Агент Осаки о ее проектах вне корта: «Возможно, кто-то скажет: «Вот если бы она этого не делала, она могла бы выиграть больше». А может, результат был бы противоположным?»

В 2022-м они вместе основали менеджерское агентство Evolve, которое в том числе работает с Ариной Соболенко, Ником Кириосом и Анной Калинской.

– Меня вполне устраивала стабильная работа, страховка, зарплата – у меня двое детей. У меня никогда не было мечты открыть свою компанию. Но это скорее было вызвано обстоятельствами, связанными с конкретными игроками, с которыми я работал. Особенно с Наоми, но отчасти и с Ником. Она хотела запускать разные бизнесы – например, продюсерскую компанию. Она хотела заниматься инвестициями, что я сейчас вместе с ней и делаю. Мы скорее бизнес-партнеры, чем спортсмен и агент. И это просто иначе организовано, чем работа внутри крупной компании, где менее предпринимательский подход. Так что все случилось потому, что игроки были довольно нестандартными и хотели иного. Так я и пришел к этому решению.

[Evolve] отличается тем, что мы мыслим в долгосрочной перспективе. Многие сделки, которые мы заключаем для игроков, могут включать долю в компании. Например, у нас была сделка с BodyArmor – это спортивный напиток, с которым сотрудничала Наоми. Сначала с ними начал работать Коби Брайан, а вскоре присоединилась Наоми. И тогда она могла вместо этого подписать контракт с Coca-Cola или с другой крупной компанией перед Олимпиадой в Токио. И Coca-Cola предлагала ей большие деньги. Но она сказала: «Во-первых, я не ее не пью. А во-вторых, если компания и правда выстрелит, то я заработаю даже больше, чем с Coca-Cola». В итоге мы подписали контракт с BodyArmor, которую в итоге по иронии судьбы выкупила Coca-Cola. Сумма сделки превысила миллиард долларов, а она владела долей этой компании. Так что с этой сделки она заработала гораздо больше, чем с любых других.

– Что мотивирует Наоми вне корта?

– У нее интересная карьера и жизнь. Был период, когда она много побеждала, мы сделали много коммерческих проектов, а потом побед стало меньше. Все начали говорить: «А, это потому что у нее было слишком много проектов вне корта». Хотя про мужчин так почему-то никогда не говорят. Я никогда не слышал, чтобы кто-то сказал: «Леброн [Джеймс] слишком много всем этим занимается» или «[Дэвид] Бекхэм переборщил с проектами – вот теперь и играет плохо», «Вот теперь он доигрался – играет кое-как в ПСЖ или где там».

Но я все равно спросил, чувствует ли она, что всего стало слишком много, хочет ли она заниматься тем или другим. А она ответила, что ей очень это нравится, потому что теннис занимает огромную часть жизни. Но есть и другая ее часть, когда ты тренируешься утром, идешь в зал, а потом у тебя есть целый день, и тебе нечем заняться. И в ее случае вопрос был в том, хочет ли она просто смотреть Netflix и играть в игры? Или хочет узнать больше о бизнесе, компаниях, ездить на съемки и пробовать заявить о себе в сфере моды? Она захотела использовать время так. И это ее право. В итоге у нее есть карьера за пределами тенниса. Возможно, кто-то скажет: «Вот если бы она этого не делала, она могла бы выиграть больше». А может, результат был бы противоположным? Это помогает ей сохранять здравый ум и концентрацию, – рассказал Дюгвиг в интервью First & Red.