Александр Шмурнов: «Рождение позитивной эмоции – тяжелый труд»

Третий семестр. «Останкино». Первое занятие с Александром Шмурновым. Комментатор попросил взять у него интервью, для чистоты эксперимента не пользуясь диктофоном. Студенты задали по два вопроса, попутно конспектируя себя, коллег и Александра Ивановича. Знакомство состоялось.

- В одном из интервью вы сказали, что спортивный журналист должен бесконечно любить свою профессию. Когда поняли, что полюбили футбол?

- С детства. Мы с отцом часто смотрели матчи дома. Бывало, он не успевал к началу, а я уже нарисовал табло и написал составы команд с номерами игроков. Потом появилось желание попробовать себя в роли журналиста. Сначала работал на радио «Деловая волна». Там я был ведущим эфира и брал интервью у известных людей из мира спорта. После этого стал обозревателем еженедельника «Футбол».

- Телевизионная карьера началась с «НТВ +»?

- Нет, раньше. Еще до возникновения «плюса» пригласили на канал «Останкино». В 95-м был одним из ведущих программы «Гол». Но когда появилось «НТВ +», и объявили о создании спортивной редакции, я был одним из первых, кто туда попал. Но тут случилось непредвиденное: по настоянию руководства канала пришлось выбирать между ними и еженедельником «Футбол». Я выбрал второе, после чего долгие годы мне был закрыт путь на телевидение.

- В качестве комментатора вы считаетесь главным специалистом по французскому футболу. Вас что-то связывает с этой страной?

- Я учился во французской спецшколе, где было невозможно не пропитаться если не любовью, то интересом к стране и ее культуре. Еще с того времени мне на всю жизнь запомнились строки Маяковского: «Я хотел бы жить и умереть в Париже, если 6 не было такой земли — Москва». С тех же школьных лет выписывал журнал France Football.

- Болеете за французов?

- Вопреки расхожему мнению я не люблю чемпионат Франции, впрочем, как и сборную. Хотя часто комментирую Лигу 1 и переживаю за клубы в еврокубках. Сборную никогда не любил и не болел за нее. Пожалуй, за исключением матча против Германии в 86-м, но там я скорее болел против немцев, чем за французов. Мне больше нравятся сборные Голландии и Уругвая.

- Нечасто в России встретишь болельщика сборной Уругвая. Следите за латиноамериканским футболом?

- Все началось с Кубка Америки в 95-м. Я тогда работал в еженедельнике «Футбол» и захотел осветить турнир, о котором в то время почти никто не знал. В редакции инициативу встретили без энтузиазма. Сказали, что денег таких нет. Параллельно я «закинул удочку» еще и в «Останкино». В итоге решили, что пополам осилят. Еженедельник оплатил перелет туда и обратно, а канал должен был дать денег на проживание. Это было в феврале, а в марте убили Влада Листьева. Поменялось руководство, и бюджет на поездку заморозили. Журнал уже было собирался сдавать билеты, но я твердо решил ехать и самостоятельно отправился в Уругвай, заняв нужную сумму.

- Хватило денег?

- В день мог тратить не больше 10 долларов, поэтому и условия были соответствующие. Помню, жутко мерз, особенно по ночам. Климат в Уругвае отличается от бразильского, и в июне, когда у них зима, там бывает около нуля.

- Это не испортило впечатления?

- Нет. Положительных эмоций было больше. Особенно впечатлил финал, в котором победили хозяева. Даже не расстроило то, что после матча два раза попал под водомет, с помощью которого пытались успокоить болельщиков. С тех пор непрерывно слежу за Кубком Америки, и долгие годы был единственным российским журналистом, кто освещал турнир.

- Кроме футбола следите за другими видами спорта?

- Обожаю хоккей и теннис. Причем хоккей полюбил еще раньше футбола. В советское время его чаще показывали. В детстве постоянно играли зимой. Что интересно, не на коньках, а в валенках, не шайбой, а теннисным мячом. В валенках было удобнее скользить по льду, а мячом можно было пробивать по «девяткам» без риска покалечить вратаря. Правда, со временем на смену хоккею пришел футбол на льду.

- А теннис почему?

- Его полюбил, благодаря комментатору Анне Дмитриевой. После отец подарил ее книгу «Играй в свою игру», которая произвела огромное впечатление. До сих пор всем рекомендую. Всегда следил за крупными турнирами, особенно за матчами «Большого шлема». Когда появилась возможность, стал специально ездить в Англию, Францию, США и Австралию, чтобы увидеть «Большой шлем» своими глазами.

- Какой совет вы бы дали начинающим комментаторам?

- Многие молодые ребята допускают ошибки. Они начинают искать минусы, когда команды демонстрируют зрелищную игру, а нужно отталкиваться от плюсов. Чтобы находить достоинства в матче, нужно любить сам процесс и постоянно подпитывать эту любовь. Рождение позитивной эмоции – тяжелый труд. Комментатор обязан постоянно над этим работать, чтобы передать свои переживания зрителям.

Также новичкам важно научиться общению с руководством. Спортивный журналист должен стремиться быть лучшим, скромные – затеряются. Но при этом нельзя переусердствовать и начать диктовать условия руководству. За тебя должна говорить твоя работа. Дайте работе самой себя пиарить. Как говорил Воланд: «Никогда и ничего не просите. В особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут».

- Помимо профессии комментатора вы прославились и как интервьюер. Какие особенности здесь?

- Важно уметь расположить к себе собеседника. Ни в коем случае нельзя начинать с неудобных вопросов.

- Сами допускали эти ошибки?

- В моей карьере было два провальных интервью, которые не задались с самого начала. В 95-м перед матчем «Спартака» и «Алании» я первым делом спросил Валерия Газзаева, как он готовится к сопернику. Вопрос вывел Газзаева из себя и он, обильно приправляя речь матом, прокричал, что «Спартаку» нужно готовиться к «Алании», а не наоборот, после чего демонстративно вышел. Правда, потом вернулся.

Второй конфуз также вышел с тренером «Алании». Только на сей раз это был Роллан Курбис в 2001-м. Я спросил француза, зачем он приехал в Россию, не имея в виду судебное преследование на родине. Однако Курбис этого не понял и отреагировал по-газзаевски, добавив, что не будет со мной разговаривать из-за плохого французского. Так что нужно сначала расположить к себе собеседника, а уже потом задавать острые вопросы. Особенно важно это уметь во флеш-интервью, когда у тебя мало времени. Это особый жанр и, на мой взгляд, более сложный. Считаю свои флеш-интервью с зенитовцами Аршавиным, Шатовым и Малафеевым после матча с «Порту» – самыми удачными в карьере.

- Есть человек, у которого вы бы хотели взять интервью, но пока этого не сделали?

- Конечно. В первую очередь у Умберто Эко, которого уже нет в живых. Считаю, что его философия необходима человеку как виду. Хотелось бы заглянуть в его сознание, спросить, как учить своих детей, о своей профессии, о политике.

- Кстати о политике. Известно, что вы придерживаетесь либеральных взглядов. Как вы относитесь к цензуре в СМИ?

- Во время эфира я говорю только то, что считаю нужным. Но тут есть тонкая грань. Существует два понятия: цензура и самоцензура. Если чувствую, что выхожу за рамки, включается самоцензура. Никогда не закричу в эфире политических лозунгов. В рамках гражданской позиции имею свои политические взгляды и убежден в необходимости принятия участия в выборах, но при этом никогда не стану уделять внимание политике на работе.

 

 

Павел ПАВЛЮЧКОВ