8 мин.

Болеро: энигма (ч.1)

37

Кто только не катал "Болеро" Мориса Равеля. Как только не интерпретировали гипнотическую мелодию хореографы и фигуристы. О чём только не писали в своих рецензиях любители и эксперты ФК. В последнее время добавились и блогеры, перечисляющие программы фигуристов и разбирающиеся в костюмах и цветах. И вот дошла очередь до ТШТ и звёздной девочки ФК Камилы Валиевой.

В середине августа болельщики увидели мини-фрагмент её новой программы: О, Болеро! Возможно, будущая олимпийская программа "девочки на шаре"! Вероятно, новый 'импрессионистский' шедевр на льду! Меня тоже не минуло желание попытаться представить, какой может быть эта программа: "Графика на льду... Застывшие капли барабанной дроби тают, растекаются, собираются в причудливые формы... "И вот прыжок, и вот летит"...

Впервые программа Камилы была показана на открытых прокатах в сентябре. Заниматься сейчас анализом этой программы не имеет большого смысла - очевидно, что она будет ещё дорабатываться и выверяться. Нужно дождаться хотя бы первой презентации в соревновательных условиях. А пока давайте вспомним музыку, балет и некоторые программы фигуристов.

Музыка Равеля и олимпийская произвольная Торвилл и Дин

Сам Равель относился к "Болеро" достаточно равнодушно, если не скептически: ничего интересного с музыкальной точки зрения оно для него не представляло, он называл его "пустой" музыкой, которую может написать любой студент, занимающийся композицией. Для Равеля это был своего рода эксперимент по воплощению интересной идеи, и именно идею он соглашался называть гениальной.

Она предполагала, прежде всего, уникальную композицию, где всё, за исключением оркестровки, оставалось бы неизменным. Возможно, эта идея возникла при наблюдении за доведёнными до автоматизма процессами на соседнем заводе, или же на неё навела стилистика испано-баскских танцев, исполняемых в умеренном темпе под мерный аккомпанемент кастаньет или барабана. Как бы то ни было, именно эта экспериментальная композиция оказалась в дальнейшем самым востребованным и наиболее часто исполняемым творением композитора.

С первых минут слушатели обычно оказываются захваченными, даже заполонёнными, неизменным, повторяющимся ритмом, непрерывно отбиваемым барабаном. Было подсчитано, что за время звучания этого произведения (от 15 до 18 минут) исполнитель сложнейшей партии на малом барабане делает около 4 тысяч ударов. Гипнотическое, почти заторможенное состояние поддерживается постоянным, строго выдержанным умеренным темпом без каких-либо замедлений и ускорений. Невозмутимая ритмическая монотонность усиливается сонливой механистичностью многократно повторяющейся мелодической линии. Обычно тот, кто её слушает, не в силах оторваться, а потом забыть это странное состояние завороженности ритмом и мелодией. Как писал С.Рихтер: "А потом в течение недель Болеро продолжает мысленно звучать внутри, надолго растягивая удовольствие".

Однообразие, повторяемость, монотонность, невозмутимость, гипнотическая заторможенность, завороженность ... Как может подобная музыка вообще быть воплощена на льду в спортивной программе, насыщенной техническими элементами и призванной соответствовать определённым требованиям к артистизму?

К счастью, в Болеро есть и динамика, и рост эмоционального напряжения, и грандиозная кульминация. Достигается это всё гениальной оркестровкой: постепенной сменой и добавлением всё новых инструментов - от флейты к кларнету, затем к фаготу, к гобою и т.д. Инструменты затихают или звучат дуэтом, сливаются с другими инструментами, а мощь оркестра постоянно нарастает, пока не приводит к "обвальной" кульминации. Именно идея неизменности ритма и многократного повторения мотива при драматичном нагнетании напряжения с помощью оркестрового крещендо делает это произведение таким магнетически притягательным.

С учётом всего вышесказанного, интерпретация "Болеро" на льду становится в некотором смысле и постижимой, и достижимой. Фигуристам может быть вполне по силам как создание этого гипнотического эффекта, так и передача постепенного нарастания драматизма с тотальным кульминационным катарсисом в финале. По всеобщему признанию, предельно близко к идее "Болеро" это удалось сделать танцевальной паре Торвилл и Дин на Олимпиаде 1984 года в Сараево.

Как говорил сам Кристофер Дин в интервью Нэнси Гроувз в 2014 году, в программе "речь шла о повествовании, об истории в стиле Ромео и Джульетты, о двух жизнях, которым суждено быть вместе в смерти. Это было извержение вулкана и мы должны были подняться на самую вершину, прежде чем броситься в вечность..."

Это была завораживающая, поистине гипнотическая программа, начинающаяся с мерного раскачивания под барабанную дробь и мелодию флейты в абсолютной симметрии тел и движения. Симметрия выдерживается танцорами на протяжении всего выступления, что в сочетании с изумительным скольжением является, на мой взгляд, танцевальным эквивалентом неизменного, невозмутимого, затягивающего ритма "Болеро". Под этот ритм и обволакивающую мелодию они начинают медленный, неуклонный "подъём на вершину", глядя в глаза друг другу и создавая немыслимую близость, некую интимность исповеди.

