18 мин.

Айверсон, или Современный Прометей. «Филадельфия» в финале НБА-2001

824

«...Его образ продолжает общение с поколениями, сменяющими одно другое, его мифическая личность – непочтительная, шутливая, упрямая, нравственно непоколебимая, незабываемая – воспаряет над неолибералистскими заблуждениями знати.»

                                                                                             Пако Игнасио Тайбо. «Гевара по прозвищу «Че»

Исторический контекст

В 1998 году человек-баскетбол окончательно покинул НБА (вашингтонский двойник Джордана из злой параллельной вселенной не в счет). Сейчас, по прошествии двадцати лет, достаточно трудно осознать, какого масштаба событием это было.

Никакие уходы Кобе, Данкана и Дидье Илунги-Мбенги вместе взятые не могли сравниться по значимости с этим моментом. Это уже была чистая эсхатология, древнейший культурный архетип – уход бога и возникновение нового мира на останках предыдущего. Джордан был не просто лучшим игроком, величайшим, основополагающим и тыры-пыры; все было гораздо глубже. Фигура Джордана в НБА несла примерно такую же фундаментальную роль, как Солнце в нашей Солнечной системе. Со всех точек зрения – игровой, маркетинговой, легендарной – 23-й номер «Чикаго» был этакими всеобщими духовными скрепами. Насколько это заслуга пиара и талантливой политики Стерна – этот вопрос еще в начале девяностых перестал играть значимую роль. Джордан к тому моменту был уже кем-то вроде коммандера Шепарда в «Mass effect»: вроде как над ним и маячило какое-то мутное начальство, но судьбы галактики решал он единолично. В общем, лига стала принадлежать одному человеку, чему не было аналогов ни во времена Майкана, ни во времена Чемберлена.

Как известно, массивная звезда после коллапса может превратиться в черную дыру, засосав в себя все вокруг. Так получилось и с Джорданом: главный эльф уплыл в Валинор, а за ним потихоньку потянулись остальные, чье время пришло – и эпические Трандуилы вроде Хакимов-Дрекслеров, и скромные хоббитцы типа Маггси Богса. 

Началась широкомасштабная операция «Преемник»: по всей стране искали человека, который станет новым Джорданом. 

Здесь, однако, проявилась неочевидная на первый взгляд проблема оригинала и его копий. Даже лучшая из реплик Джордана — Кобе Брайант — не смогла стать для лиги фигурой такого гипермасштаба, какой был Эм-Джей. (Это ясно уже из того факта, что по сей день бушуют интернет-дискуссии — Кобе или Данкан; представить себе такую дискуссию в отношении Джордана на вменяемом уровне, разумеется, невозможно).

Короче говоря, прочесывание Америки в поисках «нового Джордана» было изначально предприятием порочным, и к уровню таланта Винсэнити, Кобе и прочих тимаков это не имело отношения — тут уж были, извините за выражение, вопросы экзистенции, а не спорта. Для того, чтобы по-настоящему отвлечь всех от зияющей прорехи и превратить катастрофу безвременья в едва ли не лучшее десятилетие в истории лиги — нужно было нечто совсем другое, асимметричное. Не бог и не суперкиборг, а живой человек из плоти и крови, который бы отважился бросить вызов священным монстрам.

В НБА, конечно, такие были — но одним, вроде Данкана, существенно недоставало харизмы, другим (по типу Джейсона Уильямса) — таланта, третьим (условному Бренту Бэрри) — и того и другого. Так и получилось, что единственным человеком, который мог пойти в полуслучайный поход против нового скучного миропорядка, стал игрок, меньше всего подходящий на эту роль.

Образ

Вся прелесть образа Аллена Айверсона – в его противоречивости. Свирепая классовая борьба Айверсона и Стерна стала одним из хрестоматийных нарративов НБА. Однако мало кто задумывается, насколько удобен и даже жизненно важен для лиги был Айверсон именно в его каноническом имидже. Пока НБА пыталась сеять разумное-доброе-вечное и делала ставку на аристократизм Джордана, интеллигентность Хилла, благородство Моурнинга – простецкие парни, браза ин да худ, с разинутыми ртами смотрели на такого же простого, как и они, пацана, который таки пришел к успеху, да еще с настолько небывалой эффектностью. Помните Си-Джея из «GTA: SA», видевшего некоторое дерьмо и охладившего траханье? - да-да, именно эти парни, и Айверсон был в НБА их полномочным представителем.

