Оказывается, Чемберлен мучился после признания о сексе с 20 тысячами женщин. Новая документалка раскрывает «Голиафа» по-другому
Документальный фильм – консервативный жанр, где не так много чисто кинематографических приемов, с помощью которых можно повлиять на сюжет. Не так важно, идет речь об отдельно взятом герое или событии, документальная картина всегда очень тесно привязана к реальности, хронологии, кадрам, которые, прежде всего, исполняют свидетельскую, подтверждающую функцию. В документальном фильме сложно расставлять акценты, влиять на темп повествования, отыскивать тот самый баланс сухой фиксации момента и авторского почерка.
Поэтому даже самый яркий герой и невероятный сюжет – жизнь ведь, как известно, лучший драматург – не гарантируют документальному фильму успех. Создатели документального мини-сериала (3 серии по 55 минут) «Голиаф», посвященного Уилту Чемберлену, прекрасно это понимали, так что припасли пару хитроумных трюков. Но, как ни странно, интересным этот фильм сделали вовсе не они.
Амбиции создателей тождественны масштабам фигуры Чемберлена, но им не хватило самого главного
Имея в качестве площадки для показа таких стриминговых монстров, как Showtime и Paramount+, вроде бы естественно опираться на большие бюджеты и громкие рекламные кампании. У этих сетей есть деньги, есть сложившаяся аудитория – в частности, интересующаяся спортом – так что не нужно одновременно вовлекать потенциальных зрителей и заодно продавать продукт, необходимо просто максимально вкусно его подать.
И надо сказать у авторов «Голиафа» для этого было все: толковые ремесленники Роб Форд и Кристофер Диллон в качестве режиссеров (доки про Уэстбрука, Баббу Уоллеса и Бебе Вио), громкое имя Кевина Гарнетта, выступившего в качестве одного из продюсеров, солидные финансовые ресурсы, поддержка семьи Чемберлена, которой принадлежат все права на использование его имени и материалов, связанных с жизнью спортсмена… И все же создатели изначально решили снимать кино не про спорт и рекорды.
«Мы всегда ищем провокационные истории, это отличительная черта нашего бренда. Мы стремимся быть слегка резкими, немного неожиданными и делать проекты, за которые другие каналы, возможно, не стали бы браться. Что касается Уилта, то он один из немногих в истории спорта, чью карьеру и достижения можно идентифицировать просто по имени. Все знают, кто такой Уилт. По крайней мере, так принято считать.
Но, несмотря на его легендарный статус, я думаю, что большинство из нас все это время ошибались. Думаю, он не получил в полной мере того признания, которого заслуживал, и речь не о спортивных рекордах. Мы не знали до конца, каким человеком был Уилт, и не осознавали, какое влияние он оказал на ход истории как личность. Именно эту его сторону мы и стремились показать в нашем фильме. По этой причине мы взялись за производство», – поведал президент Showtime Sports Стивен Эспиноза.
Задав самим себе широкий фронт работ, авторы задействовали весь имевшийся у них инструментарий. Роб Форд и его команда провели в общей сложности 44 интервью, 41 из которых использовано в сериале. В число людей, с которыми общались документалисты, попали сестры Чемберлена (Селина Чемберлен Гросс и Барбара Льюис), давний приятель Уилта Сонни Хилл, партнеры и соперники, такие как Билли Каннингем, Джерри Уэст, Пэт Райли, Рик Бэрри, автор сразу нескольких книг о Чемберлене журналист Гэри Померанц, хроникеры Боб Райан и Джеки Макмаллен, которые знают все об истории «Селтикс» и, в частности, об отношениях Билла Рассела и Чемберлена.
И это лишь часть. Создатели фильма прилагали максимальные усилия для того, чтобы привлечь, например, Билла Рассела. Но главный соперник Чемберлена (он скончался прошлым летом) уже не мог принять участие по состоянию здоровья. Из-за несовпадения профессиональных графиков создателям вынуждены были отказать Карим Абдул-Джаббар, Майкл Джордан и Арнольд Шварценеггер.
И все же главным упущением создателей, в котором их сложно упрекнуть, стал вовсе не дефицит именитых гостей, а отсутствие эксклюзивных документальных кадров, которые бы наглядно проиллюстрировали стремление авторов к поставленной ими задаче.
В недрах многочисленных аудио- и видеобиблиотек хранится огромное количество матчей и спортивной хроники с участием Уилта, но нет записей о том, как Чемберлен рос в Филадельфии. Создателям фильма нужен был какой-то визуальный материал, чтобы проиллюстрировать истории из жизни Чемберлена, но таких документальных подтверждений либо нет вовсе, либо они в таком состоянии, что малопригодны для использования и хранятся только в качестве раритетного артефакта. Из-за этого поначалу складывается впечатление, что Форд вместе с помощниками вместо действительно эксклюзивной истории о публичной личности со сложным характером предлагает нам пусть и классный, но коллаж из различных интервью Уилта, кадров его повседневной жизни и даже некоторых сюжетов, которые можно откопать где-нибудь в YouTube. Это в достаточной степени обесценило заявку на эксклюзивность и серьезное документальное исследование, а заодно стало причиной для использования спорного технологического решения.
