Тартарская Венера взбесила Евгению
Спорт в политике утомил, захотелось написать о весеннем о прекрасном. Но попал в ужасную историю: оказывается существуют два термина Тартарская Венера и Татарская Венера и оба широко используются в различном материале об искусстве и есть жёсткая статья об этом. Ну и ладно. Не буду об этом. Кому интересно – найдёте.
И сразу оговариваемся, тексты не наши – не любим мы писать, но умеем работать с материалом.
Фра́нц Кса́вер Винтерха́льтер (нем. Franz Xaver Winterhalter; 1805—1873) — немецкий живописец и литограф, один из самых модных портретистов середины XIX века.
В Париже Винтерхальтер быстро заслужил репутацию модного художника. Он был назначен придворным художником Луи-Филиппа, короля Франции, который доверил ему создание индивидуальных портретов своей многочисленной семьи.
Среди множества его королевских «натурщиц» была также и королева Виктория. Впервые Винтерхальтер посетил Англию в 1842 году, а затем несколько раз возвращался туда, чтобы написать портреты Виктории, принца Альберта и их растущей семьи, создав для них в общей сложности не менее 120 работ.
После вступления на престол Наполеона III популярность художника увеличилась. С этого времени в подчинении Второй империи Винтерхальтер сделался главным портретистом императорской фамилии и французского двора. Красавица императрица Евгения стала его любимой моделью, и сама она великодушно относилась к нему.
Императрица Евге́ния, урождённая Мария Эухения Игнасия Агустина Палафокс де Гусман Портокарреро и Киркпатрик, графиня де Монтихо (5 мая 1826 — 11 июля 1920).
Последняя императрица Франции, супруга Наполеона III. Славилась красотой; была законодательницей мод для всей Европы.
Её гардеробные были обширными комнатами, битком набитыми всем, что нужно тогдашней даме - от платьев до мехов, от туфель до кружев и шляпок. Они размещались над покоями Евгении.
В комнате второго этажа, сообщавшейся с подъёмом спальней, стояло четыре больших манекена, совершенно такого же роста и сложения, как её величество. Как только фрейлина передавала наверх в рупор приказания императрицы относительно её туалетов, горничные вынимали из шкафов требуемый костюм и одевали один из манекенов, который по подъёму являлся в спальную, и Евгения, осмотрев его, знала, какой вид она будет иметь через несколько минут, затем манекен тем же способом возвращался во второй этаж. Многие платья и хранились на манекенах, чтобы не измяться.
Франц Ксавьер Винтерхальтер
Императрица Евгения 1857. 136x108
Музей Хиллвуд, Вашингтон
Мода была той областью, которой Евгения уделяла очень много внимания, но... при этом была ретроградкой!
Ворт-младший вспоминал:
- Её Величество не только никогда не вводила моду, но крайне неохотно принимала новые идеи, даже если они становились популярными. Кроме того, она упорно придерживалась своих предпочтений и антипатий. Когда Евгения полюбила всякого рода отделки, то желала иметь их на всех своих платьях. Когда ей нравился какой-нибудь цвет или фасон, она отказывалась заменять их чем-нибудь новым. В ней не было ничего от тех женщин, которые кричат: "О, я не могу носить бант на платье в этом году, у меня был такой бант прошлой весной".
Франц Ксавьер Винтерхальтер – Императрица Евгения 1862
Частная коллекция
И даже если ей нравились новые модели платьев, первыми надевали их придворные дамы, а затем уж, когда они переставали казаться экстравагантными, сама императрица.
По словам Ворта, она однажды сказала ему, что в её положении она должна не задавать моду, а соглашаться следовать ей. Однако, в силу этого самого положения, всё равно была невольной иконой стиля.
Франц Ксавьер Винтерхальтер – Императрица Евгения 1853
Дом-музей Наполеона, Рим
Евгения почти никогда не появлялась на публике дважды в одном и том же. И вторая жизнь её нарядов превратилась в своеобразный бизнес. Часть из них раздавалась – в обмен на кукую-то услугу. Однако большая часть попадала к фрейлинам, которые их продавали. Например, в театры – приобретение "старых" вещей из королевского гардероба было давней театральной традицией. Но в XIX веке появились и нововведения.
Платья императрицы начали попадать в прокат. Прокат существовали и раньше, но теперь распространились заведения высокого класса. Особенно в США. Так что платье императрицы Евгении могло несколько месяцев спустя появиться на балу в Луизиане...
Париж пил, веселился и скучал по скандалам и тут появилась Варенька.
Франц Ксавьер Винтерхальтер
«Портрет Варвары Дмитриевны Римской-Корсаковой»,
1864 год
Музей Орсе, Париж, Франция
Варвара Дмитриевна Мергасова происходила из богатой и знатной семьи. В 16 лет стала женой русского аристократа - Николая Римского-Корсакова, в семье которого было много военачальников, политиков и государственных деятелей. Что интересно, супруги под фамилией Корсунских попали в знаменитый роман «Анна Каренина». В браке Варенька расцветала нежным цветком, наслаждаясь своей красотой. Шила себе эффектные наряды — бархат, шелк, украшения. Даже наличие троих детей не изменило внешности, а, напротив, добавила ей очарования.
Брак Николая и Варвары продлился недолго. После развода красавица переехала в Париж.
Князь Дмитрий Оболенский писал о ней, что она «считалась не только петербургскою, но и европейскою красавицей. Блистая на заграничных водах, приморских купаньях, в Биарице и Остенде, а также в Тюильри, в самый разгар безумной роскоши императрицы Евгении и блеска Наполеона III, В.Д. Корсакова делила успехи свои между петербургским великим светом и французским двором, где ее звали la Venus tartar» - «тартарской Венерой»...
Обладая блистательной естественной красотой, Варюша не стеснялась ее активно демонстрировать, что однажды привело к грандиозному скандалу. Светская львица была приглашена на зимний бал в Париже в 1863 году, куда явилась практически нагой. Она была одета в платье, состоящее из одной только шифоновой ткани. Это был очень прозрачный наряд в стиле жрицы Танит (героиня романа Саламбо Гюстава Флобера, который был крайне популярен в 1862 году).
Великолепный гармоничный силуэт Римской-Корсаковой был откровенным, гости были шокированы. Императрицу Франции Евгению настолько возмутил наряд, что та велела вывести ее из зала. Нагота аристократки буквально высмеяла утонченную моду и претенциозные манеры того времени, которая утверждала своими роскошными нарядами сама императрица Евгения.
Впоследствии Римская-Корсакова так отзывалась о произошедшем:
- Я свободна и независима. Мои ошибки - это мои ошибки. Мой успех - это мой успех. Я верю в себя. Я все делаю сама и никогда не делаю из этого трагедии.
