«В детстве так нравилась программа Ягудина, что я повторяла его дорожку шагов на ковре». Расшифровка подкаста о лучших фигуристах

Как всегда, жаркая дискуссия.

Это подкаст «Наша фигурка», сегодня мы выбираем лучшего фигуриста в истории, а подкаст мы делаем совместно с банком «Открытие» – надежным банком нашего времени. Я Павел Копачев, редактор Sports.ru, а вместе со мной, по классной традиции, наши звездные и постоянные авторы – Иван Кузнецов и Полина Крутихина.

Мы будем не только выбирать лучшего фигуриста в истории, но и в истории России в том числе. Поговорим о том, кто же – Ягудин или Плющенко или, может, Урманов или Кулик. Выберем лучшего из тех, кто не стал олимпийским чемпионом. Важны ли вообще титулы при определении лучшего фигуриста. Естественно, что мы разыграем конкурс – сертификат на 100 тысяч рублей от банка «Открытие».

Начинаем с главного: по каким критериям главную звезду то ли поколения, то ли всего-всего мужского фигурного катания. Ваня, понимаю, что у тебя есть фаворит, и он не самый очевидный. Раскроешь карты?

Кузнецов: По каким критериям: для меня важно, чтобы я видел этого фигуриста, и чтобы я видел его в лайве. То есть можно с трибун, можно по телетрансляции, чтобы я за него переживал, болел, переживал, что с ним происходило.

Копачев: Ты когда начал смотреть фигурное катание?

Кузнецов: В 2006 году.

Копачев: То есть ты не застал Ягудина, Кулика, Урманова…

Кузнецов: Я застал их на YouTube. Понятно, что я знаком с творчеством Браунинга, Хэмилтона, Элдриджа.

Копачев: И Николая Панина-Коломенкина.

Кузнецов: И его тоже, да.

Копачев: Это самый первый олимпийский чемпион по фигурному катанию.

Кузнецов: Если говорить о людях, с которыми я знаком по YouTube, то, на мой взгляд, это будет не очень объективно. Потому что фигурное катание нужно переживать в прямой трансляции.

Копачев: Кто твой фаворит? Не томи.

Кузнецов: Хавьер Фернандес.

Копачев: Ух! Хавьер Фернандес – двукратный чемпион мира…

Кузнецов: И семикратный чемпион Европы – столько же, сколько у Плющенко.

Копачев: Есть ощущение, что Фернандес – не самый очевидный герой. Хочется аргументов – почему именно он?

Кузнецов: Во-первых, это тупо лучший фигурист, которого я видел. Во-вторых, это самый сбалансированный фигурист. Думаю, за последние лед 20. Под балансом я имею в виду технику и артистизм. Первые победы Хавьера, которые пришли к нему на чемпионатах Европы, были техническими. Когда он прыгает четыре квада в двух программах против Амодио, которые прыгает два квада – понятно, что у Фернандеса оценка выше. Но затем он стал резко набирать артистические оценки. Уже в 2016 году в Бостоне была программа, если не ошибаюсь, он поставил рекорд по оценкам за компоненты в одной программе – почти под 100 баллов было, 26 «десяток». Это я говорю о программе Guys and Dolls под песню Фрэнка Синатры, когда он набрал 216 баллов за произвольную. Тогда уже было ясно, что он берет артистизмом. Если мы посмотрим на последних олимпийских чемпионов… В меня сейчас начнут кидаться плюшевыми Винни Юдзуру Ханю… Если мы до этого возьмем Эвана Лайсачека и Евгения Плющенко, то не было настолько сильного в артистическом плане фигуриста, как Хавьер Фернандес. На мой взгляд, Фернандес сильнее Ханю. Понимаю, что мне могут предъявить, что он не был олимпийским чемпионом. Я очень убежден, возможно, в спорной точке зрения, но Фернандес как минимум один раз должен был стать олимпийским чемпионов. Ханю выиграл в 2014 году несправедливо, а в 2018 году – случайно.

Копачев: Полина, тебе кажется, что Фернандесу просто не повезло родиться в одно время с Ханю?

Крутихина: В какой-то степени многим не повезло родиться в одно время с Ханю, но Хавьеру скорее действительно не повезло на Играх. В 2014 году он прицепил лишний прыжок, и тогда это сильно повлияло на оценку, потому что элемент обнулялся – каскад целиком. В 2018 году он сделал странную бабочку на четверном сальхове, который прыгает достаточно стабильно и выезжает из самых странных положений. Ему не везло скорее в этом. В принципе он умудрялся стать чемпионом мира при вполне здоровом и боеспособном Ханю. У него был шанс выиграть Олимпиаду даже при Ханю.

Кузнецов: Послушайте, это ж бред. О каком «не повезло» мы говорим? Ханю упал два раза в произвольной программе в Сочи. У его в итоге остался один чистый квад. Чувак, который второе место занял, Патрик Чан, упал два раза. У него тоже остался один чистый четверной тулуп. Фернандес, понятно, прицепил лишний прыжок, сделал повторение, но у него было два разных чистых квада – тулуп и сальхов. Но его даже близко не подпустили. У Чана и Ханю была такая фора по компонентам и фора после короткой программы, что бороться было невозможно. Понятно, что здесь Испания, Канада и Япония.

