Я уехал из «Порту», потом попался на допинге, три моих клуба закрылись, каждый новый сезон РПЛ – испытание. Открытое письмо бывшего вратаря ЦСКА

Карьера Артура Нигматуллина = суперсложная видеоигра.

Вы точно знаете Артура Нигматуллина из «Арсенала», но вряд ли в курсе, каким был его путь до Тулы. Артур сравнивает свою карьеру с игрой, где в каждом сезоне поджидает новый босс. Это действительно так – просто оцените таймлайн препятствий Нигматуллина в битве за РПЛ.

Открытое письмо Артура Нигматуллина о трудностях прохождения этой игры – на Sports.ru.

* * *

Я из Владивостока, в ЦСКА попал случайно. Мне было 12 лет, играл за все подряд команды на всех подряд соревнованиях. Особого значения этому не придавал – футболом не особо горел. Но тренер сборной города вцепился в меня: «Надо ехать в ЦСКА. Я везу своего сына и повезу тебя». Отец решил: «Пусть едет, он в Москве-то никогда не был».

Приезжаю на просмотр, тренер Владимир Остаповский мне пихает, пихает и пихает. Зима, я еще в каких-то шиповках приехал на два размера больше. Про себя думаю: ну ладно, не нравлюсь, поеду домой. Когда все заканчивается, ко мне подходят: «Остаповский в восторге от тебя. Остаешься». Месяц еще побыл, потом полетел домой, а оттуда в Москву насовсем переехал. 

Вообще перелеты из Владивостока в Москву – это что-то, конечно. Я где-то раз в год летаю, а потом неделю не могу акклиматизироваться. Часто думаю, как же сложно игрокам «Луча». Спрашивал их даже: «Парни, как вы это делаете?» 

В моей команде 1991 года в ЦСКА играли Щенников и Заболотный. Антон очень серьезный и целеустремленный. Заболотный с детства четко понимал, чего хочет добиться. Поэтому и тренировался с особой страстью. Нечасто встретишь нападающего, который идет в любую борьбу, летит в любые подкаты, вечно голова разбита. Помню, в «Тосно» шли после какой-то тренировки. Он как обычно весь перемотанный. Я его спрашиваю: «Антох, как тебе это удается?»

Когда меня подключили к основе, в ЦСКА была команда суперзвезд. Жо, Жирков, Вагнер, Карвальо – я ворота потерял и вообще не понимал, что происходит. Акинфеев не смущал: тогда, в 2008-2009-м, как раз ходили слухи, что им интересуются в Англии. Думал, что сейчас уедет, а место освободится. Но, как видите, 2020-й, а до сих пор не освободилось.

После чемпионата Европы U17 мной заинтересовались в «Порту». Позвонил известный человек из российского футбола: «Артур, европейский агент хочется с тобой встретиться и пообщаться».

Я думал, шутка какая-то, кто-то прикалывается. Среди футболистов распространена такая тема: позвонить с незнакомого номера и пригласить на переговоры. Меня за такое чуть из сборной не выгнали. Одному парню записали мой номер именем тренера и все время просили подойти. Он к тренеру ходил и спрашивал: «Вы меня звали?». Потом видим, что они за базой шашлыки жарят, опять пишем, чтобы шел. Тренер в шоке: «Ты что ко мне приходишь? Пойдем выяснять, кто над тобой прикалывается». Я сознался, а он говорит: «Все, тебя в сборной больше не будет».

Когда понял, что никто не прикалывается, оделся во все нарядное, что было, поехал на встречу к этому агенту. Там сказали лететь в Португалию и тренироваться. Только из ЦСКА меня не отпускали. Был июль, а контракт в августе заканчивался. Меня стали к основе подключать, за дубль активно ставить. Я доиграл половину сезона, а потом психанул, что не отпускают. И просто пропал – не приходил ни на тренировки, ни на игры. Мне звонят: «Ты где? Мы тебе зарплату не будем платить». Я отвечаю: «Да не платите, я уезжаю».

