15 мин.

После войны немцев пустили на «Уимблдон» в 1951-м. Первым был барон, который сидел в тюрьме гестапо, служил в вермахте и хотел убить Гитлера

329

Человек тяжелой судьбы.

После отстранения российских и белорусских теннисистов от турниров в Великобритании журналисты занялись поиском прецедентов, когда в теннисе игроков не пускали на турниры по национальной принадлежности.

На «Уимблдоне» такое последний раз происходило после Второй мировой войны. Тогда представителей Италии, Австрии, Венгрии и Румынии не допускали до 1947-го, а Германии и Японии – до 1951-го.

Первым немцем, после войны сыгравшим на «Уимблдоне», стал барон Готфрид фон Крамм – двукратный чемпион «Ролан Гаррос», который ненавидел нацистский режим и сидел в тюрьме Гестапо (и один «Уимблдон» пропустил из-за этого), все равно пошел воевать по призыву, чуть не погиб под Москвой, а потом участвовал в покушении на Гитлера.

Основой этого материала стала книга Маршалла Фишера A Terrible Splendor («Ужасающее великолепие»), через историю матча фон Крамма и Дона Баджа в Кубке Дэвиса-1937 рассказывающая о мировом теннисе эпохи нацизма.

И давайте сразу оговорим: мы не сравниваем исторические эпохи, а этот текст – просто рассказ о жизни человека, который любил теннис.

Родился во времена, когда спорт считался постыдным делом, но в 10 лет мечтал стать чемпионом мира

Барон Готфрид фон Крамм родился в 1909 году в аристократической семье и к трем годам успел пожить в двух разных замках. Любовь к спорту ему привил отец, который изучал юриспруденцию в Англии. В его времена в Германии спорт считался делом, недостойным приличного человека, да и вообще опасным. «Футбол считался чем-то похожим на карточные игры или запретную любовь», – такие слова одного из современников приводит Фишер.

Но у отца фон Крамма были другие взгляды, и он писал сыну с Первой мировой войны: «Передай от меня учителю: в немецком климате зима для умственной работы, а лето – для укрепления тела». К тому же нравы тогда уже немного изменились, так что Готфрид с братом и другими детьми попроще даже собрали футбольную команду.

А еще в замке фон Краммов был грунтовый корт, построенный отцом Готфрида и оснащенный стенкой, чтобы можно было тренироваться даже без напарника. В 1919-м, когда Готфриду было 10, он начал серьезно заниматься теннисом. Ему не мешало даже то, что к тому моменту он лишился указательного пальца на руке – его откусила лошадь, которую мальчик кормил сахаром.

К теннису мальчик отнесся так целеустремленно, что часами отрабатывал подачу (потом вкрученная подача на грунте станет его мощным оружием) и говорил о желании стать чемпионом мира по теннису.

Тогда под чемпионатом мира по теннису подразумевался Кубок Дэвиса. После окончания Первой мировой Германия еще довольно долго не могла принимать в нем участие – немецких спортсменов вообще не пускали на международные соревнования. Ситуация изменилась в 1927-м – а к тому моменту фон Крамму как раз исполнилось 18 лет, он закончил получение домашнего образования и решил посвятить всего себя теннису.

В Германии к тому моменту начался спортивный бум. Журнал The New Yorker писал: «Немецкая молодежь обратила физическую культуру и спортивные игры практически в религию». Некоторые журналисты видели в этом пугающие признаки возрождения прусского милитаризма. Возможно, небезосновательно – ведь в 1924-м Гитлер, еще сидя в тюрьме, писал:

«Дайте германской нации шесть миллионов тел, прошедших безупречную атлетическую подготовку, сверкающих фанатичной любовью к стране и заряженных агрессивным духом, и меньше чем за два года можно создать армию, если для этого возникнет необходимость».

В число самых популярных видов спорта вошли бокс (запрещенный в кайзеровской Германии) и теннис, которому в этом особенно помог выход сборной в финал Кубка Дэвиса-1929.

Честность барона вызывала обвинения в предательстве, а перед важным матчем ему якобы звонил Гитлер

Фон Крамм добрался до национальной команды к 1932-му, когда ему было 22. В первый же сезон с его участием сборная добилась нового успеха. Тогда турнир разыгрывался по следующей схеме: все команды играли друг с другом за право бросить вызов действующим чемпионам. И Германия в этом турнире добралась до финала, где уступила США (потом проигравшим Франции). Но по дороге одержала знаковую победу над Англией.

