«Асмарал» мог стать «Краснодаром», будь Хусам дипломатичнее». Разговор с режиссером фильма о самом удивительном клубе 90-х
Рэкет, захват дачи в Кисловодске и деньги для «Алании».
«Асмарал» – одно из самых необычных явлений в истории российского футбола, даже кратчайший пересказ его пути будоражит. В 1990-м клуб купил иракский бизнесмен Хусам Аль-Халиди (он привез в Москву шаурму, занимался гостиницами, организацией концертов и кинобизнесом и многим другим – Sports.ru), и почти сразу «Асмарал» поднялся в Высшую лигу.
Там тренировал Константин Бесков и играл Юрий Гаврилов. А потом у Аль-Халиди начались проблемы с властью, и у клуб затрясло. В 2004-м Хусам пропал без вести в Ираке, вестей о нем нет до сих пор.
Прямо сейчас в Москве идет фестиваль Beat Film Festival, где показывают документальный фильм об этой удивительной команде. Еще успеете попасть – 3 июля в 15:00 «Асмарал» покажут в московском «Иллюзионе». А в сентябре фильм выйдет в Okko.
Мы поговорили с его режиссером Николой Пророковым, который работал редактором на Sports.ru с 2006 по 2008 год.
В архивах пусто – сначала не могли найти даже кадры с Хусамом. И это касается не только «Асмарала», а чего угодно до середины 90-х
– Как развивалась ваша жизнь до съемок фильма про «Асмарал»?
– Большую часть времени я занимался журналистикой – в основном работал редактором. Я застал расцвет медиа в нашей стране – с начала нулевых до десятых. Тогда интернет еще не был так развит, ютуб не был таким мощным, а медиа были более традиционными. Я успел поработать почти во всех ключевых изданиях – Billboard, «Афиша», Sports.ru, еще в каких-то журналах. Работал в «Снобе», когда он только открылся.
Потом потихонечку, в силу разных обстоятельств – сейчас уже можно говорить, что исторических – начались подвижки, и люди стали уходить из медиа. Многие мои знакомые связали карьеру с кино – писали сценарии, например. Я посматривал на них и завидовал, что ли. Думал: блин, вот это круто, ты всю жизнь описывал вещи, сделанные другими, а теперь сам прикладываешь к этому руку.
Потом меня занесло на телевидение – где-то шесть лет назад я попал в «Газпром-медиа». В основном работал на ТНТ. Мы занимались пиаром, брали интервью у актеров, режиссеров, выпускали новые сериалы. Там я познакомился с Гавриилом Гордеевым, которого я, как и многие, знал по «Камеди Клаб» – он был одним из резидентов в начале, а потом довольно быстро стал успешным медиаменеджером. Я пришел к нему брать интервью для «Афиши», а уже через несколько месяцев попал к нему на собеседование.
Классная была работа – я стал ближе к производству разного контента, но все еще находился по ту сторону, которая придумывает, как про это рассказывать, но не имеет отношения к тому, как это делается. И это быстро стало меня фрустрировать – казалось, что я немного не на своем месте.
А футбол и спорт всю жизнь были параллельным интересом. Я страстный болельщик «Ливерпуля» с 1998 года. Поэтому, когда Гавра позвали перезапускать «Наш Футбол», и он превратился в «Матч Премьер», он позвал меня помогать, и я сразу согласился.
Тогда он закинул мысль о том, что мы сидим на большом количестве архивов, и их никто не обрабатывает. Он думал, что, если доставать вещи из прошлого и рассказывать о них, то можно делать кучу клевого контента, для которого будто бы не нужно ничего нового. Представьте: допустим, у вас 100 часов архивных интервью, репортажей, новостных выпусков, матчей какой-нибудь команды, и вы монтируете из этого какую-то классную историю. Я подумал: было бы здорово.
Однажды Олег Коронный, с которым мы писали сериал про футбол, работая на ТНТ, спросил у меня: «А ты про «Асмарал» слышал вообще?» Я все-таки чуть-чуть не застал те времена, футбик начал смотреть со второй половины 90-х. Поэтому название слышал, что Семак там начинал – слышал, что это была «Красная Пресня» – тоже. И больше ничего не слышал. Дальше Олег начал накидывать всякие приколы уровня википедии, и у меня быстро упала челюсть.
