Был такой хоккей

Я такого не помню ни при Ржиге, ни при Якушеве в конце 80-х – начале 90-х годов

А минчане, что те норвежцы на мировых форумах или швейцарцы разлива 90-х годов, шамаляли почем зря в обитель Гудачека, искали бреши. Что интересно – нашли

В это самое время спартачи парили и складывали в багажный отсек подсевший от досады Локо

У нас свой блэк-джек, со всеми прочими

Шесть лет не переворачивалась машина с арбузами на спартаковской улице в игре с армейцами

Можно было угоститься шаурмой около метро «Автозаводская», медленно ковыляя к ЦСКА-Арене, и все равно бы ничего не изменилось

Если уж идет игра, пойман кураж, то нельзя останавливаться исключительно на положительных моментах и эмоциях от побед. Есть и свои ложечки дегтя. Их мало, но они обязательно будут, потому что все живые, а не ЦСКА. Хотя и армейцы живые, но порой прям роботы

«Арена 2000», людской радужный котел смешивался с осознанием трагедии команды «Локомотив». И вот она – стела погибшим, прям около входа на арену, вот они душераздирающие гвоздики и память прежде всего о тех людях, с которым так несправедливо поступила судьба, отняв их у близких, и у всего хоккейного Ярославля. Наверное, любой человек чувствует горечь утраты, когда оказывается в этом месте

трансляция, как из буйных 90-х, когда камера не успевает за хоккеистами, и комментаторы, которые от бессилия, проходятся душевными порывами и по футбольному «Спартаку», и по хромающему здоровью Олега Знарка, которому приходиться, чтобы прийти в себя, нюхать убойными дозами нашатырь

Пускай тепло твое останется с тобой, а мне мой лед несбыточных желаний. Я стал одним из всех, сольюсь теперь с толпой, и поплыву в потоке разочарований