«Федор против Тайсона? Он бы еще 70-летнего вызвал». Интервью с экс-бойцом UFC – про кулачку, Хабиба и строительство мечетей
Ерохин подерется в Hardcore Boxing – против Штыркова.
26 августа на турнире Hardcore Boxing боец MMA Константин Ерохин проведет боксерский поединок против Ивана Штыркова.
Ерохин – 41-летний тяжеловес, которого называют «Русским медведем». Он много дрался в Fight Nights, в 2015-м заходил в UFC (проиграл два боя из двух и покинул промоушен после проваленного допинг-теста), а теперь дебютирует в боксе.
Мы поговорили с Ерохиным.
«Насилие – это не мое». Вырубает на голых кулаках и тренируется в лесу на покрышках
– Вы стали известным в ММА, но начинали в боксе. Ждете возвращения на ринг?
– В боксе я закончил карьеру в 2006-м – выиграл мастерский турнир класса А. Перешел в ММА, рукопашные бои, боевое самбо. С боксом вообще не пересекался, профессиональной карьеры у меня нет. Можно сказать, с нуля начинаю.
Тренирую профессиональный бокс, не любительский. До этого у меня была только любительская карьера, стараюсь это забыть.
– В чем разница любительского и профессионального бокса?
– Частота ударов – в любителях много насыпают, перебивают, суета. Если взять профессиональные бои, от шести раундов – там больше хладнокровия. Нужно придерживаться стратегии и планомерно добиваться результата.
– Вы уже дрались в Hardcore, но на голых кулаках. Как вам опыт?
– Очень кровожадный и травмоопасный спорт. Прежде всего это касается лицевых костей. В боксе из-за большой перчатки больше травмируется мозг. Здесь все иначе, площадь удара меньше. Кулаком можно сломать лицевые кости, нос, челюсть.
В боксе можно перекрыться, защитить себя, в кулаках ты этого не сделаешь. Там только дистанцию держать и все.
– Перед дебютом специально тренировались?
– У меня был небольшой опыт кулачных боев (смеется). Я считаю, что нужно работать на покрышках. Когда ты бьешь по ним, это как по человеку – один в один.
– Когда вы выступали в UFC, тренировались на покрышках в лесу. Сейчас так же?
– Да, это неотъемлемая часть моего тренировочного процесса. На снарядах не почувствуешь этого эффекта при нанесении удара. Это лично мое мнение, из опыта.
– Вы сказали, что был опыт кулачных боев. На улицах?
– Все, кто вырос в 90-е, дрался на улице. Не хочу сказать, что был беспредел, но все умели драться. Для мужчины неплохо уметь постоять за себя, близких, родных.
Я спокойный человек и не провоцировал драки, насилие – не мое. Стараюсь мирно все решать, но бывают ситуации, когда нельзя уйти. Это не гордость, просто приходится защищать себя и людей вокруг – их в первую очередь.
– Не хотите побороться за пояс Hardcore в кулачке?
– Вопрос в цене. Если мне будут предлагать хорошие деньги, как за Ваню [Штыркова, который, например, говорил о ценнике в ₽13 млн за бой против Вячеслава Дацика], конечно, я буду часто выступать. Все зависит от предложений. Я за копейки не буду выступать, смысла нет. Зачем здоровье ушатывать – ради чего? Если будет нормальный ценник, буду драться чаще.
«Он бы еще 70-летнего вызвал». Про поп-ММА и бой Федора с Тайсоном
– В Hardcore вы реанимировали карьеру. Но многие критикуют промоушен, а Федор Емельяненко хочет запретить поп-ММА. Согласны с ним?
– Если брать Hardcore, там ММА, бокс, кулачка. Есть профессиональные спортсмены, серьезные бои. Бывают персонажи, которые делают шоу. Но это часть индустрии, бои должны продаваться.
Я неплохо к этому отношусь. Профессиональным бойцам есть чему учиться – как продавать себя, чтобы получать большие гонорары и люди ждали поединки. Но трэшток должен быть правильным – без оскорблений, не переходить грань. Если у человека получается – на юморе или на агрессии, я только приветствую.
Боец – это продукт, он себя продает. Понятно, есть менеджер, промоушен, но боец сам себя раскручивает. Он должен не только тренироваться и выступать, доказывать все боями, но и делать шоу, помогать промоушену.