Как человек, который погружен не только в футбол, но и в медиапространство, я понимаю, что, если бы история такого уровня произошла бы где-то в Англии в начале 90-х, то к 2020-му мы бы уже имели музей, книгу, художественный фильм, сериал, кучу интервью, несколько документалок. «Асмарал» – это не очень сложный питчинг (презентация проекта – Sports.ru), ведь, когда ты начинаешь кидаться всеми этими фактами, собеседнику крайне сложно сказать: «Ну не знаю, мне кажется, это заурядная история».
– Почему вы сделали документальный фильм, а не, к примеру, сериал?
– Это связано с «Матч ТВ» и мифическим сидением на архивах, о котором я уже рассказывал. Мы подумали: ааа, мы сейчас нароем кучу архивов и классно эту историю расскажем. Это было заблуждением. В наших головах было так: пункт первый – нашел историю про «Асмарал», пункт второй – нашел кучу иллюстративного материала, пункт третий – вопросительный знак, пункт четвертый – профит.
На пункте два мы жестко обломались. Ничего нет. Очень мало архивов. И это касается не только «Асмарала», а чего угодно до середины 90-х. Турбулентность этого периода сказалась и на том, как сохранились материальные носители того времени: не все было оцифровано, что-то просто сгнило. Только с газетами все более-менее четко.
А еще я тупо не поверил, что мы, люди с амбициями, но без резюме, сможем найти деньги на художественный сериал. История же клевая, и не дай бог ее уведут еще. Просто скажут: «Ребят, сорри, денег нет, а история – ничего». Так я решил, что документальное кино – более реалистичная задача. А еще на том этапе мне казалось, что с точки зрения бюджета это будет более скромно. Я ошибался. Не знаю, с чего я решил, что документалки – это дешево и сердито. Но мне повезло, что Гавр во все это поверил.
До пандемии, в 2019 году, мы сняли несколько часов интервью со Светланой Николаевной и Аланом [вдовой и сыном Хусама Аль-Халиди]. Снимали урывками: когда ковид отступал, мы начинали действовать – снимали интервью, я встречался с игроками. Это очень интересно – ты словно проваливаешься в кроличью нору, поэтому мне было важно установить хронологические рамки, чтобы не сойти с ума. Мне был интересен «золотой век «Асмарала» – до вылета из Высшей лиги.
Мы отсняли больше 30 часов, из которых смонтировали час с небольшим. И среди этого материала есть много вещей, которые кажутся мне дико клевыми, но им пришлось пока оказаться на полке.
– Вы сказали, что в архивах ничего про «Асмарал» нет. Прямо совсем?
– Это безумие – нет ничего. А ведь любая хроника из того времени сейчас так сочно смотрится. Сначала ты думаешь: «Клево, у нас сейчас будет такой красивый контраст между картинками». А потом вдруг понимаешь, что нет никаких архивных вещей. Есть горстка хайлайтов и один матч целиком – «Зенит» – «Асмарал» в первом туре в 1992 году.
Я был в ужасе, потому что мы не могли найти кадры с Хусамом. В таком случае остаются анимация и реконструкция, когда ты снимаешь каких-то актеров со спины, но идти этим путем не хотелось. Мне очень помогли историк Тимур Мухаматулин и этнограф Настя Индрикова. Чтобы нарыть несколько минут с Хусамом, которые в итоге у нас есть, нужен был рисеч суперуровня. Я не понимаю, как ребята это нашли.
Вот задача для любого читателя: вбейте в гугле: «Асмарал Аль-Халиди видео». Ничего. Можете потратить день, два – ничего. В разных архивах тоже ничего не найдешь, просто вбив слово «Асмарал». Тут нужны косвенные способы.
Одна из последних прижизненных фотографий Хуссама во время интервью LA Times, которое он давал незадолго до похищения (интервью так и не вышло)
– Это ваш первый проект в кино. Самая глупая или забавная ошибка из-за неопытности?
