Алексей Терещенко: «Крикунов вошел в раздевалку, и мы всей командой стали петь ему песню Пугачевой»
Мы встретились в «Лужниках». Динамовец вышел после тренировки, и, чтобы не простудиться, мы не стали общаться на трибунах. Устроились с пятикратным чемпионом России в кафе, около служебного входа.
Смена номера
– Здесь все родное. Все то же самое, как было девять лет назад, – заулыбался Алексей, показывая то на соседние столики, то на витрину с блинчиками и другой «спортивной» едой. – Даже повара те же остались. Юлия, например. И заведующая столовой Ирина Михайловна. Заведующая гостиницей Ольга Петровна...
- Как вы всех по именам помните?
– Миша, водитель заливочной машины, тоже остался. И комната, комната, в которой нахожусь на базе, та же самая. Только номер другой. Я жил в 314-м, а теперь в 305-м. Единственное, стекла раньше на базе были около льда, а сейчас все закрыли. Только наверху маленькое оставили. Но хоккейный овал – тот же (улыбается).
- Куда вы вернулись? Просто в «Динамо» или, например, к определенной атмосфере? К спокойствию?
– Я вернулся в родной клуб. Не могу сказать, что Казань не была для меня родным домом, но здесь я вырос, сделал первые шаги. Здесь же выиграл первые чемпионства. Здесь все близкое и знакомое.
- Что-то особенно радует из того, что видите в «Динамо» сейчас?
– Все родное. Да все меня радует. Только пока хотелось бы игру свою поправить. Сейчас есть свои проблемы. Нужно бросать больше, чтобы забивать. К сожалению, я эту ниточку где-то чуть-чуть потерял.
- Давно?
– Можно, я умолчу? Есть-есть свои мысли, поверьте. И мне многие говорят и подсказывают. Я поправлю.
Песня для Василича
- Афиногенов как-то в «Динамо» бросил мимо ворот. Крикунов высказал ему: «Ты что, слепой?». На следующий день Максим пришел на собрание в очках. Помните?
– (смеется) Да, было-было. Пришел с огромными линзами. А я помню еще, после чемпионства в 2005-м мы для Владимира Васильевича пели песню в Тольятти. Думаю, он заулыбается, если прочитает. Он знает, о чем я... Да, атмосфера тогда в коллективе была отличная – и Владимир Васильевич хохмил.
- Песню собственного сочинения пели?
– Нет-нет. Это из достаточно известного репертуара. Эстрада.
- Киркоров?
– По-моему, это Алла Борисовна. Владимир Васильевич вошел в раздевалку, и мы всей командой стали петь для него. Посмеялись. Приятно было. Просто мы сами решили спеть такую песню. Он шутил, и мы шутили.
- А от нагрузок Крикунова многие плакали. И тошнило ребят.
– Были моменты, да. Но это не после баллонов, поверьте. А от бега с поясами – вот они достаточно тяжелые. Запомнились навсегда. Я, кстати, стараюсь записывать, как тренеры подходят к тренировочному процессу. Вот секрет вам небольшой раскрыл.
- То есть у вас есть мысли стать тренером?
– Мыслей нет, но записываю. Просто для себя.
Два вратаря
- Харитонов рассказывал историю про 2000 год, как один из игроков приехал на лавку с куском майки соперника на клюшке, а Билялетдинов тому говорит: «Ты почему не борешься?».
– Харитон, весельчак наш... (улыбается) Да, бывало, и кто-то стекло сломает – приедет в него. Ну а что, это игра для настоящих мужиков. Раньше хоккей другой был – отсекания, постоянные задержки, это ужас. А сейчас более мобильный, скоростной хоккей, зрелищный. Больше нужно кататься, больше движения, бросков. Нет задержек, которые тормозили игру. Сейчас интереснее.
- В этом сезоне так вообще поначалу за все удаляли.
– Уже более-менее стало, лучше. Раньше, да, до абсурда доходило. Чуть ли не в бенди уже можно было играть. Но судьи тоже люди. Разберутся, будет нормально.
- Мое любимое воспоминание 2000-х — два вратаря в воротах «Ак Барса».
– Сымпровизировали они (улыбается). Мы финал играли с Казанью. Сначала играл Ячанов, Крикунов поменял его на Царева, потом обратно. И они остались вдвоем играть в воротах. Но там все летело. Мы 8-2 выиграли, по-моему. А помните, как Андрей Марков в 1998-м из-за ворот за 2 секунды забил? Тоже курьез.