Копачев: Я к этому и веду, что Испания – не самая фигурная страна и испанского лобби нет.

Кузнецов: Если мы берем идеальную картину, где у всех равные шансы, то Фернандес должен был выигрывать Игры в Сочи. Потому что они были настолько провальными… 

Копачев: Ты сейчас взял и на домашнюю Олимпиаду набросил.

Кузнецов: Это про мужской турнир. Там все сделали все, чтобы проиграть. Выходит Патрик – я отдаю, забирайте. Выходит Ханю – я отдаю, забирайте. Денис Тен с 13-го места поднялся на пьедестал. Чтобы мы понимали, насколько была провальной произвольная программа. Человек отыграл очень много мест. А Хавьер даже не попал в тройку. 

Копачев: Полина, если ты согласна, что Фернандес – лучший фигурист в истории, то подтверди. Если нет – давай своего фаворита, может, не одного.

Крутихина: Будет скучный ответ – у меня нет одного фаворита. Вернее, у меня есть два любимых фигуриста на данный момент, но один из них не претендует ни на золото чемпионата мира, ни даже, скорее всего, на его пьедестал. Я бы не сказала, что это лучший фигурист в истории, он просто нравится лично мне.

Копачев: Это кто?

Крутихина: Маттео Риццо. Я очень за него болею. Это такая субъективная история: мне нравится, как он скользит, как интерпретирует музыку, какие у него программы, то есть я понимаю, что это не лучший фигурист нашего времени и, скорее всего, он будет стоять на пьедестале олимпийских игр, но чисто субъективно он мне нравится.

Копачев: В прошлом подкасте мы узнали, что ты болеешь за Евгению Медведеву, сейчас – за Риццо. Еще кто любимый фигурист у тебя?

Крутихина: Если вспоминать детские впечатления, а они самые сильные, то мое фигурное катание началось с Олимпиады в Солт-Лейк-Сити.

Копачев: 2002 год.

Кузнецов: Тебе сколько тогда было, два?

Крутихина: Мне было восемь. Поэтому моим первым впечатлением о фигурном катании стал Алексей Ягудин. Мне так нравилась его программа «Зима», что я очень старательно повторяла его дорожку шагов на ковре. Я очень за него болела.

Кузнецов: Оу, а есть видео?

Крутихина: Видео, к сожалению, нет. В 2003 году, спустя год после его победы на Олимпиаде, одна из газет проводила конкурс – «Стань невестой Ягудина». Я очень переживала, что из-за возраста не могу в нем участвовать.

Копачев: Что нужно было сделать, чтобы стать невестой?

Крутихина: Нужно было отправить фотографию, рассказ о себе.

Копачев: Очень похоже на «Советский спорт», если честно.

Крутихина: Это была Комсомольская правда. Я до сих пор помню, возможно, этот номер где-то хранится у меня дома.

Кузнецов: По поводу номера на ковре. Вы же знаете, что самое просматриваемое видео на YouTube по фигурному катанию в истории, это номер 10-летней Старр Эндрюс, там 165 миллионов или что-то такое. Если видео есть – выложи, где «Зиму» на ковре танцуешь. Мне кажется, это может бомбануть.

Копачев: Думаю, что в 2002 году еще не было такого оборудования, чтобы снимать.

Крутихина: Программа «Сам себе режиссер» уже была. Возвращаясь к сбалансированным фигуристам, Ваня сказал, что Хавьер – самый сбалансированный фигурист. Но пару месяцев назад в телеграм-канале Ивана Кузнецова был опрос с вопросом: «Кто самый сбалансированный фигурист в истории?». По-моему, с результатом 52% победил Ханю. Большинство склоняется к тому, что лучший фигурист в плане сбалансированности – это Ханю.

Копачев: Почему Ханю? Какие аргументы есть? Мне кажется, в большей степени Ханю довольно переоцененный, раскрученный фигурист, в том числе из-за того, что он японец. Давно Япония не побеждала и нужно вот это японское лобби…

Кузнецов: У Японии до Ханю вообще не было такого большого проекта в фигурном катании, но если не брать Дайсуке Такахаси, это скорее вопреки. У этого рынка не было представителей на фигурной арене.

Копачев: Полина сейчас нам расскажет.

Крутихина: Я бы не сказала, что Ханю – переоцененный фигурист, хотя, конечно, если бы он родился не в Японии, а в другой нефигурной стране, то его шансы пробиться и стать настолько популярным были бы намного меньше. Но сказать, что он стал таким великим только потому, что он японец, наверное, это странно. Потому что есть тот же Шома Уно, который родился чуть позже, чем Ханю и за ним не ездят по всему миру, ему не кидают «Винни Пухов», хотя казалось, что он их той самой Японии.

Кузнецов: Если бы он был единственным, ему бы кидали.

Крутихина: Даже если Ханю уйдет, а Шома останется на еще один олимпийский цикл, то у него не будет такого обожания японской публики.