– Например, мы искали трек для концовки – короткий, инструментальный, смесь грустного с веселым. И мы нашли на ютубе трек ирландской пост-панк группы. Сначала он стоял у нас в качестве примера, но потом мы его так полюбили, что я подумал: «Было бы офигенно его оставить».
И я решил найти контакты этой ирландской группы. Написал фронтмену письмо: «Здрасьте, Дэвид, я Николай». А это трек 1989 года, а группа – без обид – неизвестная абсолютно. Чувак явно прифигел, что спустя 30 лет ему пишет какой-то чел из России, и сказал: «Да берите, конечно, все супер». Я просто в восторге, сразу начал интерпретировать это в таких категориях, что судьба нам улыбается. А юрист говорит: «Конечно, здорово, Николай, что у вас такая переписка замечательная, но это нифига не очищает права».
И в такие моменты ты думаешь: «Черт! Это конфликт творцов и пиджаков! Капитализм напридумывал тут себе! Идите вы все, я – автор, он – автор, мы с ним братюни, а вы мне говорите, что юридически это абсолютно нерелевантно».
Так что в итоге я набил себе шишек и потратил лишнюю энергию.
Колосков отказался сниматься – его друг Аль-Халиди в 1992-м встал на сторону Кавазашвили в борьбе за власть. А еще Хусам помогал деньгами «Алании» Газзаева
– Всех героев, с которыми вы хотели поговорить, удалось достать?
– Сложнее всего было с Вячеславом Колосковым, потому что он очень важный персонаж для этой истории.
Если говорить о наших журналистских заслугах, то роль Аль-Халиди в противостоянии Кавазашвили и Колоскова в 1992 году, когда у них была борьба за власть в российском футболе, раньше была как бы немножко за скобками. Благодаря интервью с Кавазашвили стало понятно, что Аль-Халиди мощно в этом поучаствовал. Он поставил на Кавазашвили и тупо спонсировал его кампанию. И мы можем понять, какими были его амбиции – с помощью Кавазашвили вплотную приблизиться к управлению всем футболом. Мне это немножко напоминает «Сказку о рыбаке и рыбке», и это стадия «Хочу быть владычицей морскою». Человек покупает клуб, потом говорит: «Мне мало одного клуба, хочу сеть клубов». Появляются команды в Кисловодске и Петрозаводске. А дальше амбиции растут, и уже хочется иметь отношению к управлению всем футболом.
Это безумно, но круто. Не может не впечатлять.
– И Колосков отказался общаться?
– Да. На него непросто было выйти, я связался с ним через Губернского (экс-форвард «Асмарала», сейчас – вице-президент Ассоциации мини-футбола России – Sports.ru). И он очень раздраженно отреагировал на упоминание Хусама. Это круто тоже, меня сильно впечатлило. Важный момент – они были друганами. Хусам не просто пошел и поддержал Кавазашвили, а немного, получается, предал Колоскова. И Колосков дал нам понять, что не хочет об этом говорить. С одной стороны, жалко, а, с другой стороны, его отказ тоже многое иллюстрирует.
– Вы отсняли больше 30 часов. Самые классные истории, которые не вошли в фильм?
– Не байка, а линия, которой в фильме нет. Алан мне рассказал, что Хусам в какой-то момент очень дружил с Газзаевым и мощно помогал «Спартаку-Алании», которая тогда выходила в вышку из Первой лиги. Помогал финансово и рассчитывал на то, что, может быть, «Алания» будет называться «Асмарал». Может быть, «Алания» будет рекламировать «Асмарал» как фирму. Надо понимать, что для Аль-Халиди, помимо такого стиля Абрамовича, когда просто захотелось клуб, это была еще форма рекламы. Он отказывался от титульных спонсоров, чтобы клуб рекламировал его фирму «Асмарал» (в основном занималась арендой бизнес-центров – Sports.ru). Хотя явно была возможность заработать.
