«Влиять на российскую молодежь ценнее, чем просто работать в НБА». Basi Pro раскрывает секреты работы тренером
От редакции: вы читаете пользовательский блог «Перехват», в котором разговаривают с интересными представителями российского баскетбола. Подписывайтесь, чтобы знать их всех лучше.
МБА – главный сюрприз первого круга чемпионата Единой лиги, сразу несколько игроков команды значительно прибавили всего лишь за одно межсезонье. За этим стоит грамотная работа тренерского штаба, но не только. Летом клуб подписывал не только игроков, но и пригласил на должность тренера по индивидуальной подготовке Василия Прокофьева, больше известного под никнеймом Basi Pro.
При этом сам Василий – не только сильный тренер, но и человек с интересной баскетбольной судьбой. Окончив дипломатическую академию при МИДе, он отправился в американские колледжи, не смог закрепиться ни в одном, провалил первую часть сезона в чемпионате Беларуси и уехал в Латинскую Америку – в лигу, где матчи могли проходить на центральных площадях и прерываться из-за мимо проходящих похоронных процессий.
Кажется, что это тупик карьеры, но Прокофьев – неисправимый оптимист и смотрел на это совершенно по-другому. С помощью спортивного психолога он вырулил свою карьеру так, что его видео собирали десятки миллионов просмотров в Китае, с ним восстанавливался Антон Понкрашов, поработать с ним хотели игроки НБА, а женская сборная Китая была готова взять в штаб.
«Перехват» обсудил с Василием Прокофьевым переезд в Россию и этические аспекты работы. Все ли главные тренеры любят тренеров индивидуальных? Можно ли работать с игроком команды соперника? Зачем писать молодым игрокам и предлагать им потренироваться бесплатно?
Сейчас вы читаете последнюю, третью часть интервью. Первую (и переезде в США и начале про-карьеры) можно прочитать здесь, вторую (о работе в Китае с Аароном Джексоном и в Америке в G League) – здесь. Приятного прочтения!
- Ты уже частично об этом рассказал, но давай поподробнее. Насколько я знаю, некоторые команды выражают явное недовольство или даже запрещают своим игрокам тренироваться с индивидуальными тренерами, которые не работают в клубе. Это распространенная практика?
- В России?
- Да.
- Чаще да, чем нет.
- …
- Но тут смотри, нужно понимать, откуда это пошло. Если ты просто реагируешь на какую-то ситуацию, особенно, если ты негативно реагируешь на эту ситуацию, то вряд ли она изменится. И тут мне нравится выражение: «Если мы не можем поменять, как выглядят какие-то вещи, то мы можем изменить то, как мы их видим». Если мы берем негативное отношение тренеров в команде к человеку, который не работает в клубе и работает с игроками индивидуально, то какие здесь могут быть причины? Давай по порядку:
Во-первых, тренеры сами формируют мнение о себе. Мы в 2016 году проводили тренировки в Нижнем, сидели как-то обедали я, Ринат Абитов (тренер по физподготовке в «Астане» — прим. «Перехват») и Майк Аткинсон. И Майк спрашивает: «Вот Вась, а ты знаешь, что делает тебя тренером?» Я сижу и думаю… Ну не образование же? Нет. Работа в профессиональной структуре? Точно нет. Желание развиваться? Ну нет. Желание помочь игроку? Вряд ли… Я минут пять сидел думал, и тут он достает телефон и говорит: «Вот что делает тебя тренером. Вот, камеру включил, фишки расставил и пошел, все, ты тренер».
Это был 2016 год. Сам понимаешь, что в принципе сейчас многие люди так и начинают тренировать. И если ты такой тренер не из структуры клуба и, например, говоришь игроку, с которым работаешь, что главный тренер в его команде не знает, что делает, а игрок такой молодец и его просто не ценят, то ты вряд ли помогаешь этому игроку.
Ну и во-вторых, главные тренеры ведь тоже разные бывают. Если этот главный когда-то играл и по ходу карьеры не делал ничего дополнительного или просто оставался побросать с точек, то ты понимаешь, что, скорее всего, он не воспримет тренеров вроде меня.
