У России – бронза в лыжной акробатике! Это успех тренера-энтузиаста: перешел из летнего спорта, сам делал склон и трамплины
В среду Россия наконец-то взяла медаль Олимпиады-2022 в лыжной акробатике: Илья Буров повторил результат Пхенчхана-2018 и завоевал бронзу.
В Пекин наша команда вообще ехала одним из фаворитов. Просто факты, которые кто-то легко мог пропустить:
• Брат бронзового медалиста Максим Буров – лидер текущего Кубка мира, за его спиной – четыре китайца
• Он же дважды завоевал хрустальный глобус (2017/18 и 2020/21) и забрал золото двух последних чемпионатов мира (2019, 2021)
• Любовь Никитина взяла серебро и бронзу на ЧМ-2019 и 2021
• В командной акробатике (2 мужчин, 1 женщина) у России золото последнего ЧМ-2021 и бронза 2019-го
В этом списке достижений есть удивительная деталь: все они связаны с одной детско-юношеской школой №3 в Ярославле. Весь состав сборной России на Олимпиаде в Пекине (3 мужчины, 3 женщины) – ее воспитанники.
К сожалению, на Олимпиаде получилось не все: команда не прошла в финал, лучший результат у девушек – 9-е место Есении Пантюховой, а наш лидер Максим Буров не пробился в финал. Зато не подвел мастер Илья Буров, бронзой закрепивший прогресс последних лет.
Чтобы понять, как одна маленькая школа так изменила целую дисциплину, Владислав Воронин поговорил с тренером-энтузиастом и идеологом перезагрузки Александром Понгильским. Много лет назад он создал эту ярославскую школу, а на волне успехов возглавил и всю сборную.
Никто не умел кататься на лыжах, инструктора нашли при случайной встрече на улице – удивительная история создания школы с нуля
«Я стоял на склоне и думал: куда мы попали?! Мне под сороковник, Брикману – почти под полтинник, а мы из теплого зала – на склон, в неизвестность. Куда? Зачем?»
Так события почти 15-летней давности сейчас вспоминает старший тренер сборной России по лыжной акробатике Александр Понгильский. Россия незадолго до этого выиграла право на проведение Олимпиады-2014, а известный в Ярославле тренер по зальной акробатике вдруг перелетел из летнего вида спорта в зимний – чтобы строить карьеру с нуля. В тот момент Понгильский ничего не знал о фристайле. Ни он, ни его первые ученики никогда не катались со склона. Даже на лыжах никто не стоял.
Эта одновременно романтичная и безумная авантюра началась с разговора в областном департаменте спорта. Для чиновников он был скорее формальностью, связанной с бюджетированием. Для тренера – революцией.
«Я пришел в департамент, и председатель меня попросил: «Александр Николаевич, акробатика не представлена на Олимпиаде. Хотелось бы нашу традицию увязать с олимпийским видом спорта». Я ответил: «Хорошо, вас понял», – вспоминает Понгильский.
Тренер взял неделю на первичное изучение, куда могли бы встроиться его талантливые акробаты. Одна четверка, воспитанная Понгильским, выиграла чемпионат Европы, другая – дважды брала первенство мира, его воспитанники нередко доходили до сборной России. В зале все шло хорошо и не было проблем, от которых стоило бы убегать.
«И тут смотрю видео: лыжная акробатика! Все то же самое, что у нас – только на лыжах, – Понгильский говорит это с неподдельным задором даже спустя много лет. – Да, высота другая, но техника-то похожа. Так все и зародилось».
Наверху идею одобрили, но как именно строить новую секцию – никто не знал. Понгильский прорубал дорогу в одиночку, почти наощупь.
Федерацию регистрировал сам. Тренировочную базу искал сам – в родной школе номер 8 в центре Ярославля не открыли новое направление и зал давали только на окраине города, куда почти все родители возить детей бы отказались – ехать долго и с пересадками. Чтобы остаться около центра и не терять воспитанников, Понгильский договорился со школой зимних видов спорта №3.
Рядом с Понгильским был только один партнер.
«Мы начинали весь этот путь вдвоем с Игорем Брикманом. Я давно его знаю, он заслуженный мастер спорта и работал тренером на дорожке, – объясняет Понгильский. – Взяли его воспитанников: две девочки, три мальчика. Мы сознательно не брали лидеров акробатической школы, чтобы, грубо говоря, ее не оголять. Взяли средних спортсменов».