- А в «Динамо» потом у Крикунова любимая шутка с Грабовским была?
– (смеется) И это вы знаете. Да, Владимиру Васильевичу очень импонировал этот белорус, ждал, что Миша приедет. Наши ребята как-то вышли на лед в тренировочных майках – просто наклеили на них сверху ленту, фамилию написали «Грабовский». А мы все стояли, веселились, и Крикунов тоже посмеялся. Хорошие моменты были.
Объявление на ТВ
- Чуть тренировку не сорвали. А в школе, на занятиях, тоже баловались?
– Я, бывало, спал на уроках — недосыпал из-за хоккея, тренировки начинались очень рано. А так, был активным мальчиком. С мужиками в общежитии играл на площадке в футбол, они меня брали в команду. Мне это нравилось. А если футбола не было, бегал по коридорам. В салочки играл, в прятки.
- Чье решение было отдать вас в хоккей? Так и не поняла: сами захотели или родители предложили спорт?
– Знаете, мы жили в общежитии. Мама с папой работали. Нужно было занять ребенка. Утром мы увидели объявление в программе «120 минут», по-моему, так она называлась. «Динамовская школа набирает мальчиков 80-го года рождения». Я попал в «Динамо» почти в семь лет.
- А как же футбол?
– Была такая история. Я любил пораньше приехать в Петровский парк. А за динамовским катком тогда было искусственное поле. Мне нравилось поиграть там с мячиком. Подходит к нам тренер из футбольной школы и говорит: «Вы не хотите в футбол придти тренироваться?». Мы сказали: «Нет, мы занимаемся хоккеем».
- Помните, как ходили на тренировки?
– Да. В шесть лет садился на 22-й автобус. Он шел от моей остановки – конечной Институт НАМИ прямо до «Динамо». Потом мне надоела долгая езда. Я перешел на метро. Ездил один. Ходил через Петровский парк. Рассказываю и чувствую ностальгию (улыбается).
- Вы до сих пор поддерживаете очень хорошие отношения с Александром Николаевичем Филипповым, дарите подарки, заботитесь о нем...
– Это тренер, который воспитал, вырастил, научил азам хоккея. Можно сказать, был вторым папой для нас. Сопли на льду нам вытирал. Мы катались на улице – он к каждому на тренировке подъезжал. Платок достанет, высморкает. Или просто поможет. Нянчился с нами.
- В «Динамо» вас взял Билялетдинов?
– Да, это было в 1998 году. Ребята уехали на МЧМ, и я тренировался с командой мастеров. В 1999 году – 7 января – сыграл первый матч за «Динамо». В 18 лет! Взрослая команда. Непередаваемые ощущения, никогда не забуду. То время очень многое дало. Да, было тяжело, нужно было рано вставать: зарядки, много тренировок. Скорость, движение, «культура паса» – сила, точность, – все эти хоккейные мелочи мы оттачивали. Как быстро время летит – казалось, вот только вчера это было. И только вроде в Казань уехал, а тут – уже девять лет прошло.
Русская душа или приклеенные кроссовки
- Вы ощущаете, что вам уже за тридцать?
– Честно? Нет.
- А сколько?
– (смеется) Я не знаю. Иногда ощущаю себя не то, что ребенком, но юношей. И хочется так чувствовать. Но понимаешь, что все равно уже взрослый.
- Ну, на машине погонять-то можно?
– Когда один, не прочь. Люблю быстро проехаться.
- А компьютер?
– Нет, не играю. Только если в карты «косынка, преферанс».
- Вы читаете книги – «Войну и мир». Удивляет. Ее мало кто в кратком изложении-то прочел.
– Да, бывает, пытаюсь (смеется). Дома, конечно, очень-очень редко. А в поездках читаю. Интересно. Про Россию, про людей. Знаете, я до этого еще Достоевского прочитал. Делаю вывод, что времена меняются, а люди все те же самые. Только появляются какие-то жизненные новшества. Я имею в виду компьютер и другие гаджеты, а люди остаются. И Россия — она очень богатая страна на таланты, на все. Я горд, что родился и живу здесь.
- Какое произведение самое любимое?
