«Диплом МГУ писал на Канарах — в перерывах между матчами». Как филолог стал легендой мини-футбола
Один из лучших игроков в истории «Дины», а сейчас гендиректор Спортивного клуба КПРФ Аркадий Белый рассказал о зарплатах в мини-футболе, автоматчиках на чемпионате мира и капустниках с участием Юрия Лужкова.
— Как вы попали в Спортклуб КПРФ?
— Мне предложили поиграть за эту команду, когда она только заявлялась на чемпионат Москвы: «Хочешь побегать?» Я побегал, подружились с Иваном Мельниковым-младшим, позвал под знамена КПРФ всех друзей — великих футболистов прошлого. И мы три раза выиграли чемпионат Москвы. После этого Мельников спросил, как эту историю дальше развивать. Я сказал, что только через профессиональный клуб. Пошел на прием в Думу, там попросили бизнес-план. Написал его, и с этого момента все закрутилось. То есть проект КПРФ мы начали с нуля.
— Не скучно на руководящей должности?
— Периодически я нахожусь внутри тренировочного процесса. Не скажу, что командую, но обсуждаю нюансы с тренерами и дубля, и основы. Да, я не работаю в поле, но являюсь человеком, который выполняет менеджерские и спортивные функции. Плюс периодически участвую в мастер-классах, консультирую детские команды. Поэтому есть ощущение, что я все-таки остаюсь еще и тренером.
— Что входит в ваши обязанности генерального директора КПРФ?
— Клуб маленький, поэтому дополнительных людей у нас нет. Офисом занимаются только бухгалтер и одна моя помощница. На этом все. Поэтому часто я выполняю любую работу. От перетаскивания экипировки до поездки за какими-то отчетами. Плюс я и спортивный, и технический, и генеральный директор.
— Часто ходите в Государственную Думу?
— Регулярно. В моих обязанностях не значится посещение заседаний и выполнение каждодневной работы, но я все-таки помощник депутата на общественных началах. Поэтому где-то раз в неделю приходится бывать там по общественным вопросам. Как и в Мосгордуме. Вошли туда с Мельниковым в консультативный совет по спорту.
— У вашего клуба есть план развития с определенными целями?
— Можно написать любую красивую программу, но не очень понятно, как ее осуществлять. Ведь мы живет сегодняшним днем и исходим из текущей экономической ситуации. Конечно, внутренний план у клуба существует — как улучшать его структурно, как продвигать в СМИ, как повышать узнаваемость бренда. Но цели не носят ультимативного характера. Они завязаны на финансах, а у нас в стране тяжело что-то прогнозировать. Сложно сказать, что будет через год. Взять ситуацию с теми же легионерами: они часто летают домой в Бразилию, а билеты подорожали в три раза. И это серьезно сказалось на расходах.
Поэтому нельзя сказать, что это и вот это через год мы обязательно сделаем. Двигаемся постепенно, оглядываясь на бюджет. Вот два года назад не могли позволить себе никакие трансляции, а этом сезоне уже показываем домашние матчи, пусть и в первичном виде. Этот пункт был в программе? Да. Но в какой-то момент на него не хватало средств, а сейчас они появились. Что касается спортивных целей, то трудно говорить о первой четверке клубов, которые структурно выше. Но я считаю, что по итогам регулярного чемпионата наша команда готова попасть в плей-офф.
— Задержек зарплаты в КПРФ нет?
— Любой игрок может подтвердить, что за все время нашего существования таких проблем вообще никогда не возникало. Хотя этим отличались даже серьезные клубы, у которых накапливались задолженности.
— Можете озвучить цифры бюджета?
— Это коммерческая тайна, но я могу сказать, что бюджеты первой тройки команд и наш отличаются на порядок. В разы. То есть не на 1-2 миллиона рублей, а в 4-5 раз. Поэтому временами трудно конкурировать с грандами.
— Какие вообще средние зарплаты в Суперлиге?
— Скорее, есть понятие доходов за сезон, потому что кто-то может получать мало, но добирать за счет бонусов. У другого, наоборот, большая фиксированная зарплата. В целом амплитуда такая: от 1-1,5 миллионов рублей в месяц у ведущих игроков лиги до 30-50 тысяч у скромных футболистов в командах, которые ниже уровнем. Возможности КПРФ ближе к последней цифре.
***
— Правда, что вы не собирались становиться футболистом?
— Я занимался в школе «Чертаново» и ближе к выпуску стало понятно, что профессиональная карьера не сложится. Я был в составе, но меня не приглашали в большой футбол. Решил, что нужно определяться с дальнейшей жизнью, и поступил в МГУ на филологический факультет. У меня ведь старший брат филолог.
— Как же попали в «Дину»?