Среди добровольцев, которые переметнулись во фристайл, не катаясь на лыжах и даже не представляя, что такое трамплин, оказались Павел Кротов и Илья Буров. Илью вы теперь точно знаете: у него две олимпийские бронзы (2018 и 2022), а Павел спустя десять лет после тех безумных событий стал четвертым в Пхенчхане.
Но этих результатов точно не было бы без еще одного случайного разговора. Понгильский все думал: где найти склон, как выбрать инструктора по горнолыжной подготовке, где, в конце концов, взять сами лыжи? И вдруг встретил на одной из улиц Ярославля давнего приятеля Сергея Мартьянова, инструктора по горным лыжам.
«Я рассказал об изменениях, что никто на лыжах не стоит. И Сергей говорит: «Вопросов нет, надо помочь – давай». Ну и все. Садились в машину – и везли детей на склон в 40 минутах езды от Ярославля. Сорок минут туда – сорок обратно. Сергей помогал на энтузиазме, чисто по-дружески – никаких денег. Ставил ребят на лыжи, объяснял основы. Они же до этого разве что на ледянках советских катались, ха-ха, – рассказывает Понгильский. – Мы с Брикманом тоже лыжами не владели. Казалось бы: чего там, встал, будто на беговых на физкультуре в школе, и поехал, на горках-то тоже на беговых катались в детстве все. Но когда мы приехали и увидели, что это не горка, не пригорок, а гора, то все поняли. Стояли там, глазами хлопали. Ребята потихонечку скатились, мы сверху мерзли – нам после зала и просто на улице холодно, а там еще и ветер задувал».
Тогда-то Понгильский и подумал: «Куда я попал?! Зачем?»
Сейчас он отвечает на этот вопрос уверенно: «Я увидел, что в акробатике уже наступает предел. Все, чего мог, добился. Дальше делать уже было нечего. Мои четверки – единственные, кто делали четверное сальто. А хотелось как-то дальше развиваться, двигаться. И тут увидел фристайл, где такая высота, полет – можно новые элементы накрутить, что-то новое сделать. Хотелось доказать себе, что могу достичь таких же вершин в другом виде спорта».
Получилось. А Сергей, который поставил первых учеников Понгильского и Брикмана во фристайле на лыжи, теперь постоянно работает в ярославской школе №3 – с новыми поколениями зимних акробатов.
Склон своими руками: утрамбовка снега с 10 утра до 12 ночи, родители и тренеры с молотками сооружали трамплины
В первый зимний сезон никаких прыжков группа Понгильского и Брикмана не делала – три месяца учились кататься на лыжах. Впервые взобрались на трамплин только через год. Это случилось в Уфе, куда ярославских энтузиастов позвали на сбор (а до этого тренерам рассказывали о технике прыжков в Новогорске).
«Сейчас вспоминаешь, что было в начале пути… Вот как котенка подводят к миске с молоком – так и мы тогда. На лыжах? А давайте на лыжах! Хотя представления о лыжах – ноль! Сидишь и думаешь: какие же мы были отчаянные, и какие же ребята, которые с нами перешли, отчаянные. Сейчас я бы, оказавшись на той базе с первичной горнолыжной подготовкой, развернулся и ушел – зная, какой путь впереди. И другому бы запретил! А мы не понимали, что это такое, и такого страха не было. Вставали – и ехали, – рассуждает Понгильский, и я спрашиваю его, как долго он привыкал к работе на улице. – Да потихоньку привыкли. Привыкли и лопатой снег махать. Ребята, когда приземляются, лыжами разбивают ямы. И мы снег подсыпаем, чтобы зона приземления была поровнее. Перекопали столько, что я уже говорю: я не тренер заслуженный, а заслуженный дворник! Причем заслуженный дворник всего мира. Где бы ни были – везде перекидываю».
Принцип «Сделай сам» – основа всей истории ярославской лыжной акробатики. И перекидывание снега – это, вероятно, самая мелкая часть. Понгильский каждый год своими руками строил и склон, и акробатические трамплины. Этот рассказ лучше прочитать целиком.