– Я сейчас уже прочитал том «Войны и мира». Вот этот русский дух в книге мне и нравится. И в «Братьях Карамазовых» тоже человеческие отношения... Они, наверное, присущи только русским людям. Вот эта поддержка друг друга, когда ты можешь грудью встать за своего товарища и в то же время ты можешь предать своего отца или своего брата. От любви до ненависти... За границей, конечно, тоже бывают люди. Но мне кажется русская душа, она большая. Нами очень многое познается и нам очень многое дано, потому что мы живем здесь.
- Вы рассудительный и интересующийся. Вам с хоккеистами не бывает скучно?
– Нет. С каждым можно найти тему для разговора.
- О чем? Ну не про «Войну и мир» же вы говорите в раздевалке.
– О машинах. Кто-то может и о девушках рассказать. Обо всем. О еде, об одежде. Поверьте, тем много. Шутим постоянно (улыбается), подкалываем друг друга. Мне как-то приклеивали кроссовки к полу... А бывает, кто-то из игроков приходит на тренировку — и надо форму свою разматывать... Так что все время приходится быть начеку.
Такой проблематичный
- А дома за вашими детьми тоже нужен глаз да глаз?
– Нет, в розетки не лазят. Но возраст сейчас у них интересный: Насте — пять лет, Саше – год и восемь. За ними записывать надо постоянно, что они говорят и делают. Вот недавно приехали мы к подружке жены в гости. Сидим. Я говорю: «Настя, этого нельзя делать. Не надо так себя вести». А она мне: «Пап, какой ты проблематичный стал, с тобой уже не договориться». Ну я... Ну что тут скажешь? У Саши же свои детские вопросы: «Папа, пойдем туда...».
- Вы строгий папа?
– Наверное, нет. Могу быть строгим, но я очень быстро отхожу. Моментально. Но люблю порядок и приучаю детей к нему. Если не убрала какие-то вещи, они могут оказаться в ненужном для Насти месте (смеется).
- За ремень не возьметесь?
– Нет. Могу ударить по рукам. Или, если что-то она может сказать, по губам. И по попе. Бывает, не буду лукавить. Раньше был намного вспыльчивее, честно скажу. Сейчас спокойнее, сдержаннее. Оцениваю ситуацию.
- По характеру дети похожи на вас или на жену?
– Наверное, на меня... (смеется) Промолчу лучше. Это, пожалуй, стоит у Вики спросить. Она лучше сформулирует наши характеры.
- Судя по тому, что вы смеетесь, неспокойный характер.
– Не-не-не. Но они – мои маленькие ангелочки, которые ползают по тебе, встречают и любят тебя. Саша очень любит машинки. У Насти очень много игрушечных лошадей. Она им гривы начесывает, хвосты, прически делает.
Дочка занимается рисованием, к ней приезжает художница. Иногда Настя поражает своими рисунками. Я еще у Вики спрашиваю: «Это она сама рисовала?!». Бывает, что не верю, что это она делала, но становится очень приятно. Рисует пейзажи, натюрморты.
Если есть свободное время, мы гуляем вместе. Саша все время просит: «Папа, поехали кататься на машине... Папа, машина, руль...». Правда, в детских креслах ездить не любят. Иногда со скандалом сажаем их. Приходиться терпеть, что дети кричат, ругают нас, что мы их пристегнули.
- Жена Александра Еременко перед родами говорила: «Досмотрю игру, потом поеду рожать». А Вика тоже до финальной сирены ждала?
– Да, помню, как 27 декабря Аня Еременко родила сына Лешу. Мы тогда были в Давосе с «Салаватом Юлаевым». Выиграли Кубок Шпенглера. Пришли после игры в ресторан, и там Саше Еременко позвонила жена, сообщила радостную новость: «Мальчик!». Для Сани двойная победа была в тот день.
А моя Настя родилась во внехоккейное время — летом. Я ее сразу увидел. А вот у Саши день рождения 20 декабря. Повезло, я был тогда как раз в Москве, мы с ЦСКА играли. Отвез накануне матча Вику в роддом, а с утра она уже родила. И я после раскатки поехал к ним, увидеть маму с сыном. Сыграл матч. А после – снова отправился в роддом, уже со своим папой. Ну а потом отец добросил меня до аэропорта, и я полетел играть дальше.
- Как жена матчи смотрит?
– Переживает за меня. И, конечно, волнуется, как я играю, в каком я состоянии, что я делаю. И высказываются – и Вика, и папа. Отец в большей степени.
