Теннис на грунте – это особый вид спорта. В чем прикол?

Что, когда и как смотреть.

В теннисе начался грунтовый сезон: ближайшие два месяца и в мужском, и женском календаре только турниры на красной глине. Теннис на грунте – это особое зрелище, где раньше даже были свои герои. Разберемся в специфике.

Кто придумал играть на глине?

Как и многое другое в теннисе – британцы. Многократные чемпионы «Уимблдона» братья Уильям и Эрнест Реншоу любили отдыхать в Каннах. В 1878 году они построили там травяной корт, но вскоре поняли, что юг Франции – это не Англия и на жарком солнце трава быстро портится. Через пару лет они нашли решение: начали дробить бракованные терракотовые горшки и посыпать корт этим порошком.

Новое покрытие стало хитом, и в ближайшие годы только в Каннах построили больше 100 грунтовых кортов, которые идеально подходили для жары. Была только одна проблема: природная глина слишком легко впитывает влагу и плохо сохнет после дождей. Но в 1909 году английская компания с французским названием En Tout Cas разработала быстросохнущую смесь дробленого кирпича с песком. Вскоре после этого грунт проник в соседние Италию и Испанию, а потом доехал до США.

Какое-то время грунт был главным теннисным покрытием, и даже US Open три года проходил на глине (в 1975-1977). Но затем ее вытеснил синтетический хард – процесс продолжается и сейчас. В 2014 году покрытие сменил турнир в Акапулько, сейчас это пытался сделать и Сан-Паулу. Все потому, что им трудно привлекать топ-игроков в преддверии крупных хардовых турниров в Индиан-Уэллсе и Майами – никто не хочет скакать с покрытия на покрытие. Постуимблдонский грунтовый отрезок загибается по той же причине.

Что в грунте особенного?

Главное – он медленный. Быстрота покрытия – это сложный показатель, который рассчитывается из двух факторов: скорости и угла отскока. Глина хорошо поглощает мощь ударов (эксперимент ITF показал, что они теряют 43% скорости), и мяч на ней отскакивает высоко. Единственное исключение – это линии, которые обычно выкладывают из пластика. От них отскок быстрый и низкий, что иногда бесит игроков.

Грунт бывает разным. Скорость покрытия меняется в зависимости от смеси, которой покрывают площадку, и от ее количества. Например, Мария Шарапова в автобиографии писала, что начинала играть на грунте в Сочи, но это была «не французская красная глина, это был жесткий, серый корт».

В США распространен зеленый грунт, который в 1928 году создал местный изобретатель. Цвет ему дает горная порода амфиболит. Есть и другие отличия, которые в автобиографии описал Андре Агасси: «До тех пор я играл только на зеленом грунте, а он довольно быстрый. Красный грунт – это горячий клей и мокрая смола, уложенная на зыбучий песок. На этом красном дерьме навылет не пробьешь, жалуюсь я на первой тренировке». Но сейчас в обоих турах проходит только один турнир на зеленой глине – в Чарльстоне.

Еще в 2012 году в Мадриде экспериментировали с синим грунтом. Цвет ему давала не природная добавка, а краситель. В итоге площадка получилась безумно красивой, но слишком скользкой. На это жаловались игроки во главе с Надалем и Джоковичем, так что в следующем сезоне турнир вернулся на классическую красную глину.

Грунт – это естественное покрытие, поэтому оно здорово реагирует на погодные условия. «В сухой день он жесткий. Тогда теннис идет быстрый, на игру влияет мощь удара. Но стоит пойти небольшому дождику или повыситься влажности, как глина впитывает влагу, становится вязкой и медленной. Покрытие превращается в суп и поглощает даже самые плоские, мощные удары», – писала Мария Шарапова.

Как на этом играют?

Снова рассказывает Шарапова: «Это покрытие, на котором важны мобильность и терпение, которые не были моими сильными сторонами. После одного матча, в котором мне было очень тяжело, я сказала журналисту, что на грунте чувствовала себя как корова на льду».

Мария выделила ключевые вещи. Грунт скользкий, поэтому к мячу можно не подходить, а подъезжать, что у нее долго не получалось. А Роджер Федерер уже второй год вообще не играет на грунте – в том числе и потому, что особенности движения плохо влияют на его колено. Для хорошего скольжения нужно мощно загружать бедра, поэтому, например, Энди Маррей не хочет возвращаться после операции раньше травы.

Поскольку глина медленная, на ней нужно уметь терпеть. А пока терпишь, не помешает навык конструировать розыгрыш, способность действовать разнообразно и выжимать из соперника ошибки. И еще требуется безумная физическая подготовка и мощное умение сосредотачиваться, чтобы выдерживать эти затяжные размены.

Именно поэтому грунт очень полезен при подготовке молодых игроков. В 2005 году руководство австралийского тенниса решило строить больше глиняных кортов, чтобы развивать у молодежи тактическое мышление, поднимать уровень движения и не ломать неокрепшие тела о жесткий хард и синтетическую траву. Некоторые эксперты связывают появление новой волны австралийских талантов именно с этим решением.

Успех на грунте приносит верхнее вращение. У покрытия высокий отскок, а удары с такой подкруткой скачут еще выше и выпрыгивают из зоны, откуда можно комфортно наносить удар (у большинства теннисистов она начинается на уровне груди и заканчивается на середине бедра). В итоге сопернику приходится либо плохо отвечать, либо уходить в глубину, отдавать инициативу. Самый мощный топспин в теннисе у Рафаэля Надаля. Если кто забыл, король грунта и десятикратный чемпион «Ролан Гаррос» – это тоже он.