Потом Германия подобралась к Кубку Дэвиса в 1935-м, но в матче за право побороться с чемпионами, снова проиграла США. Тогда по ходу парной встречи, которая оказалась решающей, фон Крамм продемонстрировал выдающийся дух честной игры, считавшийся основной чертой его характера. В пятом сете немецкая пара упустила пять матчболов, а потом заработала шестой – но тут фон Крамм сообщил судье, что мяч коснулся его ракетки до прошедшего навылет удара напарника. Кроме барона никто этого не заметил, но в итоге очко отдали американцам, и они потом забрали решающий сет со счетом 8:6.

Ходит легенда, что после матча капитан немецкой сборной бился головой об стену и назвал барона «предателем нации». На что тот якобы ответил: «Теннис – игра джентльменов, и я так в нее играл с тех пор, как взял в руки ракетку. Думаете, я бы смог заснуть ночью, осознавая, что промолчал, когда мяч коснулся моей ракетки? И я не считаю, что подвел немецкий народ. Я считаю, что проявил его лучшие качества».

До решающего матча в Кубке Дэвиса фон Крамм так никогда и не добрался. Ближе всего он вместе со сборной был в 1937-м. Тогда в решающей пятой встрече полуфинала против США он вел 2:0 по сетам против Дона Баджа, но в итоге проиграл 6:8 в решающей партии. Качество игры было таким высоким, что очевидцы называли этот матч «похожим на искусство».

Матч проходил во Всеанглийском теннисном клубе, и Бадж вместе с работавшим там Тедом Тинлингом позже рассказывали, что, когда игроки выходили на корт, фон Крамму кто-то позвонил. Из-за этого выход на площадку пришлось немного отложить, и после разговора Готфрид якобы объяснил: «Прошу прощения, господа. Это был Гитлер. Он хотел пожелать мне удачи». По словам Баджа, немец был сильно побледневшим, а потом проводил каждый розыгрыш так, «будто на кону стоит его жизнь».

Однако фон Крамм позже рассказывал, что это «сказка». Историки тоже считают это маловероятным.

Нацисты пытались сделать его лицом пропаганды, а он сопротивлялся – был геем и называл Гитлера «маляром»

Лучшие теннисные годы фон Крамма пришлись на расцвет нацизма в Германии, и партия всегда хотела его использовать – потому что внешне он был воплощение арийских идеалов: высокий и спортивный блондин с благородным обликом.

Но идеологию партии барон не разделял. Герман Геринг несколько раз лично приглашал его вступить в НСДАП, но фон Крамм всегда ему отказывал. А еще он игнорировал просьбы восхвалять Гитлера во время зарубежных поездок. Вместо этого он критиковал государственную политику: притеснение евреев (жаловался, что из сборной убрали игроков еврейского происхождения) и обязательную службу в армии (считал, что она отнимает у спортсменов ключевой период развития).

«Хотя ему приходилось носить свастику и исполнять нацистское приветствие перед матчами, он отказывался становиться центральным элементом пропаганды. Другие спортсмены с энтузиазмом подписывались под идеей арийского спортивного превосходства, а он просто играл в джентльменский теннис и жил своей жизнью», – писал о фон Крамме журналист Уилл Маги.

Жить своей жизнью ему было не очень просто, потому что оставалось гнетущее впечатление от того, что происходило с его страной – не только на глобальном уровне, но и в плане бытовых деталей. Например, вместе с другом еврейского происхождения, которому он помогал вывезти семейные деньги из Германии, барон научился прятаться в подворотни, когда проходили отряды солдат – потому что они несли флаги и знамена, а их нужно было приветствовать. Тех, кто отказывался, избивали прямо на улицах.

А Манасси Хербст – друг, которому барон помогал вывезти из Рейха деньги, – на самом деле долгое время был его любовником. К началу 30-х Берлин, по формулировке писателя Ильи Эренбурга, стал «раем для гомосексуалистов всего мира». Формально однополые отношения в Германии были под запретом, но на практике особых гонений не было – наоборот, в высшем обществе, к которому принадлежал фон Крамм, гомосексуализм стал чем-то вроде моды.

Барон тоже окунулся в этот мир в компании друзей – причем через несколько месяцев после свадьбы (кстати, его первой женой была девушка из семьи еврейских банкиров, что тоже не добавляло ему популярности среди нацистов). Но в итоге он там остался.

С установлением гитлеровского режима ЛГБТ-сообщество начали активно притеснять и уничтожать. Рассказывают, что обвинения в принадлежности к нему стали отличным инструментом для того, чтобы избавляться от конкурентов и личных врагов – достаточно было одного доноса.