Когда приехал в Порту, контракт с ЦСКА еще действовал. Меня не показывали ни прессе, никому. Только не особо помогало: выхожу в город, а меня узнают, пальцами тыкают: «О, наш русский вратарь». Настолько люди футболом живут, что даже таких игроков запоминают. Казалось, все это происходит не со мной: еще недавно в дубль ЦСКА не хотели брать, а тут я в «Порту». Рядом со мной Куарежма, Лучо Гонсалес, Халк. Правда, Халк тогда только приехал, казался каким-то квадратным, не производил впечатления.

А вот Куарежма, Рауль Мейрелеш, Лучо Гонсалес – ну просто топовые ребята. Куарежма приехал как зверь туда, ездил на Audi R8, она тогда только вышла. На тренировках так старался, что майку натурально можно было выжимать. Еще вратарь Нуну, который сейчас тренер в «Вулверхэмптоне», там заканчивал, сразу по-русски заговорил со мной: «Давай оставайся, будем тебя мне на смену растить, я-то уже старый, песок сыпется». 

В Португалии жил с двумя молодыми бразильцами, а за мной присматривала русская семья. Вроде со всеми нормально общался, но было что-то не то. Не хватало чего-то русского: то ли общения, то ли антуража. Сидишь в комнате с бразильцами, вроде с ними хихи-хаха, но настоящая жизнь все равно в своих соцсетях – во «ВКонтакте» и в «Одноклассниках». Не понимаю, что меня беспокоило. Трудностей ведь никогда не боялся: когда в 12 лет приехал из Владивостока в московский интернат, справился же. Отец как-то говорил: «Надо было все оставлять и ехать с тобой». Правда, сейчас чуть иначе рассуждает: «Что ни делается, все к лучшему. Зато жену потом встретил».

Когда проводил лето в «Порту», мне в «Одноклассники» начал писать агент Валерий Оганесян: «Почему ты не хочешь со мной работать?». Говорил, что вернет в ЦСКА, предлагал вариант с «Рубином». Я ему говорю: «В ЦСКА очень неудобно возвращаться после того, как уходил». Оганесян пишет, что все это ерунда. И говорит: «Такие-то условия по деньгам». Для того времени – отличные условия. Я очень хотел вернуться в Москву, поэтому поехал. Приезжаю, в ЦСКА называют условия – меньше. Я смотрю на Оганесяна, а он говорит, что все в силе. Из своих мне доплачивал, чтобы было столько, сколько пообещал.

Бывает, жене говорю: «Сейчас бы поехал даже не в «Порту», а какой-нибудь другой клуб пониже и попроще. Даже не в «Брагу» – это тоже уровень супер. Поехал бы и в условный «Пасуш де Феррейра», был бы рад там играть. Когда у меня семья, двое детей, жить около Атлантического океана в тепле – такой кайф. А тогда молодежь другая была, не как сейчас. Приоритеты у нас другие были – в Москве погулять и так далее. А в Порту – да, красиво, но тихо и спокойно. Вышли с командой погулять, посидели, чайку попили – да и все. Даже портвейн там не пробовал, а в Москву так торопился, что ни одной бутылочки вина с собой не захватил.

Все, вернулся, Москва, друзья, своя стезя – мне комфортно, супер. Постепенно начал за дубль играть, с зимы уже за основу на сборы поехал. Но перед этим мы друзьями съездили в отпуск в Таиланд и нормально там подвигались. Приезжаю оттуда во Владивосток, встаю на весы: 100 кг, если не больше. По-моему, даже чуть перевалило за центнер – при рабочем весе 94. Я начал переживать и думать, как скинуть вес, чтобы на сборы приехать в нормальном состоянии. Причем сейчас уверен: мне никто слова бы не сказал, а я бы за 5 дней все убрал.

Но в голове засела тема, что надо срочно похудеть. Захожу к бабушке, а она предлагает мне кусок яблочного пирога. Я отказываюсь, говорю, что худею. Бабушка отвечает: «У тебя, наверное, водичка стоит. На тебе фуросемид – выгонишь ее». Я выпил, водичку выгнал, на весы встаю – там сразу минус три. Фуросемид же за сутки действует: вода мгновенно уходит, а мышцы иссушаются просто. Мне даже потом звонили разного уровня футболисты и спрашивали: «Как те таблетки называются, чтобы похудеть быстро?». Мы же с Рыжовым вместе выпили. Только я попал на допинг-тест, а он кресты порвал. Вместе потом в Москве и куковали: он с крестами, а я дисквалификацией. Но в тот момент даже не думал, что могут быть какие-то последствия.

