Ксения Шойгу о борьбе с допингом в триатлоне: «Были подписаны контракты со спортсменами, постоянно ездит служба безопасности, которая следит за тем, кто что колет и кому»

Глава Федерации триатлона России (ФТР) Ксения Шойгу рассказала о работе по борьбе с допингом.

– Вы говорили о том, что Федерация триатлона России была дисквалифицирована. Правильно ли я понимаю, что, несмотря на текущее отстранение от международных соревнований, непосредственные санкции за допинговые нарушения будут сняты с федерации в конце года?

– История с допингом закончится. Здесь есть как плюсы, так и свои минусы. Здесь есть опасные вещи, за которые я несу ответственность, но по факту не могу ее нести. Есть вещи, которые мы были вынуждены сделать в связи с фактом положительных допинг-проб. Мы подписали контракты со спортсменами, и мне кажется это абсолютно правильным решением.

Есть жесткие федерации, где подписаны договоры о том, что если ты являешься членом сборной, то твои вещи могут быть осмотрены, твой номер может быть осмотрен в любое время, ты не имеешь права хранить у себя никакие иголки, шприцы и прочее. Даже если ты колешь себе что-то разрешенное, все равно это должен делать врач. Это международная репутация страны, поэтому, вероятнее всего, решение принято верным образом.

У нас также подписаны договоры со спортсменами, мы также можем и имеем право с них спросить. Так как когда спортсмен не чувствует своей ответственности, то говорит: «Это все тренер, это не я. Это он, он плохой человек. А мне 17, 18, 19, 20 лет, я даже не ожидал, что так может произойти». Это расхолаживает и позволяет, наверное, соглашаться с употреблением допинга, когда под угрозу ставится твоя карьера, а не чья-то другая.

И мы понимаем, что никогда не можем быть уверены в том, что спортсмен действительно ничего не употребляет, и никак не можем это проверить, кроме как официальным путем с занесением в личное дело.

Еще одна тема – если ты находишься в тренировочном процессе, на соревнованиях, это абсолютно разные препараты, которые тебе можно. Это большой вопрос и большая проблема, но это решается просветительской деятельностью.

Как только мы получили первые три положительных допинг-теста, то стали выяснять, где и у кого тренировались эти спортсмены. Было понятно, что это был также специалист, который не являлся тренером сборной, но в него свято верили коллеги. Мы сразу стали коммуницировать с World Triathlon, был создан антидопинговый комитет, были созданы обучающие курсы, которые проводятся везде. Рано или поздно у спортсмена это въестся в подкорку.

Были подписаны контракты со спортсменами, постоянно ездит служба безопасности, которая следит за тем, кто что колет и кому. Были проинструктированы врачи, они обладают актуальной информацией о том, что можно, а чего нельзя. Также все соответствующие материалы мировой федерации были переведены на русский язык и размещены на сайте.

Мы с РУСАДА очень часто тестируем триатлетов, и иногда видно, что спортсмен сошел, как только узнал, что приехали его проверять. Часто это бывает простуда или колдрекс, который выпил и испугался, подумав, что это может сказаться. Мы внимательно следим за этой ситуацией. То, как мы работаем в борьбе с допингом, отчасти является залогом наших отношений с World Triathlon, – сказала Шойгу.