– Со Штырковым планируете раскачивать бой?
– Ваня – добряк. Можно попробовать, но времени мало, мы все приходим в форму. Ваня поехал в Дагестан, тренируется. Я рад, что он серьезно подходит к бою, потому что это прежде всего спорт. Мы должны показать зрелище. Трэшток должен быть, но Ваня он такой… С ним поугарать можно, стендап провести.
– Многие критикуют поп-ММА, но есть и поп-бокс. Недавно Федор вызвал Майка Тайсона – как вам такой бой?
– Федя моложе намного. Против дедушки выходить и что-то доказывать… Так себе история.
– Тайсону 57 лет, а Федору – 46. Слишком большая разница?
– Конечно, он бы еще 70-летнего вызвал. Я считаю, что не нужно, его это не красит. Если просто деньги заработать – другой вопрос. А так, Федя – состоятельный и самодостаточный человек. Зачем это нужно?
Может, хотят шоу устроить, выставочный бой. Если это Тайсона интересует, конечно… Но я думаю, он другим занят, выращивает плантации. Там, наверное, цифра такая будет, что промоушены не осилят.
– Федор сказал, что готов подраться с блогером Джейком Полом. Но считает, что тот вряд ли согласится.
– Я думаю, Пол как раз-таки может составить конкуренцию. Потому что Джейк – это не блогер в нашем понимании, он профессионально занимается боксом. Я со стороны смотрю – он с каждым боем растет, для Феди это было бы очень серьезное испытание. Пол молодой, в расцвете сил, очень тяжело Феде было бы.
Просто нужен ли он Полу? Федю за границей не особо знают, поколения сменяются. В ютубе подростки и молодежь сидят, они не знают, кто такой Федор.
«Мы должны быть как самураи». Про строительство мечети в Косино и отношения с Дивничем
– Вы были рядом с Максимом Дивничем на молебне против строительства мечети у Святого озера. Почему решили высказаться?
– Я не выступал против строительства мечети. Дивнич был членом моей команды, и я хотел узнать, зачем он собирает людей. Можно было тихо-мирно все решить, в правовом ключе. Этот популизм, ажиотаж, который они создали, это неправильно. Мы все-таки живем в многонациональной стране, это раздувание, людей сталкивать...
Хотя там не было призыва, люди просто вышли на воскресный молебен, выразили протест. У братьев-мусульман есть момент: если хоть один человек воспротивится строительству мечети, она не будет построена. Потому что нужно место, где все согласны. Поэтому мусульмане должны, наоборот, сказать спасибо людям, которые вышли. Власти Москвы нашли другое место для большой мечети.
Все эти моменты отразились на нашей команде. Мы совместно решили расстаться – Максим сам ушел, его никто не выгонял. Все нужно согласовывать. Скорее всего, он нашел свое место. Пошел общественным путем, такие люди тоже нужны. Осуждать его нет смысла, человек так видит.
– Многие бойцы-мусульмане критиковали Дивнича, а в соцсетях были угрозы. Высказался даже Ислам Махачев.
– Угрозы – это лишнее. У каждого в нашей стране есть право на слово. Он так думает, почему нет? Если мусульмане думают иначе, это их право. Мы не должны копировать кого-то. Мы разные, у всех свое мнение, нас бог создал такими: кто-то согласен, кто-то нет.
Я считаю, что он отстаивал свою позицию. Я человек мира, верую в бога, но не религиозный человек и не понимаю, зачем ссориться из-за религии. Есть бог, он один, давайте друг друга поддерживать. Стройте церкви, стройте мечети.
Можно вообще все застроить мечетями. Почему нет? Только изменятся ли люди? Мы церкви и мечети строим, а люди как были агрессивные, злые, завистливые – так и остались. Это ничего не меняет. Человек должен себя изменить, прежде чем идти в церковь.
Мусульмане, которые угрожали Дивничу, если они верующие, зачем они это делают? Убить, наказать… Это же неправильно с точки зрения любой религии. Я этого не понимаю.
– Дивнич говорил, что оскорбляли его семью. Он хотел закончить карьеру в спорте.
– В том-то и дело. Если люди так агрессивно реагируют, может, им молиться больше надо? Сейчас молятся пять раз на день. Может, надо десять, чтобы агрессии не было? У меня ее нет – построят мечеть, ради бога. Главное, чтобы ходили туда. Может, исправятся, добрее станут.