Приехал на сборы, то ли с Васей, то ли с Лехой Березуцким сидим в бане. Я ему говорю: «Вот у меня таблетки. Выпил и сразу подсушился, три кило скинул». Он насторожился: «Что, какие таблетки?» Я отвечаю: фуросемид. Вася смотрит на меня в шоке: «Нигма, ты что, дурак? Это допинг, за него могут дисквалифицировать. Ты с таким не балуйся, а то приедет еще сюда допинг-контроль, на сборы иногда они заезжают».

И что вы думаете? Вскоре приехала комиссия. Вася смотрит на меня: «Не дай бог ты попадешь в списки». Я побежал в баню выпаривать все это, чуть сознание там не потерял, чего только ни делал, чтобы выгнать (потом узнал, что я почти все выгнал, попался на остатках). Еще думал на тренировке что-то подстроить, травму получить, чтобы в больницу уехать, а тест не сдавать. В общем, приехала комиссия, допинг-пробу брали у 7 человек из 28. Конечно же, я оказался в списках.

Доктор мне говорит: «Ну, что делать. Надо идти, сдавать и надеяться на чудо. Меня запускали последним – вдруг затянется и не позовут. К сожалению, позвали. Но месяц прошел, никаких новостей. Слуцкий мне говорит: «Вот же ты, конечно, придумал. Я бы тебе про эти килограммы ни слова бы не сказал, все бы ты быстро сбросил. Ладно, пока вроде тишина, все нормально». 

Вскоре все-таки пришло уведомление, что допинг обнаружили, надо ехать в швейцарский Ньон. Недавно смотрел «КраСаву» с Мхитаряном, они тоже в Ньоне были, сразу вспомнил все свои ощущения. Как спускаюсь вниз, налево поворачиваю, а там люди – судьи, которые решают. Вот там мне и объявили, что я дисквалифицирован. Спасибо юридической службе ЦСКА, что срок получился меньше. Хотели дать двушку, а дали всего 10 месяцев. Наши юристы написали чуть ли не две книги, чтобы меня спасти. Там все подробности – и про пирог, и про бабушку, и про все. Я очень благодарен ЦСКА: мне не только продолжали платить зарплату, но и контракт продлили. Слуцкий и Чанов меня отстаивали, с Леонидом Викторовичем до сих пор встречаемся и вспоминаем, как мне спасли карьеру в тот момент. 

Когда в Ньоне объявили, что я дисквалифицирован, сразу позвонил маме. Говорю ей о решении комиссии и начинаю смеяться. Дома все плачут, трагедия, а у меня истерический смех – как у Джокера в фильме. Просто не понимал, что со мной происходит, какая-то прострация была.

Предложили поиграть в Реутове за «Приалит» в КФК. На игру приехали журналисты «Советского спорта» и сделали статью: «Мог бы греться в лучах солнца на Атлантическом океане, а играет в Реутове возле какой-то пивнухи». После этого перестал играть вообще – только в PlayStation.

Еще до всей этой истории с допингом приезжал молодой во Владивосток и любил погулять, деньги тратил туда-сюда. Мне старший брат говорил: «Слушай, ты относись к деньгам поспокойнее. Сегодня они есть, а завтра пойдет что-то не так, и ничего не будет». В момент дисквалификации сразу вспомнил его слова, как по голове они ударили. Дали понять, что хорош, надо чуть приземлиться. Может показаться, что я себя так успокаиваю, но, думаю, дисквалификация убила зачатки звездной болезни, которые тогда проявлялись. Еще с тех пор всегда советуюсь с доктором перед тем, как выпить любое лекарство. Даже самые простые витамины – без разрешения никогда не выпью ничего.

Когда дисквалификация кончилась, Онопко договорился, чтобы я сразу сыграл за молодежную сборную на Кубок Содружества. Было очень сложно – после такого простоя даже в моем возрасте трудно возвращаться.