«Своего трамплина в Ярославле не было, появился года через два. Уже начинались наборы детей, мы понимали: пора. А кто будет делать склон? Некому делать, давайте сами. Через знакомых вышел на директора спортивного парка «Изгиб» Дарью Владимировну Астратову, она сама бывшая горнолыжница и поддержала нас, дала пространство для занятий. Сама вовлеклась, стала тренером по горнолыжной подготовке. Только целеустремленные люди вокруг.
У нас была бумага, официальный документ FIS (Федерации лыжных видов спорта) о характеристиках акробатического склона: все градусы, расстояния. Есть чертеж. Все взяли во внимание – и вперед!
Ситуация такая: есть гора, а надо сделать из нее акробатический склон. Есть ратрак. Есть хороший ратракчик. Есть я. И есть огромное желание. Ну и все! Ставишь задачу ратракчику – и вместе с ним начинаешь все это выравнивать, выводить. Работали с 10 утра до 12 ночи – заканчивали уже в темноте под прожекторами ратрака. Бывало, ратракчик говорил: «Все, Александр Николаевич, не могу». Я отвечал: «Надо! Надо! Чем раньше сделаем, тем быстрее прыгать начнем, тем быстрее начнут ребята переворачиваться, тем быстрее пойдет результат, а нам все надо быстрее – зима короткая».
С ратракчиком так работали пару дней. Когда профиль склона сделан, надо ставить трамплины. Брал коллег-тренеров, фанеру, бруски, родителей звали – и колотили. Спортсмены тоже приходили, шуруповерты привозили. Вы же понимаете: мороз, шуруповерт быстро садится. Брали несколько аккумуляторов и несколько шуруповертов, молотки, отвертки – все шло в ход. Всем миром, дружным коллективом – трамплин за трамплином и устанавливали.
Дальше брали шнек – это снегоуборочное устройство, которое измельчает снег. Засыпали трамплин мелким снегом, чтобы он осел, утрамбовался. Потом резали трамплин по нужному радиусу – у каждого трамплина ведь свой радиус. Берешь угломер – и пошел с верхней точки. Режешь, режешь. И так каждый трамплин. Где-то за неделю мы ставили сальтовые и двойные трамплины для работы.
И так – каждую зиму.
Да и сейчас тренеры все еще сами делают трамплины – как еще? У нас в составе сборной есть тренер, который умеет резать трамплины – у него набита рука. В каждой команде – и у канадцев, американцев, китайцев – есть такие свои шейпера. Мне кажется, каждый тренер во фристайле делал склон своими руками.
Все это не забудешь, конечно. Когда приезжаю в Ярославль и проезжаю «Изгиб» по дороге, все вспоминается сразу. Этот ратрак, ночи под фонарями, кучи снега, которые мы расталкивали».
Прежде Понгильский работал в акробатике без зарплаты, а чтобы кормить семью – по ночам дежурил на моторном заводе. Поэтому по-особому относится к своим тренерам
Когда Понгильский ездил в ратраке по ночам, его зарплата резко упала по сравнению со временами зальной акробатики. Уйдя из зала, он лишился надбавок за восемь сильных воспитанников, дошедших до сборной.
«Так как я ушел во фристайл, где нет никаких результатов – получил начальную ставку тренера. Но и не такое переживали. Главное – была цель. Я еще вспоминал: когда пришел в акробатику, я год вообще без зарплаты работал, и ничего же, выжили, прожили и дальше стали работать, а тут минимальная, но все-таки зарплата. Ничего, рукава засучили – и будет результат, будет все как положено».
Год без зарплаты случился еще в советские времена. Мама и папа Понгильского работали в той самой детско-юношеской школе №8, сын тоже был акробатом и дошел до сборной СССР, а, закончив карьеру спортсмена, захотел заниматься с детьми. Вот только свободной ставки не нашлось.
«Директором школы был родоначальник акробатики в Ярославле Виктор Георгиевич Беляйков. Он ответил: «Я знаю тебя, твоих родителей, но смотри сам. Хочешь – вот зал, бери детей, тренируй». Желание было большое, думаю: ну а что делать? С сентября до лета работал без ставки. Летом Виктор Георгиевич дал полставочки, к сентябрю – полную.
