«В Греции жили в квартире с плесенью на стенах». Уйти из «Зенита» и перезапустить карьеру за рубежом
Павел Комолов – о пьянстве, деньгах и жизни в Европе.
– В начале марта твоя нынешняя команда сыграла в пока самом шумном матче весны. Тебе как воспитаннику «Зенита» показалось, что Питер засудили?
– Нет, не показалось.
На самом деле с судейством – сложный вопрос. Потому что представители любой из команд могут сказать, что судили не в их пользу. Наверное, «Зенит» привык, что к ним лояльнее относятся судьи.
– «Зенит» подал протест и попросил о переигровке матча. Ты считаешь, это достойная реакция на судейство?
– Когда в футбол вкладывается огромное количество денег, на первый план выходит результат. К сожалению, из-за этого клубам приходится действовать по принципу «все ради победы». Отсюда этот протест «Зенита». Они говорят, что Зайцев лежал за бровкой и мешал Паредесу выполнить стандарт, но это звучит смешно, на мой взгляд.
***
– Ты оказался в системе «Зенита» в 2006-м, когда клуб сделал ставку на иностранных футболистов. С каким настроением приходили на тренировки молодые игроки, зная, что шансов пробиться в основу практически нет?
– В отличном настроении. Мы играли в молодежном чемпионате, который был важен для нас. Кстати, мы его выиграли, в конце концов (молодежка «Зенита» победила в сезоне-2009 – прим. FM Sports Agency).
Может быть, было несколько человек, которых напрягало, что до основы не добраться. А мы спокойно тренировались и не обращали не это внимание.
– Дик Адвокат или его помощники хоть немного следили за молодежной командой?
– Думаю, да. Совершенно точно они знали игроков. Другое дело, что шансов [в первой команде] никому особо не давали. Но тренеров можно понять – у них и без нас было довольно много сильных игроков.
– Ты покинул «Зенит» почти девять лет назад. Почему у тебя не получилось в Петербурге?
– Я не ставил перед собой задачу понять, что именно было не так. Просто пришло понимание, что тогда я был недостаточно профессионален. Думаю, это проблема большинства молодых футболистов. До какого-то момента я не ставил перед собой цель непременно попасть в основу. Наверное, отсутствие конкретной цели – главная причина, почему я не остался в «Зените».
– Однажды ты пришел на тренировку подвыпившим. Как часто такое случалось с другими игроками молодежки «Зенита»?
– Ох. Я как-то рассказывал про этот случай журналистам, про то, что пришел на тренировку пьяным…
– Пьяным или с похмелья?
– С похмелья. Не пьяный, конечно.
– Так.
– Потом вышло мое интервью, и спортивные сайты повыдергивали оттуда фразы. На одном из них опубликовали мое короткое интервью с заголовком типа «Не верил, что у меня получится в «Зените», поэтому пришел на тренировку пьяным». Получилось так, что якобы я из-за этого надрался.
А так у нас [в молодежном «Зените»] бывало, что кто-то приходил на тренировку с похмелья. Был случай в «Жальгирисе», когда один игрок, литовец, пришел пьяным. Перед этим его отпустили на день из команды на свадьбу. На следующий день он появился на тренировке в таком виде, в каком лучше вообще не показываться на глаза. Он был реально пьяный, не попадал по мячу, но провел занятие полностью. Потом, конечно, получил от тренеров и руководства.
– Загулы футболистов – это проявление звездной болезни или просто отсутствие цели в жизни?
– У всех по-разному. Просто, когда ты молодой, тебе хочется гулять и веселиться. Это касается не только футболистов.
– Вспомни самую жесткую вечеринку, которую устраивали дублеры «Зенита»?
– Когда дубль «Зенита» возглавил Игорь Чугайнов, в команду влилось много новых игроков. Мы любили куда-нибудь сходить после игры. Не скажу, что куражились по жести, но бывало, что загуливали.
Все это мы фотографировали, а потом выкладывали во «ВКонтакте», который только появился. Однажды на наши странички зашли тренеры во главе с Чугайновым. Потом был не самый приятный разговор.
– Что он говорил?
– Да, в общем-то, ничего особенного. Сказал, что не стоит это выставлять напоказ.
У нас в составе были два чемпиона Европы из сборной Колыванова – Мочалин и Бобровский. Чугайнов пригрозил им, что все фотографии из интернета распечатает и сделает стенд, чтобы все видели, как отдыхают чемпионы Европы. Только я не помню, сделал он это или нет.