Дальше начались наши рейды с Валерием Оганесяном. Пошли в «Мордовию», в ФНЛ. Там был местный вратарь, но Щербаченко наигрывал меня. Хорошо пошло, был готов, начал играть. Не без ошибок, но из состава меня убрали после самой хорошей игры за «Мордовию». Возможно, из-за того, что Оганесян поругался с главным тренером, а все его игроки дружно на скамеечку присели. Валера мне говорит: «Все, уходим». Ну, уходим так уходим. Не хватило нам обоим терпения, очень шебутные мы оба были. А ведь «Мордовия» выходила в Премьер-лигу, мог с ней попасть в РПЛ в 19-20 лет уже. Но к Оганесяну с большим уважением отношусь. Он сейчас работает в Армении, но до сих пор помогает всем своим пацанам, которых когда-то вел

Решили с ним тогда идти в «Урал» – тоже в ФНЛ. Приехал в Екатеринбург, город отличный, тренер вратарей классный, [Григорий] Викторович Иванов, Шатов. Там познакомился с Ником Сафрониди – его называю одним из старших по жизни. Глядя на Сафрониди, начал взрослеть, менять мировоззрение. Вместе с ним ели кашу на завтрак, тренировались вместе дополнительно, он научил следить за питанием. Серьезно – на два часа после тренировок оставался и пахал. Тренер просто не мог мне не дать шанса, концовочку сезона в «Урале» зацепил. Только потом получилось, что Шатов должен был в ЦСКА перейти, а перешел в «Анжи». Пришлось из Екатеринбурга тоже уходить (ЦСКА в ответ на решение Шатова перейти в «Анжи» досрочно отозвал из аренды в «Урал» Нигматуллина и Заболотного – Sports.ru).

Я не понимал, почему со мной все это происходит. 

То допинг, то с «Мордовией» не сложилось, то история с Шатовым. Очень накатывало, думал, будто кто-то специально что-то против меня делает. Я сам справлялся за счет характера, но, мне кажется, помощь психолога тогда бы была не лишней. К счастью, Валерий Оганесян уже с «Химками» работал – перешел туда и вроде бы наладилось. 19 лет, был самым молодым вратарем в ФНЛ. А оттуда перешел в «Волгу» – с ней и дебютировал в РПЛ.

Там пошло по нарастающей. Провел три матча: в первом пропустил 3, во втором – 4, в третьем – 5. Если серьезно, то невероятные ощущения. Дебют был с «Зенитом» – против Халка, Данни, Витцеля. Я так счастлив был: выхожу на поле, полный стадион, «Зенит» со всеми звездами, волнение такое приятное. Данни тогда хет-трик оформил, а Халка удалили. Я сразу перекрестился, потому что после был штрафной прямо на его точке. Ну и это был другой Халк – не тот что в «Порту» в 2008-м.

Вторая игра с «Ростовом» (0:4) – нас там рвали на части, уничтожали в лохмотья. Может быть, один гол мой, но вряд ли что-то мог изменить. Дениса Колодина на левый фланг поставили, он удалился на 50-й минуте, а Дзюба и Ананидзе как начали нас дербанить. Два-три вытащил, а дальше уже нашвыряли. Единственное приятное воспоминание – после игры раков подвезли. Взял целую сумку и забрал в самолет.

Я был в полной уверенности, что буду дальше играть, но меня посадили. Потом спрашивал тренера вратарей: «Нам все закидывают миллион голов, мы же больше всех пропускаем. Ставьте вы меня, а не возрастных. Мне 22, продадите потом хоть, деньги заработаете». Третий матч уже был после зимней паузы. Меня выставили на трансфер, съездил в Финляндию даже – в ХИК. Потренировался там в манеже, в команде был Форсселл, который в «Бирмингеме» и «Челси» играл. У него три операции, а молодежь летит ему бедному прямо в ноги в подкаты. Но контракт так и не предложили, поэтому вернулся в «Волгу». Пропустили там очередные 4 или 5, пришел Талалаев и поставил меня против «Динамо». Первый тайм – 0:0. Думаю, все нормально, вкатился. Начинается второй тайм – пятерочку вкинули. 