Бесконечный и внешне непримиримый джихад Стерна против гангста-рэперского имиджа Айверсона оказался очень удобным обеим сторонам. Для НБА и многочисленной прослойки парней из южных централов Айверсон был чем-то вроде групп «Rage Against the Machine» или «Public Enemy» – уютный и коммерчески успешный бунт против системы, которая и сама не прочь, чтобы против нее побунтовали. В разумных пределах.

Айверсон с этой точки зрения был идеален. Он как бы и классово близкий элемент, чья история повторяла историю сотен и тысяч темнокожих парней: мать – малолетняя наркоманка, безотцовщина, куча мелких правонарушений и т.д. Только здесь, как у идейно близкого Майка Тайсона с его Касом Д’Амато, вмешался голливудский сюжет – мудрый тренер замечает талант и дает юному гопнику путевку в жизнь (в случае с Айверсоном даже дважды – сначала Кословски, потом Томпсон).

Проговорим ключевой момент еще раз: суть в том, что каждый условный Майкелти Фрэнсис Уоррингтон-младший из Южного Бронкса видел в Айверсоне не игрока НБА, но самого себя в самых фантастических мечтах, «просто парня», который смог. (Что не слишком важно для привлечения зрителя на трибуны, куда ходят богатые белые папики, но критически важно для раскрутки медиа-машины в целом).

С другой стороны, несмотря на вызывающие трусы-из-штанов и приводы в полицию, Ансвер не был по-настоящему опасным (и для окружающих, и для имиджа лиги) отморозком вроде Джавариса Криттентона, которому, пожалуй, хватило бы мозгов притащить на разборку со Стерном дробовик. Контролируемый бунт Айверсона снимал все противоречия: если бы Ответа не существовало, Стерну нужно было бы его придумать. Подобные персонажи, конечно, в тогдашней НБА уже были – от Лэттрела Сприуэлла до Стефона Марбери, – но лишь сейчас такой человек замахнулся ни много ни мало на звание главного игрока поколения.

Команда

Не самая вспоминаемая история: именно перед судьбоносным сезоном-2000/01 Айверсон окончательно допек тренера «Филадельфии» Лэрри Брауна, поставившего ультиматум – «или он, или я». (Видимо, с тех пор Браун и возненавидел всех низкорослых игроков, откуда и растут ноги у недавно всплывшей истории с Нэйтом Робинсоном).

То были странные времена, когда авторитет коуча еще мог пободаться с авторитетом сверхзвезды. (По другим источникам, впрочем, ультиматум поставил сам Айверсон; истина, вероятней всего, где-то посередине). Был заготовлен масштабный четырехугольный трейд, по итогам которого Ансвер должен был отправиться в «Детройт». Трейд сорвался из-за финансовых аппетитов ключевой фигуры сделки – монструозного лысого мужчины Мэтта Гайгера, которому за некоторое время до этого Билли Кинг отвалил контракт в районе сорока миллионов (сам Гайгер два года спустя тихо-мирно завершил карьеру из-за травмы – как чувствовал). Так что мичиганская эпопея Ансвера закончилась не начавшись – обеим сторонам пришлось утереться и пойти на компромисс. Трения с Брауном были кое-как урегулированы, хотя даже на протяжении того сезона не раз давали о себе знать грозными искрами.

Талантливый менеджмент Билли Кинга привел к тому, что в сезон «76-е» вступили, обладая удивительным составом – в нем, помимо Айверсона, было всего два игрока, выходивших из 10 очков в среднем за игру: человек-тапок Тео Рэтлифф и запасной гард Аарон Макки. Как и для Айверсона, для обоих сезон стал пиковым – впрочем, в середине сезона Рэтлифф сломался и в качестве ходячего контракта поехал в «Атланту». Тут Кинг принял одно из немногих своих решений, благодаря которым все-таки был достоин называться генеральным менеджером команды НБА: присовокупил к Рэтлиффу разношерстный довесок и выменял действительно элитного игрока – Дикембе Мутомбо. (Правда, лишь для того, чтобы через год поменять его на Кита Ван Хорна и блистательного Тодда Маккалока, без которого Кинг смог выдержать только один сезон). 

С тяжело бронированным Деке за спиной уже можно было задумываться о чем-то более серьезном, чем задрипанный второй раунд. «Филадельфия» по инерции проползла остаток сезона (несмотря на десяток поражений на этом отрезке, команда закончила чемпионат с 56-ю победами – мантру про слабый Восток начали читать еще задолго до этого) и вышла в плей-офф с первого места в конференции.

