Кисляк о смерти мамы от рака: «Знал, что она болеет, но не знал, что так серьезно. Это повлияло: как будто ничего серьезнее уже быть не может, ничего не страшно на поле»

– Тебе было 17, когда мама умерла. Сразу узнал, что она серьезно болеет?

– Не сразу. Я знал, что она болеет, но не знал, что так серьезно (у мамы Кисляка был рак – Спортс’’). Только потом стал понимать и видеть. Был немного подготовлен.

– О том, что мамы больше нет, узнал от отца?

– Да. Поехал на матч молодежки, и отец позвонил. Сказал, чтобы я быстрее приезжал домой. «Зачем?» – «Приезжай. Надо быстро». 

– Ты понимал, что он хочет сказать? 

– Нет. До этого маму забрали в больницу. Папа говорил, что предстоит операция. Что мама не будет поднимать телефон. Я думал, операция поможет, ей станет лучше. А оказывается, уже тогда все было понятно. 

Папа заказал машину, чтобы маму отвезли в Старый Оскол, и она провела там хотя бы пару дней. Там же ее и похоронили. 

– Что было после звонка отца?

– Я приехал, он рассказал новость. И в тот же день мы поехали в Старый Оскол на поезде. 

Папа знал, что спасти маму не удастся, но мне не говорил. Потому что меня впервые вызвали в юношескую сборную, а через пару дней – игра с основой ЦСКА. Из молодежки взяли только пять человек. 

Я не полетел в сборную, но через два дня сыграл против основы ЦСКА. Тяжело было, конечно, перестроиться. Но понимал, что это еще одно испытание в жизни. 

– Эта мысль помогала не опускать руки?

– Да. Это повлияло на меня. Понял, что не могу ошибиться. Не могу свернуть не туда. Надо идти до конца.

– На том, что мы видим от тебя на поле, тоже сказалась потеря мамы? 

– Думаю, в любом случае что-то есть. Мы с папой остались вдвоем – это ответственность, самостоятельность. Было тяжело. Повлияло, что я прошел через это.

Когда выходишь на поле, понимаешь, что ты такое пережил… Как будто ничего серьезнее уже быть не может. Ничего не страшно. Бояться, волноваться из-за какой-то мелочи по сравнению с такой потерей…

Больше я не загоняюсь. Может, поэтому выгляжу увереннее.

– Какой была твоя мама?

– Можно много говорить… Наверное, какой была мама, можно сказать по мне. Она очень многое в меня вложила. В воспитание. Верила. Всегда поддерживала.

Очень добрая. Даже те истории из интерната, которые я приводил. 

– Характер – от мамы?

– Мама – за доброту, за честность. Папа – за стойкость. Все во мне уместилось. 

– Можешь рассказать дорогую тебе историю, которая связана с мамой? 

– Каждый момент. Каждый момент. И сейчас я понимаю, что нужно было ценить каждый момент. Потому что думаешь: все это еще будет долго-долго-долго… А потом за секунду теряешь. И понимаешь, что еще многого не успел сделать. Многого сказать, – сказал полузащитник ЦСКА в интервью Спортсу’‘. 

«После смерти мамы мне ничего не страшно на поле». Матвей Кисляк – особое интервью Кораблеву