«Мы же женщины – кровожадные». Каково быть первой девушкой-судьей в MMA
Интервью с Марией Махмутовой.
Мария Махмутова – главная девушка-судья в российских MMA. Больше 10 лет назад она одной из первых зашла в мужской спорт и доказала, что работать на больших турнирах можно независимо от пола.
Мы записали с ней большое интервью – как от «белых носочков с рюшечками», гимнастики и филологии прийти к кровавому спорту, где на тебя смотрят дико, а потом угрожают в соцсетях.
Махмутова занималась гимнастикой и танцами, носила «кружавчики», а потом ходила на гаражи. Влюбилась в единоборства из-за Японии
Мария Махмутова родилась во Владивостоке. Ее семья – дальневосточная классика: мама – учительница, отец – моряк, ходивший в рейсы до Японии и Южной Кореи и часто бравший с собой дочь. Из этих рейсов они привозили различные подарки и детские вещи, которыми Махмутова распоряжалась необычно: говорила, что выходила на улицу «красивой девочкой с кружавчиками, в белых носочках с рюшечками», а потом «снимала носочки, складывала в карман – и вперед, на гаражи».
Первый вид спорта Махмутовой – спортивная гимнастика, которой она занималась с пяти лет. После – танцы и плавание, а дальше… айкидо, боевое искусство, известное многим по старым боевикам со Стивеном Сигалом. Как это получилось?
– Родители подруги руководили японским обществом во Владивостоке и предложили нам попробовать японские единоборства. Выбрали их, поскольку японское общество взаимодействовало с федерацией айкидо. До первой тренировки мы вообще не знали, что это такое, но потом понравилось. Айкидо похоже на капоэйру – красивое, артистичное боевое искусство. Задачи научиться самозащите не было.
Тогда федерация айкидо расцветала: много событий, фестивалей, а мы были очень активными девчонками и учили японский. Даже съездили в Японию, куда нас пригласил президент федерации тэндо-рю, которого признали человеком года в Японии. Ездили на его награждение в Токио, выступали и устроили перформанс: совместили айкидо и танцы под японские барабаны.
– Что впечатлило в Японии больше всего?
– Впечатлило мероприятие, в котором мы участвовали. Удивила запротоколированность, жесткое соблюдение различных церемоний. Очень волнительно: вокруг люди очень высокого статуса в традиционных японских костюмах с хризантемами в петлицах – с их помощью в Японии показывают статус политического деятеля.
Представляете, двум девчонкам нужно было выступать перед чиновниками такого статуса. До сих пор вспоминаю, как тогда тряслись коленки. Волнительно, но невероятно интересно.
– Культура и древние традиции в Японии ценятся больше, чем в России?
– Да. У нас в России сейчас такой период, в который мы больше обращаемся к нашей культуре, ценим литературу, историю, но, что касается традиций, мы, конечно, уступаем Японии. Там это четко передается из поколения в поколение, очень традиционная страна. Азиатская культура – совсем другая. Когда попадаешь на их мероприятия, праздники, то кажется, что оказываешься в сказке – совсем другой мир.
– Японцы действительно одержимы боевыми искусствами?
– Да, это часть их культуры. Единоборства для них – не только техника и тактика боя, но и философия. Все традиционные боевые искусства у японцев тесно связаны с духовным развитием. Это целый образ жизни, у них это в крови. Мы очень мало знаем о японских боевых искусствах. Вот мой вопрос вам: какие единоборства сразу вспомните?
– Карате, дзюдо, айкидо…
– А есть множество других потрясающих видов единоборств. Например, кэндо – боевое искусство, связанное с умением работать с оружием. Там всегда дерутся в традиционной японской одежде, шлемах и с бамбуковыми мечами.
Еще есть совсем неизвестное в России единоборство – нагината. В основном этим видом занимались женщины-крестьянки, так как они не могли пользоваться катанами (полагались только высшим сословиям), а вместо этого для защиты использовался инструмент, с помощью которого работали в полях – нагината [длинная палка с острым клинком на конце].
Помню, как в 2005 году в России проходил фестиваль будо, на него из Японии приехал целый лайнер. Участники представляли различные боевые искусства. Очень много разных – это невероятно важная часть их жизни и культуры.
Из филолога – в судью, на которую смотрели дико: «Приходилось очень хорошо подышать, чтобы успокоить сердцебиение»
Махмутова никогда не хотела быть профессиональной спортсменкой и всегда тренировалась исключительно для себя. Позже она получила черный пояс, а потом тренировала детские группы.