Кузнецов: Обожание публики – это условные категории. Это три месяцы работы опинион-мейкеров и публика будет обожать хотя бегемота на коньках. Здесь вопрос того, как ты подаешь. Понятно, что Ханю последние несколько лет подают как Бога. Неудивительно, что его обожают.

Крутихина: Когда ты приходишь на соревнование, где участвует Ханю, ты видишь экзальтированных японцев, начинаешь им завидовать, потому что они настолько влюблены в фигурное катание, даже если некоторые из них влюблены исключительно в Ханю, что это просто подкупает, как они встают после любых его прокатов, независимо от качества, кидают «Винни Пухов», потому что он сказал, что любит их. Хлопают, следят за ним с фотокамерами, это действительно уникальная история, и я даже не знаю, с кем это может повториться после ухода Ханю из спорта.

Копачев: То есть ты под впечатлением от японской культуры, поэтому голосуешь за Ханю? Или как?

Крутихина: Я вообще не голосую ни за одну из кандидатур, и я бы не сказала, что болею за Ханю, хотя очень его уважаю. Например, если выбирает между Ханю и Ченом, то я на стороне Чена, причем в последние два года, когда он начал раскрываться не только, как классные джампер, но и как фигурист с интересной историей, потому что для меня это личность, которая поражает тем, насколько много он умеет и насколько много разных качеств сочетается в одном человеке. То есть Ханю и Чен – два антипода. Ханю – это фигурист, который влюблен в свой спорт, который одержим им, а Чен – это студент, который в перерывах между парами забежал на каток, прыгнул 4-5 четверных и выиграл. И все это легко и непринужденно после тренировок по скайпу.

Кузнецов: Ты кичишься большинством, которое у меня на канале голосует. Сейчас бы тебе сказали: «Что на этого студента Чена смотреть – разбег, прыжок, никому неинтересен. Вот наш Юзу».

Копачев: Мне кажется, что Полина любит историю. Она болеет за девочку с историей, за мальчика с историей, и должен быть кто-то еще с историей, кто Полине нравится.

Кузнецов: Скажем честно, Полина болеет не просто за девочку с историей, а за девочку, которая творила историю. 

Крутихина: За человеческого гения.

Копачев:Конкурс от банка «Открытие»! С удовольствием рассказываем про условия: нужно угадать тройки призеров в правильном порядке на чемпионате мира в Монреале. Каждый вид программ: пары, танцы, мужское и женское катание. 12 фамилий в правильном порядке – и приз ваш. Приз – сертификат на 100 тысяч рублей в спортивный магазин вашего города. Закупитесь спортивными товарами на всю семью. Что нужно сделать? Оставлять комментарии в постах на Sports.ru с анонсом или расшифровкой нашего подкаста, в комментариях к видео YouTube. Итоги подведем 27 марта в блоге «Подкасты на Sports.ru».

Мы так много говорим про фигуристов, но еще ни разу не назвали нашу русскую фамилию. 90-е и 00-е это наше время, когда мы не побеждали в женском катании. В женском катании мы начали побеждать совсем недавно. Ягудин, Плющенко…

Кузнецов: Панин-Коломенкин уже звучал.

Копачев: Николай Панин-Коломенкин звучал. Даже Артур Гачинский был призером чемпионата мира в Москве. Он залетел на третье место. Ягудин или Плющенко – самый острый вопрос, который есть у всех. Загитова против Медведевой – история противостояния, так и было в 90-х и начале 00-х. Нам не уйти от этого вопроса. Каждый должен понимать, что нельзя болеть и за Ягудина, и за Плющенко.

Кузнецов: Почему? Полина же болеет за Риццо и Чена.

Копачев: Полина не болеет за Медведеву и Загитову.

Кузнецов: Я не вижу каких-то противоречий.

Копачев: Ты болел и за Плющенко, и за Ягудина? Тебе было без разницы. Ты топил, ты тоже так все дорожки делал…

Кузнецов: Могу сказать, что я не отношусь к ним с особым пристрастием, именно с фанатским. Но я не вижу проблемы, если какой-то чувак будет и за Плющенко, и за Ягудина.

Копачев: Это совершенно разные фигуристы.

Кузнецов: Это же не «Ливерпуль» и «Манчестер Юнайтед». То, что у них полусрачи между собой, кто-то на кого-то не так посмотрел, кто-то кого-то обидел, кто-то что-то сказал, но это их дело.

Копачев: Полина, мне кажется, что у тебя есть фаворит. Это совершенно разный путь к успеху. Плющенко постоянно был с одним тренером – человек, который прошел через неудачную Олимпиаду-2002, когда он проиграл. Ягудин, наоборот, ушел от Мишина к Тарасовой, чтобы эту Олимпиаду выиграть и перезапустить  карьеру. Наверное, у тебя Ягудин фаворит?

