Тренировки в парке, игры за футбольный клуб и безграничная любовь к родному «Спартаку». История величайшего Щагина
Новости о волейболе и волейболистах на главные страницы спортивных медиа, увы, не так часто: он утратил статус самого популярного вида спорта, коим обладал в середине XX века. Именно тот период стал самой яркой страницей в истории советского и российского волейбола, и Владимир Щагин во многом к этому причастен.
Большой спортивный путь Щагина начался с привычной для многих прогулочной зоны — Владимир часто посещал Парк Горького, где в тот период собиралось много молодых атлетов. Волейболистов было больше других.
«Главным волейбольным центром был, конечно, Парк культуры и отдыха имени Горького — ЦПКиО. Сейчас и представить трудно популярный этот парк в виде большого волейбольного стадиона. А тогда в ЦПКиО съезжались со всей Москвы — ради волейбольных площадок. Их насчитывалось три десятка или около того…
Мы играли почти ежедневно, заранее сговорившись, где в следующий раз соберемся (в плохую погоду все равно встречались в парке — обсуждали всякие спортивные события, разбирали игры, о жизни беседовали), эти годы остались в памяти как самое веселое, радостное время», — возвращался в дни своей молодости Щагин в своем автобиографическом произведении «Верность времени — верность себе».
Первой командой Щагина стал организованный при заводе клуб «Промкооперации». Попал туда спортсмен очень просто — устроился на работу, а там уж путь в команду короткий. Таким же оказался и маршрут в московский «Спартак», за который Владимир выступил уже в 1936-м после успешного выступления за команду столицы. Главным сподвижником Щагина в стане красно-белых стал великолепный Константин Рева. С ним-то они и вершили большие победы «Спартака».
Спокойная спортивная жизнь продолжалась вплоть до начала Великой Отечественной войны, во время которой Щагина отправили трудиться на производстве средств вооружения и перевели в новую команду. Только вот сменил атлет не клуб, а вид спорта – Владимир, который всегда неплохо владел и ногами, дебютировал как футболист «Спартака». В основу он попадал, конечно, редко, но на поле всегда появлялся вовремя: мог помочь в отдельных игровых эпизодах и заряжал команду своей энергией. Однако успехи на поле не уберегли спортсмена от недопониманий с большими боссами красно-белых:
«Когда рассорился с новым руководством «Спартака» и ушел в «Локомотив», где волейболистов моего класса не было, я решился и в футбол играть за мастеров. Ничего особенного не совершил, но игры, кажется, не портил, а удовольствие получал огромное», — рассказывал Щагин.
В новой команде он тоже ожидаемо не стал лидером: тренеры «Локомотива» выпустили Владимира на поле всего 8 раз, да и он сам всё-таки был сконцентрирован на волейболе. Владимир стал незаменимым игроком «железнодорожников», но по собственной воле покинул расположение клуба в 1945-м, практически сразу после окончания военных действий. Очередным пристанищем Щагина оказался московский «Динамо», с которым волейболист добился наибольшего успеха. С бело-голубыми волейболист-универсал четырежды добивался статуса чемпиона страны и трижды добирался до Кубка СССР. В главной команде Советского Союза Владимира тоже очень любили: на главных турнирах он выступал безукоризненно и приводил команду к золотым наградам мирового и европейского первенств по два раза.
Но где бы он ни находился и какую бы форму ни надевал, себя называл исключительно спартаковцем.
«Как игрок я начинался по-настоящему в «Спартаке». Пришел в «Спартак», когда он еще «Промкооперацией» назывался, еще в 34-м году. «Динамо», конечно, благодарен за честь приглашения в команду. Но на склоне лет повторю твердо: я — из «Спартака», — заверял волейболист.
Тем не менее по окончании игровой карьеры Щагин не покинул систему «Динамо» — перешёл на тренерскую скамью. Звёзд с неба не хватал, но считался отнюдь не плохим специалистом. Владимир продолжал играть для себя, часто виделся с друзьями и до конца своих дней оправдывал статус истинного профессионала на поле и главного весельчака в компании.
«Щагин — это мысль и класс», — так отзывался о товарище Рева.
