Роберт Дейли открыл Америке «Формулу-1». Первым взял интервью у Энцо Феррари и просто влюбился в мир гонок и скорости
Роберту Дейли 92 года. Сейчас он уже состоявшийся писатель, спокойно живущий в округе Вестчестер, штат Нью-Йорк. Роберт написал 31 книгу, многие из которых стали бестселлерами. Когда-то он был заместителем комиссара полиции Нью-Йорка, его почитают за многое. Но поклонникам автоспорта следует обратить внимание на одну вещь. Именно Дейли впервые приобщил американцев к тому, что сегодня является самым технологически продвинутым, богатым и популярным во всем мире видом автоспорта – «Формула-1».
Его история начинается в 1954 году, когда он поехал во Францию в качестве туриста. В первый же день Дейли встретил француженку. Через три месяца после этого они поженились (и до сих пор живут вместе). В то время Дейли был директором по рекламе "Нью-Йорк Джайантс". В 1956 году году он отправился во Францию, чтобы навестить своих родственников. Пока Дейли был там, то решил попробовать продать пару статей американским газетам.
«Я спросил у Нью-Йорк Таймс, разрешат ли они мне освещать зимние Олимпийские игры 1956 года в Кортине, Италия», - говорит Роберт. «У Таймс не было денег, чтобы послать кого-то из Нью-Йорка. Поэтому они сказали, что заплатят мне 50 долларов за репортаж, но я должен был сам оплачивать свой путь – отель, проезд, все». С деньгами было туго, но в то время в Европе можно было жить дешево.
На Олимпийских играх в Кортине Дейли познакомился с бобслеистом и гонщиком Альфонсо Кабеса де Вака-и-Лейтон, маркизом де Портаго из Испании. Если кто и был ходячей эмблемой харизмы и тестостерона, так это Портаго. Он был сказочно богат, женат и, как известно, встречался с моделью Revlon Линдой Кристиан. «Я помню его на вершине бобслейной трассы в 6 утра, в перерыве между заездами», - вспоминает Дейли. «Он разговаривал со мной и говорил самые возмутительные вещи. Я знал, что Портаго был гонщиком, и был очарован им».
Портаго постоянно говорил о гонках - предмет, о котором Дейли ничего не знал. «У каждого поворота есть теоретический предел», - говорил Портаго. «Допустим, определенный поворот можно пройти на скорости сто миль в час. Такой великий гонщик, как Фанхио, будет проходить этот поворот на скорости девяносто девять каждый раз. Я не так хорош, как Фанхио. Я пройду этот поворот один раз на скорости 97, другой раз на 98, а третий раз, может быть, на 101. Если он будет проходить его на скорости 101, то я вылечу с трассы».
На следующий год, когда закончился сезон, Дейли с женой снова уехал в Европу. Он собирался попытаться продать очерк о Портаго в один из первоклассных журналов. «Я бы согласился на все, что угодно», - вспоминает он. «Портаго выступал за Феррари в гонке Милле Милья, но погиб. После аварии, как позже рассказал Дейли, Портаго нашли дважды. Его тело было разорвано на две части».
«Моя история получилась о смерти, и, как я считал, моя писательская карьера на этом закончилась», - говорит Дейли. Но к тому времени он уже подсел на гонки. Это был сказочный мир, о котором большая часть Америки ничего не знала. Поэтому в 1958 году он отправился в путь, чтобы познакомить Америку с европейской сценой.
Первой гонкой Дэйли в «Формуле-1» был Гран-при Монако 1958 года. Когда он писал свою статью, то использовал термин "наследный принц автогонок" для описания Стирлинга Мосса, что, должно быть, удивило читателей «Нью-Йорк Таймс», потому что почти никто из них не знал, кто такой Мосс. Дейли пришлось описать американцам, что такое Гран-при Монако, потому что мало кто из читателей "Таймс" слышал о нем. «Гонка... проносится по улицам Монте-Карло», - говорил он. «Шум стоит взрывной, когда машины мчатся по узким, а иногда и спокойным улицам княжества».
Всю ту весну 1958 года Дейли переезжал с Гран-при на Гран-при - Зандворт, Нюрбургринг - знакомя американских читателей с «Формулой-1» и ее искусными гладиаторами. «Это был смертельно опасный бизнес, и для меня, как для писателя, это был высочайший вызов», - говорит Роберт. «Как заинтересовать американцев гонками, если они никогда не слышали о них раньше, ничуть не заинтересованы и не знают ни гонщиков, ни машин? Как сделать так, чтобы читать об этом было так же увлекательно, как это показалось мне лично?».
Дейли нашел троянского коня в лице калифорнийца Фила Хилла, который в том же сезоне стал первым американцем, пробившимся в ряды гонщиков «Феррари». «Фил никогда не был таким теплым парнем, но я провел с ним чертовски много времени и глубоко заботился о нем», - говорит Дэйли. «Я всегда говорил, что если с Филом что-нибудь случится, я больше никогда не пойду на гонки. Он был тем, кто давал мне всю информацию. Я понял, что как журналист.... Вам нужен один информатор, который проведет вас внутрь. То же самое верно и в детективной работе».
