«Если бы знала, что получу дисквалификацию на полтора года, дала бы ей по морде сразу на корте»
Большое интервью с Екатериной Бычковой о яркости тенниса нулевых, токсичных отношениях в семье и драке с Куцовой.
— Екатерина, у вас юбилей! Поздравляем от всей души. Можете подвести итоги этой части вашей жизни и рассказать о планах на будущее?
— У меня юбилей — как-то очень быстро наступил. 23 года прошло с начала профессиональной карьеры. В голове у меня такой отсчёт: конец 2003-го, первые десятитысячники — от них и веду отчёт. Правда, есть турнир и раньше — в Белоруссии сыграла, но это был разовый выезд по соседству, не начало карьеры. А вот те первые турниры — это уже серьёзно. Как незаметно пролетели 14 лет! Когда мне исполнился 31, случилась история с дисквалификацией. Я даже моргнуть не успела — так быстро в рутине пролетает время.
Видим это сейчас по всем теннисистам. Кажется, недавно Рублёв, Хачанов и Медведев только начинали путь, были супер перспективными, казалось — ещё столько времени впереди. А уже всем под тридцать, и это уже «up on the hill», как говорят американцы. На вершине холма, и следующий шаг только вниз.
Я, наверное, тоже «up on the hill» в бытовом плане. Хотелось бы дожить до ста, но планирую минимум до девяноста играть в теннис — как все эти бодрые старушки и дедули в роликах на теннисных форумах. Хотелось бы себя видеть такой же энергичной. Это одна из целей на старость: ходить, бродить, играть в теннис, не доставать своего ребёнка. Пока одного, но хотелось бы ещё одного — это тоже в планах. Я человек, который никогда ничего не планировал, только учусь этому. И не факт, что научусь в моём возрасте. Всегда была человеком импровизации — в работе, в теннисе. Отталкивалась от того, как жизнь идёт здесь и сейчас, как соперник играет на корте. План легко менялся, потому что выходишь — а всё совсем не так, как думала со стороны. Приходилось выкручиваться. То же самое в жизни. Планировала в теннис вернуться в 35, а в итоге ребёнку уже три года. Это вообще не входило в планы.
Хотелось бы малыша тоже научить играть в теннис. Не знаю, буду ли давить и заставлять — скорее всего, нет. Но никогда не знаешь, что с головой может случиться. Вся эта история с генетикой, воспитанием...
В общем, планы размытые. Как минимум — жить сегодняшним днём, растить малыша, научить его теннису. Хотелось бы что-то своё организовать — школу, например. Их сейчас много, но всё-таки хочется сделать что-то своё. Не знаю, насколько реально, но начну хотя бы мечтать в этом направлении.
— Расскажите о своих первых шагах в теннисе. Как вы попали на теннисный корт? Сразу полюбили игру?
— Знаете, этот вопрос мучает меня всю жизнь. Мама так на него толком и не ответила. Помню, как она привезла в начале 90-х ракетку из Турции. Я оказалась в теннисе, и мне понравилось играть — со слов мамы, хотя сама этого не помню. Но очевидно, если допоздна торчала на корте, значит, правда нравилось. До сих пор этим занимаюсь! Меня начали водить в секцию, стало получаться — и получаться хорошо. Отправили в группу к Марьенко, начала классно играть. По детским турнирам в России выигрывала много, получалось отлично. У мамы даже корона выросла — она увидела во мне звезду. И по детству так и было года два. Дальше началось давление из серии «теперь ты не можешь проигрывать, потому что у тебя всё хорошо получается». Всё равно заиграла и играла хорошо, учитывая, что тренер — мама, и она не была профессионалом. В этом плане мы молодцы. Собственно, начала — и не заканчиваю. Считаю теннис лучшим видом спорта!
— Расцвет вашей карьеры пришелся на 2000-е годы. Туром тогда заправляли игроки с характером: язвительная Хингис, языкатая Шарапова, неуязвимая Энен, сестры Уильямс. Сейчас же все стали намного дружелюбнее, миролюбивее, но назвать этот тур легендарным язык ни у кого не повернется. Как вы считаете, проблема как раз таки в этой осознанности или в чем-то другом?