Снова начались моменты депрессии. Играем на сборах против каких-то румын, получаем 5 за тайм, за них еще Адриан Муту был. Снова выставили на трансфер, начал судорожно искать команду. Должен был перейти в «Енисей», но все сорвалось, в итоге остался. И заиграл – сначала в «Волге», потом в «Тосно». 

Оттуда попал в «Амкар» – там наконец-то стал основным вратарем клуба Премьер-лиги.

Дальше вы, наверное, догадываетесь.  

Я думал, так не бывает. 16 лет команда была в РПЛ – ну что с ней может случиться? Ты провел топовый сезон, освоился, команда супер, тренеры классные, у тебя ребенок родился. Вдруг – клуб закрывается. Как, ну как такое возможно? Когда потом пришел в «Арсенал», даже шутили: «О, Нигма уже закрыл «Волгу», «Тосно», «Амкар», сейчас и нас закроет».

В «Арсенал» попал при Кононове, при нем и начал играть. На примере Кононова понял, какая сила у медиа, хотя раньше ее не признавал. Кто-то ему вот такой подлив устроил. Иначе не объяснить: пришел тренер в «Спартак», интеллигентный, выглядит хорошо, старается, работает. И сразу начинается негатив – очень, очень странно. 

В Туле мы с ним отлично работали, тренировки были четкие. Наверное, в России все привыкли, что тренеры ведут себя жестче, орут, показывают стержень. Но мне приятнее, когда интеллигентно говорят про мои ошибки, а не с соплями и слюнями от криков. 

В «Арсенале» сначала играл Левашов, потом я, потом снова Левашов. Зимой даже подумал, что, может, в Европе попробовать, раз здесь не очень идет. Мыслил приземленно – о середняках чемпионатов Бельгии, Голландии, о чем-то таком. А уж условный «Витесс» со Слуцким – лучшее, что можно придумать. Я следил за ним и мечтал: вдруг Викторычу понадобится такой боец, как я.  

Остался в Туле, Левашов получил травму, всю весну играл я. Провел в итоге 16 матчей за сезон, закончили высоко, попали в Лигу Европы, мне контракт предложили новый на два года. Кажется, в тот момент впервые за долгое время успокоился. Оказалось, что рано. Этот сезон начал в запасе, провел только одну игру, а потом у нас еще один вратарь дебютировал – Шамов. Что ж, отношусь как к новому испытанию (в феврале контракт с «Арсеналом» до конца сезона подписал еще и Юрий Лодыгин – Sports.ru).

У меня есть цель – выиграть чемпионат России и сыграть в Лиге чемпионов. Возможно, выглядит смешно и наивно, но она вполне реальная. Все бывает – если начнешь на таком уровне играть, то там уже и сборная будет. Я изучил всех вратарей – от и до. Кто во сколько заиграл, у кого какие сезоны были. На днях на Sports.ru как раз статья была про английских вратарей. Дэвид Симэн в 27 в «Арсенал» перешел, Шмейхель – в 28 только в Англию приехал, а потом играл до 37 и был лучшим.

Мне всего 28. И сейчас отношусь к себе настолько серьезно как никогда. Даже игровой вес меньше, чем тогда в ЦСКА. 92, а не 94. Молодые подходят: «Нигма, объясни, у тебя специальное питание?» Отвечаю, что нет, просто не хаваю все подряд. 

Я уже привык, что вся моя карьера как компьютерная игра, которая состоит из трудностей. И чтобы перейти на новый этап, мне обязательно нужно пройти испытание. Думаю, если начну играть, будет все хорошо и наконец-то откроется долгожданный новый уровень.

Фото: arsenaltula.ru; pfc-cska.com; Gettyimages.ru/Alex Livesey; fc-mordovia.ru; РИА Новости/Алексей Куденко, Григорий Соколов

«Я больше толстым не хочу играть. Это просто стыдоба». Лучший игрок сборной Колыванова – о том, как все потерять и в 30 лет начать заново

В ноябре 2012-го я в запасе с «Барсой», через год – уже бармен и разливаю текилу. Открытое письмо вратаря «Спартака»