Были истории про игроков, связанные с мелким криминалом. Алан мне рассказал, что у одного игрока была непонятная история, связанная с рэкетом. Он у кого-то отжал кроссовки, а потом из-за этого начался сыр-бор, и дело чуть ли до уголовного не дошло. Зная эту историю, я общаюсь с этим игроком. И тут во мне просыпается журналист НТВ, я думаю: «Надо его развести на эти кроссовки». А обычно в общении с игроками я стараюсь деликатно себя вести. Но тут говорю: «Слушайте, я вспомнил, что была какая-то история про кроссовки». И он такой: «Кроссовки? Какие кроссовки? Ничего не знаю про кроссовки». Я говорю: «Мне Алан рассказывал про кроссовки, но, может, я что-то напутал». Он отвечает: «А давай позвоним Алану? Давай-давай, прямо сейчас. Может, он напомнит, что это за история такая». Я думаю: «###, зачем я это сделал?»
И все это превращается в какой-то полукриминальный триллер. Мы звоним Алану, идут гудки. Я даже не понимаю, хочу ли я, чтобы Алан взял трубку. Но в итоге Алан не ответил. Я дико смутился, начал спускать все это на тормозах, говорю: «Все-все, забейте, никаких кроссовок, ничего не знаю, давайте какие-нибудь смешные истории вспомним». И все, вроде все закончилось. А потом, уже после интервью, мы с этим игроком созваниваемся, а он говорит: «Кстати, Николай, вы про кроссовки спрашивали. Это та история с рэкетом, когда я там чуть… Да я на самом деле мог бы рассказать». Я подумал: вот ты жук, что же ты со мной играешь!
– Драматично.
– Еще была история про матч «Асмарала» с армянской командой «Лори» Кировакан. «Асмарал» победил 14:0. Аль-Халиди очень хотел, чтобы Губернский стал лучшим бомбардиром, и он забил шесть голов. Эти несчастные армяне не хотели приезжать, потому что не было ни турнирной мотивации, ни денег, чтобы лететь в Москву. И Аль-Халиди прислал за ними самолет и разместил их в гостинице, чтобы они прилетели, и «Асмарал» их растоптал. На матче было 520 зрителей. Присутствовавший на том матче болельщик рассказывал, что вратарь чуть ли не в пуховике играл, потому что был адский минус.
Или как Хусам купил дачу Брежнева в Кисловодске, притащил туда Губернского на Новый год и сказал: «Давай, кого хочешь пригласить? Привезем». И туда на каком-то самолете прилетели друзья Губернского.
А параллельно существуют другие клубы, где такая свобода была невозможна. Они все еще связаны с государственными структурами – армия, МВД и так далее. Таких безумных владельцев там точно не было.
– Хусам купил дачу Брежнева в Кисловодске, а потом ее захватил ОМОН. Как так вышло?
– Это правительственная дача, которая всегда была резиденцией генсеков. Аль-Халиди смог ее взять, потому что она была в полном запустении. А еще там был огромный штат людей, которых нужно было содержать. У Кисловодска не было на это денег. Аль-Халиди они восприняли как инвестора, спасителя, который пришел и вложил туда свои деньги. Дача давала много рабочих мест для жителей города. Он ее быстро облагородил и много занимался благотворительностью – например, привозил туда детей из детских домов.
Когда Ельцин пришел к власти, началась программа по возвращению бывшей государственной собственности. Почему это не было сделано цивилизованно, почему они проигнорировали решение суда (суд в Кисловодске решил, что захват дачи был незаконным, и постановил, что имущество должны вернуть Хусаму – Sports.ru) – на эти вопросы я не компетентен отвечать. Они просто не договорились. У меня сложилось впечатление, что патроны Аль-Халиди, если таковые существовали, были теми, кто проиграл в 1993 году. В таком контексте все уже было предопределено.
Может, если бы он был дипломатичнее, дачу брали бы без ОМОНа.
Светлана Николаевна рассказала, что в какой-то момент Аль-Халиди понял, что вообще было бы лучше делать ставку на Кисловодск и не тратить деньги на Москву. У них не было базы. Хоть это и был частный клуб, они существовали полуфантомно. Жили в Серебряном Бору – это место называлось дача Шаляпина. Они делили ее с хоккейными «Крыльями Советов». Там были мыши, а Федотов очень боялся мышей. Он просто панически их боялся – мог даже на подоконник запрыгнуть. Все это знали и любили над ним пошутить.