На тренировке, перед которой был этот разговор, Чугайнов поделил нас на две команды. В первой играли те, кто был на этих фотографиях, во второй – те, кого не было. В итоге тренировка закончилась легкой потасовкой.
– Почему подрались?
– После пихача мы все были на эмоциях. Кто-то под кого-то подкатился слишком жестко – и пошло. Не сказал бы, что кто-то провоцировал, такое бывает и на обычных тренировках. Редко, но бывает. Так что здесь ничего сверхъестественного.
– Кто-то из звезд соцсетей попал под санкции?
– Не помню, оштрафовали ли кого-то, но вообще должны были.
– Сколько в конце нулевых получали дублеры «Зенита»?
– Нормально получали. Хватало на жизнь, кто-то машину купил.
– Нормально – это сколько?
– Всем платили по-разному. Я получал в первый год при Стрепетове пять тысяч рублей в месяц, при Чугайнове – тоже пять тысяч, затем до конца контракта с «Зенитом» мне платили сорок тысяч.
Были ребята, которые получали больше. Кто-то – тысяч восемьдесят, кто-то – в районе сотки. Это те игроки, которые вызывались в юношеские сборные и считались наиболее перспективными.
– Самая бесполезная вещь, которую ты купил в то время, просто ради понта.
– Да вроде бы я разумно тратил деньги.
– Самые бесполезные вещи, которые покупали твои одноклубники?
– Некоторые 18-летние ребята, которые со мной играли, тратили деньги на машины. Покупали «Мерседесы» подержанные.
Сейчас я понимаю, что это не лучшее вложение. Это все из-за молодости. Наверное, и я бы так тратился, если бы хватало денег. Но в то время я ездил на папиной машине.
– Кто из твоих игроков молодежки «Зенита», в итоге завязавших с футболом, выбрал самую неожиданную профессию?
– Ян Бобровский стал футбольным арбитром.
– В пожарные и стриптизеры никто не пошел?
– Стриптизеров нет, порноактеров – тоже. Хотя я слышал, что какой-то парень, который занимался футболом в одной из питерских школ, пошел в этом направлении.
***
– Как получилось, что ты в 2010-м оказался в «Жальгирисе»?
– Контракт с «Зенитом» закончился, никаких других вариантов не было. На тот момент за «Жальгирис» уже играл Ян Бобровский, он устроил меня на просмотр. Я потренировался там пару недель и перед закрытием трансферного окна подписал контракт.
– Там была тяжба с «Зенитом» из-за компенсации.
– Да, все развивалось довольно тяжело. Я был моложе 23-х лет, «Зенит» имел право на компенсацию. Учитывая, что вопрос решился только в последний день, я мог бы остаться без команды.
– «Жальгирис» в то время испытывал проблемы с финансами. Вспомни самые неожиданные вещи, с которыми пришлось столкнуться.
– Сами стирали форму, не могли принять душ после тренировки из-за отсутствия горячей воды. Как-то перед игрой сломался автобус, пару километров шли пешком. Но не сказал бы, что там было ужасно.
– По слухам, футбол в Литве довольно коррумпирован. Тебе поступали предложения сдать игру?
– Нет, не поступали.
– Замечал вокруг себя что-нибудь подозрительное?
– Не замечал. Однажды в мой первый сезон в «Жальгирисе» мы играли матч, после которого (по слухам) руководство было уверено, что некоторые футболисты сдавали игру. Не знаю, откуда они взяли эту информацию. Но тот матч мы проиграли.
– Кто-то из игроков вел себя странно?
– Когда находишься на поле, это не так легко заметить. На поле ты в первую очередь думаешь о том, как сыграть самому, как перестраиваться. Бывает просто тяжело физически, и ты не задумываешься о том, кто сыграл странно, а кто – нет. К счастью, я не сталкивался с этими вещами. Мне повезло.
– Ты выиграл все турниры Литвы с «Жальгирисом». Чем клуб награждал футболистов?
– Премиальные были, но не очень большие. Сейчас уже и не вспомню цифры.
– Платили в «Жальгирисе» больше, чем в зенитовском дубле?
– Зарплата в «Жальгирисе» у меня была повыше, чем в дубле «Зенита». Но премиальные отличались. Например, за победу в молодежном чемпионате («Зенит» выиграл его в 2009 году – прим. FM Sports Agency) мы получили по десять тысяч долларов.
