6 мин.

Все, что есть у Медведевой и Загитовой для больших интервью – прошлое и пустота

151

«Ну что, после Олимпиады в Южной Корее прошло 6 лет. Как ты сейчас смотришь на эти события, которые там произошли?» – первый вопрос Ксении Собчак для Евгении Медведевой.

Стартовая нарезка интервью Алины Загитовой для Надежды Стрелец: «не твоей победы ждали – тебе было обидно?», «какие у вас отношения с Женей Медведевой?», кадры из Пхенчхана-2018. И это лишь первые 40 секунд.

🤷‍♂️🤷‍♂️🤷‍♂️

Фраза «как в том анекдоте» обычно означает не отсылку к самому анекдоту – ведь ни персонажей, ни фабулы все равно никто не помнит. Да и анекдоты больше никто не рассказывает.

«Как в том анекдоте» кричит лишь об одном: как безнадежно устарел рассказчик. Но сообщить ему об этом неловко, поэтому приходится слушать. Похожие чувства испытываешь, когда в течение суток, за пару месяцев до 2025-го выходят большие интервью Загитовой и Медведевой.

Неловкость, разумеется, не от самого выхода, а от содержания.

● Алина в меру способностей рефлексирует постолимпийскую жизнь – эту вечеринку безызбежности. Стрелец тут вроде поводыря: ведет по разговору с подчеркнутой поддержкой, подсказывает правильные ответы. За Надеждой остается и уверенная победа по объему сказанного: примерно 3 к 1 за почти 70 минут.

● Женя, конечно, ловчее Алины как спикер, не брезгует достать самые интимные подробности олимпийской жизни – до, во время, после. А Собчак не мешает выговориться, умело показывает интерес к спортивной части, но «четверное сальто» и подобные мелочи кое-что выдают.

Большинство поднимаемых тем в обоих интервью (если лень смотреть – почитайте здесь и здесь) либо по-бытовому пустые, либо их срок интересности истек приблизительно в 2019 году. 

Медведеву и Загитову в конце 2024-го все еще пытаются продать как иконы. Стиля, спорта или женского раздела сильных людей – не так важно.

Важно, что это выглядит высокомерием, неуважением к зрителю. «У нас для тебя больше нет фигуристок», – будто говорят Стрелец и Собчак. Фигурное катание последних пяти лет отыщет с десяток более талантливых персонажей, но нас возвращают в 2018-й.

Мы порой преклоняемся перед людьми, которые долго остаются на поверхности медиамира. Которые гаснут и перерождаются, изобретают множество версий себя. Чаще всего такие люди делают что-то абсолютно новое: например, писатель Алекс Гарленд оказался потрясающим режиссером, а актеры Дэвид Духовны или Том Хэнкс вдруг начинали писать неплохие романы. 

Загитова и Медведева – в метафорическом смысле – не романистки и не постановщицы, они куда больше тянут на среднего уровня мемуарщиц. Все их позиционирование – бесконечное «верните мне мой 2018-й».

Они будто введены в искусственную медиакому: никто же всерьез не рассматривает Алину в качестве певицы или журналистки, а Женя со своим психотерапевтическим словарем осознанности и «мегаличностным ростом» – не особо интересная ведущая ютуб-шоу (меньше двух минут из 100+ уделено этой теме).

Медведева и Загитова лишь известные экс-фигуристки из того времени, где еще катались, например, Патрик Чан и Каролина Костнер. Их прошлое – единственное, что у них есть. Слишком известное, слишком внимательно рассмотренное, чтобы оставаться актуальным. 

И вот они, носители прошлого, попадают на экраны, становятся экспертами, ролевыми моделями и спикерами по неограниченному кругу тем. И, открываясь снова и снова, погружают нас в свой мир: своих конфликтов, своих вкусов и драм, мир, их сформировавший и прославивший.