– Что, помимо безумия Хусама, удивило в «Асмарале»?
– «Асмарал» был продвинутым клубом – они одними из первых стали проводить сборы за границей, в Греции. То же самое касается и селекции – они пытались подписать какого-то новозеландского футболиста, когда еще легионеров не было. Федотова (он тренировал «Асмарал» в паре с Бесковым – Sports.ru) отправляли в Африку – он летал в Камерун и просматривал игроков. Но им показалось, что это не уровень. Никто их не заинтересовал.
Еще они наняли Рудольфа Загайнова, чтобы он был психологом в команде, но игроки этого вообще не поняли. Это был одиозный персонаж, мне рассказывали какие-то сюрреалистичные эпизоды. Однажды они зашли в раздевалку, а там девочка на скрипке играет. Он ставил какую-то музыку непонятную, сталкивал их лбами.
Они одними из первых опробовали вещи, которые через какое-то время стали нормой.
– Как Хусам делал, возможно, свой самый громкий бизнес – шаурму?
– Они очень запарились и искали человека, который делает шаурму, в Сирии, одного из лучших. У них был кастинг в Сирии – отсматривали топовых мастеров по шаурме, отобрали какого-то самого распрекрасного, посадили его в палатку около Большого театра. И он выдрючивал своих ассистентов, которых уже здесь наняли. Объяснял, что там все должно блестеть. Секретные приправы у него были. Все было на очень высоком уровне.
Сначала бизнес взлетел, а потом, когда нужно было расширяться и развиваться, был необходим контакт с городскими властями, их помощь. Но в тот же момент в страну пришел «Макдоналдс», и Светлане Николаевне сказали: «У нас есть «Макдоналдс», и этого достаточно. Шаурма сейчас не очень нужна».
Сложная внутренняя борьба: нужно вторгаться в боль семьи ради фактуры
– Сложилось впечатление, что и Светлана Николаевна (вдова Хусама Аль-Халиди – Sports.ru), и Алан (их сын – Sports.ru) – очень приятные люди. Что сильнее всего вас поразило в общении с ними?
– Со Светланой Николаевной был очень тяжелый эпизод, когда мы делали первое интервью в 2019 году. К тому моменту я уже успел с ней познакомиться, пообщаться без камеры. И вот мы назначили день съемок. А это все-таки продакшн – не сумасшедшие суммы, но все-таки деньги, ведь ты нанял команду, снял помещение, спродюсировал съемку. И утром, за несколько часов до съемки, мне звонит Алан и говорит: «Николай, я сейчас разговаривал с мамой, она всю ночь не спала, ей очень тяжело. Она погрузилась в эти воспоминания. И она не уверена, приедет ли». У меня все внутри упало. Я понимаю, что есть шанс на один звонок, чтобы попросить ее все-таки приехать. Помню, очень долго собирался с силами.
И при этом ты понимаешь, что лезешь во что-то очень личное. Это для нас с вами фактура, мы оцениваем это немного цинично. А для людей – их жизнь, их трагедия, их семья, их близкие, их боль, их прошлое, их утрата. И постоянно такие амбивалентные чувства испытываешь. Я думаю и надеюсь, что им было важно, что мы хотим про это рассказать. И важно было, чтобы люди узнали об этом. Но одновременно с этим было очень больно и тяжело. Я позвонил ей в надежде, что она все-таки приедет, и она сказала: «Да, Николай, конечно, я вам обещала, и я буду. Не переживайте». Я очень благодарен. В интервью чувствуется, как ей было тяжело.
Очень жаль, что в фильм не вошла Марина, жена Алана. Они познакомились, когда свидетельств былого великолепия, богатства, благополучия этой семьи уже не было. Бизнес-империя, шаурма, Елисеевский магазин, куча каких-то бизнесов, вложения в кино и многое другое – и ты знакомишься с парнем, который как бы наследный принц, а ничего этого нет, это все в прошлом.