Плей-офф

Там филадельфийцы немедленно наткнулись на своего постоянного обидчика – «Индиану», которая два года подряд вышибала пенсильванцев из кубковой зарубы – оба раза во втором раунде. Однако сейчас это уже была настолько не та «Индиана», что даже поразительно, как она вообще смогла что-то противопоставить маленькой злобной айверсоновской банде: с престарелым Реджи Миллером, который в этой серии выдал баскетбол потрясающего уровня, уже без Рика Смитса и – что самое трагичное для «Пэйсерс» – уже без Лэрри Берда, но зато со специфическим Айзейей Томасом на посту главного тренера.

Далее случилась, пожалуй, лучшая серия того плей-офф: «Филадельфия» замесилась в семи играх с «Торонто». Здесь было все: очная встреча двух главных на тот момент «новых джорданов», каваи, процессы, геймвиннеры и взаимные унижения, а также Классические Баскетбольные Качели™ – то есть все, ради чего мы и смотрим плей-офф. На проигрыш во втором матче «Торонто» ответили яростным адом третьего, где Картер буквально вытер ноги об Айверсона, настреляв немыслимые 50 очков (с 9 точными трехами из 13). Дальше было еще круче.

Тягомотная четвертая игра, живо вызывающая в памяти эпические зарубы «Калева» с «Нимбурком», которую «Рэпторз» проводили фактически впятером и таки окончательно сдохли в концовке.

Пятая, перед которой Айверсон получил свой MVP, растоптал динозавров с разницей «+33», а сам набрал 52 очка с небывалым для себя процентом.

Шестая: здесь процент попаданий выступающего с бодунища Айверсона вернулся к привычным величинам – 6 из 24 и закономерный слив.

И наконец седьмая, где случился эпизод, после которого говорить о Винсе Картере как о наследнике Джордана уже не приходилось: 

Известная история: после победы «76-х» над «Оленями» крайне удивленный этим фактом Лэрри Браун подошел к тренеру «Бакс» Джорджу Карлу и сказал нечто вроде: «У вас было бы больше шансов в финале, чем будет у нас. Больше, Карл!».

Рациональное зерно здесь есть: баскетбол «Милуоки» по понятным причинам был куда более разнообразным, чем у «Филадельфии», не зависел так сильно от одной фигуры, стреляющее трио Робинсон-Аллен-Кэссэлл было непросто закрыть даже мощной защитной системе «Лэйкерс», а что касается унылой передней линии «Бакс» с Ирвином «Немэджиком» Джонсоном и Скоттом Уильямсом – ну так и гений обороны в посте Мутомбо против праймового Шакила ничего серьезного показать не смог. Попробуй-ка останови голыми руками «КАМАЗ» – и толку, что ты чемпион по армреслингу?

Однако, как ни странно, все вышеперечисленные плюсы против «Филадельфии» не сработали (что дало повод Биллу Симмонсу выдать одну из своих лучших завиральных теорий о том, что «Филадельфию», дескать, протащил в финал лично Стерн). Айверсон откровенно слабо начал серию, но ударно закончил (46 и 44 очка в двух последних играх), великолепно сработала подтанцовка в лице Мутомбо, Сноу и Макки, набирался опыта и злости будущий великий соперник Кобе Брайанта – Раджа Белл. Главным же было то, что пресловутое стреляющее трио так и не показало чего-то эпохального и судьбоносного: всего в трех матчах из семи «Бакс» набрали больше 90 очков, причем в третий раз – уже в сугубо мусорное время безнадежного седьмого матча.

Аллен Айверсон вышел в финал.

Противник

Исторически «Филадельфия» была обречена еще задолго до начала первого матча плей-офф – как годом ранее была обречена «Индиана», а годом позже – «Нью-Джерси». История великого восточного доминатора закончилась в 1998-м – а тем временем на Западе уже вылезал из пещеры новый монстр, сжигая все на своем пути.