Той весной Хилл привел Дейли через порог офиса Энцо Феррари, чтобы Дейли мог написать первый в истории американской прессы очерк о Энцо. Дейли вспоминает, что был потрясен человеком, создававшим машины стоимостью по 15 000 долларов. Дейли достаточно узнал о европейских гонках, чтобы понять, что гонщики «Феррари» погибают с удивительной регулярностью. По ходу этого сезона из жизни уйдут Луиджи Муссо и Питер Коллинз. Роберт вспоминает, что в офисе «Феррари» на стене висели фотографии погибших гонщиков. Одним из них был маркиз де Портаго.
«На каждый вопрос, который я задавал Феррари, он отвечал так живо», - вспоминает Дейли. «Он был известен тем, что никогда не разговаривал с журналистами. Я понятия не имею, почему он говорил со мной». Больше всего Дейли запомнился вопрос о том, почему Энцо Феррари никогда не ездил на гонки. Было ли это потому, что он боялся за жизнь гонщиков? Дейли вспоминает: «Если человек строит что-то с нуля, что-то ценное, а потом идет на гонки и видит, как то, что он построил, умирает, потому что на гонках машины всегда умирают, мне становится больно. При этих словах Энцо держал руку на сердце».
Интервью с Феррари появилось в журнале 8 июня 1958 года под заголовком - «Феррари: околдованный скоростью затворник». «Сказать, что Энцо Феррари делает автомобили, все равно что сказать, что Рубинштейн играет на пианино», - писал Дейли. «Ведь автомобили итальянской сборки Энцо Феррари - самые быстрые, изящные, а иногда и самые дорогие из тех, что знает мир... Он боится многих современных изобретений. Например, он не будет ездить в лифте». Мало кто из читателей «Таймс» слышал об автомобилях «Феррари». Еще меньше тех, кто когда-либо видел их.
Через несколько дней после выхода этой статьи Дейли впервые побывал на Ле-Мане. Он вспоминает, как всю ночь простоял в боксах «Феррари», «будучи атакованным потрясающей громкостью шума. Мне это понравилось». В воскресенье днем Фил Хилл стал первым американцем, победившим в марафоне. За рулем Ferrari 250 Testa Rossa. Репортажи Дейли впервые открыли глаза бесчисленным американским читателям на красоту и значение Ле-Мана.
В своих последующих статьях Дейли запечатлел жизнь гонщиков Гран-при и сами гонки в захватывающей прозе. Он сам был захвачен, поражен гонщиками: «Это были такие же молодые люди, как я, и они постоянно говорили о том, что их убивают». Гонками: «Красотой машин. Зрелищем людей, пытающихся овладеть этими гладкими, смертоносными машинами. Машинами, которые они создали, но не могли полностью контролировать». Иконографией этих людей, которые рисковали всем, чтобы принести славу себе, своим командам и своим странам: «За гонками по всему миру следят мужчины и женщины разных возрастов. Гонщики видят себя в глазах этих людей. Там царит благоговение и самый обнаженный вид восхищения».
Приключения Дейли в автоспорте закончились печально, несмотря на его успех. На Гран-при Италии 1961 года Фил Хилл прибыл в Монцу с шансом выиграть чемпионат мира «Формулы-1». Он соперничал с западногерманским аристократом графом Вольфгангом фон Трипсом. Между двумя пилотами «Феррари» и должен был разыграться титул. Атмосфера в Монце была сверх напряженной. Дейли был там.
За день до гонки он взял интервью у фон Трипса, известного как граф фон Краш за его агрессивный стиль вождения. Фон Трипс сказал Дейли: «Грань между максимальной скоростью и аварией так тонка... Это может случиться завтра. В этом вся суть этого бизнеса. Никогда не знаешь».
На следующий день Фил Хилл выиграл Гран-при Италии и стал первым и единственным на сегодняшний день чемпионом мира «Формулы-1» американского происхождения. Однако фон Трипс погиб в аварии, которая также унесла жизни 15 зрителей. На следующее утро после аварии, которая попала в заголовки международных газет, в том числе и в газету Дейли, писатель сидел в своем миланском отеле, когда увидел, как его друг Фил Хилл спускается по лестнице в вестибюль. По телевизору, расположенному неподалеку, снова и снова крутили кадры катастрофы. Дейли спросил Хилла: «Что ты собираешься делать, Фил?».
Хилл сделал паузу, затем ответил: «Когда я буду меньше любить автогонки, моя собственная жизнь будет стоить для меня больше, и я буду меньше рисковать ею».
Дейли отошел от написания статей об автоспорте. К середине 1960-х годов соперничество «Форда» и «Феррари», а также фильм «Гран-при», превратили европейские гонки в масштабное международное явление, с телекамерами, ведущими прямую трансляцию, гонщиками-суперзвездами международного уровня и толпами журналистов со всего мира.
В прозе Дэйли есть некая откровенность, которая отличает ее даже спустя столько лет. Его книга «Жестокий спорт» представляет собой одно из лучших произведений на эту тему и по сей день.