Вот это такие две основные причины, почему у главных тренеров может быть не самая положительная реакция на тренеров по индивидуальной подготовке.
И наоборот: если сам главный тренер, еще будучи игроком, смотрел за движениями игроков на своей позиции, оставался после тренировок, искал возможности для своего развития, сам просил совет у более опытных партнеров по команде, тогда тренер будет более открыт к такому. То есть, важно знать, какой опыт был у человека, чтобы понимать, что ты можешь делать.
- А что делать-то, если главный настроен против тебя, а игрок хочет с тобой работать?
- Если это интервью будут читать те, кто хочет работать в качестве индивидуального тренера, то они должны понимать, что тут главное – не критиковать. Критикуя и выражая свое недовольство, ситуацию не исправить. Ты должен четко понимать, что ты помощник, тот самый мост между игроками и главным тренером. Твое первоначальное предназначение – сделать так, чтобы игрок прогрессировал, независимо от того, как и кто к тебе будет относиться. Но нужно быть профессионалом насколько это возможно, чтобы никто не мог сказать, что ты занимаешься этим, чтобы потешить свое эго или стать известным. Нужно соблюдать какую-то субординацию и при каждой возможности искать контакт, если он возможен.
Кстати, очень надеюсь, что это интервью будет полезно для молодых тренеров и позволит им взглянуть на вещи под другим углом.
- Если посмотреть твои соцсети, то примерно понятно, кого ты тренируешь. Много ли тех, о ком нельзя говорить, кому клубы запрещают тренироваться с индивидуальными тренерами?
- Да.
- Получается, ты просто не можешь их выкладывать?
- Могу, но потом. Могу выложить через 3 года – там человек, может, уже завязал, там все равно, где он, с кем и что тренировал.
Соцсети же могут влиять на тебя как на тренера и позитивно, и негативно. Мы с моей супругой Юлей в 2016 году ездили на сертификацию по биомеханике, семинар проводили два персональных тренера, они известны тем, что работали с Леброном Джеймсом, Дуэйном Уэйдом, Крисом Полом. Тренеры по физподготовке из DBC-fit. Их было двое: один был Дони Рэймон, он больше рассуждает про биомеханику движений, очень начитанный, скромный, не пользуется соцсетями и редко что-то туда добавляет; а второй ведет соцсети и ведет их так, что всегда кого-то критикует, хочет получить этот хайп. Естественно, из них двоих к Дони относились более-менее нормально, а второго мало кто любил из профессиональных команд, и кто-то запрещал к нему приходить – но игроки все равно ходили, – потому что он публично говорил, например, что «Индиана Пэйсерс» дураки, Виктор Оладипо получил травму именно из-за них. Это выглядело не очень профессионально. За счет подобного поста ты вряд ли поможешь игроку, но точно получишь большое количество кликов, где люди просто захотят узнать «Да кто же ты такой?!»
Так вот, эта сертификация шла три дня и там были отдельные лекции про соцсети. Одна вещь оттуда у меня засела. Раньше я ее придерживался бессознательно, но потом она действительно стала частью меня, моим главным принципом, как я пользуюсь соцсетями. Если то, что ты выкладываешь, не образовывает людей, не обучает, не мотивирует, не воодушевляет, то это не нужно выкладывать.
Это как раз к тому, о чем ты спросил: если какие-то видео в определенный момент нельзя выкладывать, то мне нужна причина для того, чтобы выложить это потом. Если я что-то добавляю, то для того, чтобы показать, как можно увеличить процент попаданий, как игрок восстановился после серьезной травмы, как делать какое-то определенное упражнение или как можно скорректировать тренировку. Я смотрю на это как на возможность обучить, потому что вдруг есть какой-нибудь парень в Сызрани, в Петрозаводске, в Кодинске или еще где-нибудь, где нет возможности работать с тренером, где мало информации, которую он может получить лично, увидит это, и это поможет ему улучшить качество его тренировки, и он попадет в какую-нибудь студенческую сборную благодаря паре таких видео. Я знаю, что такие случаи были, и именно поэтому, когда я что-то добавляю в соцсети, то это в первую очередь нужно для чьего-то прогресса.