Представьте, что однажды погаснут прожекторы, позволяющие в медийном смысле дышать таким персонам, как Женя и Алина. Они утонут в этом медиаокеане, растворятся в толпе обыкновенных девчонок и парней, точно такие же проблемы и мысли которых слушают трое друзей в барах, а не три миллиона на ютубе.

Но свет прожекторов выкручен на максимум – чтобы наложить гигантский слой грима на хроническую банальность таких героев.

Алина и Женя – звезды яркой Олимпиады, где все ставили на победу одной, а выиграла другая. Прошло почти 7 лет, обе не доехали до второй Олимпиады, а следующие поколения по-спортивному сильнее – просто им не так повезло с эпохой.

Противостояние Загитовой и Медведевой не символизировало борьбу молодого и возрастного катания, сложного и прекрасного, прекрасного и ужасного, скользящего и летящего – ничего из этого. Их противостояние даже не близко к действительно большим схваткам из иных видов спорта: Месси-Роналду, Кросби-Овечкин, Федерер-Надаль.

Противостояние девчонок одного тренера пару раз закончилось вовсе не так, как прогнозировало большинство экспертов. Только и всего.

А затем – склоки, обиды, бесконечное соревнование «я» за внимание, свалившееся на не сильно готовых к этому девчонок. Когда «я» – а не прыжки, скольжение, вращения, костюмы и образы – оказалось на первом месте, получилась вот эта безызбежная хтонь. Смесь печали и скуки, которую испытываешь, когда смотришь любое серьезное интервью Алины или Жени. Когда кажется, что все сказанное ты слышал сотни раз.

Их синхронные интервью будто фиксируют продолжение дуэли – по своей сути пустой, напыщенной и позавчерашней. Соревнование «кому более обидно» – проигравшей Медведевой или Загитовой, за которую не очень радовались, – с годами превратилось в соревнование «кому больше все равно».

Недаром Женя так акцентирует принятие результатов той Олимпиады и завуалированно снимает с Этери Тутберидзе давно выдвинутые обвинения. Недаром Алина практически ничего об этом не говорит (отчасти потому, что занята сведением счетов с Тарасовой).

Их уже лишенная смысла дуэль – лишь хайлайт давно покинувшего нас мира. С тех пор никакого иного основания своей популярности они не изобрели, как бы ни пытались себя обмануть.

С ними все еще разговаривают как с фигуристками. 

Они теряются почти во всех темах, кроме фигурного катания. Порой кажется, что это Загитова берет интервью у Стрелец, а не наоборот. Женя тоже временами исчезает на фоне Собчак, когда дело совсем далеко от спорта.

Формат длинного интервью, вероятно, лучший способ подсветить эти гуманитарные пустоты – и здесь вопрос не к интервьюерам, а к спикерам. Сделали ли они качественный шаг в другие индустрии после того, как покинули ненавистное фигурное катание? Или монетизируют тихо уходящую узнаваемость? О чем с ними говорить без Пхенчхана?

Их рассуждения о себе на фоне успеха (который, как мы видим, тоже может быть травмой) очень похожи на навязчивое, самовлюбленное ретро.

Хорошее ретро – это песня High Hopes от Pink Floyd: о траве, которая была зеленее, фонарях, которые светили ярче, и множестве друзей вокруг. Хорошее ретро – про что-то большее, чем про себя. Оно про вечное: течение времени, скорбь об утрате юности, обретение в потере.

Алина и Женя, выталкивая на поверхность один и тот же сюжет-2018, свое «я» в нем, свое «я» до и свое «я» после, делают себя героями плохого ретро.

Людьми, у которых недостаточно вкуса и ума, чтобы перестать об этом говорить. Чтобы перестать претендовать на то, чтобы казаться чем-то более замысловатым, сложным и неоднозначным, чем на самом деле. Чтобы перестать делать свою историю притчей, проповедью, легендой, открывающей тайны мироздания.

Они делают себя «тем анекдотом».

Почти никто уже не помнит, про что он.

Фото: East News/Kyodo; Gettyimages.ru/Richard Heathcote

светская хроника
logoАлина Загитова
logoЕвгения Медведева