– По 10 тысяч каждому дублеру?
– В зависимости от количества игр. Тот, кто играл меньше, и получил меньше. Мне заплатили десять тысяч, которые я получил только через полгода, уже в Литве. Когда с «Жальгирисом» мы выиграли чемпионат, премиальные точно были меньше.
– Как ты выкручивался в польском «Белхатуве» без знания языка?
– Сейчас не могу понять – как, хаха. Тогда мой английский был так себе.
– Там в основном говорили на польском?
– Да. Когда на тренировке слышишь одни и те же слова, начинаешь что-то понимать. Где-то через неделю стало получше с этим. Помогал начальник команды, который чуть-чуть говорил по-русски.
Когда я во второй раз приехал в Польшу, было полегче. Я уже нормально говорил по-английски и по-польски – тоже.
– Принято считать, что в Польше не очень хорошо относятся к русским. Самая стремная ситуация, с которой ты сталкивался?
– Однажды на моей не особо чистой машине написали какое-то слово. Позже это слово я увидел и на других машинах. Стало интересно, занялся переводом. Оказалось, ничего криминального. Слово переводилось как «грязнуля».
– Потом ты уехал в греческую «Верию». Что было там самым непривычным?
– Обстановка и люди. Все такие неспешные. Не хочу обидеть греков, но со стороны они кажутся ленивыми. Там в порядке вещей разговоры на повышенных тонах. Заходишь в офис, а там секретарша и все орут друг на друга. Просто они так разговаривают.
У меня остались не самые хорошие впечатления. Наверное, просто в такую команду попал. Там был старенький стадиончик, база, поле не очень.
С квартирой мы немного поспешили. Неделю с женой жили в отеле, хотелось переехать. Взяли не глядя. Через несколько дней присмотрелись, а там плесень на стенах.
Было холодно. В первые дни светило солнце, а потом снег пошел. Так что мы в Греции снег видели.
Но самое непривычное в Греции – все-таки люди. Как-то разговаривал с польским тренером в «Жальгирисе» и сказал, что хотел бы поиграть в Польше. Он ответил, что это хорошая страна, потому что не сильно отличается от России. Сказал, что мне будет там комфортно. Тогда я подумал: чушь какая, мне где угодно будет комфортно. Когда я оказался в Греции, понял, о чем говорил. Польша и Литва похожи друг на друга и на Россию. А Греция – это другой мир.
– В «Верии» у тебя был эксцентричный президент. В то время он был местным Сергеем Галицким, владел сетью супермаркетов и советовал футболистам закупаться только в его магазинах.
– С Галицким я бы не стал его сравнивать. Единственное, чем были похожи, – это супермаркеты. Да и сеть у грека смешная. Его магазины постепенно закрывались, выбора там большого не было. Мы туда и не ходили. Правда, спортивный директор нам сказал, что закупаться лучше именно в супермаркетах президента клуба. Сам президент «Верии», конечно, не ходил за нами, не проверял, где мы совершаем покупки.
– Не штрафовал за покупки в чужих магазинах?
– Меня – нет. Но спортивный директор предупреждал, что лучше быть осторожным. До реальных штрафов, кажется, не доходило.
Президент был сам по себе такой. Никаких премиальных. Иногда что-то выплачивал, но перед сезоном никогда заранее это не обговаривал. Когда совпадали два фактора – наша победа и его хорошее настроение, – он мог что-то дать наличными. Никаких специальных бонусов не было. Это была его команда, и он делал с нами, что хотел.
– В Греции платили больше, чем в Польше?
– В Греции платили пять тысяч евро, в Польше – пять с половиной. Правда, в Греции большую часть я получал в конверте.
– Где больше ощущается финансовый кризис – в России или Греции?
– В Греции. Наверное, мне так кажется из-за того, что я жил в маленьком городке. Там было много неработающих ресторанов, магазинов и банков. Не знаю, зависит ли это от кризиса, но в Греции на улицах было очень много мусора. Это бросалось в глаза. В России, видимо, кризис постоянно, и уже не замечаешь этого.
– В Греции ты задумывался о завершении карьеры. Почему?
– Посещали такие мысли: я сейчас в Греции, притащил сюда жену, что мы вообще здесь делаем? Игрой в футбол это было сложно назвать, еще и президент такой. Я понял, что если и играть в футбол, то только на нормальном уровне. Или в Питере, если для себя, чтобы быть дома.