Кстати, иногда могу добавить видео с каким-нибудь игроком в день его или ее игры, чтобы это было таким ненавязчивым напоминанием о способностях игрока. Представь, ты собираешься на игру – и оп, видишь уведомление о посте, где тебя отметили. Посмотрел, как ты что-то там хорошо делаешь, это отложилось у тебя в голове, поднялась уверенность, а волнение наоборот снизилось.
Конечно, периодически это можно разбавить чем-то, чтобы показать, что я в принципе делаю, что я не робот, что я тоже могу съесть кусок торта, тоже могу подурачиться или еще что-то такое поделать, тоже не всегда в зале, а пытаюсь найти баланс между обычной жизнью и работой. А если ты добавляешь в свои соцсети только фотки тех, с кем ты работал, то это не про работу, а про тебя. Когда ты видишь такую страницу, то ты будешь думать не о том, что это хороший тренер, способный тебе помочь, а о том, что «ого, он поработал с Джимми Батлером и Виктором Оладипо». Но я не вижу в этом смысла.
- Понятно, что сейчас это для тебя менее актуально, потому что ты работаешь в клубе, но как ты находил новых клиентов раньше? Сарафанное радио или ты целенаправленно кому-то писал?
- И то, и другое. Если это Россия, то это может работать как «сарафанное» радио, например, Антон Понкрашов так со мной связался. Мы с ним не были знакомы, но он был в УНИКСе, где тогда были Вадим Панин и Женя Воронов. С Вадиком мы на тот момент уже занимались два межсезонья, а Женя вообще, когда я играл в Мексике, написал мне: «Вась, вот я за тобой давно слежу, читаю блог, буду в Москве тогда-то, можно ли с тобой как-то поработать?» А я тогда был полутренер вообще! Ну и вот, они играли с Понкрашовым, Антон только что вернулся из Италии, ему сделали операцию, он искал, с кем восстановиться. Парни порекомендовали ему меня, и в какой-то момент мне просто пришло сообщение на телефон: «Привет, это Антон Понкрашов, мне дал твой телефон Вадик, он тебя порекомендовал». И вот так мы познакомились.
Если это не в России, то я часто делал видео для игроков, разбирал что-то, что позволяло бы игрокам повысить свой уровень и прийти в лучшую форму. Например, у Аарона Джексона был тот же агент, что и у Имана Шамперта, у Мо Харклесса. Я делал видеоразборы и для них. И в сезоне, и летом. У нас, правда, раз пять срывались тренировки – они там то на самолет опаздывали, то собака у них убежит, то еще что-то. Но были и такие варианты.
А иногда в Китае, когда у меня было свободное время, я сам просто писал игрокам. Например, вижу, что в другой команде в Пекине играет Саид Аббас, капитан сборной Иордании. Если бы я просто написал ему: «Вот видео, я хочу тебе помочь», то ничего бы не вышло, он вряд ли воспринял это серьезно, ведь он меня даже не знал. Он не обязан слушать меня, потому что я какой-то топ-тренер, это право уже мне нужно заслужить. Поэтому я сначала попытался просто настроить с ним контакт, после этого начал делать минимальные видео, опять же, короткие, секунд по 30, потому что ты первый раз от незнакомого человека долгие видео смотреть не будешь. Поэтому я бы только потратил свое время. А вот после коротких видео мы начали тренироваться – сначала бесплатно, получилось помочь с одной его мелкой проблемой. После этого он уехал и уже из Иордании мне написал: «Я очень хотел бы с тобой подготовиться к квалификации на чемпионат мира, готов отпроситься со сборной на 10 дней и приехать из Иордании к тебе в Пекин. Найдешь на меня время? Готов заплатить, сколько скажешь». Вот и все: я бесплатно отработал с игроком 2-3 недели, делал видео, а в будущем он написал мне и уже захотел работать. Я заслужил его доверие, и он понял, что я могу ему помочь.