— Мне повезло попасть в самую яркую эпоху женского тенниса — нулевые были просто взрывными. Тур кипел: красавицы, скандалы, фотосессии в купальниках, миллионные контракты. Россиянок было полно, и сейчас много, но того масштаба уже нет — все какие-то серые. Недавно спорила с коллегой: почему современный тур такой пресный? Даже с девчонками хорошо общаемся, а смотреть скучно. Думаю, дело в том, что мы выросли из хаотичных 90-х. Тогда никто не знал, как правильно, родители с безумными амбициями тащили детей наверх, каждый изобретал велосипед. Ошибок было море.
У нас в тогдашнем топе был один тренер и физио — всё. Сейчас у каждой теннисистки штаб из пяти человек минимум. Раньше о таком мечтали только звёзды первой десятки, и то не у всех было. Помню, у Кузнецовой команды особо не было.
Из-за этих армий специалистов все замкнулись в своих пузырях. Раньше после матчей шли ужинать вместе, болтали, сплетничали — была живая тусовка. Поэтому и могли друг друга подкалывать — знали лично. Сейчас все для инстаграма, общение формальное. Отсюда и тоска в туре.
— Выходит документальный фильм с Еленой Докич. Львиная доля посвящена ее отношениям с отцом. Вы видели подобные примеры наяву и часто ли они такие броские? Вас тренировала ваша мама, если бы вы могли вернуться назад, что-то бы поменяли в этом вопросе?
— В теннисе абьюз актуален во все времена — и везде одинаковый. Папа Докич далеко не единственный такой, могу сразу сказать. Мы сами брали интервью у Василисы Бардиной, у которой точно такой же отец. Просто история менее известная — она не успела стать 4-й ракеткой мира, хотя, несмотря на весь ад и страх, сумела войти в топ-40. Я знала немало подобных примеров. Спустя годы некоторые рассказывали, как это происходило: давление тренера, сексуальный абьюз. Это не единичные истории — их много. Всё это очень сложно доказать, и трудно в это поверить, пока сам человек тебе не расскажет. Со стороны такое редко заметно.
Что касается моих отношений с мамой — конечно, серьёзная токсичность присутствовала. Хотела бы я что-то изменить? Сложно сказать. Ведь без этих людей мы не достигли бы того, чего достигли, но в какой-то момент от них нужно отцепляться и идти дальше своим путём. Не все к этому приходят — только единицы. Собственно, единицы и становятся по-настоящему успешными. Хотелось бы, чтобы я была решительнее в молодости, когда принимала решения по поводу тенниса. Но сложилось как сложилось. В целом карьера у меня была неплохая.
— Вам предлагали сменить гражданство? Как вообще относитесь к этому вопросу?
— К смене гражданства отношусь предельно цинично — по-другому не скажу. Мне никогда не предлагали, но если бы предложили супер условия, то думаю, что согласилась бы. Я играла в менее патриотичные времена, поэтому смена паспорта была исключительно вопросом денег. Ехали за бабками — точка. Или за спортивными возможностями. У меня подруга меняла гражданство на сербское, потому что всю жизнь мечтала сыграть Кубок Федерации [прим. от ред.: речь идет о Весне Долнц — экс 84-ая ракетка мира]. В России такого шанса не было. Она переходила именно из-за этого интереса, хотя и деньги там неплохие платили. За теннисистов тех времен я никого обвинять не стану. Сейчас всё сложнее — каждый делает свой выбор, спорт индивидуальный. Если смотреть с точки зрения патриотизма, то конечно, дом есть дом. Но этот вид спорта полностью зависит от возможностей, которые тебе предоставляют: от поиска тренера до количества тренировок. Приходится выбирать то, что лучше для карьеры.
— Вопрос, который давно интересует админа. Какая сексуальная жизнь у теннисистки? Часто ли теннисисты и теннисистки вступают в «одноразовые» отношения?