- А вы как реагируете?
– Я к этому отношусь хорошо, спокойно, нормально. Очень-очень редко могу сказать: «Сам разберусь». Обычно я всегда выслушаю. Скажу, объясню. Да, я, конечно, понимаю, что могу быть не прав, а они в чем-то правы. Я это анализирую. И мне важно их мнение, потому что с трибуны чаще виднее. Моя семья не работает в хоккее, но они им живут, потому что я играю. Ходят на меня смотреть, переживают и делают все, чтобы мне было комфортно. Чтобы я ни о чем не думал.
Звони Виктории – не ошибешься
- Но ведь не всегда так было. Когда то и вы за Викторией бегали.
– Да. Увидел будущую жену в электричке. Не хватило сил подойти познакомиться, Вика была с мамой. Но вскоре нашел ее номер, и позвонил. Полгода общались по телефону. А потом решил приехать к ней на работу.
- Как номер заполучили?
– Друг помог – достал базу данных. По подъезду определили, кто из жильцов может подходить. Повезло, что она была там прописана. И я попал с первого раза, представляете?
- Вот это у вас интуиция.
– Нет. Я в Можайске находился, там был муж сестры, я ему говорю: «Ну что, Сергей, куда звонить?». Он: «Звони Виктории, не ошибешься...».
- Волновались?
– Конечно. Как же без этого? А она решила, что это социальный опрос. Я говорю: «Нет». И так начали общаться.
- Как вы выдержали столько времени на одних телефонных звонках?
– Конечно, желание увидеться было очень сильным. Но наши графики не совпадали: то я не мог – игры, выезды, тренировки, то у Вики не получалось – она работала и училась. Встреча произошла, только когда у меня закончился сезон. Я приехал за Викой прямо к ней на работу.
- Старались супругу завоевать?
– Я каждый день завоевываю. Стараюсь радовать и оберегать. Да, были и тяжелые ситуации. Казань, могу вам сказать честно, изменила нашу жизнь. Откровенно говорю...
- Разлука разжигает пламя?
– Да-да. Когда ты находишься далеко, начинаешь ценить больше. Когда человек к тебе приезжает, ты понимаешь, что это твое... Родное.
Система Билялетдинова
- С переездом в Казань еще много изменений произошло?
– Вообще я первый раз уехал из дома в другой город, незнакомый. До этого только проездом был. Благодарен и ребятам, с кем я уехал из «Динамо», и руководству, которое нас оберегало, чтобы нам было комфортно. Были и тяжелые ситуации, которые мы преодолели. Что-то кому-то не нравилось. Но мы смогли сделать команду, которая стала чемпионом.
- Почему вы все вместе сорвались в «Ак Барс»?
– Зинэтула Хайдарович нас пригласил, и мы поехали. Из «Динамо» нас было 5-6 человек.
- Вы в Казани стали звездой.
– Да ну ладно, какой звездой?Тоже скажете... Обычный я. Просто те годы, которые я провел после «Динамо» в Казани, Уфе и снова Казани, дали очень многое. И многого еще хочется добиться.
- Вы как-то говорили, что в «Салавате» чувствовали себя свободнее. Билялетдинов все-таки больше давления оказывал? Хотя вы потом все равно вернулись в Казань.
– Да нет, не оказывает Зинэтула Хайдарович давление, и никогда этого не делал. Есть просто определенные законы, должен быть рисунок игры, система. Знаете, кому-то не нравится хоккей Билялетдинова, но поверьте мне, он мало чем отличается от других. Просто все зависит от того, как ребята это выполняют и что они делают. Да, хоккей движется вперед. Может быть, что-то нужно поменять. Он опытный тренер. Он уже менялся. И сейчас поменяется. Уверен, он все видит.
- Когда Билялетдинов был в «Динамо», никто не знал, чего от него ожидать. Привез североамериканскую тактику, к ней долго привыкали. А каким Зинэтула стал в «Ак Барсе»?
– Если сравнивать «Динамо» и Казань, то у него поменялось отношение и к ребятам, и к хоккею. Сделал большой шаг вперед: появился тренер по физподготовке, и много чего еще – если перечислять, это надолго.
- Вы когда-нибудь боялись Билялетдинова?
– Я его уважал. И уважаю. Почему я должен бояться?
