Дмитрий Булыкин: «Предложения из России я даже не рассматриваю»
Вслед за Федором Смоловым в чемпионате Голландии оказался еще один бывший игрок «Динамо». Дмитрий Булыкин перешел в команду «АДО Ден Хааг» и рассказал в интервью блогу «Заводной апельсин» на Sports.ru, из-за чего ему приходится постоянно ездить по арендам, из-за кого он так и не заиграл в Германии и почему он так и не хочет возвращаться в Россию.
– Дмитрий Булыкин попал в АДО. Как это получилось?
– У меня закончилась аренда в «Фортуне», и я вернулся в «Андерлехт». Там я снова оказался ненужным, и мой менеджер получил добро на то, чтобы искать новый клуб для аренды. Вариантов было несколько, варианты были разные, но самый подходящий – АДО. Я приехал, начал тренироваться, играл, забивал, нравилось. Но получилось все не сразу. Сначала клубы не могли сойтись. Это продолжалось довольно долго, но к согласию они пришли.
– Чем вы так не нравитесь «Андерлехту», что вас второй раз подряд отправляют в аренду?
– Тренер там тот же. У него есть свои игроки в атаке, которым он доверяет – Лукалу и де Суттер. Мне нет смысла сидеть на скамейке и ждать шанса. Я решил поискать шанса в другой команде.
– Почему эта команда из Голландии?
– У меня были варианты и в Бельгии, и даже из Германии. Но я хотел именно в Голландию. Потому что страна хорошая, чемпионат интересный с хорошей репутацией, футболисты хорошие – только что заняли второе место на чемпионате мира. Хочется посмотреть, как здесь, что здесь – как живут, как играют в футбол.
– Гаага – приморский город. Вы уже захватили с собой шлепанцы и полотенце?
– Как только приехал, стал изучать город. На первое время команда поселила меня как раз на побережье – у них с одной из гостиниц договор. Посмотрел на этот знаменитый променад Шхевенинген. Ну и в центре Гааги много красивых мест. Все государственные учреждения находятся в Гааге, а не в Амстердаме. Так что город хороший.
– Год в Дюссельдорфе вам что-нибудь дал?
– Дал он мне только травму, отголоски которой до сих пор иногда появляются. После третьего или четвертого тура я сломал косточку на ноге, но медперсонал Дюссельдорфа внимания на это не обратил. Где-то месяца полтора я с переломом тренировался и играл. Целый месяц болело, когда я настоял, меня отправили в клинику, и только там сказали, что есть перелом. Естественно, в клубе решили не давать огласку в прессе, как-то замяли это дело. Но у меня остался осадок. Несолидно как-то.
– Как такое возможно в Германии? Там же лучшие врачи!
– Клуб был не настолько хорошо организован, чтобы иметь хорошего доктора. Во второй лиге все-таки играют. Так что это и сыграло злую шутку. Хотя и сейчас тяжело в это поверить.
– Звали ли вас в Россию?
– Варианты оттуда всегда возникают. Но я их даже не рассматриваю. Пока не хочу. Я получаю хорошие деньги, контрактом доволен. Хотя в России друзья, семья и я по ним очень скучаю, ехать в Россию мне нет смысла. Я в Европе получаю удовольствие от футбола.
– Но вы же два последних года почти не играли. От чего же получать удовольствие?
– Да тот же тренировочный процесс. Или как ходят на футбол. Как живут футболом. Да и сама по себе европейская жизнь мне больше нравится, чем в России.
– И как живут футболом в Европе?
– Они узнают везде даже меня – того, кто играет далеко не все матчи. Подходят, спрашивают. Может, это я в таких клубах играю, где болельщики настолько преданные. Здесь же на футбол приходят семьями – регулярно видишь маленьких детей. Не как у нас, в России.
– Что спрашивают, когда узнают? «Эй ты, когда начнешь играть?» Или: «Здравствуйте, дайте, пожалуйста, автограф»?
– Да когда как. Хотя за что озлобленно реагировать? Я ж в свои ворота не забивал. Спрашивают: как, чего, когда? Но в основном доброжелательно. Такой озлобленности и зависти, как иногда в России, здесь нет. В России с этим вообще ужас.
– Что за озлобленность вы имеете в виду?
– Ну я ж приезжаю в Россию. И вижу хотя бы дорожное движение – оно меня сразу поражает. За три года в Европе я привык к местному стилю вождения, и еще на пути от Шереметьево до Москвы меня уже бросает в дрожь. И потом когда начинаешь общаться, понимаешь, что людей что-то у нас злит. Почему так происходит? Хорошо, что на моем пути таких не очень много, но все равно это как-то неприятно. Люди у нас не улыбаются, а в Европе все доброжелательные, все хотят помочь.
– Когда в России читали новость о вашем переходе в «Ден Хааг», многие думали: ну вот, Булыкин перешел в очередную среднюю команду. Что вы им ответите?
– Не знаю, кого вы имеете в виду. Я хочу выйти на свой прежний уровень. И если я перейду в какую-нибудь сильную команду, там уже есть нападающий – следовательно, буду сидеть на скамейке. Здесь я буду получать игровую практику и возвращаться на свой уровень. Во всяком случае меня здесь понимают. А неудачники, которые сидят в интернете и пишут камменты, пусть дальше пишут.