- А с юниорами ты работаешь? Как их находить? Сомневаюсь, что кто-то из молодых ребят просто может написать тебе и сказать: «Вась, потренируй меня».
- Да, они так и не делают. Хотя могли бы, но в более уважительной форме (смеется). В позапрошлом году, когда мы жили в Питере, я периодически писал кому-то из ребят, открывал статистику первенства России по какому-нибудь году, видел какого-нибудь парня, который мне нравится, или девушку, и я просто мог найти их в соцсетях и написать: «Привет, меня зовут Василий Прокофьев, я тренер по баскетболу и физподготовке. Я смотрел твои игры, если ты готов, то я без проблем готов с тобой два-три дня отзаниматься, мне ничего не нужно, а тебе нужно просто приехать».
Ну ты понимаешь наш российский менталитет: «А что это он мне пишет? В смысле?! А что он хочет? Зачем ему это? Что-то не так». Но я так делаю по большей части с молодыми игроками, с теми, кто скорее всего не сможет позволить себе оплачивать тренировки. Ну, например, ты в клубе получаешь деньги, тебе на еду не хватает, родители отправляют – это будет как-то не очень. Я был в той ситуации, работал помощником тренера в течение всего дня и вечером мне тренер платил 25 баксов, а в 9 вечера разрешал на последней тренировке самому тренироваться. Счастья были полные штаны! Поэтому я стараюсь давать такие шансы молодым. Кто-то пользуется, кто-то нет – тут их дело.
- Я слышал мнение, что каждый личный тренер мечтает работать в клубе.
- Я не приверженец стереотипов, это все индивидуально и зависит от человека. Мне комфортно работать и в системе клуба, и индивидуально. Когда я подписал контракт с МБА и появилась новость, что я в штабе, некоторые мне написали: «В смысле? Ты же работаешь только индивидуально!» Я говорю: «Это у вас в голове отложилось. Я такого не говорил, что никогда не буду работать в клубе». Все зависит от ситуации, от возможности, которую ты получаешь, от роли.
Когда я работал индивидуально, не в клубе, то не было вот такого командного духа, когда ты со всей командой, вы пытаетесь выйти в плей-офф, у тебя такая цель. Когда ты не в команде, то радуешься тому, что игрок забил 5/7 трехочковые, а до этого бросал 1/5. Или что он сделал 15 подборов, а до этого он всегда брал по 5. Ты радуешься каким-то мелким победам одного конкретного игрока или двух, трех. Это здорово, но когда ты работаешь в клубе, то помимо того, что ты можешь радоваться маленькому прогрессу какого-то игрока, у тебя еще есть командный аспект, который сложно с чем-то сравнить именно по эмоциям. Для меня это основополагающий фактор.
- Означает ли твоя работа в МБА, что у тебя больше не будет клиентов из других клубов?
- В сезоне – да, в межсезонье – нет.
Потому что я хочу быть профессионалом до конца. Если какой-то клуб конкурирует с моей командой, а я работаю с игроком этого клуба, то это как-то не очень профессионально с моей стороны. Я так делать не буду. А если будет такая ситуация, что кто-то из игроков – ну, скажем Деметриус Джексон, с которым мы работали, когда он был в «Лейкерс» – подпишется куда-нибудь в Китай или G League и попросит у меня совета, я, конечно, ему помогу. Ведь наши лиги никак не пересекаются.
А в целом для меня работа в МБА – это больше, чем просто работа. Это возможность начать прививать в России такое понятие, как тренер по развитию игроков. Хочу показать, что наличие такого человека действительно может быть важной частью развития команды в целом. Этот тренер может повлиять на прогресс, потому что если пять игроков улучшают свой штрафной бросок на 5%, еще пять игроков прибавляют 3% в дальних бросках, а все разыгрывающие начинают терять мяч в среднем на 0,3 раза меньше, то это может повлиять на исход матча – вне зависимости от того, как команда играет, даже если все остальное остается таким же неизменным, то вы просто наберете больше очков, а вам забьют меньше.
