Как СССР получил Олимпиаду-1980? Помогли дворянин-комсомолец и лихтенштейнский барон

Случай важных переговоров.

Олимпиада-1980 – первые Игры, которые прошли в стране соцблока. Как случилось это удивительное событие? Москва дважды подавала заявку, конкурировала с Лос-Анджелесом, организовала мощную рекламную кампанию и доверилась русскому эмигранту с удивительной судьбой.

Проследим весь путь Игр-80, про организацию и подготовку которых создатели сериала «Нулевой пациент» сняли драму «Игры». Премьера проекта состоится на Кинопоиске 3 августа — спустя ровно 44 года с момента проведения Церемонии Закрытия XXII Летних Олимпийских Игр в Москве.

Сергей Павлов – главный по связям советского спорта с мировым. Он организовал Суперсерию-1972 и привез в Москву Мухаммеда Али

В 1970-е отношения между СССР и Западом потеплели. В 1973-м Брежнев летал в США, где договаривался об экономическом сотрудничестве и ограничении стратегических наступательных вооружений. Через два года в космосе состыковались корабли «Союз» и «Аполлон». Тогда же десятки стран подписали Хельсинский акт о безопасности в Европе, а из Сибири в ФРГ по трубам пошел газ. 

Работа Сергея Павлова на посту главы союзного комитета по спорту полностью соответствовала эпохе. Павлов родился в 1929-м в семье дирижера и хористки. Отец из крестьян, а мать имела дворянское происхождение, что после революции могло обернуться серьезными последствиями. Но репрессии семью не затронули. Более того, после войны (победу Сергей встретил почтальоном армейского госпиталя) он удостоился сталинской стипендии, пока учился в Государственный центральном институте физкультуры в Москве. 

«К спорту тянуло, – рассказывал Павлов в интервью «Советской России». – Был 1949 год, когда я случайно зашел на улицу Казакова, где располагался тогда инфизкульт, заглянул в актовый зал и увидел на сцене молодого парня, который профессионально играл одно из моих любимейших произведений – «Песню Сольвейг» Грига. Я могу об этом судить, так как в моей семье три поколения – профессиональные музыканты. В этот момент, видимо, произошел во мне какой-то перелом – я перешел в институт физкультуры».

Павлов вскоре бросил учебу. Зато быстро продвигался по линии Комсомола: в 26 лет возглавил столичное отделение, а через четыре года рулил уже на всесоюзном уровне. В 1957-м он помогал организовать Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Это было первое событие такого масштаба в СССР – Москва открылась для десятков тысяч гостей из 130 стран. Пацифистский посыл фестиваля сильно контрастировал с угрожающей риторикой холодной войны, он стал важным культурным явлением оттепели. А еще у него была спортивная программа: в Москве прошли соревнования легкоатлетов, волейболистов и теннисистов. 

В 1968-м Павлов пошел на повышение – возглавил воссозданный тогда же Спорткомитет, аналог нынешнего Минспорта. Первым большим проектом Павлова стала Суперсерия-1972 между хоккейными сборными СССР и Канады. Неизвестно, была ли это его личная инициатива, но убеждал партийную верхушку именно он. «По слухам, провести Суперсерию разрешил лично Брежнев, – рассказывал Владислав Третьяк в интервью «Матч ТВ». – Суслов (член политбюро ЦК, заведовал идеологией – «Спортс») был против. Он считал: зачем нам позориться? А Брежнев вызвал Павлова и прямо спросил: «Как мы сыграем?» Тот ответил: «Сыграем достойно». А как достойно – никто не знал».

Параллельно с Суперсерией-1972 шла Олимпиада в Мюнхене. Она укрепила позиции Павлова: политбюро придавало Играм огромное значение, потому что они проходили в год 50-летия СССР. 52 золотые медали, которые завоевала советская команда в Германии, обрадовали – главу Спорткомитета хвалили за отличный результат.

При Павлове спорт стал важным инструментом советской дипломатии. В 1978-м посол СССР в Вашингтоне Анатолий Добрынин пригласил в Москву Мухаммеда Али. Визит чемпиона мира организовывал тоже Павлов. Он лично встречал американского боксера и подготовил для него спарринг-партнеров: Петра Заева, Игоря Высоцкого и Евгения Горсткова. Перед короткими боями (каждый длился два раунда) Павлов дал им лаконичную инструкцию: не упасть. Также Али устроил пробежку по Москве, съездил на плов в Ташкент (по слухам, вернулся оттуда с несколькими лишними килограммами), побывал в цирке, где пообщался с Юрием Никулиным, а еще встретился с Брежневым в Кремле.