Если они все так топят за мечеть, где их доброта? Где то, что прививает ислам? Ислам – это же религия добра, это не зло. Почему тогда они злость такую источают? Большой вопрос.
Им в себе надо разобраться, потом кому-то указывать. Есть такая хорошая цитата у христиан: не судите, да не судимы будете. Зачем они судят человека? Я не поддерживаю эту агрессию, люди хотели объяснить, что место святое. Какая разница, где находится мечеть, главное, чтобы люди ходили туда и становились добрее.
– Вы много говорите про доброту и называете это главной ценностью. Какие качества прививаете молодежи?
– Качеств много. Должно быть милосердие, доброта, отзывчивость. Сейчас очень много зависти из-за интернета. Бывает ревность – когда у других что-то получается, а у тебя нет. Обвиняют всех, только не себя.
Мы должны быть как самураи, честь должна быть у людей. А ее, к сожалению, в наше время мало. У некоторых вообще нет. Даже если взять человеческие понятия, у многих они отсутствуют. На первом месте деньги, хотя это большой грех. Если человек богатый, он должен помогать людям. А многие, наоборот, окунаются в разврат, грязь, похоть.
Нужно себя воспитывать: аскетично жить, дарить добро окружающим. И религия настраивает, и люди должны это понимать. Доброта должна быть прежде всего.
«Как-то выживаем на самом деле». Дрался в UFC, но неудачно – из-за слабой борьбы
– Вы яркий боец, но последнее время почти не выступаете – с 2015-го всего два поединка в ММА. Планируете вернуться?
– Мне всегда больше нравился бокс, ударка. Я получаю от этого большее удовольствие, это зрелищно. Когда в ММА начинают бороться, бой теряет смысл. Если хотите посмотреть на борьбу, можно пойти на чемпионат по вольной борьбе.
Это моя позиция, никому ее не навязываю. В стойке есть опасность, зрелище, кровь. Это притягивает, магия есть. Я люблю рубки, когда бескомпромиссная битва.
Понимаю, что борьба тоже нужна, есть красивые моменты – амплитудные броски, болевые приемы. Я это не исключаю, очень интересно. Но предпочитаю ударную технику.
– В Hardcore вас представляют бывшим бойцом UFC. В 2015-м проиграли два боя, после чего провалили допинг-тест. Почему не получилось в UFC?
– У меня не было команды, не было даже людей, которые бы мне устраивали сборы. Бойцы как гоночный болид: если в него не вкладывать деньги, он придет в лучшем случае в десятке, в худшем – последним. Если нет вложений, даже талантливый спортсмен не раскроет потенциал.
С точки зрения опыта – у меня была цель дойти до UFC, а дальше я не знал, что делать. Поэтому так все произошло.
– Вы пришли в UFC ярким нокаутером на серии побед. Два поражения – решением. Не хватило борьбы?
– К сожалению, у меня не было хорошего менеджмента. Соперников можно подбирать таких, чтобы ты раскрылся. А мне борцов подкидывали, не моя тема, зрелище не мог показать, они меня одеялили.
Не отмазываюсь, что я такой красавчик, нет… Я никого не виню. Но кто в индустрии вращается, понимает, что любого можно довести до чемпионского боя, если есть интерес.
Хабиб, например, с Фергюсоном сколько раз не подрался. У него менеджмент грамотно был выстроен, вели до чемпионского титула. Хабиб – талантливый боец, но если бы отец все не выстраивал… Он внес большой вклад, говорил, что делать.
Должна быть команда, у Хабиба она была. Его грамотно вели, и он стал непобедимым. Я рад за него, мне он интересен как боец, всегда за него болел. Но если менеджмента нет, то на первом же бою обломишься.
– После UFC вы охладели к ММА – почти не деретесь. Чем зарабатываете на жизнь?
– Кем я только не работал… Как-то выживаем на самом деле. В нашей стране невозможно заниматься одним видом деятельности. Оставим все в секрете. Что бог пошлет, то и есть.
Почему желание Федора Емельяненко запретить поп-MMA – ошибка и глупость
Фото: instagram.com/erokhin_team_; Joel Marklund/ZUMAPRESS.com/Global Look Press; instagram.com/hardcorefc_boxing
Я бы ещё добавил первую половину нулевых.