Параллельно со спортивной карьерой Махмутова отучилась на филолога и работала в международном департаменте, курировала иностранных студентов, проходивших обучение на базе университета во Владивостоке.
А потом стала инструктором в одном из фитнес-клубов Владивостока. Там она познакомилась с другими тренерами, один из которых преподавал ММА.
– Я человек, которому постоянно нужен рост. В то время мне хотелось понять, что такое реальная драка, чтобы в случае чего применить навыки на практике. К тому же хотелось попробовать что-то более агрессивное. В итоге пошла и на бокс, и на ММА.
Тогда, в начале 2013 года, в Приморском крае открылось отделение ММА. Тренер сказал: «Что-то ты загрустила. Придумал тебе дело – пойдешь на судейский семинар». Да, на первый судейский семинар я пошла с подачи тренера. Говорит: «Давай приколемся! Представляешь: там будут одни мужики, тренеры, и тут ты придешь». Говорю: «Ладно, хочешь повеселиться – давай повеселимся».
– Вы говорили, что на вашем первом семинаре на вас смотрели «дико». Это как?
– Там получилась путаница. Меня собирались представить как секретаря бойцовского клуба, а представили как тренера. А все тренеры друг друга знают, пошли шутки: «Ты же у нас тренер!» В то время у нас к девушкам в смешанных единоборствах относились скептически.
Сейчас, конечно, уже не так. Но тогда судей женского пола просто не было. На этом и произошел мой скачок. Тогда я служила скорее картинкой, чтобы разбавить суровое мужское бойцовское общество. На меня никто не делал ставки, пока я сама на себя не поставила.
Первый поединок Махмутовой – большой стресс. Перед дебютным турниром она лихорадочно перечитывала правила и пересматривала бои с прошлых соревнований. Любительский поединок с участием Шамиля Абдулаева продлился всего 10 секунд.
Со временем она стала опытнее, а ее навыки из прошлой работы в университете помогли попасть на чемпионат мира. После этого пошел быстрый рост: любительский чемпионат мира, стажировки у американских коллег, судейство на поединках Федора Емельяненко и турнирах UFC.
– Вы стали судьей в 2013-м, а уже в 2016-м судили, наверное, главный поединок года в российских ММА – Федор Емельяненко против Фабио Мальдонадо. И как?
– В 2013 году я поехала на чемпионат России – стало еще любопытнее. Я познакомилась со всероссийской компанией, много занималась. Потом отработала во Владивостоке на Кубке России, после чего попросилась на чемпионат мира в Санкт-Петербурге. Я долго работала в университете в международном департаменте, поэтому всегда тянулась к международными отношениями.
Чуть позже меня пригласили в московский офис Союза ММА России и назначили заместителем председателя Всероссийской коллегии судей. Так я погрузилась в вопросы нашего судейства. Мы самобытные, а нужно выходить на другой уровень.
В 2015 году я полетела на турнир Bellator, куда Федора [Емельяненко] пригласили как почетного гостя. Мне хотелось познакомиться с Большим Джоном Маккарти, а Федор Владимирович обещал этому поспособствовать. Познакомились, пообщались. Хотелось пригласить его поработать в России. И получилось: зимой-2015 он посетил любительский суперкубок России в Челябинске. До сих пор не понимаю, как это случилось.
– Большой Джон Маккарти работал на любительском турнире в Челябинске?
– Да, так начались наши хорошие взаимоотношения. После этого я погрузилась в международные ММА, а потом работала на профессиональных поединках в М-1, Fight Nights и ACB [сейчас – АСА], где в основном судила.
Бой Федора против Мальдонадо на Fight Nights получился и скандальным, и драматичным. Мне кажется, он дал толчок дальнейшему развитию российских ММА внутри международного сообщества. Мы выросли после этого боя, поняли, что нужно что-то менять в правилах.
– Какие у Маккарти впечатления от поездки в Челябинск?
– Как он говорил тогда, для него эта поездка – в топ-2 по впечатлениям после Сахары. На первом месте пустыня, а на втором – наш суровый Челябинск: пельмени с медвежатиной, поездки на снегоходах в сторожку в тайге, суп в котелке – вся эта уральская дикость, свобода. Для него это было что-то невероятное.
Меня это не так впечатлило, но для них Сибирь и Урал – что-то совсем непривычное, другой размах, другие люди, даже если сравнивать с европейской частью России.
– В сентябре-2018 прошел первый турнир UFC в России. Как вы туда попали?
– Меня отлично знали в международном сообществе. Чтобы попасть на мероприятие более высокого уровня, о тебе должны знать. Сказались мои поездки за границу.