— Вопрос деликатный, и не уверена, что смогу на него максимально честно ответить. Личная жизнь в туре довольно закрытая тема. Коллеги, которые общаются между собой и с командами, редко рассказывают о своих романах. Всё это довольно сложно. Если говорить за себя — я вообще была поздней в этом плане. Секс вошёл в мою жизнь только после двадцати. В лучшие теннисные годы его у меня не было вообще. А ведь секс — это прежде всего опыт. Чтобы заводить какие-то случайные отношения, нужно быть дерзкой, хотеть всего этого. Я была другой до определенного возраста — у меня интимной жизни не было. Но конечно, у многих случались и разовые истории, и даже не всегда разовые. Лучше всего, когда рядом есть постоянный человек — муж, парень или подруга (в женском туре это частое явление). В этом смысле проще. Когда поражения, неудачи и отсутствие интимной близости сваливаются в кучу, а мы же женщины — гормоны, месячные, всё это дело — крышу сносит максимально. Каждая выкручивается как может, как хочет, как способна. Жизнь в туре сложная ещё и в плане постоянных перемещений. Бывают мужья, которые не могут путешествовать — не все же тренеры или вообще имеют возможность ездить. Куча разных ситуаций, и всё это непросто. Издержки спорта, где сегодня ты в Австралии, а завтра в Дубае. Что касается меня и каких-то «косяков»... Помимо того, что у меня не было большого опыта в этой теме до определённого возраста, у меня было правило: не косячить там, где работаешь. Потом, конечно, какие-то истории были, но мужу не очень приятно будет это читать. Но как есть — все мы не без историй. Немного, но были.
— С кем в туре у вас складывались неровные отношения? Были ли те, кого вы не могли терпеть?
— Настя Родионова — очень тяжёлый персонаж на корте. Она отлично знала правила и никогда не переходила грань открыто, но постоянно провоцировала соперниц. Злоупотребляла медицинскими тайм-аутами — меня это бесило до чёртиков. Мы сыграли кучу матчей, один запомнился особенно — в Дубае. У неё случился солнечный удар в начале второго сета, в итоге я еле-еле выиграла в трёх. Постоянно цапались на корте и за его пределами. Дошло до того, что я пришла в офис WTA: хочу, говорю, написать жалобу. Мне там: иди прими душ, отдохни. В итоге накатала гневный твит — это был первый раз, когда мне прилетело от WTA за соцсети. Вызывали, спрашивали, просили пояснить формулировки. Кстати, возвращаясь к вопросу, почему тур стал таким конфетным: уже тогда мне прилетало за твиты, а сейчас вообще мониторят по полной программе. Штрафуют, санкции применяют — приходится фильтровать каждое слово. Поэтому всё такое скучное.
Мама у меня с ней собачилась в прямом смысле этого слова. На корте Настя постоянно кричала: «Уведите эту женщину!» Одно к одному — оказались в совсем плохих отношениях. Думаю, если встретимся сейчас, то поржём над всем этим. В последний год карьеры, в 2015-м, мы стояли компанией девчонок на вечеринке игроков. Тогда это ещё было нормально — могли вместе выпить, не то что сейчас. В основном конфликтные ситуации возникали из-за мамы. Она взрывная, нетерпеливая, может наорать, оскорбления выдать.
Очень непросто было с Моникой Никулеску, но скорее из-за её нестандартной игры, а не человеческих качеств. Постоянно ей проигрывала, она меня из-за этого бесила.
— Вашу драку с Куцовой мы не забудем никогда. Скажите, это была ваша первая драка? Не обидно, что вас дисквалифицировали на полтора года?
— Это была моя первая и последняя драка. Но если бы знала, что получу дисквалификацию на полтора года, дала бы ей по морде сразу на корте. Поведение её и супервайзера было неадекватным, неспортивным и идиотским.
[Прим. ред.: Инцидент произошёл в конце 2015 года на турнире в Нанкине. В третьем сете Куцова начала мучиться судорогами, несколько минут лежала на корте. По правилам на судороги нельзя вызывать врача, но супервайзер разрешил медицинский перерыв — по мнению Бычковой, он явно симпатизировал сопернице и они флиртовали. После перерыва словачка вернулась и начала играть в полную силу. Бычкова проиграла матч, а после в общежитии на территории кортов затеяла драку с соперницей. За это российскую теннисистку дисквалифицировали на полтора года и оштрафовали на 3150 долларов.]
Понимаю, что неправа, но это моя правда, которую пыталась отстоять. смеётся В теннисе есть правила, мы должны их соблюдать. Знаете, уже не обидно. В жизни бывает всякое — кого-то дисквалифицируют за допинг на три месяца, кого-то на два года. Обижаться нет смысла. Я была уже довольно взрослая, в глубине души думала об окончании карьеры, но сама решиться не могла. Получается, всё решили за меня.