Но по мере нарастания музыкального и эмоционального напряжения атмосфера становится всё более возвышенной, вневременной, а лица танцоров обращены уже ввысь, к небу, к вечности. Движения остаются непрерывными и абсолютно слитными, скольжение остаётся таким же превосходным - плавным и 'бесшовным', выражение лиц - отрешённым и, тем не менее, почти физически чувствуется усиливающийся драматизм какого-то страстного заклинания и опустошающего принятия неизбежного. Финал этой произвольной программы, по-моему, одна из самых впечатляющих концовок в фигурном катании: она впечатляет своей предельной логичностью, вытекающей из музыки, концепции, творческих и спортивных возможностей спортсменов. В тот день, по словам Дина, "когда музыка закончилась, появилось ощущение, что мы достигли вершины нашей горы, нашего вулкана".

Особая трудность создания программ под музыку "Болеро"заключается в том, что произведение длится 15-18 минут, а длительность программ ФК - 3 и 4,5 минуты, и потому так сложно создать эффект мерного, постепенного нарастания бурного финала. Особенно, если ставить целью передачу неизменности темпа и динамики крещендо. Торвилл и Дин воспользовались в 1984 году тем, что, по-словам К.Дина, "в то время секундомер включался только тогда, когда вы начинали кататься. Смотрите внимательно: мы начинаем с колен, и наши лезвия не ударяются о лед несколько тактов". В Сараево отсчёт начался только тогда, когда лезвия коньков Джейн коснулись льда (впоследствии эта возможность была исключена правилами). Неудивительно, что другими фигуристами музыка "Болеро" чаще используется в коротких программах.

Браться за "Болеро" после Торвилл и Дин значит иметь недюжинную уверенность в своём спортивном мастерстве и творческой оригинальности . Или иметь особую трактовку музыки "Болеро".

Я думаю, что фигуристам-одиночникам особенно трудно кататься под эту музыку, так как у них нет определённого преимущества пар, двигающихся параллельно и дублирующих движения партнёра. Это, в первую очередь, возможность использовать симметрию движения, дублирование позиций, положений рук, поворотов корпуса, что в какой-то степени позволяет создать иллюзию однообразия, повторяемости, монотонности, которые присущи ритму Болеро. Во-вторых, это бОльшее богатство интерпретаций, если учитывать возможность создания партнёром ритма, а партнёршей - женственного мелодического начала.

Для короткой программы Тарасовой и Морозова была взята преимущественно завершающая часть "Болеро", где в нарастающем оркестровом крещендо слышен мощный, победный голос медных духовых. Эта программа не о постепенном нагнетании финала, а само торжество финала, и фигуристы хорошо справляются с этой более прямолинейной интерпретацией.

Ещё более прямолинейной является короткая программа 18-летнего Е.Плющенко в 2001 году. С ней он стал чемпионом мира. Это уже его узнаваемый стиль с несколько преувеличенной страстностью, привычным мельтешением рук и ног и знакомыми "выпуклостями" хореографии. Выделяют её мощные прыжки, дополняющие ликующий победный финал.

Спустя 30 лет после незабываемого выступления Торвилл и Дин, на олимпийскую произвольную под "Болеро" решилась Каролина Костнер, и ей, на мой взгляд, удалось совместить музыкальную идею Равеля и хореографическое решение Бежара.

Балет Бежара и произвольная программа Каролины Костнер

Изначально "Болеро" создавалось Равелем как балетная композиция, следовательно, вольно или невольно, было направлено на раскрытие музыкальной идеи при помощи жеста, движения, пластической выразительности. А как же передать языком танца это празднество ритма и торжество оркестрового крещендо?

Из множества хореографических постановок наибольшей известностью пользуется «Болеро» Мориса Бежара (1961). Какое же оно? Минимализм антуража (круглый стол, фигуры и силуэты вокруг как приметы кабака), минимализм цвета (телесный, чёрный и красный) - ничего, отвлекающего от музыки и движения. Жесты, позы, "геометрия линий", проявляющиеся постепенно, но неуклонно, в полном соответствии с ритмом и оркестровым развитием мелодической линии. Одновременное нарастание как крещендо, так и хореографической экспрессии и страсти. Гипнотическая магия и околдовывающая вневременность, ведущие к общей экзальтации и финальному "обрыву".

Первая половина программы Каролины Костнер выделяется изысканной передачей затягивающей, обволакивающей плавности мелодии "Болеро", состояние какой-то зачарованной сонливости, когда нет ни сил, ни желания избавляться от гипнотического состояния умиротворённости. Кажется, что лицо Каролины после начальных акцентированных движений рук и корпуса плывёт в какой-то дымке романтической грёзы или завороженного сна спящей красавицы. Даже прыжки странным образом производят впечатление плавно выплывающих из воды и, чуть зависнув, уходящих в неё же без брызг и всплеска. Как будто бы и нет скользкого катка, а только ритмическая музыка, беспрерывное движение мелодии и состояние женственной отрешённости.

Вторая половина начинается с движений, также явно отсылающих к балету Бежара, а усиливающаяся звучность оркестра постепенно приводит к финальной экспрессии дорожки и комбинированного вращения. По моему мнению, в этой части Каролине не хватило большей экспрессивности, яркости и страстности. Если бы можно было добавить Каролине энергии Плющенко, а ему - утончённости Каролины! Как сказал бы поэт, "вот надеть бы на Барто маршаковское пальто..." Всё же, олимпийская программа Каролины остаётся непревзойдённой по элегантности, изяществу, духу бессмертного равелевского Болеро.

Возможно, превзойти удастся хрустальной девочке Камиле.

logoКамила Валиева
Кристофер Дин
Джейн Торвилл
logoЕвгения Тарасова
logoВладимир Морозов
logoКаролина Костнер