Крутихина: У меня Ягудин, но в моей семье я болела за Ягудина, а дедушка – за Плющенко. На таком микроуровне были противоречия, поэтому я понимаю, что в те времена, когда они катались одновременно, естественно, кто-то болел за Ягудина, кто-то – за Плющенко. И определенный процент людей, которые болеют только за флаг, болели за победу любого. Так и в 2018 году – тот болел за флаг, болел за Загитову и Медведеву. Было без разницы, кто из них выиграет. Почему именно Ягудин? Сложно сформулировать, мне больше нравится его подача программ. Его золотые программы – «Зима» и «Человек в железной маске» – они оставили у меня большее впечатление, чем те программы, с которым в 2006 году Олимпиаду выигрывал Плющенко.

Копачев: Кстати, кто-то помнит программы?

Кузнецов: Конечно, «Крестный отец».

Крутихина: «Крестный отец». Нет, это была классная программа и классный прокат. Но не мое, не мой стиль. Когда я впервые увидела Плющенко вживую, это были открытие прокаты в Одинцово в 2012 году. Естественно, он был не на пике формы, это был Плющенко на спаде карьеры.

Копачев: Лучше бы ты видела закрытые прокаты перед Сочи.

Крутихина: К сожалению, их не видел почти никто.

Кузнецов: Почему? Две сосны и три чиновника. Он же в лесу катался.

Крутихина: На том катке на 300 человек я поняла, за что Плющенко так любят во всем мире. У него действительно такая харизма, которая заполняет весь каток, независимо от того, насколько он силен в прыжках, вращениях, это все становится неважно. И ты вроде был умом понимаешь, что связок не очень много, скольжение не как у Патрика Чана, но самопрезентация, уверенность в том, что он лучший, действительно завораживает.

Копачев: По поводу титулов: есть ли в этом плане четкое определение? Если у человека два олимпийских титула, как у Плющенко, а Ягудина – один. Это имеет значение в плане выбора лучшего фигуриста? Понятно, что у нас субъективный рейтинг, но мы для себя не ответили на этот вопрос. Титулы имеют значение? Например, кто-то не выигрывал ни Олимпиаду, ни чемпионат мира.

Кузнецов: Для меня нет. Но если выбирать между Ягудиным и Плющенко, если мы говорим о лучшем в истории, о величии, о таких абстрактных категориях, то я бы выбрал Плющенко. Именно потому, что он самый титулованный фигурист в истории планеты Земля. У него две Олимпиады, три чемпионата мира и семь чемпионатов Европы. Но Ягудин мне ближе по стилю. Я отдаю себе отчет, что я выбираю Плющенко потому, что он более титулованный. Но если говорить о стиле, то из Плющенко почти ничего не понравилось.

Копачев: Давай четко определим: ты когда смотрел не было разницы, выиграет ли Ягудин или Плющенко?

Кузнецов: Я это смотрел на YouTube в записи. В 2002 году я не смотрел фигурное катание.

Копачев: Для нас это близкие параллели. Есть Ягудин, есть Плющенко.

Кузнецов: В плане величия Плющенко, в плане симпатии – Ягудин.

Копачев: Мы еще не про всех русских поговорили. Ягудин и Плющенко – это здорово, но 90-е годы – это Урманов, Кулик, олимпийские чемпионы, это Петренко, который выиграл в 1992 году, когда не было страны, это была сборная под олимпийским флагом. С 1992 года выигрывали именно советские, российские фигуристы, получается, целая плеяда. Есть ли тот, кто способен вписаться в наш рейтинг?

Крутихина: Ни Урманов, ни Кулик не претендуют на звание лучшего фигуриста в истории по разным причинам. Урманова в свое время начало подводить здоровье, ему пришлось постепенно завязать со спортом. Кулик рано закончил, потому что он выиграл Олимпиаду, пришел к Татьяне Тарасовой, сказал, что больше так не может и заканчивает. У человека была цель – выиграть Олимпиаду. Он это сделал и дальше ему было уже неинтересно. Поэтому он фигурист, который не раскрыл свой потенциал полностью. В принципе как и Ягудин, потому что травма заставила довольно рано уйти из спорта и если мы вернемся к вопросу о титулах, то я не согласна, что Плющенко более великий, чем Ягудин, потому что у него больше титулов. Если бы Ягудин мог продолжать соревноваться, а не все могут это делать с железным бедром и шурупами в спине, то, возможно, он бы получил больше титулов, чем Плющенко.

Кузнецов: Я отмечаю Плющенко не просто потому, что у него больше титулов. Патрик Чан – достаточно титулованный фигурист, трехкратный чемпион мира. Для это не означает вообще ничего. 

Копачев: Ты с предубеждением относишься к Патрику Чану.

Кузнецов: Конечно, это самый грибной фигурист в истории. Если у нас есть такая номинация сегодня.

Копачев: Давай расскажем, что такое грибной. Не все в курсе.

Кузнецов: Грибной – это когда он падает, падает, падает, а потом выясняется, что он трехкратный чемпион мира. Возвращаясь к вопросу о Плющенко, я хочу подчеркнуть, что это самый титулованный фигурист из всех, кто когда-либо вообще катался.

Копачев: По времени Ягудин катался гораздо меньше времени, чем Плющенко.