Алан – довольно скромный человек, да и странно сыпать какими-то фантомными фактами. Но все-таки постепенно в общении с ним это все проскальзывало: вот, был папа, был клуб. И Марина рассказала мне, что в какой-то момент у нее даже раздражение стало появляться – что за гонево? А чего у вас не было? Ты едешь с ними мимо высотки на Котельнической набережной, а они говорят: «Вот тут у нас был офис».
Марина в этой истории – как мы с вами. Она жила свою жизнь, ничего не знала, и вдруг это все на нее вывалилось. Она внесла новую энергию и пыталась что-то узнать о судьбе Хусама после его исчезновения – даже в «Жди меня» писала.
Так что Хусам – с одной стороны, отсутствующая фигура в их жизни, а с другой – будто никогда ее не покидавшая.
– Но дочерей Хусама в фильме нет.
– Название «Асмарала» состоит из имен детей Хусама – Асиль, Мариам и Алан. То есть это три дополнительных героя этой истории. Алан оказался самым доступным из них, потому что Мариам живет во Франции.
А с Асиль мы очень долго договаривались о встрече. И однажды она мне пишет: «Можно с вами встретиться?» А время было уже вечернее. И адрес какой-то странный – Гоголевский бульвар, не помню дом. Я думаю: блин, на Гоголевском бульваре нет обычных зданий. Вернее, конечно, есть, но в основном там особняки. Думаю: что там может быть? Выяснилось, что она пригласила меня в Музей шахмат, о котором я ничего не знал, и там происходит какой-то таинственный прием, какие-то мужчины чуть ли не во фраках. И спускается Асиль в вечернем платье, я думаю: «Господи, что? Где я?» Создание фильма – это сам по себе фильм, ты никогда не знаешь, что произойдет.
Это было ужасно кинематографично, но при этом по-человечески тяжело и грустно. Мы сели в пустом зале, вокруг было много столиков с шахматными досками. Мы сидим, она в этом платье, мы оба смущены. Разговор не задается. И я понимаю, что ей просто тяжело говорить об этом. Я сказал: «Асиль, насколько вам некомфортно по 10-балльной шкале?» Она говорит: «Нуу, на десять». Я такой: «Воу». Она говорит: «Ну нет, на девять». Я говорю: «Девять – тоже много. Тогда не буду вас заставлять. Единственное – я очень удивился, что вы решили со мной встретиться». Она сказала: «Вы так просили, неудобно было отказывать». Короче, она реально встретилась со мной, чтобы сказать, что ничего не получится.
Она успела немножко рассказать мне о том, как их во дворе буллили, когда у папы появился клуб. Отношение к ним в дворовой тусовке менялось в соответствии с результатами «Асмарала», успехами отца, семьи.
– Какое впечатление у вас сложилось о самом Хусаме?
– Это опять немного эгоцентричная позиция, но я постоянно думал: господи, он же младше меня. Что такое в 30 с лишним быть тем, кем он являлся? Это поражает.
Очень яркая личность и, очевидно, совершенно неоднозначная, как часто бывает с яркими людьми. «Говорим – Ленин, подразумеваем – партия». Здесь – такое же впечатление. Кто главный герой фильма? Есть соблазн сказать, что, конечно, «Асмарал». Это красивые слова, но чуть-чуть лукавые, потому что клуб всегда состоит из людей. И, конечно, Хусам – это и есть «Асмарал». Если бы не его энергия, визионерство, самодурство, то ничего не запустилось бы. С ним в «Асмарале» было много ярких людей, и сложился мощный ансамбль, который недолго, но очень ярко просуществовал.
В России нет разрывных документалок о спорте, потому что мы существуем в своем темпе. Нужно время
– Возможна ли история «Асмарала» в наши дни?
– Когда мы думали о структуре фильма, то искали рифму с сегодняшним днем. И почти сразу мы подумали про «Краснодар» и Сергея Галицкого. Между этими клубами много параллелей на самом деле. Мы питчили это для «Краснодара», так как хотели делать интервью с Галицким, поэтому я изучал этот вопрос.