- Он выглядит очень строгим. И вряд ли позаботится о своих игроках. Например, как Кинэн — он сам разносит игрокам бутылки с водой в самолете.
– (смеется) Ну, воду мы и сами можем себе принести. Но придя в Казань, Билялетдинов стал общаться с игроками, и вызывал, и интересовался их мнением. И сейчас интересуется. И в сборной так делал. Последнее время всегда у меня спрашивал, как дети, семье привет передавал.
- А пошутить мог?
– Вы знаете, очень-очень редко. Это действительно так. Он, наверное, такой солидный, уравновешенный, с виду строгий — это все Зинэтула Хайдарович. Пошутить может. Но все зависит от того, какое у него настроение.
Заноза в горле
- Вам снятся события Сочи?
– Нет, но я вспоминаю, что, чего, где, как. Да, можно много говорить, что получалось не так, но... Наверное, как команда мы были не так готовы к четвертьфиналу, как должны были.
- Не понимали друг друга?
– Нет, не знаю. Тяжело, и честно скажу, не хочу говорить об этом. И никогда об этом не буду говорить. Просто висит эта Олимпиада... И она всю жизнь будет, как заноза в горле.
- Ваш друг Саша Еременко не провел ни одного матча, но и его подкосила Олимпиада.
– Давайте не будем про Олимпиаду. Честно, невозможно и тяжело об этом говорить. Те эмоции, которые были до Игр и которые после... Не передать словами, как психологически и морально нелегко.
- Мелькают мысли, что вам уже за тридцать и неизвестно, будет ли еще одна Олимпиада для вас или нет?
– Мне очень больно и обидно. Даже сейчас разговаривать с вами на эту тему очень тяжело. Хотелось выиграть. Не каждый год проходит Олимпиада и тем более дома. И я не знаю, будет ли еще такой шанс у поколения – ближайших двух. Рассуждают, что Сочи могут еще раз отдать Игры. Но я буду стремиться к следующей Олимпиаде, доказывая своей игрой, что я ее достоин.
Испытание
- Билялетдинов по вашей карьере красной линией проходит. Взял вас в «Динамо», потом забрал в Казань, на Олимпиаду, а потом вы от него ушли в родное «Динамо».
– Ну... Я бы, наверное, не ушел – у меня был действующий контракт. Но так сложилось. Да, сначала было тяжело – первые два-три дня. Я еще находился тогда не в России, нужно было преодолеть это испытание. Я благодарен руководству «Динамо», которое решило меня пригласить к себе. И постараюсь оправдать доверие генерального менеджера и тренерского штаба.
- Вы столько сделали для Казани. Почему на самом деле от ваших услуг отказались — решили омолодить команду?
– Не знаю. Может быть, потому что высокооплачиваемый. Мне сложно судить об этом. Но честно... Я благодарен клубу за то, что он очень много сделал для меня и моей семьи в те годы, когда я там играл. Огромное спасибо.
- А с Зинэтулой Хайдаровичем вы как расстались?
– Поговорили, что есть хоккейные моменты и никуда от этого не деться. Неважно, он принял такое решение или руководство... Но оно принято. И я воспринял это решение как должное. Не в петлю же лезть, жизнь продолжается. Значит, Богу было угодно, чтобы я прошел это испытание.
- Сейчас уже осознали, что вы дома, и ни о чем не жалеете?
– Ну о чем можно жалеть, если меня поставили в такие условия? О чем, если я играю в родном клубе, при своих родных? При тех же болельщиках, которые рады, что я вернулся. И мне приятно, что я дома. Сколько мне осталось играть? Никто не знает. Еще один плюс – здесь, в Москве, отец походит на матчи, посмотрит на сына. Это очень важно. Понимаете? Потому что жизнь, она идет...
- И все меняется, у вас уже три чемпионства. А где тот «Терешок» из 2005-го?
– Как игрок, надеюсь, что я вырос. И я хочу расти дальше. Есть... не назову их «проблемы», а ситуации, в которых что-то не получается. Но это все преодолимо, и я буду двигаться вперед. И надеюсь, что мне и тренеры подскажут. Но как человек, я тот же самый, который был в 2005 году. И мне приятно вернуться в родной клуб. Я здесь наслаждаюсь.
Фото: из личного архива Алексея Терещенко,
Интервью было впервые опубликовано в журнале «Территория «Динамо».