Перед турниром в 2018-м году мы вошли в состав Международной Федерации IMMAF. Тогда же проходил семинар в Минске, мы с Виктором Корнеевым [судья] туда ездили. Его проводил Марк Годдард – тоже величина. Плюс я регулярно работала в ACB [сейчас – ACA], ездила на все турниры и работала с Хербом Дином и Джоном Маккарти.
– Что такое работать с Дином и Маккарти?
– Они нормальные люди, ходят по земле, не смотрят свысока. Это для нас они представляют ценность, статус, мы хотим на них равняться. А они такие же люди с проблемами и переживаниями.
Для меня работа с ними всегда была похожа на мини-экзамен. Переживала, чувствовала ответственность, понимала, что мою работу оценят, прокомментируют – не факт, что положительно. Важно было не облажаться перед такими величинами.
Но им тоже непросто. Все справляются по-разному. Например, Херб Дин – очень спокойный, Марк Годдард – эмоционален, самокритичен, Джон Маккарти – постарше, опытнее, очень мудрый.
– Что творилось на первом турнире UFC в России?
– Если честно, для меня это не самый волнительный турнир. Как это было? Очень много людей, хорошие бои, но не самые яркие. Но, конечно, историческое событие. Когда ты там работаешь, это очень здорово, но ответственность очень большая. Тебе непривычно работать, потому что ты не в своей команде.
– Позже вы судили UFC 242, большой турнир в Абу-Даби, Хабиб против Порье. Что такое с точки зрения организации номерной кард UFC?
– Я не сталкивалась с такими масштабными событиями. В России принято быть многозадачным. Мы все много на себя берем, а там обязанности очень четко распределены, поэтому множество людей участвует в организации. Энергетика бешеная.
– Как переживали волнение на таком большом турнире?
– У меня проявлялись вообще все признаки волнения. Иногда приходилось очень хорошо подышать, чтобы успокоить сердцебиение. Моя самая большая проблема в таких ситуациях: думаю, что кому-то из моих учителей и старших товарищей не понравится, боюсь, что они разочаруются в моей работе.
– На UFC 242 выступали главные лица команды Абдулманапа Нурмагомедова на тот момент: Хабиб, Махачев, Тухугов. Пересекались с ними?
– Их вообще не видно в неделю боя. Они очень закрытые. Вблизи с ними не общалась. Они уходят в процесс весогонки, настраиваются, все в себе. Суперсконцентированные, собранные, расслабленности никакой, четкое погружение и настрой к бою.
«Мы же женщины – кровожадные». Махмутова из-за угроз боялась выйти на улицу и видела срезанные в клетке пальцы
Нахождение в мужском коллективе Махмутова всегда воспринимала позитивно. «Я даже могу сказать, что именно эта работа дала понять, что такое женственность. Сугубо мужской коллектив помогает удерживать и проявлять женские качества вне зависимости от ситуации».
Работа в судействе связана со скандалами и хейтом, потому что после каждого близкого решения всегда находятся недовольные. Махмутова считает, что к женщинам в ММА предъявляют более жесткие требования и чаще критикуют: «То, что прощается мужчинам, не прощается женщинам».
По словам Махмутовой, в жизни агрессия и угрозы случались редко, но в соцсетях ей писали часто: «Одни обсуждают интим с людьми, которые организовывают мероприятия, другие пишут: «Куда она лезет, женщина должна сидеть на кухне».
– ММА в целом меня изменили. Без них, наверное, я была бы мягче. Профдеформация. Но я до сих пор реагирую на травмы – больше с точки зрения последствий для человека.
– Какую самую жесткую травму видели за карьеру?
– Мне повезло в этом плане – жути не было. Но случались сильные сечки, разбитые головы, нокауты. Единственное, что я бы выделила: в 2014 году на суперкубке в Хабаровске Дамир Исмагулов срезал палец на ноге об сетку, потом его пришивали обратно. Палец попал между ячеек. Так как сетка была слишком жесткая, его срезало. Жутко.
– 10 лет назад вы пришли на первый судейский семинар, теперь ведете их сами. Много ли там девушек?
– Вы что, это топчик просто! Девочки очень хотят быть внутри этой движухи!
– Кровь и травмы не отпугивают?
– Наоборот притягивают! Мы же женщины – кровожадные. Девушек действительно много. Понятно, что меньше, чем мужчин, но популярность ММА среди женщин высока – как среди спортсменов, так и среди судейства и вообще организации мероприятий.