— На первом курсе вообще забыл о футболе. Потом через друзей начал поигрывать для себя — зимой в залах. В какой-то момент стали проводиться кубки и чемпионаты Москвы. На одном из них я сыграл против «Дины», которая только недавно образовалась. И после турнира ко мне подошли Сергей Анатольевич Козлов и Семен Андреев.
— Сразу согласились?
— В «Чертаново» мы постоянно тренировались в залах, поэтому тема мини-футбола была мне знакомой. Плюс на тот момент я оставался бедным студентом, а мне предложили деньги за игру.
— Тяжело было совмещать МГУ и футбол?
— Очень. Тем более я учился на дневном. В одни дни приходилось пропускать тренировки, в другие — пары. Вместо двух первых лекций к десяти утра отправлялся на тренировку, занимался в Олимпийской деревне на Юго-Западной, потом бежал в университет. Именно бежал, потому что денег на такси не было. На плече висела сумка с учебниками и потной формой. Приходилось все это притаскивать в МГУ.
Кстати, диплом в 1995 году я писал во время Кубка европейских чемпионов на Канарах. Помню, что взял с собой кучу учебников и в перерывах между матчами и тренировками работал над ним.
— На факультете считались звездой?
— Среди людей, которые понимали в спорте, — да. Плюс к тому моменту я начал что-то зарабатывать — зарплата была больше стипендии. Поэтому мог позволить себе угостить товарищей хорошим обедом в столовой или лишнюю сосиску им купить, что регулярно и делал. Но для преподавателей мои достижения не считались. Для них человек, который занимается спортом, был каким-то неучем. Они смотрели косо и думали как в той поговорке: «Все понятно: два умных, а этот футболист». Поэтому особо не афишировал, что я спортсмен.
— С вашего потока вышли известные журналисты?
— Кирилл Клейменов вел программу «Время», а сейчас возглавляет информационную редакцию Первого канала. Евгений Ревзин основал телеканал и газету РБК. Несколько девчонок сделали хорошую филологическую карьеру.
***
— Первые мини-футбольные чемпионаты отличались плохой организацией?
— Мы люди спокойные — проблем никогда не возникало. Было непринципиально, стирает ли кто-то форму или нет. А ее никто и не стирал. Сегодня для игроков важно, на каком автобусе их привезли на матч. Мы не считали это самым главным.
— Форму выдавали одну на сезон?
— Да, и не было возможности отдать майку болельщикам даже на финале Межконтинентального кубка. Когда стали постарше, просили администратора достать дополнительную за отдельные деньги, но это было очень сложно. Поэтому порванные майка, трусы или гетры оказывались целой проблемой. Начинали штопать.
Еще тогда играли по туровой системе. Приходилось выезжать на матчи на шесть дней, а сменной формы нет. Стирали ее и потом сушили чем только можно. Сколько фенов спалили в гостиницах — просто не счесть. Некоторые вообще умудрялись майки сжигать.
— Андрей Юдин рассказывал, как однажды команда повезла в Италию на продажу жостовские подносы.
— Такое было всего несколько раз до 1993 года. С нами ездили ветераны большого футбола — Закеров, Чухлов, покойный Степанов. Пик их карьеры пришелся на 80-е, и тогда подобное было в чести. В основном они это делали и нас учили. Но вскоре границы совсем открылись, и перепродажа товаров стала неактуальной. Кстати, один сборник на этом попался. ф
— Взяли на таможне?
— Нет. За деньги от икры и матрешек купил в поездке огромный телевизор и был страшно доволен. Но на самом деле ему вручили монитор. Он привез его в Москву, а блока настройки каналов в нем не оказалось. То есть прибор оказался просто пустышкой.
— Еще кто-то в истории вляпывался?
— Приехали с «Диной»на Кубок европейских чемпионов в Италию. Остановка в Риме, жара — плюс 35, а мы в костюмах — при пиджаках и галстуках. Выходим в центре города, нас отпустили на час — и все сразу по магазинам. Я говорю: «Давайте хоть к Колизею сходим». Навигаторов тогда не было, купили какую-то карту. А по расстоянию непонятно, сколько идти. Но идем. Все меня уже костерят, что так долго. Я говорю: «Да вот уже дошли». В общем, выходим на какую-то улицу и вдали виден Колизей. Но тут мы понимаем, что это — точка возврата. Мы шли до нее 30 минут и точно не можем больше. Говорю: «Ладно, давайте хоть сфоткаемся на фоне Колизея». Встали в кадр, а он еле виден, километрах в двух от нас. Но эта фотка даже в архиве команды есть.
— Забавно.
— Еще было прикольно, что тем, кто непонятно, едет на турнир или нет, экипировку любили выдавать в последний момент. Помню, на чемпионат мира-1996 мне выдали костюм 52-го размера за сутки до вылета. Приходилось ходить в нем на все банкеты. Хотел, конечно, укоротить штанины, но боялся. Я умел шить, но не так хорошо. В итоге подворачивал их почти до колена и там зафиксировал. Так что если бы меня кто-то сфотографировал крупным планом, то это был бы какой-то ужас.