Кузнецов: Стилистически влияние Ягудина больше, чем влияние Плющенко. Потому что стилистически Ягудин завораживает. Брайан Жубер всю карьеру косплеил просто под него. Например, «Гладиатор». Это же просто программа, списанная с ягудинского «Гладиатора». Жубер никогда этого не скрывал. Он много раз говорил, что Ягудин – его любимый фигурист. Самый счастливый момент жизни был у него – когда он с Ягудиным на пьедестале стоял.

Копачев: Если говорить про титулы, это интересная штука. Те же Урманов и Кулик выигрывали олимпийские игры, но ни разу не были чемпионами мира. Очень серьезная условность. По большому счету, олимпийский чемпион необязательно должен попадать в наш рейтинг. Поэтому когда мы говорим про Урманова, Кулика, Петренко, мы отдаем им должное, просто так Олимпиаду не выиграешь, но в истории мы их как-то не видим в качестве величия.

Кузнецов: Насчет субъективности мне очень понравилась фраза Василия Уткина. У него спросили про Тарасову, что во время комментариев субъективна. На что он ответил: «а по-вашему, есть специальный заповедник, где держат людей, безразличных к спорту?».

Копачев: Давайте еще про тех, кто не был олимпийским чемпионом, но запомнился нам?

Кузнецов: Я уже назвал Хавьера Фернандеса, но, чтобы не повторяться, после Хавьера это либо Ламбьель, либо Жубер.

Копачев: Полина, Ламбьель, Жубер, может, Денис Тен, Патрик Чан?

Крутихина: Тот редкий случай, когда я согласна с Ваней. У меня была ты та же самая тройка людей, которые не стали олимпийскими чемпионами, но стали очень классными фигуристами. Это Ламбьель, Жубер и Фернандес.

Копачев: Чем велик Ламбьель? Для тех, кто не видел.

Кузнецов: Прямо сейчас заходите на YouTube, гуглите Traviata Vancouver Free Skating, смотрите и растекаетесь. Это потрясающе. Это великая программа. Вообще-то король вращений.

Крутихина: Ламбьель – это фигурист не из фигурнокатательной страны, а это всегда подкупает, который смог. Это фигурист, который был не самым техничным. У него были проблемы с тройным акселем, ему было легче прыгнуть четверной. Но при этом он мог все равно набирать большие баллы за технику, за счет остальных элементов. Да, он король вращений, король интерпретации, он очень харизматичный, это важно, хотя не оценивается. Сейчас мы приходим на соревнования и видим, что Ламбьель выводит какого-то из своих учеников, то зал всегда аплодирует, когда говорят его имя. Спустя столько лет его помнят и любят.

Кузнецов: Его хореография и сейчас мозг взрывает, это настолько круто сделано в каждой программе. Один из самых зрелищных турниров, которые я видел, это чемпионат мира-2006. Там у него была мощная зарубка с Жубером. Это было очень круто. Жубер – это главная рок-звезда фигурного катания. Это человек чудовищной харизмы. Он не очень актер, у него нет таких артистических данных, как у Фернандеса. Но Жубер телегеничен. Он из тех людей, которым достаточно встать в кадр и люди не отрываясь будут на него смотреть. Это Райан Гослинг.

Копачев: Просто француз. Таким был Филипп Канделоро, Аймо сейчас.

Кузнецов: От Жубера исходила такая энергия… Он динозавр. Он абсолютный беспредельщик. Аймо – это такая хипстерская пуся. Классический миллениал. А Жубер – это рок.

Копачев: Полина, динозавр, рок, что такое Жубер?

Крутихина: Жубер – это действительно харизма. Мне нравится Жубер по той же причине, что и Ягудин – у них похожий стиль. Жубер никогда не скрывал, что Ягудин его любимый фигурист и кумир. Они похожи, и они оба мне нравятся. Кстати, кажется, моя любимая программа у Жубера – это не «Матрица», которая нравится большинству и Ване, а «Джеймс Бонд». На чемпионате мира-2007 это был один из лучших прокатов.

Кузнецов: «Джеймс Бонд» – это бомба. Еще одна из любимых моих программа – это «Rice», которая была в 2009 году. Это тоже круто. Помню, я себе скачал «Rice» на телефон, и до сих пор есть в плей-листе. Когда у меня она звучит, я вспоминаю программу Жубера.

Крутихина: Там такие дорожки, если бы я была помладше, я бы их тоже на ковре повторяла.

Кузнецов: Потом ISU решил, что им не нужны дорожки, они решили, что им нужно реберное катание, потому что кто-то сказал, что это сложнее. Может, это реально сложнее, но здесь вопрос восприятия. Поэтому королем реберного катания стал Патрик Чан.

Копачев: Был еще Эван Лайсачек, который выиграл и чемпионат мира, и олимпийские игры, которого мы здесь ни разу не назвали.

Кузнецов: Потому что это смешно.

Копачев: Почему?

Кузнецов: Он не был лучшим абсолютно ни в чем из того, что он делал. Он не делал вращения, ни в связках, ни в прыжках.