При этом «Лейкерс» уже тогда сделали вывод, который не смогли сделать непробиваемые «Уорриорз»-2016. В предыдущем сезоне «озерные» рвали и метали, выложившись в регулярке по полной (67 побед) – это заметно аукнулось им в плей-офф, где они откровенно мучились со всеми соперниками кроме «Финикса». Регулярку-2000/01 «Лейкерс» провели куда спокойней; тут, впрочем, сыграло свою роль и объективное старение команды – «Озерники» мало того что собрали у себя диковинную коллекцию ветхозаветных старцев вроде Рона Харпера и Хораса Гранта – так эти мафусаилы еще и пахали в полную силу весь сезон (ладно, Харпер – полсезона, но и то только из-за травмы).Формально это, кстати, было омоложением состава – тот же Хорас Грант заменил, к примеру, сорокалетнего девственника Эй Си Грина, уехавшего доигрывать (и пропагандировать целибат) во Флориду.

Прошлогодний градус накала «Лейкерс» ощутимо снизился и в мелочах: даже мудака с большой буквы заменили на мудака с маленькой – вместо звездуна Глена Райса, рвущего атмосферу в коллективе, пришел Айзейя Райдер. Райс был – в контексте чемпионских ЛАЛ – мудак авторитетный, статусный, с отвращением и ревностью относящийся к функции третьей скрипки. Райдер был мудак – во всех контекстах – менее талантливый, куда более вольтанутый, но зато и дать ему поджопника в случае чего было намного проще.

Впрочем, если исчезла источаемая Райсом токсичность, то сразу же возникла другая – высшего порядка и в отдаленной перспективе разрушительная для «Лейкерс». Началось с того, что Шак на протяжении всего сезона неоднократно давал понять – вся эта возня малышей в песочнице регулярки его давно перестала трогать. Тем временем пригретая им на груди змея оказалась черной мамбой и начала источать яд, заявив свои претензии на трон. 

Однако на тот момент все это не имело ни малейшего значения – Фил Джексон с легкостью рулил управляемым хаосом в команде, создавая искусственные кризисы и плетя интриги поистине макиавеллиевского масштаба. В этот раз «Лейкерс» в плей-офф не смог противостоять вообще никто – ни тяжеловесный, лопающийся от звезд и полузвезд «Портленд», ни «Сакраменто», чья главная драма была еще впереди, ни «Сан-Антонио», сыгравший особенно бездарно (если Уэббер и компания еще поупирались, то у «Сперс» уж совсем все валилось из рук). С таким бэкграундом и шлейфом из 11 легких побед подряд «Озерники» подошли к финалу.

Финал

Заключительная серия плей-офф 2001 года изучена со всех сторон даже теми, кто считает, что изучать там особо нечего: ну прошлись «Лейкерс» катком по очередному сопернику, а конфуз в первой игре – так раз в год и палка стреляет (по утверждению Владимира Александровича Гомельского, это известная театральная поговорка). В действительности все, однако, обстояло не так, как на самом деле – а несколько сложней.

Даже если не брать во внимание исторический первый матч, «Филадельфия» отнюдь не производила впечатления жертвенного агнца, как годом позже – «Нью-Джерси». Айверсон, у которого было вечно то густо, то пусто, вторую игру провел безобразно, но «Филли» таки сумели затащить «Озерных» в клатч. И даже в третьем матче все в какой-то момент висело на волоске – Шак уселся с шестью фолами, Айверсон рвал жилы, витая над площадкой как грозный конунг из скандинавских саг (тут бы в качестве саундтрека идеально зашел не репчик, а скорее что-то вроде «Immigrant Song» группы «Led Zeppelin»). Еще за минуту до конца «Лейкерс» вели всего одно очко, и казалось, что все в руках «Филадельфии».

Затем за дело взялся Биг Шот Броб. За последнюю минуту он набрал семь очков, в том числе одну из главных трешек своей жизни.

И для «Филадельфии» все кончилось.

Эпизод

Для того, чтобы стать иконой поколения и заткнуть образовавшуюся после ухода Джордана дыру, одного проходного финала с предсказуемым результатом было недостаточно. Требовался миф, легендарное событие, которое будут вспоминать десятилетиями – как Чемберлена с табличкой «100», как слезы Джордана в раздевалке, как удар Данкана ладонью о паркет.

Айверсон этот миф обеспечил.

Странно, но многие и сейчас воспринимают этот эпизод с отвращением – как недостойную великого игрока низость, глумление над соперником, мелочную месть за то, что Лю залез Айверсону под кожу и на кураже покрасовался своим защитным успехом. (Над Лю сейчас вообще принято смеяться, но в том матче «Мопс» отработал на совесть – 5 перехватов за 22 минуты на площадке).

Все это выглядит очень похожим на правду. Ответ, сам большой знаток и ценитель провокаций, не мог оставить подобное... хм... без ответа. Но ведь мы сейчас не об этом. Забудьте Тайрона Лю. Забудьте все эти убогие мотивации – мы ведь сейчас говорим о другом.