Для меня эта работа – это не столько моя работа, сколько возможность показать, что эта позиция важна. Может, через год или два что-то поменяется, и уже не будет такой ситуации, что в стране на все команды есть два-три тренера по индивидуальному развитию игроков. Надеюсь, ситуация, когда в команде есть такой специалист, станет нормальной.
Поэтому, когда мы с Юлей думали, каким сделать мой логотип, мы решали, что там будет написано, какой девиз. Я ей сказал, что девиз должен быть из серии «Вдохновляй». Она говорила: «Ну «вдохновляй», в смысле? Типа на тебя смотрят и просто вдохновляются? Тебе нужно чем-то зацепить. Ты работаешь – ты этим подаешь пример». Так появился девиз: «Работай, чтобы вдохновлять». Всю работу можно связать именно с этим. Кстати, именно поэтому я также пытаюсь давать молодым тренерам, которые хотят пойти по такому пути, какие-то возможности, подключаю их в качестве ассистентов. Пытаюсь вдохновлять.
- Ты как-то говорил, что конечная цель – оказаться в НБА. Все еще такая же?
- Если взять меня 5-10 лет назад, не понимающего ничего в структуре НБА и в том, как это выглядит и как я там буду, то да, была такая цель. Мне хотелось поработать в НБА. Поработав в G League один сезон – пусть он даже был укороченный, – я теперь четче понимаю, как выглядит структура, начал по-другому смотреть на вещи. Сейчас мне все равно, будет ли у меня логотип НБА на футболке; важно, насколько значимой будет моя роль в команде, и как сильно я смогу повлиять на игроков и результат в целом. Возможность вдохновлять кого-то своей работой – она основополагающая.
Если в МБА я буду играть большую роль и повлияю на игроков, на молодежь, которая в будущем может определять лицо российского баскетбола, то это гораздо ценнее, чем просто работать в НБА. Возможность быть значимой частью прогресса какого-то игрока важнее, чем попасть в заголовок: «Василий Прокофьев – первый российский тренер в НБА».
- А ведь отличный был бы заголовок!
- Ну да. Но это понимание пришло весной 2022 года, когда заканчивался студенческий сезон, и со мной связался один из китайских агентов. Он спросил, интересно ли мне поработать директором по развитию игроков в женской сборной Китая, которая готовилась к Кубку мира в Австралии. Конечно, я ответил, что мне интересно. У меня уже заканчивалась работа в Штатах, и на тот момент параллельно с этим я отправил резюме и прошел во второй раунд интервью в «Милуоки Бакс», плюс отправил резюме в команду WNBA и ждал, мне должны были из нее позвонить.
То есть, у меня перед глазами были три потенциальные работы: женская сборная Китая прямо сейчас, команда НБА через полгода и команда женской НБА через один-два месяца. Я прикинул все плюсы и минусы, выписал их и проанализировал ситуацию – тогда-то я и понял, что возможность поработать с женской сборной Китая выглядела для меня более привлекательной, потому что так я мог внести больший вклад, мог помочь команде произвести какую-то сенсацию и повлиять на культуру баскетбола в стране. То есть, шанс, что команда превзойдет ожидания, здесь был выше – можно было не просто попасть в медали, чего и так давно не происходило, а обыграть сборную США, к примеру, сборную Испании, Австралии, победить вообще в турнире. Для меня это выглядело лучше, чем просто быть одним из ассистентов в «Милуоки Бакс» или в женской НБА.
Это было сюрпризом для меня. Еще 5 лет назад я думал: «Если мне предложат работать в НБА уборщиком, я поеду». А весной я разложил все по полочкам и понял, что в таком случае НБА – не приоритет номер один; приоритет номер один – это женская сборная Китая. А потом все остальное.
- И как в итоге все сложилось?