Копачев: Говорили, что именно в этом смысле он победил Плющенко. Потому что у него не было связок, а у Лайсачека они были.

Крутихина: У него их просто было больше, чем у Плющенко. Больше, чем ноль.

Кузнецов: У кого угодно было больше связок, чем у Плющенко. Для меня возмутительно, если Ванкувер вспоминать, было сравнение не Плющенко и Лайсачека, а Ламбьель или Лайсачек. Ламбьель прыгнул два квада, между прочем в произвольной программе, когда Плющенко прыгнул один, а Лайсачек – ни одного. И при этом Лайсачек выиграл. Это к вопросу о том, что такое нефигурнокатательная страна. Когда я в начале программы я сказал, что Хавьер Фернандес – лучший фигурист в истории, мы должны понимать, что за этим скрывается. Если бы он был канадцем, он был бы трехкратным олимпийским чемпионом, десятикратным чемпионом мира и двадцатикратным чемпионом чемпионата четырех континентов.

Копачев: Тебя понесло, конечно.

Кузнецов: Нет, я абсолютно серьезно говорю. Потому что свой первый чемпионат мира Фернандес начинал с 35 места в 2007 году. Тот же в 2012 году Ханю начинал с третьего.

Крутихина: Проблема в том, что на своем первом чемпионате мира Фернандес падал с вращений – настолько он не очень хорошо катался. 

Кузнецов: Может быть, в этом проблема, но Ханю тоже косячил на первом чемпионате мира, но, тем не менее, он боролся за тройку.

Копачев: Ваня готов Фернандеса защищать, драться за него.

Кузнецов: Говоря о ЧМ-2012, моя душевная травма – это Брайан Жубер, которого нагло лишили бронзовой медали у себя дома, который выдал идеальную «Матрицу», и это было очень круто. О значении страны: Ламбьель и Лайсачек – это идеальный пример, как федерации влияют на расклады в фигурном катании.

Копачев: Полина, тебе есть что добавить к Лайсачеку? Все-таки были разные олимпийские чемпионы, и он не самый плохой, не самый страшный, как его рисует Ваня.

Крутихина: Он, может, не самый плохой, но незапоминающийся. Да, он выиграл, да, на том момент он выиграл благодаря калькулятору, потому что у него была программа по действующим правилам. Плющенко еще играл по правилам старой гвардии. Но мы не будем называть его лучшим фигуристом в истории, потому что он не по одному критерию, которые мы можем предложить, не подходил бы как лучший фигурист.

Кузнецов: Я не понимаю, о каком калькуляторе речь? Лайсачек привез Ламбьелю 4-5 баллов в короткой программе. Где они, покажите?

Копачев: Ваня, ты меня пугаешь. Ты уже стал считать баллы, как Полина.

Кузнецов: Это просто очень яркие события, я их помню.

Копачев: Джеффри Баттл тоже становился чемпионом мира, но и, извините, Михаил Коляда стал призером чемпионата мира, когда сколько прыжков завалил, и для меня это до сих пор самый странный чемпионат мира, когда, кажется, никого не было, кто был способен вообще подняться на пьедестал. Казалось, Миш, поднимайся, и он упорно не хотел это делать. Он все-таки стал третьим, мы ему так аплодировали, как будто случилось что-то фантастическое.

Кузнецов: Год назад была идеальная новость, в которой прекрасно все: «Михаил Коляда выиграл турнир в Эстонии с четырьмя падениями в произвольной программе».

Копачев: Одно дело турнир в Эстонии второй категории, другое дело – чемпионат мира, пускай в олимпийский сезон. Я знаю, что Полине нравится Миша Коляда. Может, сейчас уровень мужского фигурного катания не такой, как раньше?

Крутихина: Это не проблема Миши Коляды, это проблема постолимпийских чемпионатов мира, потому что на них большинство топовых фигуристов не приезжает, а те, кто приезжают настолько убиты эмоционально и физически, что они катаются просто отвратительно.

Кузнецов: А чем был убит Миша Коляда после Олимпиады? Восьмым место в команднике?

Крутихина: Ты читал его интервью, где он говорит, что ему после Олимпиады казалось, что у него есть проекция, которая стоит напротив него, и эту проекцию расстреливают. Да, он плохо откатался…

Копачев: Что? Проекцию расстреливают? Урок геометрии какой-то.

Кузнецов: Я зашел в тупик. Такое показывают в фильмах, которые в финал каннского фестиваля попадают, и там психолог играет. Приходит дама и такая: «Я чувствую, что мою проекцию расстреливают».

Крутихина: В общем то, что у Миши была неоптимальная стратегия на командный турнир… Там все в короткой программе в командном турнире все выступили плохо.

Копачев: Это мы говорим про олимпийский турнир Пхенчхан?

Крутихина: Да-да, в 2018 году. И Миша, который выходил позже остальных, наверное, должен был катать программу попроще, но он катал посложнее и в итоге тоже завалился. То, что он на чемпионате мира стал третьим, упав несколько раз, это не его проблема. И в этом вообще нет никакой беды, потому что ты если стал лучшим среди худших, значит, такой был турнир. Это не значит, что ты плохой фигурист. Конкретно в данный момент ты оказался лучше других.