Про ориентацию фон Крамма в НСДАП и СС все знали. Но он был полезен режиму, пока выигрывал. И хотя взять Кубок Дэвиса у него не получилось, победы были – он дважды становился чемпионом «Ролан Гаррос» (в 1934-м и 1936-м), выигрывал «Уимблдон»-1933 в миксте и дважды играл в финале в одиночке.

Однако он чувствовал, что положение у него очень шаткое. В 1937-м он собрался в 8-месячное теннисное турне по США и Австралии, однако многократный чемпион US Open Билл Тилден его отговаривал, потому что видел – силы у коллеги уже на исходе. Но фон Крамм якобы ответил: «Вы не понимаете, Билл. Я играю за свою жизнь. Я серьезно. Нацисты знают, что я о них думаю. И они знают обо мне. Меня не тронут, пока я первый в Германии и выигрываю. Но я обязан выигрывать. Я не могу проигрывать и не могу уйти».

Этот разговор случился уже после того, как в апреле 1937-го к нему впервые пришли из гестапо. Выяснилось, что провокатор из Ганновера обвинил барона в том, что помогал ему искать «подходящих юношей». Тогда дело ничем не кончилось, и фон Крамма отпустили после простой беседы. Считалось, что у него есть протекция Геринга – большого любителя тенниса. Но, опять же, из-за постоянных отказов вступить в партию отношения с Герингом тоже были не очень надежными.

В результате на «Ролан Гаррос»-1937 федерация тенниса велела барону отказаться от защиты титула в одиночке и играть только парный разряд. И хотя в нем он взял главный трофей, это все равно стало ударом. На «Уимблдоне» фон Крамм разгромно проиграл финал Баджу.

А потом проиграл ему и решающий матч в Кубке Дэвиса.

Вскоре после этого он отправился в турне, первый и единственный раз побывал в США (выиграл US Open в паре), но в основном отдыхал от гнетущей атмосферы Рейха – много загорал, свободно общался с друзьями и ходил в кино на антивоенный фильм по роману Ремарка, в Германии запрещенный. При этом уже эмигрировавшие соотечественники постоянно ему говорили, что, наверное, лучше не возвращаться. Фон Крамм, в одном интервью в Австралии назвавший Гитлера «маляром», только пожимал плечами и усмехался.

В марте 1938-го он вернулся в Германию – и его почти сразу же арестовали. Есть версия, что причиной стал «неосторожные интервью», о которых донесли сочувствующие нацистам жители Австралии.

Просидел полгода в тюрьме за гомосексуализм. Из-за этого его не пустили на «Уимблдон» и в США

Фон Крамма обвинили в «моральном разложении» и отправили в берлинскую тюрьму гестапо. Его мать Ютта, которой пришлось очень постараться, чтобы его найти, рассказывала: «Обстановка была ужасающей, но я сохраняла спокойствие, и он тоже. Выглядел он плохо, у него были клопы и очень холодные руки. Он сказал, что ждет наших [с его братом] приказов, но намерен покончить с собой. Мне удалось его обнять и придать ему сил, мы хорошо поговорили».

Дальше мать фон Крамма развернула масштабную кампанию и просила помощи у всех высокопоставленных друзей, которых только могла найти. В результате за барона вступился король Швеции и большой любитель тенниса Густав – правда, это ничего не дало, потому что влияния в Рейхе он не имел. Зато Ютте фон Крамм удалось добиться приема у Геринга, и он якобы обещал, что приговор будет мягким.

Адвокатом фон Крамма стал Карл Лангбен – противник режима, но при этом член НСДАП и знакомый Гиммлера (их дочери учились в одной школе). В 1938-м Лангбен спас одного из своих профессоров из концлагеря, а через шесть лет погиб там сам.

Лангбен разработал стратегию защиты фон Крамма. В первые дни в тюрьме теннисист под угрозами отправки в концлагерь сознался в сексуальных отношениях с Хербстом, которые длились с 1931-го по 1936-й. Отказываться от показаний не имело смысла, но Лангбен убедил клиента их немного изменить.

Во-первых, пояснить, что в отношениях они не заходили дальше «взаимной мастурбации». Во-вторых, изменить временные рамки – сказать, что все закончилось в 1935-м, когда власти расширили закон о гомосексуализме и запретили любые его проявления.

Кроме того, фон Крамма обвинили в том, что он помог Хербсту вывезти из страны 20 тысяч марок – несмотря на строжайший запрет на вывоз денежных средств. Юрист убедил клиента переложить вину на бывшего любовника, который для немецких властей в тот момент был уже недосягаем, и обвинить его в шантаже.