– Получается, что изменилось не только отношение к девушкам в спорте, но и отношение девушек к спорту?
– Получилось так, что я была в самом начале и, наверное, дала толчок. Я показала пример, что можно добиться определенной высоты, доказать, что ты можешь работать не хуже, чем мужчины. И тут никак по-другому. Когда ты девушка в таком жестком спорте, нужно доказывать.
– Как справлялись с сексизмом и другим хейтом в первые годы карьеры?
– Очень тяжело. Для меня это крайне болезненно. Я переживала, страдала, плакала, случались нервные срывы. Тут нужно благодарить близких и коллег, которые поддерживали и помогали вставать и идти дальше. Поэтому я защищаю коллег любого пола, когда на них бросаются.
Иногда мне было страшно выходить на улицу, я боялась, получала угрозы. В основном в интернете, но и в жизни тоже были случаи агрессии. Руку, конечно, никто не поднимал. Потом я научилась со всем этим работать. Сейчас к женщинам в MMA относятся не так скептически. Поэтому девчонки работают и делают это хорошо. Это показатель, что я не исключение.
– Самое сложное решение в карьере?
– Их было очень много. Были сложные решения в АСА, много – на тоненького, когда все решает один раунд. В таких случаях всегда кто-то остается недовольным. Какое бы решение ты ни принял, оно может кому-то не понравиться. Наверное, самым сложным был бой Вартанян – Абдулвахабов [декабрь-2017, победа Абдулвахабова раздельным решением]. Его до сих пор вспоминают. Тяжелые бой и решение.
Махмутова уверена, что судьей может стать даже болельщик
Махмутова работает в MMA больше 10 лет, прошла через бои Федора и Хабиба и сломала стереотип о женщинах в мужском виде спорта. А как попасть в судьи в 2024 году?
– Может ли любой болельщик стать судьей?
– Может. Необязательно быть спортсменом или тренером в прошлом, чтобы прийти в судейство. Нужно понимать, знать этот вид спорта, проходить семинары, сдавать практику и теорию, потихонечку переходить от мелких к более крупным турнирам.
– То есть профессиональный или любительский опыт совсем не важен?
– Иногда опытным людям очень сложно объяснить, что они не правы. Что нужно смотреть шире, а в ответ начинается упертость: «Я сам дрался, все знаю, не надо меня учить». Ну раз не надо – тогда иди. На самом деле всегда легче работать по чистому листу.
Иногда опыт помогает. Бывает, тренеры приходят просто попробовать, а в итоге остаются в судействе и очень классно работают. А некоторые никак не могут переключиться на судейство и остаются тренерами.
Если ты хочешь стать судьей, то должен осваивать это как настоящую профессию. Понятно, что можно назвать судейство хобби, но это очень профессиональное хобби. Ты не можешь просто так прийти: «Я классно дерусь, смотрю все бои UFC, все знаю, вот пришел, поставьте меня».
– Есть ли примеры непрофессионалов, ставших топовыми судьями?
– Если мы говорим, что человек пришел просто с улицы – то таких примеров нет. Но из других видов спорта, любители, которые находятся около спорта, занимаются единоборствами – таких много. Часто приходят из бразильского джиу-джитсу. Например, Джейсон Херцог, рефери UFC, постоянно практикует БЖЖ. Бывает, что приходят из других смежных видов единоборств.
– Какими качествами должен обладать человек, чтобы стать хорошим судьей?
– Для всех важна стабильность психики. Ты должен уметь абстрагироваться от происходящего вокруг. Это действительно важно. Умение концентрироваться, анализировать. У рефери должна быть рациональность. Их работа предполагает быстрое принятие верного решения, поэтому должна быть быстрая реакция и хладнокровие.
– Чья работа сложнее: рефери в клетке или бокового судьи?
– Мне кажется, работа рефери сложнее, потому что у тебя нет времени для анализа. Ты должен дирижировать боем, предполагать, что может случиться и какие будут последствия. От этого зависит жизнь человека. Сколько ситуаций в UFC за последний год, сколько всяких разных историй, когда на рефери кидались.
– Как назначают судей на турниры?
– Промоушены отслеживают судей. Бывает, что пишут и говорят: будет турнир, хотели бы видеть конкретного рефери. Когда к нам в Союз ММА обращаются с просьбой полностью собрать судейскую бригаду, то я стараюсь учитывать, конечно же, профессионализм и территориальную принадлежность.
Бывает, что у промоушена есть свой ростер. Например, так стабильно работает в ACA. Но я считаю, что не очень хорошо, когда судят одни и те же. Нужно, чтобы постоянно обкатывалось большое количество судей. Тогда люди будут смотреть друг на друга, конкурировать между собой и расти.