Кузнецов: Я думаю, что проблема Коляды в Чеботаревой. Он достаточно одаренный фигурист. Когда я его вживую наблюдал, у него видны способности, он хорошо скользит, хорошо владеет телом.

Копачев: У него конституция тела способствует прыжкам.

Кузнецов: У него огромный прыжок. Конечно, когда человек с таким огромным прыжком, с такими данными, проваливает решающие старты снова и снова при том, что все понимают, что он проваливает их не потому, что устал или его проекцию расстреливают. По каким-то причинам он не может собраться. Татьяна Тарасова говорила, что это отсутствие многократных повторений. Я затрудняюсь сказать, по какой причине Коляда проваливался.

Копачев: Повторений чего, проекции прыжков?

Кузнецов: Повторений элементов. Типа он мало тренируется.

Копачев: Получается, он ленивый или что?

Кузнецов: Либо он ленивый, либо его тренерский штаб. Это надо у Тарасовой уточнить, у нее очень много таким эпатажных версий, все ленивые, кроме Панин-Коломенкина. Я думаю, что Коляде в какой-то момент карьеры попробовать сменить тренера, потому что я помню, как он начинал. Тогда в сознании массового зрителя он был антиподом Макса Ковтуна. Макс Ковтун – это был такой чувак, проекцию которого расстреливают. Он мог после проката выйти и сказать: знаете, моя жизнь проходит мимо.

Копачев: Психоделические интервью на самом деле.

Кузнецов: Именно. Он же с психологом потом работал, сказал, что примирился с собой, стал более осознанный. Там серьезные вещи. Кстати, я не издеваюсь совершенно, фигуристы такие тонко чувствующие люди.

Копачев: Никто не издевается. Макс Ковтун после этого выиграл чемпионат России.

Кузнецов: Почему Курту Кобейну можно, а Ковтуну нельзя?

Копачев: Согласен.

Кузнецов: Коляда был антиподом. Такой мужик. Любит у нас народ вот это все. Мужик, собрался, топором, не слово, а дело, сделал, пошел, Миша, Мишаня, Россия священная. Миша стал Ковтуном в итоге. У них было синхронное выступление на последнем Евро для Ковтуна, когда Макс вернулся в группу к Водорезовой и сказал, что был неправ, был болваном, что от нее ушел. Вот он готов, выиграл чемпионат России, Татьяна Тарасова с плачущей интонацией в трансляции сказала: если у него получится здесь, у него получится жизнь. Это было красиво, меня реально тронуло. И все ждали, Макс Ковтун, наконец-то. И он просто разваливает произвольную – четыре или пять падений. И Миша Коляда следующий – пам, четыре или пять падений. Это был приговор всему русскому фигурному катанию. У них это, видимо, как-то передается воздушно-капельным путем. К счастью, Дима Алиев в этом году снял это проклятие.

Копачев: Полина, Алиева можем как-то рассматривать потенциально, что в перспективе он может стать… В наш разговор вклинится, в число лучших. Есть такие возможности?

Крутихина: Это сложный вопрос. Потенциал Димы был виден еще 2-3 года назад, например, когда он на Олимпиаде в Пхенчхане был в шестерке лучших после короткой программы, откатав очень классно «Маскарад».

Кузнецов: 100 баллов сделал.

Крутихина: Потом в произвольной в начале он вписался в борт и стало понятно, что все идет не очень хорошо. Может ли Дима выиграть Олимпиаду? Я бы на это не стала ставить, но попасть на пьедестал – почему нет? Ему, может, не всегда хватает выносливости и той же самой психологии, потому что даже по интервью видно, какой он поэтичный молодой человек, тонко чувствующий, ранимый. Это все неплохо для фигурного катания, потому что это позволяет ему классно интерпретировать музыку.

Кузнецов: Он такой же, как Ковтун и Коляда в плане ранимости. Руковицын дал интервью после чемпионата Европы. Он сказал, что Дима Алиев полюбил жизнь, поэтому стал лучше кататься, раньше он ее не любил. Это тоже классический миллениал с депрессией. Если мы говорим о лучшем в истории, в контексте лучшего в истории, мне кажется, смешно рассуждать об этом, о Алиеве, Коляде, Ковтуне, потому что прошло маленькое количество времени. Можно рассуждать о лучшем в истории, когда человек катается 5-7 лет, 10 лет. 

Копачев: Это естественно, мы рассуждаем с точки зрения потенциала. 

Кузнецов: У Алиева стать лучшим в истории такие же шансы, как у Томаша Вернера, который был чемпионом Европы в 2008 году.

Копачев: По крайней мере, больше, чем у Коляды и Ковтуна.

Кузнецов: Получается, что да.