После поездки Мухаммед Али все хвалил: «Раньше я боялся русских и думал, что они хотят атаковать Америку. Теперь этого страха нет. Я буду говорить правду о Советском Союзе. Наши страны слишком прекрасны, чтобы их разрушили бомбы».

Спустя полтора года, когда советские войска уже стояли в Афганистане и период разрядки в международных отношениях закончился, тяжеловес переосмыслил поездку в СССР. Для пацифиста Мухаммеда Али, который в прошлом осудил войну во Вьетнаме и сознательно избегал призыва в американскую армию, еще одно столкновение было неприемлемым: «Те 10 дней в СССР – я побывал словно в раю: у меня сложилось мнение, что местные люди живут очень хорошо и ни в чем не нуждаются. Только спустя время я понял, что для меня сделали красивую картинку». 

Москва претендовала на Олимпиаду-1976. Подвел регламент МОК с голосованием в два тура

Идея Игр в Москве всплывала еще при Хрущеве, но во что-то существенное тогда это не вылилось. В мае 1959-го, когда МОК одобрил заявку Токио-1964, Олимпийский комитет СССР через «Советский спорт» опубликовал сообщение: «В свое время в кругах советской общественности также обсуждался вопрос об организации этих соревнований в Москве… Вместе с тем, уважая складывающиеся в олимпийском движении традиции, соответствующие компетентные советские организации не сочли возможным претендовать на проведение олимпийских игр 1964 года в Москве, чтобы не лишать этого права неевропейские города. Олимпийский комитет СССР полагает, что одни из последующих олимпийских игр могут быть организованы в Советском Союзе».

10 лет спустя, когда главой Спорткомитета уже был Павлов, к теме вернулись. МОК принимал заявки на Игры-1976 и собрал трех претендентов: помимо Москвы соревнования хотели заполучить Лос-Анджелес и Монреаль. Олимпийскую столицу выбирали в Амстердаме весной 1970-го: советский проект понравился многим и в голосовании набрал 28 баллов – на три больше, чем у Монреаля. У Лос-Анджелеса было только 17. Победа в первом туре в итоге помешала многие делегаты из нейтральных стран отдали голоса за Монреаль, чтобы Олимпиада не досталась ни в одной из сверхдержав. Во втором туре к ним добавились голоса тех, кто перед этим ставил на Лос-Анджелес. Так канадцы набрали 41 балл против тех же 28 у Советского Союза. 

«Реакция в СССР была жуткая, – вспоминал заместитель Сергея Павлова Виталий Смирнов. –  В «Советском спорте» даже появилась рубрика «МОК под огнем критики». Проклятых капиталистов ругали все, и заодно сразу же была поставлена новая задача – любой ценой заполучить Игры 1980 года. Фундамент будущего успеха заложил именно Павлов благодаря своему высочайшему авторитету на международном уровне».

Рубрика «МОК под огнем критики» продержалась несколько месяцев. Это были очерки в пропагандистском жанре «восхищенные болгары»: чтобы оправдать поражение московской заявки, журналисты искали любые лестные для советского спорта высказывания в зарубежных медиа. Отсюда и броские заголовки: «Пренебрегли мнением миллионов», «Свобода от логики. Свобода от обязательств», «В угоду политиканству» и так далее. 

И все же столицу СССР не выбрали не только по политическим мотивам. Заявку начали оформлять слишком поздно. Будущий замглавы оргкомитета «Олимпиада-80» Владимир Коваль в книге «Записки олимпийского казначея» упоминал совещание, которое прошло в кабинете Павлова в апреле 1969-го – чуть больше, чем за год до голосования. Коваль опубликовал воспоминания спустя много лет – в 2004-м, поэтому к цитатам и датам надо относиться с большой осторожностью. Тем не менее мемуары дают общее понимание, что и как обсуждали глава Спорткомитета, члены МОК от СССР Константин Андрианов и Алексей Романов, а также заместители и начальники управлений. 

В ответ на предложение Павлова оценить шансы Москвы, Андрианов напомнил, что подготовить заявку сложно: «Процедура выдвижения кандидатуры города требует времени и не так проста, как кажется на первый взгляд, – цитирует члена МОК Коваль. – Ведь по каждой кандидатуре должны высказаться все международные федерации по олимпийским видам спорта». Также Павлову напомнили, что «конкуренты у нас с хорошей спортивной закваской». Участники совещания договорились: первоочередная задача – убедить руководство страны и города, что Москва должна претендовать на проведение Олимпиады. На это ушло около полугода, так что саму заявку составляли за считанные месяцы. Канадцы и американцы стартовали раньше и успели не только подготовить документы, но и провести масштабные рекламные кампании, которые усилили их позиции во время голосования. 