— Самая удивительная страна, в которую занесло?
— Гватемала. Во-первых, перелет: Москва — Париж — Мехико — Гватемала. Во-вторых, такой дальний край, что уезжали на этот чемпионат мира сильно заранее. Провели там в итоге месяц, акклиматизировались. Плюс местный колорит внушал — за нами по улице ходили охранники с автоматами.
— Зачем?
— Нигде ничего плохого не произошло, но, видимо, предполагалось, что такие варианты возможны. Поэтому мы аккуратно гуляли, а для нашей безопасности у отеля расквартировали целый отряд. Еще у них около каждого банка стояла аккуратная пулеметная точка.
— Говорят, у «Дины» с самолетами несколько раз случались проблемы.
— Однажды долго гоняли, потому что шасси не вылезало. Часа два не могли сесть. Как-то в Москве из-за обледенения закрыли все аэропорты. Самолет часа четыре летал над городом и в итоге приземлился вообще в Быково, который не предназначен для гражданской авиации. Потом у летчика спрашиваем: «Как получилось?» — «Да у меня диспетчер знакомый здесь». Помню, что для пассажиров там никаких условий не было. Нам сразу выгрузили багаж, провели через пустой терминал и часа через три только приехал автобус, который ждал команду где-то в Шереметьево.
— Еще в Белоруссии как-то очутились.
— Летелис проигранного Кубка УЕФА из Италии, и все самолеты почему-то завернули в Минск. Там случилась потрясающая история, как будто мы окунулись в советское время. Нас посадили в терминал, а все вообще закрыто. Хотя мы привыкли уже к Европе, чтобы duty free и остальные дела. Но в итоге пришла какая-то заспанная буфетчица, которая сказала, что ничего кроме чая из пакетиков нет. Все спрашивают: «А еда?» — «Сейчас попробую вам сосиски отварить». А нас несколько десятков человек и все с деньгами. Только карточки не работали, а доллары не брали. Руководство начало договариваться с пограничниками, потому что мы сидели там около 12 часов. В итоге каким-то образом наменяли доллары на мешки местных зайчиков и встали в очередь за сосисками и коржиками. Причем в ней стояли все спонсоры, вся элита. То есть люди, которые могли этот буфет купить целиком, вместе с продавщицей.
— Слышал, что с Норильском всегда проблемы.
— Иногда случались прекрасные истории, что обе команды не могли туда прилететь. А как-то вообще было, что ЦСКА прилетел, а сам Норильск не смог. В итоге те прождали в городе два дня, вернулись в Москву и здесь уже сыграли с «Никелем» на своей площадке. Сейчас оба борта обычно летят в Норильск одновременно.
— Почему?
— Чтобы по одному коридору. Если уж один пролетит, то и второй никуда не денется.
— С криминалом в поездках не сталкивались?
— В Гватемале поехали на местный рынок сувениров купить. И нам сказали, чтобы такси заказывали в самой гостинице: «Тогда оно подвезет вас прямо к входу на рынок. Вы туда юркните. Когда решите возвращаться, то позвоните в гостиницу и за вами приедут». Помню, как мы подъехали, я на секунду тормознул на улице и увидел картину из фильмов про Латинскую Америку: по улицам летают грязь и газеты, какие-то люди подозрительного вида ходят группами.
— В России такое видели?
— В местах вроде Екатеринбурга и Челябинска братвы раньше хватало. Но мы в футбол играли, у нас не было принято выходить в ресторан или на дискотеку. Поэтому никогда не нарывались. Это сейчас футболисты приезжают куда-то и сразу идут в кафе. А мы таскали свои кипятильники, шоколадки и вафли и гоняли чаи по номерам.
— На футбол братва приходила?
— На первых матчах с ВИЗом колорита хватало. Трибуны расположены близко к площадке. И вот разминаешься, а тебе говорят: «Слышь, парень, отойди. Не видно». Вроде ты игрок — главный здесь, но сказать в ответ ничего не можешь. Потому что милиционер один, а таких лиц с цепями на шее — целая трибуна.
***
— Кто из знаменитостей болел за «Дину» в 90-х?
— Помню множество певцов от Льва Лещенко до Димы Маликова. Владимира Маслаченко и Бориса Клюева. Из политиков — Юрия Лужкова и Валерия Шанцева. Михаил Шац и Сергей Белоголовцев до сих пор большие друзья клуба. То есть публика подобралась очень солидная. Она собиралась на различные мероприятия: банкеты, капустники.
— Что за капустники?