Крутихина: Нина Мозер пару лет назад дала очень интересное интервью, где она в ответ на вопрос, почему наши мальчики не выигрывают серьезных медалей после Плющенко, сказала, что сейчас время азиатов, потому что есть канадский китаец Патрик Чан, есть японец Ханю, есть Нэтан Чен, который американец, но тоже с китайскими корнями, а все остальные фигуристы в тени. Есть Хавьер Фернандес, заметила Мозер, но он латинос, и они тоже немного другие. Когда ее спросили, почему это не работает с девочками, потому что наши девочки в топе, а они вроде бы не китайцы, она ответила, что наши девочки с горящую избу войдут и коня на скоку остановят.

Копачев: Прямо сейчас нам стоит выбрать лучшую фигуристку в истории, и тогда мы зависнем еще на час. Давайте подведем итог. Если бы мы обсуждали лучшую фигуристку, мы бы за час ушли.

Кузнецов: А чего здесь обсуждать – Алина Загитова.

Копачев: Евгения Медведева – скажет Полина. Я не знаю, Катарину Витт назову.

Кузнецов: Полину можно на костер сразу. Нет, ты что, Алина Загитова, конечно. 

Копачев: Окей.

Кузнецов: Я издеваюсь.

Копачев: Давайте подведем итог нашей беседы, спора, диалога или монолога. Ваня, ты слишком топил за Хавьера Фернандеса.

Кузнецов: Я старался меньше говорить.

Копачев: Ваня, ты аргументов не изменил – Хавьер лучший?

Кузнецов: Хавьер – лучший. Из русских более великий Плющенко, больше мне нравится – Ягудин.

Копачев: Полина.

Крутихина: У меня по-прежнему нет одной кандидатуры.

Копачев: А надо бы, надо бы определиться к концу подкаста.

Крутихина: Это все нечестно, потому что мы не можем выбрать одного фигуриста, может, он еще не родился. Может, он родится через 100 лет. 

Копачев: А из тех, кто родился?

Кузнецов: Из тех, кто родился – Хавьер Фернандес.

Копачев: Назови Панин-Коломенкина.

Крутихина: Сейчас 30 секунд рекламы Панин-Коломенкина, потому что это был уникальный человек. Он начал кататься очень давно…

Копачев: В царской России, мы это понимаем. Больше, чем 100 лет назад.

Крутихина: Он стал нашим первым олимпийским чемпионом, он закончил физико-математический факультет, там в совершенстве овладел черчением, сам придумывал фигуры для школы.

Копачев: У тебя осталось 10 секунд.

Крутихина: Еще нужно было соревноваться в отдельной дисциплине, где чертили фигуры на льду, и он чертил самые сложные, самые красивые, самые симметричные, потом он еще увлекся стрельбой и начал ей профессионально заниматься. Поэтому считаю, что он тоже входит в число лучших фигуристов в истории.

Копачев: Окей, но все-таки назови, кто твой фаворит.

Крутихина: По технике – Чен, по популяризации спорта, по презентации – Ханю, по реализации таланта, по способности стать классным фигуристом, родившись не в той стране для этого – Фернандес, по стабильности – Плющенко, по скольжению – Чан.

Кузнецов: А если говорить про левоногих? Кто лучший из левши, из правши, из светловолосых, из темноволосых, из рыжих?

Крутихина: Мы, конечно, можем судить и это.

Кузнецов: Но Фернандес точно лучший из латиносов, потому что латиносы все-таки другие, как сказала Нина Мозер.

Копачев: Сойдемся на этом. Мы выбрали лучшего фигуриста в истории. У нас свои варианты. Я скажу так: буду патриотом. Мой не то чтобы лучший фигурист в истории, а тот, благодаря которому я стал смотреть фигурное катание, это Алексей Ягудин. Его олимпийские программы, как вы уже сказали, были действительно лучшие, а те эмоции, которые подарила Татьяна Тарасова, когда она буквально прыгала, плакала, делала все что угодно у бортика, мне кажется, до сих пор лучшее. Книга Тарасовой, где она посвятила Ягудину чуть ли не треть всего, тоже, наверное, лучшее чтение, которое доступно сегодня о фигурном катании. Мой фаворит точно Ягудин. Хотя, как Полина выбирает, среди статусных, среди, как ты говоришь, левоногих, правоногих, то, конечно, по статусности – Плющенко. Ханю просто не наш, Плющенко наш. Очень хочется, чтобы в ближайшее время у нас вырос такой же, как Плющенко. Вы можете свои варианты оставлять в комментариях, это будет очень честно.

Мы записали очередной выпуск подкаста «Наша фигурка» совместно с банком «Открытие». Впереди нас ждет чемпионат мира в Монреале. И вы должны, обязаны оставлять, потому что это суперконкурс, в комментариях победителей и призеров чемпионата мира, выигрывать наш суперприз – сертификат на 100 тысяч рублей в спортивный магазин вашего города. Собственно, все, давайте прощаться, давайте выбирать лучшую фигуристку в истории, но уже в следующий раз. Как-нибудь через неделю или месяц. Всем пока!

Фото: Gettyimages.ru/Maddie Meyer, Harry How, Jamie McDonald/Allsport, Scott Heavey, Robert Cianflone; REUTERS/Mike Segar, Susumu Toshiyuki; commons.wikimedia.orgt/British Olympic Association; РИА Новости/Александр Вильф