Вице-президент Федерации тенниса Казахстана о переговорах с Медведевым: «Были перед тем, как он в топ-200 начал заходить. По их инициативе»

Вице-президент Федерации тенниса Казахстана Юрий Польский рассказал о переходах российских игроков в Казахстан.

– Шамиль Анвярович [Тарпищев, глава ФТР] говорил, что первые теннисисты, которые к вам переехали – Кукушкин, Шведова, – это на уровне федераций обговаривалось. Последние – Котов, Рыбакина – это чуть ли не за спиной происходило. Насколько это правда?

– Это отчасти правда. Не мы ходили за спиной, а фактически [игроки] себя там не нашли. То есть они пытались выбить финансирование, они разговаривали с людьми, и тот же Бублик был на грани, когда он уже не хотел оставаться в России. Они переходили со скандалом, хорошо, что его кто-то смог подхватить. В этом случае это были мы. В противном случае я не знаю, как бы их теннисная судьба сложилась.

У Рыбакиной та же была ситуация. У них не было финансирования, они уже готовы были закончить карьеру и приехали сюда с просьбой оказать содействие, помочь. Мы уже слышали отзывы от игроков, которые в сотне стоят, что она очень прилично играет, что есть потенциал, но, как вы понимаете, любой талант нужно развивать. Для развития нужны люди вокруг, команда. А команда стоит денег. В этом плане мы им помогли, и они смогли раскрыться.

С другой стороны, нет никакой гарантии. Могли бы не заиграть. Мы о них говорим, потому что они заиграли. Есть те, кто не смог так раскрыться и не проявил себя. Отчасти также для нас плюсом стало то, что ребята уходили оттуда недовольные. «Мы не смогли договориться, нам не уделили достаточно внимания». Они хотели доказать, что заслуживают. Поэтому, может быть, и мотивация при переходе у них была выше, чем в среднем, когда они выступали за Россию.

– Женя Донской говорил, что вы на него выходили, Андрей Кузнецов тоже. На кого из неперешедших вы выходили с предложением сыграть за страну?

– Это интересное обсуждение. Из тех, кто у вас сейчас в топ-10 стоит, со всеми мы разговаривали. Видите, ребята всегда могут сами сделать выбор, что для них важнее.

С одной стороны, мы как Федерация тенниса Казахстана предоставляем гарантии, что у них будет стабильная поддержка, что они не будут зависеть от политической конъюнктуры, что они смогут развиваться. И все понимают, что это очень солидный фундамент. С другой стороны, если они чувствуют в себе силы, они продолжают играть дальше и развиваться.

Как тот же самый Миомир Кецманович. Разговоры были, интерес был, но мы никому ничего не навязываем. Мы хотим, чтобы человек приходил надолго и по доброй воле. Потому что как можно теннисиста заставить играть хорошо. Когда он выходит играть за страну, у него все-таки должна быть ответственность. Он должен себя адекватно вести, он должен быть рад представлять тот флаг, за который играет. И поэтому если люди интересуются, спрашивают, мы с ними разговариваем, но не более того.

Тем более, что сейчас у нас очень много юниоров подрастает, и, в принципе, у нас потребности нет, чтобы брать и кого-то переманивать.

– То есть с Даниилом Медведевым тоже были разговоры? А на каком этапе?

– Это уже было перед тем, как он в топ-200 начал заходить. Мы видели, что у него есть потенциал. Они понимали, что им финансирование нужно, – финансирования на тот момент не было. Такой тонкий момент. Где-то здесь молодцы Федерация тенниса России, нашли деньги, ребятам помогли, и, соответственно, сохранили игроков.

– А инициатива была со стороны Дани Медведева или с вашей? Откуда первые разговоры пошли?

– С их стороны.

Кто сделал Медведева теннисистом, чемпионом «Большого шлема» и спокойным миллионером? Рассказываем о самых важных людях

Россия – главный поставщик теннисистов для Казахстана. У нас нет денег на всех талантливых игроков