Махмутова ушла из профессиональных MMA и не хочет возвращаться – даже если в Россию снова приедет UFC
В последние годы Махмутова все реже появляется на профессиональных турнирах. Она по-прежнему занимает пост заместителя председателя всероссийской коллегии судей Союза ММА России, лицензирует судей по всей стране и предпочитает работать на любительских соревнованиях (особенно на детских).
– В последние годы часто говорят, что качество судейства в ММА, особенно в больших промоушенах, упало. Согласны?
– Я так не считаю. Просто увеличилась конкурентность среди спортсменов и выросло количество нестандартных случаев. Судьям в какие-то моменты нужно перестраиваться. К тому же сейчас пересматриваются определенные нюансы в правилах.
Опять же: почему? Потому что участились необычные ситуации, поэтому пришло время корректировать моменты. Как я уже говорила, есть бои, которые предполагают критику, скандалы, обиды, но они в итоге двигают спорт вперед.
– Комментатор UFC Джо Роган предлагал увеличить количество возможных оценок и ввести оценивание по совершенным действиям. Нужно ли менять систему оценивания профессиональных поединков?
– Менять ничего не надо. Есть нюансы, которые можно изменить, а всю систему – нет. Все может стать хуже. Даже если мы попробуем что-то новое, то в итоге все равно вернемся к нынешней системе.
– В последние 10-12 лет вы судили смешанные единоборства разного уровня: от детских турниров до огромных ивентов UFC в Абу-Даби. В какой момент российские ММА достигли пика?
– В доковидный период. Очень много интересных поединков, очень много турниров, спортсмены и промоушены много ездили за границу. Шел очень большой обмен. Потом наступила пандемия, которая, конечно, все подпортила.
– Какой этап российские ММА проходит сейчас: развитие, деградация или стагнация?
– Не хотелось бы говорить про стагнацию, это слово несет отрицательный смысл, но да, какого уровня мы сейчас достигли, на нем и идем. Стараемся работать настолько хорошо, насколько это возможно в нынешней действительности. Все со спортом у нас нормально, не падаем. У нас есть определенные сложности, но в целом, что мы сейчас видим – очень даже неплохо.
– Каков уровень ММА в России? Какая лига самая сильная?
– Если говорить о России, то лучший промоушен по организации – АСА, на втором месте – RCC. Наша проблема, что есть региональное разделение. Страна большая, спортсменов много, поэтому АСА проводит много турниров в центральной части России, на юге и Кавказе, а RCC – на Урале. Ребята работают очень хорошо, создают хороший визуал, картинку, конкурентные бои.
– Стоит ли унифицировать лучшие промоушены в один большой?
– Пока не произошло такого события, которое объединило бы наши промоушены в один. Да и не думаю, что это нужно – перепрыгнуть UFC все равно невозможно. Они сделали уникальный продукт, идут в правильном направлении. Все промоушены, в том числе и в России, на них ориентируются. И это круто, когда есть кто-то старше, больше, за кем хочется двигаться. Это всегда помогает развиваться.
– Согласны с Майрбеком Хасиевым, утверждавшим, что АСА – вторая лига мира после UFC?
– Не согласна. В России АСА пока никто не переплюнул, они проделали большую работу, благодаря которой продолжают делать классные поединки, несмотря на изолированность. Но в мире есть много организаций, помимо UFC и PFL/Bellator, с которыми мы мало знакомы – при этом они очень сильные: KSW, Cage Warriors, Oktagon, Brave CF. Нашему зрителю они не очень интересны, так как там не так много наших спортсменов. Думаю, второго номера вообще нет – есть UFC, а потом все остальные.
– Каким видите свое будущее в спорте сейчас?
– Я пока не определилась. Мне нравится обучать людей, работать с судьями, находить новые кадры, поддерживать, помогать. Наверное, эту деятельность сейчас я люблю больше всего. Судейство на профессиональном уровне для меня – пройденная история.
– Если UFC вернется в Россию, мы увидим вас на позиции бокового судьи?
– Нет. Думаю, когда UFC вернется в Россию, у меня будут другие проекты и планы. Но я очень надеюсь, что UFC действительно вернется в Россию и наши судьи заслуженно там поработают.
Телеграм-канал Артема Нагорного. Подписывайтесь!
«Понял, что на «Матч ТВ» все катится в никуда». Интервью с историком бокса, которого обожает Хабиб
Фото: Instagram/marimakhmutova