– Но вы же согласны, что ваша карьера не развивается?
– В «Байере» у меня все было хорошо – я поднялся после «Динамо», были предложения хорошие. Заключил контракт с «Андерлехтом» – тоже вроде все шикарно, на приличные деньги. Но с бельгийцами не сложилось. Так бывает: тренер по большому счету хочет другого футболиста, а тебя покупает клуб – это футбол. В Дюссельдорфе не получилось из-за травмы. Посмотрим, как у меня сложится этот год. А так – я всем доволен.
– Что из неспортивной жизни произошло у вас за этот год, чем вы можете гордиться?
– Три недели назад у меня дочка родилась! Я второй раз стал папой. Назвали Виталиной. На самом деле много есть чего, чем гордиться. Но я не из тех, то выставляет напоказ.
– Вы чувствуете, что внимания в России к вам стало меньше?
– Да, его стало меньше. С одной стороны, это радует. А с другой, мне и здесь достаточно внимания. Все знают, видят и понимают.
– Есть мнение, что Булыкину уже ничего не надо. А в действительности что вам надо? Чего вы хотите добиться?
– Хочу выйти на свой прежний уровень. Не на уровень сборной, но хотя бы на такой, как был в «Байере». Играл в хорошей команде, регулярно выходил на поле, забивал. Вот если добьюсь такого снова, буду доволен.
– Вы смотрите чемпионат России?
– Только результаты. Иногда смотрю обзоры. В основном смотрю на «Динамо» – там друзья, да и я там много поиграл. Вот увидел, как Колодин через себя забил. Посмотреть матч от начала до конца? Нет, пока такого желания нет.
P.S. Подписка на блог – вверху.
The battle began before dawn at 3:45 a.m. on June 28 (Swedish calendar), with the Swedes advancing boldly against the Russian fortified lines. At first, the battle started off in a traditional fashion, with the better trained Swedes pressing in on the Russians’ redoubts, overrunning a few Russian defensive redoubts within the first 15 minutes. The Swedish seemed to possess an advantage, but this was quickly nullified. By dawn (at around 4:30 a.m.), the weather was unusually very hot and humid with the rising sun obscured by smoke from cannon and musket fire. The Swedish infantry, commanded by General Lewenhaupt, attempted to attack the Russians in their fortified camp just north of Poltava. But the Swedish advance soon faltered, partly because the infantry had been ordered to withdraw and reorganise. To make matters worse, one Swedish detachment, commanded by General Roos, had not been told about the overall plan and became isolated in the Russian defensive redoubts when a column of about 4,000 Russian reinforcements reoccupied the fortified positions, trapping Roos and his 2,600-man force at 6:15 a.m. With over 1,000 casualties and ammunition running low, Roos was forced to surrender his command at 9:30 a.m.
At 8:30 a.m. the bulk of the Swedish army moved north to attack the Russian fortified camp, but waited for Roos to return, unaware of his defeat. As time went by, the Russian infantry, led by Peter himself, moved out of its fortified camp and formed two battle lines facing the Swedes, supported by overhead cannon fire from its camp. At 9:45 a.m., Lewenhaupt ordered the Swedish line to move forward; 4,000 Swedish infantry against 20,000 Russian infantry. They advanced and the Russians opened fire on them with their cannons creating a firestorm of shells. When the Swedes were 100 meters from the Russian line, the Russians aimed and fired their muskets. When they were 30 meters from the Russian line, the Swedes fired one volley and charged with their musket and pikesmen, actually pushing the Russians back slowly towards their camp despite suffering heavy casualties. The Swedes were on the verge of a breakthrough and needed the cavalry of General Cruetz; unfortunately for the Swedes, it was disorganised. The Russian line was longer than the Swedish line, and the Russian right flank, led my Menshikov, soon flanked the Swedish infantry. Several regiments were surrounded in a classic Cannae-style battle as Bauer’s Russian cavalry swarmed around the Swedish army and attacked the Swedish rear guard. Cruetz and the cavalry tried to buy the infantry time to get away; several units attacked the Russians head on despite them forming into squares. By this stage, the Swedes had no organised bodies of troops to oppose the Russian infantry or cavalry. Small groups of foot soldiers managed to break through and escape to the south while most of the rest were overwhelmed and ridden down. Seeing the defeat of his army from a stretcher in the rear, Charles ordered the army to retreat at 11:00 a.m. By noon, the battle was over as Russian cavalry had mopped up the stragglers on the battlefield and returned to their own lines. Charles then gathered the remainder of his troops and baggage train, and retreated to the south later that same day, abandoning the siege of Poltava. Rehnskiöld was captured. Lewenhaupt led the surviving Swedes and some of the Cossack forces to the Dnieper River, but was doggedly pursued by the Russian regular cavalry and 3,000 Kalmyks and forced to surrender three days later at Perevolochna, on July 1.
----------
Очень интересно, первый раз слышу! Мы наверное в тот «весь мир» тоже не входим, насколько так в Чехии, как и в Словакии Бородино победным сражением Бонапарта не считаем..
И вообще, делать так однозначные выводы на основе каких-то англоязычных ресурсов, я быть Вами не делала бы. Зарубежные, особенно англоязыч. издания по-истории «восточной Европы» очень часто полные очень грубых ляпсусов...
самое трудное в жизни - научиться жить