Я считаю, что «Краснодар» – история о том, как все могло пойти у «Асмарала», если бы Хусам был более дипломатичным. Вот такая осторожная формулировка.
«Краснодар» – это «Асмарал» будущего, который смог.
– Вас лично история Хусама и «Асмарала» задела?
– Я на монтаже плакал. Но я, конечно, очень сентиментальный человек. У меня слезы просто, когда стоит маленький Жозе (внук Хусама Аль-Халиди – Sports.ru) и говорит: «Мой дедушка придумал «Асмарал».
Это суперважная часть моей жизни. Надеюсь, это станет жизненным поворотом, потому что фильм про «Асмарал» – моя точка входа в профессию, в которой очень хотелось бы задержаться.
Мне с самого начала в этой истории виделась какая-то магия. Даже в названии. Хусам купил клуб и назвал его именами своих детей – на эмоциональном уровне это очень сильный отклик во мне находило. Просто какая-то алхимия.
Очень круто было прожить весь этот период, пребывая в неуверенности. Синдром самозванца постоянно накрывал. Все-таки я не профессиональный режиссер, не ходил в школу для режиссеров, или куда они там ходят. Мне просто повезло, что нашлась история, нашелся человек, который в меня поверил, нашлась команда, которая помогла мне все это сделать.
Здесь тоже есть с футболом параллель. После побед говорят – молодцы все, а после поражений – виноват тренер. Я всегда так и думал: если получится плохой фильм, то виноват я, а если хороший, то все удовольствие, которое люди от него получат, я бы адресовал в первую очередь героям и тем, кто его снимал. Очень круто, что это увидит зритель. Я никогда ничего такого не испытывал, поэтому очень сейчас взволнован.
– Почему в России нет хитовых документалок о спорте?
– Думаю, мы просто в своем темпе существуем. До чего-то доходим с опозданием, и это нормально. Лучше концентрироваться не на том, чего нет, а думать о том, что можно сделать для того, чтобы это случилось. Должно пройти еще какое-то время. Нужны сдвиги на уровне парадигм.
Например, сейчас на фестивале Beat Film была документалка про ГЭС-2 (одна из старейших электростанций Москвы, на месте которой в 2021 году открылся дом культуры – Sports.ru). Она шла вне конкурса, и в этом же самом ГЭС-2 показывалась. Это заказ ГЭС-2, они просто попросили снять фильм и сказали, что лезть не будут. И действительно не лезли. И получился по-настоящему классный фильм. Красивая история.
Возможно, это один из залогов успеха. Большая часть контента, как я понимаю, производится под контролем клубов, которые этот контент хотят. И в такой ситуации не так просто сделать непредвзятый, не рекламный фильм.
Нужно давать свободу.
Фото: личный архив Николы Пророкова; личный архив семьи Аль-Халиди; кадры из фильма «Асмарал»; globallookpress.com/Dmitry Golubovich/Russian Look, Alexander Wilf/Russian Look
Немного жаль, что нигде не встречалось обьявлений о сборе архивных данных про Асмарал, есть очень интересные видео в семейном архиве, не говоря уж о воспоминаниях о времени в этом клубе.
Про Асмарал помню:
1. Матч со Спартаком(1-1, смотрел живьём). Было немало зрителей. Спартачи пришли смотреть на тандем Бесков-Гаврилов.
2. Матч с Зенитом (8-3).
Тренировал Александр Гришин, игрок Торпедо, отец Виталия Гришина из Динамо. Должны были заявляться на кфк, из известных в команде был Алексей Щиголев из Уралана и куча молодых.
За день до закрытия заявки нам объявили что денег не нашли на чемпионат и команда закрывается.
Так и закончился Асмарал..
Никнейм отличный, брат
Хусам был отличным мужиком. Нас, болел Асмарала, всегда примечал. Иногда подкармливал нахаляву)))
Многое есть в сообществе Асмарал vk. Там куча материалов, включая интервью с Аль-Халиди. Если не найдёте, то можно ко мне обратиться лично.
Asmaral akbar!)))