«Игрок просит повтор – ты думаешь: покажи, что я была права!»
Нашел хорошее большое интервью с Евой Асдераки. Всегда нравилось, как спокойно и уверенно она ведет себя на вышке. Всегда нравилось, как она, оставаясь по большей части в тени, умеет держать матч под контролем. Ну и внешность, конечно – чего уж тут кривить душой! Уважаю, влюблен почти, перевожу. Приятного всем чтения! :)
Проживающая в Мельбурне гречанка Асдераки-Мур – одна из 29 судей в мире, имеющих золотой судейский бейдж, наивысший уровень в международной системе сертификации судей, который она получила в 2007 году.
После нескольких лет, проведенных в качестве судьи WTA, с января 2016 года она начала работать в качестве судьи ITF.
О жизни на чемоданах
«Да, было тяжело (25-30 недель в дороге ежегодно), но я сокращаю количество поездок. Намного сокращаю, и это очень хорошо. Это нелегко физически, нелегко для семьи и личной жизни. Я рада, что теперь могу сократить количество поездок, но конечно, я все еще работаю на постоянной основе. Почти каждую неделю ты едешь куда-то, везде разные погодные условия, приходится проходить через акклиматизацию. Для ITF теперь я буду ездить на «Шлемы», встречи Кубка Дэвиса и Кубка Федерации и на Олимпийские игры. И все – так значится в моем контракте. Возможно, буду преподавать в паре школ. Могу поучаствовать в паре турниров WTA, если захочу, но еще не решила. Расписание на этот год достаточно легкое».
О золотом бейдже
«Ты имеешь право судить финалы. Имеешь право судить финалы «Шлемов», финалы Кубка Дэвиса и Кубка Федерации, да все... Это было здорово – достичь такого уровня, восхитительное чувство. Конечно, понадобилось время. Для того, чтобы получить серебряный бейдж после бронзового мне понадобилось четыре года. В силу ряда причин».
О том, как попала в судьи
«В моем родном городе Халкис, который расположен в часе езды от Афин, я играла в теннис на юниорском уровне. В марте 1997 году в моем теннисном клубе проводился международный турнир, и я вызвалась поработать судьей на линии. Мне было 16, и мне очень понравилось. Мне понравилось быть на корте и заниматься чем-то, помимо игры в теннис, и я познакомилась с другими судьями, которые приехали туда из разных стран. Они рассказывали мне истории о своих поездках, и в свои 16 я решила «И я хочу!» (Смеется.) Вот так это и началось».
Мне повезло: в те времена, когда я начинала, на этом уровне в Греции было всего три судьи-вышечника, и требовались еще люди. И мне доверили судить матчи на совсем маленьких турнирах: «Фьючерсах» и «Саттелитах», – и посадили на вышку с самого начала. И это было здорово, я была очень молода, я судила матчи и юношей и девушек, с одним или вовсе без линейных судей, так как на этом уровне турниров всегда нехватка персонала... Вот где была школа для вышечника! Тебе нужно было постоянно следить за мячами, ведь ты была одна. Это был для меня огромный, огромный опыт».
О судейской свободе в интерпретации неочевидных правил
«Существует множество сценариев того, что может произойти. И даже если на этот случай существует правило, оно может интерпретироваться по-разному, и тогда мы мы говорим: да, мы знаем правила, но мы должны привнести и немного здравого смысла.
Простой пример: игрок ударяет ракеткой о корт. Это автоматическое наказание или нет? В зависимости от обстоятельств. Решение зависит от того, насколько сильно игрок бьет ракеткой, возможно – еще от того, на какой стадии матча это произошло. Иногда нужно дать им возможность выпустить пар. Таким образом, если это было сделано не чересчур агрессивно, если ракетка не разломана, многие судьи не делают ничего; они могут просто переговорить с игроком при переходе, чтобы напомнить: я понимаю, почему ты это сделал; но теперь успокойся.
Есть судьи, которые вообще ничего не делают, предпочитая говорить с игроками, и есть те, кто считают, что за любое нарушение независимо от обстоятельств необходимо наказывать. Это все связано и с необходимостью держать матч под контролем: с одной стороны, мы не хотим быть полицейскими, но, естественно, есть пределы, и игроки обязаны держать себя в этих рамках. Вопрос в том, чтобы найти этот баланс».