— Президент «Дины» Сергей Анатольевич Козлов очень любил новогодние праздники. Поэтому или снимал ресторан, куда приезжали звезды эстрады, или мы делали костюмированное представление сами — реально писали сценарий, переодевались, пели-плясали-шутили. У нас подобралась очень креативная бригада, поэтому веселились мы активно. Записи капустников есть в клубном архиве.
— Кто в команде был самым веселым?
— Алекберов, Самохин и Горин, потом добавился Ткачук. Эта четверка создавала 90% смешных ситуаций. В основном они любили шутить на тему того, как ты выглядишь. Плюс занимались всякими подкладываниями гантелей в сумки, завязыванием шнурков, привязыванием проволок к машине, переводом часов на неправильное время.
— Из тренеров кто больше всех веселил?
— Папаев. Очень острый на язык. Когда мяч летал, а не понизу ходил, он любил говорить: «Начались бульдоги в цирке».
— Ваше прозвище было созвучно с фамилией?
— Меня называли просто Львович. У некоторых было повеселее. Покойный Илья Самохин — Слон или Бегемот, потому что крупный товарищ. Юдин — Юдашкин. Алекберов — Бин в честь Мистера Бина. Они с Самохиным любили подкалывать друг друга: «Слон, Бегемот» — «Бин, Чебурашка».
— Помните лучший матч Константина Еременко? Многие считают, что на ЧМ-1992, когда он забил шесть голов Испании.
— Возможно, что так. Но, на мой взгляд, потрясающим результатом стало то, что он забил все 12-метровые на победном чемпионате Европы.
— А ваш лучший матч?
— Наверное, игра за бронзу на чемпионате мира-1996. Забил там два мяча, в том числе и победный. Тогда мы в первый и последний раз взяли медаль на подобном турнире. Хотя можно вспомнить и финал победного чемпионата Европы-1999. Там тоже отличился. Но по эмоциям выделяется финал чемпионата мира среди студентов 1994 году. В нем, как и два года спустя, забил два решающих гола.
***
— После окончания карьеры сразу стали тренером?
— Последние полтора года я провел в статусе играющего тренера. Потом ушел Виктор Михайлович Владющенков, в клубе сложилась не очень простая ситуация по финансам, Сергей Анатольевич спросил, готов ли я стать главным. Ответил, что готов.
— Тяжело было перестроиться?
— В этот момент важно забыть фразу: «Я могу это сделать лучше». Нельзя переводить свои возможности на возможности игроков. А то получится, что они недоделанные, а ты хороший. Ты — это ты, они могут никогда тобой не стать. Поэтому нужно искать не эмоциональные решения, мол, если я так сделал, то и ты должен сделать. Необходимо находить именно тренировочные и менеджерские возможности. У меня этот процесс затянулся, но в результате я все-таки выработал свой подход.
— Но вас уволили.
— Это было обоюдное решение. После ряда проигрышей состоялось собрание, где я заявил о своем желании работать дальше. Но сказал: «Если персонально ответственным за неудачи считаете меня, я уйду в отставку». Написал заявление, и его приняли. Хотя мне казалось, что в тот момент все не так плохо. Да, были проблемы с результатами, но нам не хватало качества состава.
— После вы работали с командой из Азербайджана, но только в матчах Кубках УЕФА. Почему так?
— Так у них не было внутреннего чемпионата. Три команды просто разыгрывали какой-то кубок. Зато в Кубке УЕФА мы почти добрались до «финала четырех». Вышли в элитный раунд и в последнем матче нас устраивала только победа. За десять секунд до конца была ничья и нам дали право на 10-метровых. Не забили. В итоге дальше пошел «Аксьон-21» с молодыми Эдером и Робиньо.
— Местный колорит успели ощутить?
— Заур Ахундов, который потом стал президентом местной федерации, человек эмоциональный. Закрывал команду в раздевалке, мне говорил: «Подожди, сейчас я разберусь». Сильно кричал на игроков. Потом запускал меня про футбол говорить.
— Это тот Заур, который всегда ездит только на белых машинах?
— Да, мы с ним в очень хороших отношениях. Он всегда интересовался, не скучаю ли я в Баку, нужно ли мне прислать какой-то еды или еще чего-то. Постоянно приходили люди, которые приносили от него то свежих раков, то шашлык. В общем, Заур пытался скрасить мое время.
— Вы все равно заскучали.
— Из-за того, что чемпионата не было, работа по большей части отсутствовала. А в Москве «Дина» строила академию, плюс не без помощи другого легендарного игрока «Дины» Олега Денисова я начал работать на телеканале «Спорт», где комментировал матчи и два года вел программу «Футбол России». Правда, в итоге оттуда турнули — попал под сокращение, когда увольняли всех внештатников. Мне, конечно, не предлагали оформиться, но я и сам не просил, потому что параллельно начинал карьеру менеджера.
Следите за «Диной» там, где вам удобно:
Только исправьте первый вопрос: "Кто вы попали в Спортклуб КПРФ?"