6 мин.

«Человек, которого трудно до конца понять». Мартен Фуркад глазами журналиста l'Equipe

123

Марка Вентуйяка мы знаем давно - я переводила много его статей, разговаривала с ним по Вайберу и виделась в Эстерсунде. Марк также выступал в передаче телеканала L'Equipe, вышедшей после олимпийского сезона. В этой статье он рассказывает свои впечатления от многолетнего общения с Мартеном. 

Автор биатлонного раздела с 2009 года, Марк Вентуйяк наблюдал за карьерой Мартена Фуркада на протяжении 12 лет. Несмотря на годы знакомства, он признается, что нелегко понять, какой человек скрывается за обличием чемпиона, который всегда четко ставил границу между спортом и своей жизнью

В самый последний момент. Нужно было дождаться самого последнего момента, чтобы броня наконец треснула. Чтобы Мартен Фуркад показал, что он такой же человек, как и остальные смертные. Это случилось 22 февраля после победы в мужской эстафете на чемпионате мира. Отвечая на вопросы телерепортера, он внезапно ушел из поля зрения камеры, захваченный слишком сильными эмоциями.

Слезы, которые стали у него еще более обильными в последние два дня [после объявления о завершении карьеры] - мы к ним не привыкли. За двенадцать лет его карьеры на Кубке мира мы много раз видели его искрящимся от радости или наоборот сердитым, но никогда он не позволял себе слез.  Застенчивый, сдержанный парень. Свято соблюдающий границу между профессией и личной жизнью. Когда после рождения его дочери Манон фотограф L'Equipe Фредрик Монс попросил его сделать фото, где он гуляет с коляской, он отказался, потому что категорически не хотел показывать лицо ребенка. 

Мартен многие вещи переживает внутри себя. В противоположность старшему брату Симону, который легко открывает окружающим то, что у него на сердце. 

Один из редких случаев, когда мы могли заглянуть в душу Мартена, случился на Олимпиаде в Ванкувере. Мы встретились во Французском Клубе, на большой пешеходной улице Уистлера. Он не радовался и выглядел хмурым на подиуме. Когда мы его спросили, верно ли наше впечатление, он ответил бесцветным голосом: "Ты прав, это потому, что я видел, как мой брат плачет". Симон плакал от радости и горя, когда младший брат завоевал медаль, на которую надеялся он сам.

Тогда же я спросил его, что, по его мнению, стало ключевым фактором в подготовке, которая привела его на олимпийский подиум. Он ответил, что занятия в тренажерном зале. Во время силовых тренировок он упахивался до пены изо рта, но одновременно говорил себе, что его страдания ничто по сравнению с тем, что ощущает его бывший тренер Паскаль Этьен, борющийся с раком.

Если не считать эмоций, которые он выражал публично, это, пожалуй, и всё за одиннадцать лет карьеры. Он как будто построил панцирь. Он выразил немного гнева, едва ли длящегося долго, когда его стрелковый тренер Зигфрид Мазе ушел тренировать норвежцев. Ему понадобилось время, чтобы его простить. Но в пятницу Зиг вошел в очень ограниченный круг лиц, которым Фуркад лично сообщил о своем решении закончить карьеру. 

Интересным опытом были совместные интервью, когда нас было трое. С Рафаэлем Пуаре, Мари Дорен и Жан-Клодом Килли. Каждый раз Фуркад подходил к обмену мнениями с огромным энтузиазмом. Из разговора со старшими он старался извлечь полезный для себя опыт. С Мари Дорен-Абер, его подругой из Виллар-де-Ланс, он пользовался случаем, чтобы сформулировать для нее советы, которые он не стал бы давать за дружеским столом или во время совместных пробежек.

[ интервью можно прочитать здесь ]

Для журналистов Фуркад всегда был ценным собеседником. Человек, суть которого трудно ухватить, но прямолинейный и дающий четкий анализ. Трудно его упрекнуть в чем-то сказанном. Когда задаешь ему вопрос, видно, как в его мозгу идет напряженная работа по взвешиванию каждого утверждения.

Фуркада всегда привлекала пресса. Мое первое воспоминание о нем восходит к 2009 году, это было в коридоре отеля в Рупольдинге. Пока его брат Симон пыхтел на велотренажере в нескольких метрах от него, Мартен подошел ко мне и спросил, когда я хочу его видеть для нашего первого интервью. Он был доступен для прессы и быстро реагировал на предложения. До того момента, пока запросов не стало слишком много.

В 2012 году, когда он завоевал три золота чемпионата мира и в конце сезона рассчитывал выиграть Кубок мира, Мартен нанял пресс-атташе (Кати Лальман - прим. перев.), которая должна была организовывать его взаимодействие с журналистами. Постепенно его личный номер мобильного стал недоступен, а для журналистов в день соревнований устраивались теле-конференции. В первые годы систематически, но потом реже. В его супер-загруженном графике каждая минута становилась все более ценной, а его расписание все более строгим. 

Самым надежным способом встретиться с ним лично было послать ему электронное письмо. Ты можешь быть уверен, что ответ придет в течение дня. Этот человек не откладывал дела и не позволял накапливаться неотвеченным сообщениям. 

В спортивном плане, самым впечатляющим была его способность отвечать на поражения. Если он выступил неудачно и тем самым получил удар по своей гордости, вы можете быть уверены в сокрушительной реакции на следующей гонке. После поражения он замыкался в себе, и в этот момент лучше было его не трогать. Он был недоступен для журналистов и даже для своих близких. Стефан Бутье, его тренер с юношеских лет и до трех титулов Пхенчхана, может это подтвердить. Это правило было настолько железным, что в день его поражения в спринте Пхенчхана я без тени сомнения написал, что он выиграет завтрашний пасьют. С его стороны было очень любезным оправдать мои ожидания.

подпись на 1-й полосе L'Equipe: Медаль гОРдости

Все это при неуклонном соблюдении личных границ. Не в пример другим чемпионам, я не могу припомнить много случаев, когда бы я разделил с ним кружку пива или бокал глинтвейна, даже у Якоба, мастера глинтвейна в Рупольдинге, которого он иногда чтил визитом. Один из редких моментов близкого общения - ужин, который последовал за совместным интервью с Жан-Клодом Килли. Он не то чтобы был расслаблен, но возможно этот разговор между двумя легендами позволил ему открыться немного больше, так как он знал, что ничто из сказанного не покинет пределов этой комнаты.

Легенда - это то, чем Фуркад отныне стал. Он всегда говорил, что для него неважно оставить след в Истории. Трудно ему поверить, настолько хорошо он знал каждый раз, чего значат его достижения по отношению к другим грандам его дисциплины и спорта в целом. 

Он всегда говорил, что самое важное для него - воспоминания, которые он оставит у людей, разделивших его путь все эти годы. Несомненно, что в будущем и он, и все остальные вспомнят, сидя у камина, совместные радости и великие моменты. Как тот, что все мы пережили вчера.

Источник: L'Equipe

logoСимон Фуркад
logoМартен Фуркад