Находясь где-то далеко, ты должен что-то получать взамен, должен выходить на поле, зарабатывать нормальные деньги или хотя бы получать удовольствие. В Греции ничего этого не было.
Перед тем, как я попал в Грецию, был хороший сезон в Литве. Мы играли в квалификации Лиги Европы, и я думал, что теперь найду хорошую команду. Но сам я ничего не нашел.
***
– Как возник вариант с «Амкаром»?
– Спортивный директор «Жальгириса» познакомил меня с Александром Маньяковым и попросил его помочь мне. Александр просил не волноваться, пообещал найти вариант в ФНЛ. Потом он позвонил и сказал, что есть вариант с «Амкаром». Я сразу же прилетел. Три дня я провел на первом сборе, затем отправился на второй.
Примерно через неделю Гаджиев позвал меня на разговор. Сказал, что пока я не могу составить конкуренцию основным игрокам, но и в 26 футболисты прогрессируют. Дальше он отправил меня к исполнительному директору «Амкара» Денису Маслову. Конечно, это был не самый оптимистичный разговор для футболиста, но у меня не было вообще никаких вариантов.
В первые полгода я практически не играл. Провел шесть матчей – два в основе и четыре на замене.
– Насколько трудно человеку, прожившему большую часть жизни в Петербурге, приспособиться к Перми?
– Мне не было трудно, потому что у меня уже был опыт переездов. После Греции уже было ничего не страшно.
На самом деле, Пермь – нормальный город. Конечно, это не Питер, но мне здесь уютно. Есть любимые места.
– За годы выступлений в премьер-лиге «Амкар» приобрел репутацию крепкого клуба. Как удается держаться на уровне без звезд?
– Все ребята, которые приходили в «Амкар», отмечали, что коллектив очень классный. И Гаджи Муслимович часто нам говорил, что самое главное в футболе – атмосфера в раздевалке.
– Сильно ли напрягает, что в «Амкаре» периодически кончаются деньги?
– Я об этом не задумывался. Слышал новость [о финансовых проблемах «Амкара»], думал – правда это или неправда. Но не зацикливался на этом.
Когда приехали на сборы, президент извинился, что так получилось. Там задержка была небольшая, полтора месяца. Сказали, что скоро рассчитаются. Сейчас нам ничего не должны.
– Зимой тренировочным процессом в «Амкаре» руководили Евсеев и Каряка. Пусть и под присмотром Гаджиева. Футболистов не смущала неопределенность с тем, кто главный?
– Никакой неопределенности не было. Каряка и Евсеев были помощниками, это все понимали. Просто какую-то тренировку проводил Константиныч (Каряка), какую-то – Валентиныч (Евсеев).
– Тренер Вадим Евсеев. Какой он?
– Он очень харизматичный и справедливый. Как человека его характеризует пресс-конференция после нашего домашнего матча в Уфе («Амкар» проиграл «Арсеналу» 0:2. – Прим. FM Sports Agency), когда он не стал жаловаться на судей, а говорил только про игру.
– Первое, что сделал Евсеев, получив должность и.о.?
– При Гаджи Муслимовиче нас собирали за четыре часа до тренировки, иногда еще раньше. Гаджиев говорил, что к тренировкам надо готовиться так же, как к играм. Когда мы собирались, у нас был обед, отдых, теория, подготовка к тренировке и только потом сама тренировка.
При Вадиме Валентиновиче – по крайней мере, пока – мы собираемся за два часа до занятий. Сегодня у нас был сбор, полдник, теория и тренировка. Остается больше свободного времени, которое можно посвятить семье.
***
– Что изменилось в русском футболе за годы, что ты провел за границей?
– Время начала и окончания чемпионата (Комолов уезжал при системе «весна – осень» – прим. FM Sports Agency).
– Каким должно быть будущее русского футбола?
– Хотелось бы, чтобы в нашей стране были сильные футбольные школы. Первый шаг сделал «Краснодар», было бы здорово, чтобы другие тоже это поддержали. При правильном подходе все будет хорошо.
– О чем ты мечтаешь?
– После футбола хочу обычной жизни, не связанной с футболом. Тренером точно не буду. Хочется жить в Питере с семьей и видеть детей каждый день, а не урывками.
Фото: pashakomol
Налоги и прочее.
Если 5ка евро чисто в руки - то да.