8 мин.

Признания теннисного отца. Начало

51

Первая часть большого интервью Полу Киммиджу (Times), в которой Роджер Федерер рассказывает об оптимистическом отношении к жизни, соперничестве с Надалем, а также объясняет, что же конкретно «убивало его» после поражения в финале Australian Open-2009 – в блоге «С миру по Нитке».

Как-то, отвечая на вопрос в конференции по поводу переводов интервью теннисистов, я обещала, что как только Пол Киммидж побеседует с кем-нибудь, я обязательно переведу. Теперь пришло время исполнять свое обещание, потому что поговорил он не с кем-нибудь, а с Самим.

Справка: До начала карьеры журналиста Киммидж был профессиональным велосипедистом и дважды принимал участие в Тур де Франс. Известен как человек, который первым рассказал о повальном употреблении допинга в профессиональном велоспорте. Последние пять лет удостаивался звания «Интервьюер года» по версии Ассоциации спортивных журналистов.

Итак, Пол Киммидж «Признания теннисного отца».

Как Роджер Федерер стал величайшим? Он не родился в Швеции, как Бьорн Борг. Его не воспитывал родитель-тиран, как Ивана Лендла. Он не впадает в ярость, как Джимми Коннорс, и его не пытают демоны, как Джона Макинроя. Он никогда не занимался сексом в ресторане «Нобу», как Борис Беккер, никогда не употреблял метамфетамин, как Андре Агасси, и он не страдает невротическими привычками, связанными со сном, как Пит Сампрас (В 2008 году тот же самый Пол Киммидж брал интервью у Сампраса. Там он описал требования великого чемпиона к условиям сна: температура в комнате должна быть практически минусовая, абсолютная темнота, идеально гладкие простыни без единой складочки, и во время сна к нему не должен никто прикасаться). Он любезен, как Тим Хенмэн.

Но кто-то же должен попытаться объяснить его феномен.

Мы встретились в Базеле, его родном городе. С виду он в хорошей форме и после длинного перерыва в самом выдающемся сезоне в его жизни выглядит отдохнувшим. Этот год начался для него слезами в Австралии, когда он снова, как и в величайшем финале «Уимблдона», проиграл Рафаэлю Надалю.

Это было его пятое подряд поражение от Надаля в финалах турниров «Большого шлема», и после него встал интересный вопрос – как он может быть лучшим теннисистом всех времен, если он, возможно, даже не лучший в своем поколении? Но эти некрологи были преждевременны.

В апреле он женился на своей постоянной девушке Мирке Вавринец, а через месяц обыграл Надаля в финале турнире в Мадриде. В июне он выиграл «Ролан Гаррос» и сравнялся с рекордом Сампраса – он выиграл 14 турниров «Большого шлема». В июле он обыграл Энди Роддика в эпическом финале «Уимблдона», тем самым побив рекорд Сампраса, а через две недели он стал отцом, когда Мирка родила двойняшек. В сентябре он проиграл финал US Open Хуану Мартину Дель Потро – это был его шестой финал этого турнира подряд.

Он не женат на супермодели, как Роддик. Он не потешается над своими соперниками, как Новак Джокович. И он не вытаскивает штаны откуда-то сзади, как Надаль. А с чувством стиля у него даже хуже, чем у Энди Мюррея.

Как он все это объясняет?

Он начинает свой рассказ со сценария совместной с Тайгером Вудсом рекламы Nike, которую снимали в 2007.

– У нас там две разных линии. Я прочитал сценарий и сказал, что хочу тот текст, где есть слова: «Я люблю выигрывать». Они сказали – о, это отлично, потому что Тайгер говорит, что ненавидит проигрывать. Я думаю, в этом что-то есть. Я скорее принадлежу к типу «люблю выигрывать», чем «ненавижу проигрывать».

– Это интересно, – замечаю я – потому что на первый взгляд это одно и то же.

– Нет, это два разных взгляда на жизнь, но они оба работают.

– Макинрой сказал о Вас: «Одно важное отличие Федерера состоит в том, что он больше, чем любой другой игрок, которого я видел со времен Коннорса, любит спорт. По-настоящему любит. Ему нравится быть на корте, играть в теннис, нравится все, связанное с игрой… У него нет страхов, которые были у меня, нет никаких демонов». Вы можете объяснить эту любовь?

– Ну, я позитивный человек. Я оптимист. Именно поэтому мне больше нравится формулировка «Я люблю выигрывать», потому что ненависть к поражениям все же несет какой-то негатив. Я думаю, что моя любовь к спорту загорелась, когда я еще ребенком смотрел, как Беккер и Эдберг борются в финале «Уимблдона». Я мечтал об этом, но я никогда не думал, что подобное случится со мной. Очень трудно продолжать побеждать и сохранить в своем сердце любовь к теннису – приходится постоянно ездить и многим жертвовать, но я просто сказал себе: «Я не позволю подобному случиться со мной. Я сохраню позитивный настрой, потому что путешествовать здорово, я могу увидеть множество разных культур и мест, которые я никогда бы не увидел, если бы не теннис». Моей жене это нравится. Мне это нравится, поэтому «давайте веселиться, потому что это не продлится до той поры, когда мне стукнет 70». И до сих пор подобный подход мне помогал.

– У многих великих теннисистов были «странности». Макинрой упомянул об этом – ими всеми управляли различные демоны.

– Да, и у него была парочка своих демонов, – со смехом отвечает Федерер.

– Вы выглядите нормальным, хотя достигли многого.