Об эпосе.

О мифе.

I mean, listen, we’re talking about legend, not a game, not a game, not a game, we talking about legend. Not a game. 

Мы говорим о легенде, чувак, мы не говорим о конкретной игре. Мы говорим о легенде. Мы говорим о людях, бросивших вызов богам. 

Даже таким мелким божкам-подпевалам, как Тайрон Лю.

Переступая через Лю, Айверсон переступал не через Лю. Переступал через не-Лю. Он переступал через зрителей.

Через прессу.

Через склоки с Брауном и Стерном.

Через позорную, но необходимую отмену рэп-альбома, что было жестоким ударом для ансверовского бескомпромиссного имиджа.

Через весь царивший вокруг унизительный дискурс – с неизбежностью очередного легкого свипа, с тотальным неверием, с презрительными ухмылками, с советами лечь под «Лейкерс», расслабиться и получать удовольствие.

Через собственное тело и рост.

Забудьте о Тайроне Лю. Тайрон Лю – не того полета птица. Слишком мелкий масштаб – что, кстати, отличает поступок Ответа от иезуитской провокации Леброна, который целенаправленно выводил из игры лучшего защитника соперников. Мы говорим не о Тайроне Лю. Как, черт возьми, можно войти в легенду, переступив через Тайрона Лю?

Перешагивая через Лю, Айверсон шагал, извините, в наследие. Отсюда – в вечность. Маленький шажок для одного человека, но гигантский скачок... эээ... для него же. Придумайте еще эпитетов.

Мы говорим о величии.

Наследие

Джоан Баэз спела про Сакко и Ванцетти выдающуюся песню:

Here’s to you, Nicola and Bart

Rest forever here in our hearts

The last and final moment is yours

That agony is your triumph

Да, наверное, это очень пошло и постыдно – сопоставлять прыжки негров-миллионеров с абсолютной человеческой трагедией. Но ведь подходит же – что тут поделаешь.

Как-то раз я сравнил Ламаркуса Олдриджа с Пирром. Аллена Айверсона можно сопоставить с другим античным царем – Леонидом, которого мы все знаем по кинокомиксу с геями-спартанцами в красных труселях. Франц Меринг пишет, что Леонид добровольно принес себя и свой отряд в жертву, чтобы разжечь в Греции пламя сопротивления иноземным захватчикам. Айверсона вряд ли можно заподозрить в благородных мотивах: он был просто гоповатым парнем из гетто, который вознес свою гоповскую удаль на какой-то немыслимый, поднебесный уровень. Да ведь и настоящие мотивы Леонида сейчас скрыты тайной – осталась лишь величественная легенда.

Прошедшие годы все ярче и рельефней выявляют противоречивость образа Айверсона и неоднозначность его наследия. Но для сотен тысяч людей, для которых баскетбол – это сначала кроссовер Ансвера, а потом уже все остальное, никакой неоднозначности нет. Архетип маленького человека, бросившего вызов непобедимым терминаторам и павшего в этой битве, навсегда останется в истории. Если рассматривать НБА как человека, одного большого человека с множеством лиц, Айверсон на короткое время стал его сердцем. Будь у каждой эпохи НБА свой «The Logo» (как Джерри Уэст для лиги в целом) – именно Аллен Айверсон красовался бы на логотипе Ассоциации в один из ее самых странных и удивительных периодов.

Он принес людям огонь.

Читать еще:

Аллен Айверсон хотел стать гангста-рэпером. Ему помешали массовые волнения и запрет от НБА

«Он думает, что он – Господь, а площадка – это его двор». Взлет и падение Аллена Айверсона

«Майк – величайший игрок в истории». Аллен Айверсон – о суперкомандах, Мике Милле и стереотипах

«Аллен – настоящий луч надежды для целого поколения молодых игроков». Аарон Макки – об Аллене Айверсоне

Баскетбол как пятый элемент хип-хопа

10 самых обожаемых игроков в истории НБА

Фото: REUTERS/Scott Olson; REUTERS/Sam Mircovich, Brad C.; Gettyimages.ru/Otto Greule/Allsport; REUTERS/Peter Jones; Gettyimages.ru/Newsmakers, Ezra O. Shaw/Allsport

logoНБА
logoЛэрри Браун
logoАллен Айверсон
logoФиладельфия
logoЛейкерс