Документалисты использовали искусственный интеллект для воссоздания голоса Уилта. Оценили далеко не все
В начале каждого эпизода «Голиафа» четко артикулируется: «С разрешения The Wilt Chamberlain Estate голос Уилта Чемберлена в этом сериале воссоздан с использованием программы искусственного интеллекта. Слова Уилта были составлены из фрагментов его книг и публичных заявлений».
Текст, который зачитывал актер Майкл Кунда, затем синтезировался на компьютере при помощи искусственного интеллекта. На голос Кунды накладывались шумы, интонация, тембр, подобранные компьютером в определенном порядке из загруженных аудиозаписей с голосом Чемберлена.
Само по себе решение не то чтобы революционное.
Например, в документальном фильме ESPN о бывшем владельце команды НФЛ «Oakland Raiders» Эле Дэвисе и бывшем комиссионере НФЛ Пите Розелле создатели и вовсе использовали технологию deepfake. В документальном фильме о Марлоне Брандо звукорежиссеры использовали более 300 часов аудиозаписей, сделанных самим актером, чтобы составлять определенные фразы.
Идея использовать современные технологии при создании «Голиафа» пришла в голову продюсеру Хлое Боксер, после чего президент Showtime ухватился за нее как за один из способов раскрутки фильма.
«Уилт – персонаж невероятного масштаба, одна из самых знаковых и знаменитых фигур в американской истории. Мы должны были размахнуться по-крупному. Мы должны были рисковать. Поэтому использовали технологии искусственного интеллекта и теневой анимации. Это действительно неоднозначный выбор, который нам пришлось сделать. Но только там мы могли сделать этот фильм особенным», – оправдывал методы работы Эспиноза.
Теневая анимация в данном случае служит идеальным способом визуализировать то, что создатели не могли подтвердить документально, а заодно сделать картинку более стильной.
Находки, безусловно, интересные, оттого и реакция на них оказалась довольно противоречивой.
«Решение использовать искусственный интеллект выглядит нереалистично и лениво. Даже если оставить без придирок сомнительное сходство реального голоса и глухой имитации, которую в фильме пытаются выдать за речь Чемберлена, просто нельзя игнорировать то, каким образом построены сами фразы. Отдельные словосочетания, выбираемые компьютером, даже близко не похожи на слова и предложения, которые бы человек использовал в естественной речи», – бушует критик Rolling Stone Корбин Смит.
«Документальный фильм явно страдает от отсутствия собственного голоса Чемберлена, и это ощущается еще сильнее на фоне сомнительной авантюры с искусственным интеллектом. Зато теневая анимация от Manual Cinema Studios создает более интересный колорит, нежели традиционные реконструкции с участием живых актеров или стандартные анимационные вставки. Причудливые силуэты настолько забавны и оригинальны, что мне было бы интересно увидеть, как бы они сказались на качестве фильма, если б были чаще интегрированы в сюжет», – гадает автор The Hollywood Reporter Дэниэл Финберг.
Наличие подобных пассажей в рецензиях наглядно свидетельствует, что вне зависимости от того, удалась затея с искусственным интеллектом или нет, свою задачу она выполнила – о фильме говорят. И говорят по большей части комплиментарно, что, в общем-то, оправданно, ведь лучшая часть «Голиафа» не имеет ничего общего с технологиями, а связана с маленькими историями, рассыпанными по всему фильму.
«Голиаф» не является фильмом-откровением, зато богат аутентичным материалом. Именно он открывает нам нового Чемберлена
Рекламный популизм вперемешку с новыми технологиями – это замечательно, но в конечном итоге зрителя все равно ждут повествование, построенное в хронологическом порядке, и череда говорящих голов. Последнее можно было бы причислить к недостаткам, если бы это не было особенностью практически любого фильма этого жанра. И да, многие герои и даже отдельные истории этих персонажей перекликаются с сюжетом недавней документалки от Netflix «Легенда» о Билле Расселле.
Однако «Голиафу» удается избежать монотонности и, как следствие, сравнений с «Легендой» благодаря тому самому дискурсу, сосредоточенному на личной жизни Уилта и, главное, благодаря людям, являвшихся частью этой жизни.
Лучше всего это ощущается в той части повествования, которая в легкую могла загубить всю картину. Речь, конечно же, о пресловутом количестве женщин, с которыми переспал Уилт. Уже давно ни для кого не секрет, что фразу про 20 000 любовниц Чемберлена выдумал редактор его биографии «Вид сверху», а Уилт, будучи любителем озорных и провокационных заявлений, просто согласился. И, тем не менее, образ повесы-тусовщика растворяется не от самого осознания этого факта, а после того, как его сестра Барбара Льюс рассказывает, как отчитала Уилта за это фразу, после чего тот, чуть ли не плача, просил у нее прощения.
«У тебя шесть сестер. Ты просто не можешь нести подобную чушь. Уважай себя и своих близких», – без лишних нравоучений пригвоздила брата родственница.