- Ну… 1 марта звонит китайский агент и говорит примерно следующее: «Из всех кандидатов они выбрали тебя, им понравился твой подход, понравилась твоя презентация, как ты это сделал, ты в принципе был единственным, кто это сделал, а остальные сухо отправили резюме. Было видно, что тебе действительно важна команда, это не просто какой-то бизнес, где ты говоришь, что вот мои условия, я готов приехать, я самый умный, я все знаю. Ты действительно показываешь, что ты хочешь от команды и игроков, как ты будешь им полезен, что ты подготовился, что ты знаешь, как зовут игроков, поэтому они выбрали тебя. Когда ты готов приехать? Сколько тебе нужно времени?»
Я узнал у Юли, сколько ей нужно времени на подготовку. Она сказала: «Так, сегодня понедельник, за вторник соберемся, сдать все в квартире, собрать вещи, в среду в 5 утра потренируемся и в 7 можно уезжать». Мы сразу взяли билеты на среду, чтобы лететь в Россию оформлять документы. К сожалению, в итоге мы никуда не поехали, потому что случилась новая вспышка коронавируса в Китае, и многие провинции вовсе закрылись на тотальный карантин. Даже было так, что китайская сборная отобралась в Сербии на Кубок мира, и они не могли выехать из страны обратно в Китай, потому что 2-3 игрока у них заболели короной, вся команда должна была сидеть на карантине и ждать несколько недель. Потом они приехали, и началась новая волна, они снова все сидели по домам, им даже нельзя было выходить во двор. На апрель-май отменили все рейсы из России в Китай, Китайская баскетбольная ассоциация вообще отложила это все и отозвала свое приглашение – даже несмотря на то, что я подписал свой контракт.
- Но так же нельзя?..
- Китайский вариант закрылся, но открылся вариант с МБА, который для меня выглядел не менее привлекательным, который по целям мне очень импонировал. Причем речь не только про мужскую команду, но и про женскую, и про молодых игроков.
- Под занавес интервью расскажи о своем подходе к работе. В чем он заключается?
- Мой подход немного отличается. Для меня в целом, если мы берем мою карьеру сначала как игрока, а потом как тренера, это как две разных игры. Как ты в компьютер играешь…
Вот я не играю в компьютер с 10 класса, то есть примерно когда появилась цель стать профессиональным баскетболистом. Тогда у меня постепенно желание играть в компьютер стало отпадать, и к 11 классу я уже почти не играл. Отсутствие такого «приставочного» опыта сейчас компенсируется тем, что я в целом смотрю на свою карьеру как на мини-игру. Как раньше: очки и шлем надеваешь, и ты в режиме виртуальной реальности. А я вот так просто в виртуальной реальности и прохожу разные уровни – и так же игроки, с кем я работаю.
Например, до начала сезона Единой лиги есть два месяца, и игрок в принципе знает, что он может. Я ему говорю: «Есть два навыка, которые ты бы хотел улучшить? Чтобы как в компьютерной игре NBA 2K поднять рейтинг до 99. И мы над ними усиленно работаем.
Я и на свою карьеру смотрю, будто это компьютерная игра. Можем вернуться к фразе о том, что если ты не можешь что-то изменить, то ты можешь изменить свое отношение к этому. Когда ты забиваешь 0,9 очка в Беларуси, получаешь 300 долларов в Мексике, в Эквадоре вообще за первые две недели тебе не заплатили, а потом едешь непонятно куда… На это можно смотреть так: «Блин, не получилось, ну все, надо завязывать». А можно смотреть так: «О, какой классный уровень в этой компьютерной игре, такого я не ожидал».
Вроде вещи одни и те же, но взгляд на них меняется, и уже ситуация, которая может быть не самой позитивной, она для тебя не выглядит такой, что вот прямо все совсем плохо. Ты, наоборот, ищешь в ней что-то положительное. Это и есть мой подход.
Если вам понравилось интервью с Василием Прокофьевым, не забывайте о плюсах, комментариях и подписке на телеграм-канал «Перехват».
Фото: МБА, личный архив