А пока не платили, ночью работал на моторном заводе в литейном цехе – менял формы на конвейере, куда заливается чугунина. Меня это не напрягало. Люди и вагоны по ночам ходят разгружать. Семью же надо кормить. Бывало, проводил тренировку с четырех дня до восьми вечера, садился в машину, уезжал на Волгу за 50 км от города. Накачивал лодку, ложился в машине спать, в 4 утра, как начинало светать, спускал лодку на воду и ловил рыбу. В час-два заканчивал, привозил рыбу домой – и снова на тренировку. Нужное совмещал с полезным. Люблю рыбалку. Пускай ночь была бессонная, но ты половил удочкой рыбу утром, когда птички поют, когда речка шумит. Психологически восстанавливаешься».
В школе, которую построил Понгильский, сейчас восемь тренеров. Среди них – его ученик и чемпион мира по зальной акробатике Илья Рыбаков и один из первых воспитанников-фристайлистов Александр Никитин. Особенно чутко Понгильский рассказывает о Лидии Мочаловой, которая отвечает за группы начальной подготовки и ищет способных малышей в детских садах уже не один десяток лет.
«Мы ее подали на президентскую стипендию, потому что я всегда говорю: если не будет этого тренера, если она не сходит в детский сад или школу – не будет у нас тех же братьев Буровых и новых чемпионов мира. Это она их приводит, а мы потом наращиваем мастерство. Обязательно напишите про Лидию Алексеевну, чтобы не было такого, что я один все сделал. Если ты главный тренер и спортсмен с тобой стал чемпионом мира или взял олимпийскую медаль – ты не один все это сделал, забывать про первых тренеров нельзя.
Практика с детскими садами – с советских времен. Ты видишь ребенка: подвижность, конституцию. Если подходит – ждешь родителей, общаешься. Это лучше, чем дать сухое объявление: объявляется набор в такую-то секцию. Кто-то прочитал – и забыл, кто-то прочитал и ничего не понял. А когда уже контактируешь с людьми, остается другое впечатление. Представляете, говорит вам человек: я заслуженный тренер России, мне понравился ваш ребенок, мы занимаемся вот тут, у нас кувырки, мостики, шпагатики, потом в любом виде спорта пригодится, ребенок будет координационно развит, научится группироваться, и если зимой упадет – так хоть руку не сломает. Разве это сравнится с бумажкой?
Мы при наборе немножко хитрим, но тут никакого обмана. В начальных группах – чисто игровые тренировки плюс координационные упражнения, растяжка и немного элементов физической нагрузки. С детьми шести-семи лет надо очень аккуратно. Все через игры, чтобы ребятам нравилось. Плюс во фристайле ребенка поставят на горные лыжи! То зал, то снег с подъемниками и лыжами – есть разнообразие, оно затягивает, дети потом сами хотят на тренировки».
Весь инвентарь – лыжи, ботинки, крепления – школа старается выдавать бесплатно.
«Когда пошли результаты, нам стали давать субсидии из министерства на развитие – мы их тратили на инвентарь для детей. Вид спорта сложный, не все пойдут. Мы же не хоккеисты, чтобы все мечтали видеть ребенка Овечкиным и были готовы что-то покупать, не гимнасты, где дочку хотят видеть Кабаевой, и не фигуристы, чтобы была цель стать новой Загитовой. А покупать всю нашу экипировку – очень накладно, – рассуждает Понгильский. – Плюс еще старшие иногда отдают экипировку в школу. У них в сборной же каждый год меняется экипировка, а она за год не сильно изнашивается. Ребята прекрасно понимают: школа в свое время им тоже это дала».
Наш чемпион по акробатике хотел уйти из спорта, потому что боялся делать сальто – «был заскок психологический». Спасла зима
Главная звезда России в лыжной акробатике – 23-летний Максим Буров. Он пришел на склон из зала в 12 лет вслед за старшим братом Ильей.
«Я хотел уходить с дорожки, но Игорь Михайлович Брикман сказал: «Давай все-таки у меня потренируйся сначала», – рассказывает Максим в интервью Sports.ru. – Я потренировался, и он позвал меня во фристайл».
Но это не сказочная история о том, как внезапная смена вида спорта моментально все преобразила и будущий чемпион тут же всех вынес. Наоборот, тем летом 2010-го Максиму было еще сложнее, чем прежде в зале.
