2 мин.

Русский святой дурак

Полещук в блоге "На гребне волны" объясняет, почему он не написал о языке Андрея Аршавина.

Когда мой друг Лодочник поручил мне написать о языке Аршавина, я, как всегда, не подумал, а взял и согласился. Язык у Андрея, чего скрывать, очень выразительный, почему бы и не написать? И написал. Он у меня и корчился, и заплетался, и высовывался, в общем, предстал в каком-то довольно развязном виде. Посмотрел я на это, почесал репу, а потом всё, что написалось, взял и стёр.

Оказалось, что я Андрея Аршавина слишком для этого люблю. Для меня, мальчишкой видевшего Стрельца, Аршавин, наш Шава, оказался следующим воплощением, пожалуй, уже исконной русской мечты - увидеть, наконец, вживую нашего святого дурака, без которого, якобы, ни одна деревня на Руси и одного дня бы не простояла. Того дурака, который хватает Жар-птицу не за шею, не за яйца, а почему-то за квёлый хвост из пяти перьев. А схватив, не просит смерти своему врагу, или брюлек своей невесте, а просит выполнить вражьи желания для своей дурачьей погибели.

И вот надо же было этому случиться во время матча "Ливерпуль" - "Арсенал". Редкая птица, омуев от такого необычного обращения, начала класть яйца в ворота битловых земляков до тех пор, пока братцы из "Арсенала" не одурели ещё больше нашего дурака и не начали швырять жарптичьи яйца к себе запазуху. Жар-птица, сама омуев от такого поворота событий, перестала помогать нашему дураку и ушла в полную несознанку, из которой её так и не смогли вытащить ни за какие части ни Гус Хиддинк, ни ничего не понимающий Венгер.

Я видел, как такой же жарптичий баловень Эдик Стрельцов на метровом пятачке укладывал по пять-шесть апологетов итальянской системы неприкосновенности своих римских яиц. Теперь я могу сказать, что я видел и Шаву, который, подняв четыре пальца над Ливерпулем, летел и летел над этим городом, над Англией, да что там - над всем миром. И весь мир видел это. Потом была Лига Чемпионов, Чемпионат мира, но ничего подобного больше не было. Были всякие осьминожьи чудеса, но Жар-птицы больше так никто из нас и не видел.

Поэтому я не написал, мой друг Лодочник, о высунутом языке нашего гения.

Я же не Ганс-Христиан Андерсен, чтоб без конца писать о неодушевлённых предметах. Я обыкновенный русский болела, увидевший, как Аршавин летит над миром, схватив за хвост мою мечту.

P.S.