– Вначале мне было тяжело. Люди почему-то считали, что нельзя быть хорошим парнем и первой ракеткой мира. А я думал: «Я что, обязан быть грубым? Без этого никак?» У нас были Коннорс, Макинрой, Агасси, Сампрас и Беккер, и у них всегда были заскоки. А потом появился я, и все заговорили: «Этот парень прекрасно говорит на трех языках! Он из нейтральной Швейцарии, он милый, вежливый, играет в замечательный теннис… что с ним не так?»

С этим было тяжело справиться. Потом еще говорили: «Он такой талантливый, ему все легко дается». Так продолжалось, пока я не показал характер в трудный момент, и тогда меня начали уважать. Мысль примерно такая: «Этот парень умеет не только невероятно бить, он еще способен бороться».

– Вы можете точно обозначить момент, с которого Вас зауважали?

– Первый раз характер я проявил в матче против Надаля в Майами в апреле 2005. Два сета я проиграл, в третьем у него был брейк и два брейк-пойнта. Он должен был разгромить меня 6:2, 7:6, 6:1, но я смог вернуться в игру и выиграть 2:6, 6:7, 7:6, 6:3, 6:1. Для меня это был очень важный момент. Я смог повернуть ход матча и в конце поединка доминировать над Рафой.

– Ваше соперничество с Надалем просто восхитительно. В прошлом году Вы послали ему смс-ку с поздравлениями, когда он выиграл в Мадриде, а в этом году проводили время вместе с ним в Базеле. Когда вы переписывались в последний раз?

– Когда он получил травму в этом году. Он поздравил меня с победой на «Ролан Гаррос», а я написал ему, что надеюсь, с ним все будет хорошо, когда он снялся с «Уимблдона». Но вообще-то мы довольно часто видимся, я же президент совета игроков, а он – вице-президент, так что нам есть что обсудить.

– Я спрашиваю об этом, потому что еще один момент, который удивляет Макинроя в Вас – то, как Вы дружелюбны с другими игроками.

– Ага.

– Он ненавидел Лендла и Коннорса (Федерер смеется). Он не понимает, как вы с Надалем можете быть так дружны.

– Ну да.

– Поменялось ли что-то между вами за последние два года?

– Да нет, вряд ли. Я и сам удивляюсь, до какой степени мы хорошо ладим, потому что у нас такая напряженная борьба, и кто-то может сказать, что он сломал мою карьеру, или что я сломал его карьеру, но на самом деле мы помогли друг другу стать теми, кем сейчас являемся. Наше соперничество идет на пользу игре. Это же очень хорошо, что два лучших игрока в теннисе, да в любом спорте, хорошо друг к другу относятся, потому что обычно присутствует какая-то ненависть, отрицательные эмоции, а мне это не нравится. За последние годы было достаточно конфликтов между спортсменами, так что нынешние изменения можно только приветствовать.

– Вам не нравятся конфликты?

– Да нет, почему же. Меня это не слишком волнует. Иногда это бывает интересно, но, в конце концов, на нас же смотрят дети, а мы иногда об этом забываем.

Он подвинул стул и уселся поудобнее. Мы пересматриваем разные моменты его восхождения на вершину, и я хочу, чтобы он очертил весь путь.

– Вот Вы только что выиграли свой первый «Уимблдон» и отдыхаете в Сардинии. Вы лежите на пляже, солнце светит, и Вы говорите себе примерно так: «Вот я и чемпион «Уимблдона». Этого никто не отнимет».

– Это после моей первой победы? – уточняет он.

– Да, в 2003-м.

– Понял.

– Годом позже, осенью 2004-го, Вы возвращаетесь домой счастливый после побед на Australian Open, «Уимблдоне» и US Open. Теперь у Вас четыре турнира «Большого шлема». И Вы говорите: «С этого момента все пойдет только в плюс. Я оправдал все ожидания. Это огромное облегчение. Теперь я могу смотреть в зеркало и думать – да, я на что-то способен».

– Да, – кивает он.

– А теперь давайте перепрыгнем к Australian Open этого года. С того момента в 2004-м, когда напряжение спало, Вы выиграли еще 9 турниров «Большого шлема». Но Вы только что проиграли Надалю в финале и сказали то, что заметили все: «Боже, это меня убивает».

– Да, – он смеется. – А в чем вопрос?

– Я думаю, вопрос в том, как менялся Ваш образ мышления по мере достижения целей. В 2003-м достаточно было одного «Уимблдона», в 2009-м Вы сказали: «Боже, меня это убивает», когда Вам не удалось выиграть 14-й турнир «Большого шлема».

– Эта фраза…ее неправильно поняли. Меня убивало то, что надо было говорить, а я плакал. Я имел в виду: «Если бы я мог прекратить плакать, говорить нормально, дать Рафе возможность получить такую церемонию, которую он заслужил, и не заставлять всех так сочувствовать мне..». Именно это расстраивало меня больше, чем проигрыш. Меньше всего я хотел, чтобы люди переживали из-за меня. Я провел отличный турнир. Я был доволен тем, как играл. Конечно, мне хотелось бы победить, но надо было принять тот факт – и я его принял без особых проблем – что Рафа был лучше в тот день. Так что меня не совсем правильно поняли.

Я ушел с корта, уехал на выходные, вернулся и услышал все это – вот, он заплакал…с ним все кончено…это просто…крах – а я не мог понять, что же такое произошло? Я плачу после поражений с пяти лет, а уж заплакать после проигранного финала турнира «Большого шлема» – это для меня нормально, но тут поднялась такая шумиха, для меня просто непонятная. Было даже немного забавно, какие это все приобрело размеры».

Продолжение следует...

тенниси зеркало

logoРоджер Федерер
logoATP