По воспоминаниям Понгильского, Буров много раз поднимался для разгона на летний трамплин (как правило, прыгают в воду), но не решался на спуск: «Как в ступор впадал. Стоял боком всю тренировку. Выйдет, постоит. Вроде надо просто повернуться и поехать. А он этого движения сделать не мог. Я говорил: «Ну все, что стоишь? Занимаешь трамплин и не даешь другим прыгать – отходи. Настраивайся, думай». Он настроится, опять выйдет – опять столбом застынет».
«Был заскок какой-то, наверное, психологический. Я не мог сделать сальто назад. Была и ругань, и остальное», – признается Буров.
«Я сначала спокойно объяснял, думал, может, переборется. Потом решил: раз сам не может, стоит немного надавить. Может, страх страхом передавить получится, – рассказывает Понгильский. – Уже не знал, что и делать. Сказал: «Макс, если не прыгать, то зачем мы вообще всем этим занимаемся? Тогда надо подумать о другом виде спорта. Значит, это не твое».
Буров подтверждает, что думал об уходе из фристайла. Но тут наступила зима – и все резко изменилось.
«Зимой получилось с первого раза, – вспоминает Максим. – И я понял, что пугаться нечего. Тут не как на акробатической дорожке, когда сам разбегаешься. Тут встал, поехал, трамплин тебя выпульнет – ты только накручивай свои элементы. Так в 2011-м у меня получилось с трамплина перевернуться в сальто».
«Пошло как пошло – и до сих пор. Он этот барьер преодолел, и дальше у него не было никакого сомнения, – говорит Понгильский. – Ведь не один Максим Буров так стоял на склоне и боялся прыгать. Многие уходили. В свое время из акробатики к нам приходили мастера спорта – уже обкрученные. Но вот так вставали на лыжах перед трамплином на разгоне – и ступор. Не могли преодолеть, уходили».
Понгильский добавляет, что страх постоянно сопровождает его на всех соревнованиях.
«Я до сих пор боюсь, когда они прыгают. Все время боишься, тем более если пробуем новые прыжки. Знаю, что все будет хорошо, но все равно переживаю. Я и ребятам всегда говорю: то, что боитесь – не страшно, любой человек боится. Только дураки не боятся. Просто в нашем виде спорта главное – преодолеть этот страх.
И я боюсь, и они наверняка боятся, но мы доверяем друг другу. Я верю в них, они, наверное, верят в меня. А потом побеждаем. Я надеюсь, что это так. Когда у спортсмена налажено понимание с тренером – в этом тандеме всегда будет результат. В любом виде спорта».
***
Когда Понгильский и Брикман открывали школу, с ними рискнули пойти 5 юниоров.
Сейчас лыжной акробатикой там занимаются около 200 человек разных возрастов.
Вся сборная России на Олимпиаде-2022 (три парня, три девушки) – из школы №3.
До Ярославля добрался постоянный этап Кубка мира. «В Подолино сделали трассу мирового уровня», – говорит мне Максим Буров.
Есть три золота чемпионата мира, есть медаль Олимпиады. Что дальше?
«Хочется чего-то еще добиться с ребятами. Не было олимпийских золотых медалей. А мечта моя, может, звучит банально, но вот она – отвечает Понгильский. – Все равно придет время, когда и мне надо будет передать все молодому поколению. Хочу, чтобы после меня осталась и школа, и дети. Чтобы молодые пришли не к разбитому корыту. Чтобы все продолжалось. Чтобы это не было делом одного человека, то есть меня, который все затеял, а когда ушел – все закончилось. Хочется продолжения. Пусть молодые тренеры набираются опыта, пока мы есть. Пусть потом у них будет куча талантливых детей, много медалей и всего остального».
Игра: назовите все страны, которые участвуют в Олимпиаде
Россия провалилась и в акробатике. Почему наш экстрим так плох на Олимпиаде?
Фото: REUTERS/Lisi Niesner; eastnews.ru/Yomiuri Shimbun; Gettyimages.ru/Gregory Shamus, Sean M. Haffey; РИА Новости/Владимир Трефилов; commons.wikimedia.org; globallookpress.com/Fei Maohua