В итоге барона приговорили к году тюрьмы. Многих его соратников по несчастью там беспощадно избивали и убивали, но теннисисту повезло – он работал на кухне или в секретариате, и никто его не трогал. Более того, срок сократили за хорошее поведение, и отсидел он всего семь месяцев.

После тюрьмы фон Крамм не смог вернуться в сборную Германии, но зато король Густав пригласил его в Швецию – работать с командой и, возможно, даже за нее выступать. Однако тюремное заключение создало ему проблемы не только дома – например, на «Уимблдон»-1939 его не пустили как раз из-за него. Правда, турнир до сих пор это отрицает и утверждает, что барон просто не заявился.

Все это заставило фон Крамма задуматься о будущем. Он говорил журналистам, что может переехать в США или даже перейти в профессионалы. Однако американскую визу ему не давали – опять же, из-за того, что нацисты посадили его в тюрьму.

А в сентябре Германия напала на Польшу.

Воевал против СССР, а потом участвовал в покушении на Гитлера

«Что бы я ни думал о нынешней власти, Германия – моя родина, и я бы не смог смотреть себе в глаза, если бы не вернулся», – писал фон Крамм Биллу Тилдену. В мае 1940-го его призвали в качестве рядового в дивизию «Герман Геринг», и полтора года он служил в оккупированном Утрехте.

В декабре 1941-го отряд фон Крамма перебросили в Советский Союз, под Москву. Там они продержались три недели, из 120 человек вернулись только 19. Считается, что фон Крамм, скорее всего, тоже был бы убит, если бы не отморозил обе ноги. Вскоре после лечения его в рамках зачистки армии от аристократов уволили без прав и привилегий – несмотря на то, что за службу он даже получил орден.

Став гражданским, фон Крамм продолжил работать в шведском теннисе и, например, тренировал молодого Леннарта Бергеллина – который в будущем станет тренером Бьорна Борга.

Параллельно с этим он сотрудничал с сопротивлением и даже участвовал в неудачном заговоре, который в 1944-м пытался подорвать Гитлера. Тогда на совещание удалось пронести бомбу и поставить ее рядом с фюрером, но в последний момент офицер, которому помешала сумка со взрывным устройством, переставил ее на другой конец зала. Гитлер получил мелкие травмы, но остался жив.

В связи с этим покушением более 200 человек были арестованы и после пыток казнены. Но фон Крамму каким-то чудом удалось избежать этой судьбы.

После войны фон Крамм продолжил заниматься теннисом – помогал восстанавливать главный берлинский теннисный клуб, сам много играл и в 1947-м и 1948-м был признан спортсменом года в Германии, хотя ему было почти 40.

К крупнейшим международным турнирам фон Крамм вернулся только в 1951-м, когда Германии и Японии разрешили играть в Кубке Дэвиса – а вслед за этим немцев и японцев пустили на «Уимблдон». Барон продолжил играть в теннис до середины 50-х и побывал во многих дорогих ему местах. Кроме США, куда его даже после завершения войны не пускали из-за приговора, вынесенного нацистами.

***

После ухода из большого тенниса фон Крамм, несмотря на гомосексуальность, второй раз женился (с первой женой развелся в 1937-м) – на американской светской львице Барбаре Хаттон. Любви в отношениях не было, и фон Крамм сам говорил, что при помощи брака безуспешно пытался помочь ей справиться с депрессией и зависимостью.

Вместо тенниса барон занялся бизнесом и добился успеха в импорте хлопка. А погиб Готфрид фон Крамм в автомобильной аварии 1976-м в Каире. Там у него раньше была тренировочная база, на которой он готовился к своим великим матчам.

Чемпион «Уимблдона» уверен, что Россию не нужно отстранять, но хочет услышать игроков из Украины. Их позиция известна – нужны ответы на 3 вопроса

Говорят, Пьер де Кубертен был против политики в спорте. Хм, он поддерживал Гитлера и защищал его Олимпиаду до самой смерти

Подписывайтесь на наш телеграм о теннисе

Фото: Gettyimages.ru/J. A. Hampton/Topical Press Agency, George W. Hales/Fox Photos/Hulton Archive, Hudson/Topical Press Agency, General Photographic Agency, Walter Bellamy/Express; globallookpress.com/Heinz Bogler/dpa; East News/Ursula Litzmannn/akg-images, Mary Evans Picture Library

logoУимблдон
logoГотфрид фон Крамм