«Думаю, в самом начале карьеры вышечника ты представляешь себе это так: я должна каждое решение принимать верно и каждый раз правильно применять правила. Ты немного ревностно стремишься применять правила, как бы говоря себе: вот правило, и я буду строго его применять. Но по мере накопления опыта и знакомства с игроками, наблюдений за работой других судей, за тем, как они справляются с той или иной ситуацией, наступает момент, когда судья говорит себе: о’кей, я могу чуть отступить и справиться с ситуацией по-другому».
Об отметках от мячей на грунте
«Представьте себе грунтовый корт и задние линии, по которым игроки все время бегают. Грунт там не будет ровным и гладким. Отпечатки ног, масса других следов. И когда в такое место попадает мяч, он не оставляет четкого следа. Идешь туда и прикидываешь: это была свечка? Кросс? Виннер? И прикидываешь, какой след этот мяч мог оставить на грунте. Совпадает? Весь мяч за линией или часть его на линии? Вот тогда и возникают все эти разговоры».
О хоукае
«В самом начале были скептические мысли: «ну-ну, посмотрим, что он там покажет!» (Смеется,) Но сейчас отношение изменилось: здорово! Эта система – определенно помощь, так как в конце концов, не так важно, подтвердит ли повтор наши решения или нет. Игроки просят повтор, видят, правы они или нет, и продолжают играть. А раньше, если они думали, что судьи ошиблись, они возмущались больше. Система немного сняла эту проблему, и это хорошо. Если у нас есть что-то, что поможет достичь правильного результата, почему это не использовать?
Когда игрок берет повтор, проверяя решение судьи, наступает момент, когда ты думаешь: «Пожалуйста, пожалуйста, покажи, что я была права!» (Смеется.) Но при этом выражение лица должно быть спокойным – покерфейс: «Хочешь посмотреть? Ладно, давай посмотрим».
О знакомстве с игроками
«Когда я говорю, что знаю игроков хорошо, я имею в виду, что хорошо знаю их поведение на корте. Общаться с игроками мы не можем. Конечно, мы видим их из недели в неделю, с кем-то из них мы можем перекинуться парой слов, но это все. Во избежание конфликта интересов установлена граница. Ты не можешь с кем-то дружить и потом судить его или ее матч. Все дело в ощущении. Но на корте, очевидно, мы знаем их довольно хорошо. (Смеется.) Это помогает понять, насколько строгой или снисходительной нужно с ними быть».
О том, каково это – наказывать игрока
«Я не назвала бы это чем-то страшнвм, но естественно, это и не очень приятная ситуация. Когда кто-то постоянно вытворяет что-то, необходимо реагировать с позиции силы. В конце концов, нужно делать то, что должна. Природа игры такова, что в 90 процентов случаев оба игрока довольны не будут, но тебе все равно нужно делать свою работу. И они тоже знают, что ты делаешь то, что должна».
О самообладании на важных матчах при шумных болельщиках
«Я немного волнуюсь перед такими матчами и в самом их начале, потому что это большое событие, а финал – так вообще огромное. Но в конце концов, для игроков любой матч важен. Никогда не знаешь, что может произойти. Даже на 25-м корте может случиться что-то экстраординарное, и ты должна быть к этому готова.
Когда у игроков начинается разминка – которая одновременно разминка и для тебя, – это время познакомиться с игроками, болельщиками, освоиться с условиями. После этого ты просто включаешься. Я стараюсь не выходить на корт на пустой желудок, всегда много пью – но не слишком много, чтобы не пришлось бегать в туалет. (Смеется.) У меня есть определенный порядок действий: когда я перед матчем завязываю хвостик, начинаю думать: о’кей, игра начинается, соберись. Конечно, ты знаешь о толпе болельщиков, слышишь шум, видишь свет. Но все это как-то остается снаружи, ты об этом знаешь, но не позволяешь на тебя влиять».
Источник: Tennismash; фото: Gettyimages.ru/Michael Heiman, Matthew Stockman (2, 4), Clive Brunskill (3,5).
Автору +.