— Продолжая вопрос с Куцовой, как вы относитесь к фейковым медицинским? Кто особенно часто страдал этим в ваше время?
— К медицинским фейковым тайм-аутам отношусь крайне негативно. Этим грешили все сербские игроки, классический пример — Янкович. Мы играли с детства по турнирам, и у неё вечно то живот болел, то ещё что-то. Та же Корнет — вечная бедолага. Как начинала проигрывать, так сразу дыхание спирало, умирала-страдала на корте, а потом брала и выигрывала матч. Я тогда была категоричной в этом вопросе — именно поэтому влипла в ту ситуацию, на которой мой теннис и закончился. Потому что Куцова буквально прыгала в душевой через десять минут после матча, а я стояла в своём мокром платье, обливаясь помоями и негативом, болтая с подружкой. Все эти фейки ни к чему хорошему не приводят. Я против. Не нравится мне это. Не поощряю.
— Вы, если память не изменяет, первая теннисистка, которая обыграла прошлогоднюю чемпионку турнира большего шлема на этом же турнире в первом круге (Светлану Кузнецову на US Open-2005). Скажите, та победа запомнилась вам? Вам нравилось играть с соотечественницами и обыгрывать их?
— Победа над Светланой Кузнецовой — моя знаковая история, её всегда отмечают и будут отмечать. Но наслаждения от той победы я не получила. Света играла ужасно — была зажатая, в плохой форме. Как рекорд у меня это записано, но удовольствия от процесса не было. Приятно побеждать, но это не то чувство, когда ты выложился и забрал матч. А не когда тебе парализованными руками всё отдали с потерянным взглядом — совершенно разные вещи. Победа в копилке есть, но часть вины Светы тоже присутствует. На бумаге знаковая, по факту не доставила эйфории.
С соотечественницами играть не нравилось никогда. Наше поколение знало друг друга с восьми лет. В каждом году рождения, начиная с 81-го, было по 3-4 человека в туре. Всех знали бесконечно долго. Играть против своих всегда некомфортно. Мандраж, желание выиграть трансформировалось в желание не проиграть — что неправильно. Родители культивировали: «Этой нельзя проиграть, той нельзя, она же молодая!» Не понимаю, что из этого должно было выйти. Мир не рушился, но это постоянное поддерживание конкуренции подпитывало нежелание играть с соотечественницами. Хотя обыгрывать своих было приятно — иногда даже злорадно. Так ты что-то доказываешь. И теряешь вымышленные бонусы, проигрывая.
— Мне всегда нравилось, как вы комментировали на Евроспорте. Знаю, что у вас был и вроде как есть подкаст. Какие дальнейшие планы в этом поприще?
— В комментирование попала случайно — Аня Чакветадзе позвала попробовать. Понравилось, хочу заниматься этим регулярно. Но проблема в том, что вариантов работы почти нет. У каждой платформы давно есть штатные комментаторы, новых не берут. «БОЛЬШЕ» работает со своими, «Прайм Спорт» тоже. «ББТ Теннис» меня вообще слил — не побоюсь это признать открыто. Единственная надежда — возвращение Евроспорта в Россию. С ними у нас были отличные отношения, мы до сих пор поддерживаем связь. Наш бывший режиссёр сейчас помогает делать подкаст Tennis on the Rocks с коллегой. Вместе с продюсером Максом Янчевским пытаемся создавать теннисный контент. Команда была классная, жаль, что всё развалилось. Сейчас большинство трансляций вообще полулегальные, несмотря на все понты. Так что пока туман полный — не знаю, когда появится нормальная возможность работать.
— Ваши призовые — 1.000.000$. От них еще что-то осталось?
— Хороший вопрос! Нет, даже машины. Все зарабатываем заново.
— Спасибо вам большое за интервью! Поздравляем с юбилеем и желаем всего самого наилучшего.
— Спасибо, очень приятно!
Одна из самых ярких и искренних личностей российского тенниса. Её откровенность, чувство юмора и готовность говорить правду делают каждое интервью с ней настоящим событием. Спасибо за открытость и за то, что не боитесь быть собой — таких людей в спорте катастрофически не хватает.
Блог этой мадам. Срочно.