Вереница любовниц, подруг и друзей, которых интервьюируют по ходу фильма, сходится на том, что Чемберлен был странным, одиноким и рефлексирующим человеком.
«Когда вышло интервью, посвященное книге, единственное, о чем люди услышали – это о 20000 женщинах. А он был опустошен. Уилт сказал мне: «Ладно, в любом случае, это была ложь. Не знаю, почему я это сделал. Не понимаю, зачем согласился». Это действительно преследовало его. Он был очень подавлен, что его воспринимают через такую призму», – подтвердила давняя подруга Чемберлена Джессика Бурштейн.
И поверить в это не сложно.
«Да, он любил трахаться, но для него это не было спортом, как об это часто пишут, или способом найти близкого человека. Скорее, это был ответ Уилта на то, как к нему относилось общество», – высказывает свое мнение близкий друг баскетболиста Сонни Хилл.
Сама по себе фраза может показаться чудаковатой и претенциозной, но она становится логичной в связке с признанием самого Чемберлена.
«Люди относятся ко мне как к товару. Так почему бы мне не вести себя соответственно», – отвечал Чемберлен на всевозможные упреки.
Будь то эгоизм на баскетбольной площадке или стиль жизни, который вполне соотносится с определением публичного эксгибиционизма, Чемберлен полностью отдавался игре и грехам не только потому, что мог, но и потому, что не готов был доверять. Неважно, шла речь о партнерах по команде или о конкретном человеке, с которым бы он мог связать свою жизнь.
Сквозь пестрый видеоряд – с демонстрацией фешенебельного поместья Чемберлена под названием «Большая медведица», его диковатых костюмов, дорогих машин, полуголых женщин и нескончаемых рекордов – стремится в бесконечность одна простая мысль: Уилт был мучительно одинок и не понят современниками. Что, собственно, является обычным бременем для людей, опередивших время.
Будучи одновременно чернокожим и сторонником Ричарда Никсона, Чемберлен, безусловно, не выглядел борцом за гражданские права в том смысле, в котором мы воспринимаем того же Билла Расселла. Вместе с тем, выступая за команду Канзасского университета, Уилт помог десегрегировать рестораны в городе Лоуренс.
В бытность игроком НБА он подписывал однолетние контракты и шантажировал работодателей уходом на пенсию или в другой клуб, делая то, чем сегодня промышляет каждая вторая звезда лиги.
Уилт задавал тренды вместо тех, кто, казалось бы, должен был это делать, но был для этого слишком покладист. После того как Чемберлен получил зарплату в размере 100000 долларов, Билл Расселл обратился к Реду Ауэрбаху и потребовал ту же сумму плюс один доллар.
Уилт не стыдился своих желаний, даже самых фантастических. В фильме подробно рассказывается о том, как он мог стать совладельцем «Филадельфии». Чемберлен утверждал, что Айк Ричман, совладелец «Сиксерс», его друг и личный адвокат, пообещал центровому долю в правлении клуба после того, как команда выиграла титул в 1967 году. Ричман не успел исполнить свои обязательства, его жизнь оборвал сердечный приступ. Еще один совладелец «Сиксерс» Ирв Козлофф тогда заявил, что ничего не знал о договоренности и не готов ее выполнить. Это и побудило Чемберлена потребовать обмен, в результате которого он и оказался в «Лейкерс».
Что особенно приятно, создатели фильма не концентрируются на стереотипах, избегая чередования «хороший Уилт-плохой Уилт». А если и делают это, то без нарочитого морализаторства.
Один из самых трогательных и одновременно естественных моментов фильма повествует об отношениях Уилта с маленькой дочерью Пола Аризина, одноклубника по «Сиксерс». Без спекуляций и сантиментов нам рассказывают историю дружбы себялюбивого гиганта и девочки, у которой обнаружили рак. Сейчас для такого поступка придумали бы тысячу подстекстов, но реальность прозаичнее: Уилт прекрасно понимает, с чем малышка имеет дело, ведь оба его родителя скончались из-за этой безжалостной болезни.
И таких переменных в документалке хватает. Большинство из них всплывает как бы невзначай и между прочим. Вроде как смотришь фильм про «рок-н-рольщика от баскетбола», а оказывается, что это человек, чьи струны души можно разбередить одним грубым прикосновением. Во время таких перебивок и ловишь себя на мысли, что создатели «Голиафа» добились своего. Не благодаря искусственному интеллекту и качественному пиару, а потому что при всем многообразии привычных клише, применяемых к Уилту, сумели показать, насколько это сложный человек.
Чемберлен утверждал, что у него было 20 тысяч женщин. А он не врал?
Фото: /Harry Benson
– Откуда ты знаешь?
– Ну как, откуда – он сказал про это Джефу Тэтчеру, Джефф сказал Джонни Бейкеру, Джонни сказал Джиму Холлису, Джим сказал Бену Роджерсу, Бен одному негру, а негр мне. Вот откуда!
– Подумаешь? Врали они все. По крайности, все, кроме негра. Его я не знаю. Но я отродясь не видал негра, который не врал бы. " (с) Марк Твен
Разумеется, ложь, ведь 10К < 20К.