Агасси утверждает, что грунтовый теннис отличается от всего остального: «Игра должна стать другой, тело – тоже. Вместо того, чтобы бегать из стороны в сторону, резко тормозить и делать рывки, нужно скользить, тянуться, танцевать. Знакомые мышцы играют вспомогательные роли, пассивные – преобладают».

Наверное, поэтому многие великие игроки так и не покорили это покрытие. Такие люди, как Пит Сампрас, Борис Беккер, Джон Макинрой и Винус Уильямс никогда не выигрывали «Ролан Гаррос».

Своеобразие глины привело к появлению чисто грунтовых специалистов, которые используют особенности покрытия и доминируют над остальными теннисистами. «Профессионалы, которые выросли на этом покрытии, чувствуют его ритм, знают, когда скользить, как вкатиться в мяч. Они прекрасно играют во время дождя, после дождя или перед дождем, которые обычно хоть раз случаются во время турнира», – писала о них в автобиографии Шарапова.

Агасси высказывался не так лестно. Вслед за Ником Боллетьери он называл их «земельными крысами»: «Они сидели тут месяцами, тренировались, ждали, пока мы закончим с хардом и прилетим в их грунтовое логово». Обычно «земельными крысами» были испанцы, итальянцы и латиноамериканцы. Но сейчас чистых грунтовиков на топ-уровне почти не осталось – по двум причинам. Во-первых, они начали лучше играть на других покрытиях. Символом этой эволюции стал, конечно же, Надаль, который из короля Парижа превратился в человека, который брал все «Шлемы».

Во-вторых, топ-игроки в целом становятся более универсальными. Федерер и Джокович просто звери на грунте и, если бы не Надаль, выиграли бы на нем куда больше титулов. Даже Маррей освоился на глине и доходил до финала «Ролан Гаррос». Шарапова из «коровы на льду» превратилась в двукратную чемпионку Парижа, а самая успешная действующая теннисистка на грунте – это Серена Уильямс.

Так какие турниры надо смотреть?

Мужчины на этой неделе играют в роскошном Монте-Карло, где расположен один из самых медленных грунтовых кортов.

А женщины на следующей неделе отправятся на уникальный турнир в Штутгарте – единственный в мире, где на глине играют под крышей. Покрытие там чуть быстрее обычного, не зря это один из любимых турниров Шараповой: она выигрывала его трижды и именно там возобновила карьеру после допинговой дисквалификации (а еще там раньше всем участницам, стоящим в десятке, дарили Porsche).

7 мая стартует крупный комбинированный турнир в Мадриде, а через неделю – такой же в Риме. Мадрид – это гламурная грунтовая остановка: там проходили эксперименты с синим покрытием, а мячи подавали модели (мужчинам – местные красотки, а девушкам – парни-качки). В Риме все куда более чинно, а один из кортов окружен псевдоклассическими статуями эпохи Муссолини. Даже визуально грунт там кажется более темным, насыщенным, благородным.

Закончится земляная феерия в Париже, где с 27 мая по 10 июня пройдет самый скромный турнир «Большого шлема» – «Ролан Гаррос». Комплекс по современным меркам считается тесным, но руководство никак не добьется разрешения на модернизацию. А еще это единственный «Шлем», над центральным кортом которого нет выдвижной крыши.

Зато для теннисистов из России это самый успешный «Шлем»: они выигрывали его пять раз. В 1996 году Евгений Кафельников стал там первым российским чемпионом «Шлемов». В 2004-м Анастасия Мыскина принесла России первую женскую победу такого уровня, в 2009-м Светлана Кузнецова взяла там второй «Шлем» в карьере, а в 2012-м и 2014-м королевой Парижа становилась Шарапова.

Кто всех обыграет?

Сложный вопрос для обоих туров. У мужчин, кажется, готов рвать Надаль, но он два месяца не играл из-за травмы бедра. С основными конкурентами все еще сложнее. Федерер и Маррей не играют, Джокович оправляется после проблем с локтем. Доминик Тим, которого считают будущим чемпионом «Ролан Гаррос», только возвращается после травмы голеностопа. Стэн Вавринка сам не свой после операции на колене. В порядке Саша Зверев, но его Надаль уже вынес в Кубке Дэвиса.

Остальные топ-теннисисты на грунте Надалю не конкуренты. Так что все будет зависеть от того, не сломается ли испанец и сможет ли он набрать форму.

У женщин ситуация такая же, как в последние два года в целом: фавориток столько, что их, считай, и нет. Все теннисистки топ-10 могут на что-нибудь претендовать, но из них стоит выделить Симону Халеп, которая в этой компании самая грунтовичка, и, конечно, действующую чемпионку «Ролан Гаррос» Алену Остапенко.

Среди наших самые большие надежды на Дарью Касаткину. Ее разнообразный, изобретательный теннис идеально подходит для грунта, и в этом году она уже показала мощь характера. Пора воспользоваться хаосом и взять что-нибудь крупное.

Мир восхищается Дарьей Касаткиной. В ней прекрасно все

Фото: Gettyimages.ru/Dan Istitene, Daniel Kopatsch/Bongarts, Allsport Hulton/Archive, Catherine Ivill, Shaun Botterill, Clive Brunskill, Jasper Juinen, Stu Forster, Julian Finney; REUTERS/Benoit Tessier, Andrea Comas, Heino Kalis, Juan Medina