Игры-80 достались бы США, если бы не русский из Лихтенштейна. А еще помогли Универсиада, хохлома и значки

По словам Коваля, после голосования 1970-го у Павлова состоялся неприятный разговор в ЦК. Но глава Спорткомитета убедил партийную верхушку попробовать еще раз, но уже с другим запасом времени. О планах податься на Игры-1980 объявили в конце 1971-го. Через полгода советская делегация поехала в Мюнхен изучать опыт коллег. Соперником Москвы снова стал Лос-Анджелес. 

В СССР учли прошлые ошибки и стали искать союзников среди членов МОК. Самым преданным оказался Эдуард фон Фальц-Фейн, у которого нашлись личные мотивы. Фальц-Фейн родился в 1912 году в Херсонской губернии Российской империи. Он был из дворян, и после революции вся его семья эмигрировала в Германию, оттуда – во Францию, а затем – в Лихтенштейн. В крохотном княжестве Эдуард сохранил баронский титул, а заодно нашел призвание – спорт и спортивная журналистика. В 1932-м он успешно выступал в парижских велогонках, позже стал автором газеты L’Auto (после Второй мировой на ее базе появился знаменитый L’Équipe), а в 1936-м основал Олимпийский комитет Лихтенштейна. К слову, его двоюродный брат Эдуард Теодор был бобслеистом и выступал на Играх в Гармиш-Партенкирхене. 

С годами у Фальц-Фейна появилось новое увлечение – Россия. Он не забыл русский язык, собирал предметы искусства, связанные с дореволюционным прошлым, и мечтал приехать на историческую родину. Советские коммунисты его не возмущали: он был готов сотрудничать и помогать – в том числе и при подготовке к Олимпиаде-1980. 

«Тогда в МОКе были 23 страны (с правом голоса – Спортс), – рассказывал барон в интервью «Коммерсанту» в 1996 году. –  Я попросил всех друзей голосовать за Москву. И уже за день до голосования твердо знал, что Олимпиада пройдет в Москве. Председатель НОК СССР Павлов очень переживал, ночи не спал. Я ему говорю: «Слушай, ступай спать, Олимпиада ваша». И назвал количество голосов за СССР. Ошибся, кстати, только на два голоса».

Голосование прошло в Вене в октябре 1974 года. Москва получила 39 голосов – на 19 больше, чем Лос-Анджелес (Коваль утверждает, что соотношение было 38 на 22). Результат обеспечила не только протекция Фальц-Фейна. Сама заявка выглядела привлекательно. Чтобы подбить портфолио, в советской столице провели несколько крупных соревнований: чемпионаты мира по волейболу, гимнастике, современному пятиборью, стрелковому спорту, фехтованию и хоккею, чемпионаты Европы по боксу, баскетболу, академической гребле, гребле на байдарках и каноэ, а также тяжелой атлетике. Важнейшей проверкой стали Всемирные студенческие игры (будущая Универсиада) августа 1973-го. 

Добрые намерения СССР подтвердила также организованная в мае 1973-го в Австрии Европейская спортивная конференция, которая прошла под патронажем ЮНЕСКО и при участии Павлова. А в сентябре в Болгарии состоялся Олимпийский конгресс. «Советская делегация использовала конгресс для пропаганды кандидатуры Олимпийской Москвы, – писал Коваль. –  С согласия МОК прошла выставка «Москва приглашает». Книги, альбомы, специальные значки, тематические фильмы пользовались большой популярностью у делегатов и гостей конгресса, журналистов. В ходе конгресса руководство советской делегации встречалось с президентом и членами МОК, президентами МСФ и национальных олимпийских комитетов. Да и как было не воспользоваться такой возможностью для агитации за кандидатуру Москвы, когда до сессии МОК, на которой решался вопрос о городе – организаторе Олимпийских игр 1980 года, оставалось меньше года?»

Работа продолжилась и непосредственно перед голосованием. «Мы решили подарить членам МОК по набору хохломы, – вспоминал Смирнов. – Курьез заключался в том, что у нас не было упаковочной бумаги – ее купили только в Вене. В итоге подарки готовили накануне ночью, в авральном порядке, в буквальном смысле на коленях. Голосование на этот раз завершилось в нашу пользу, но, как вы понимаете, хохлома была ни при чем».

Существует письмо 1975 года, где Брежнев сомневается в целесообразности Олимпиады. Вероятно, это фейк

В 1978-м Лос-Анджелес с третьей попытки добился права принять Игры – Олимпиаду-1984 и по итогам безальтернативного голосования (Тегеран отказался из-за беспорядков, которые в итоге привели к Исламской революции 1979-го). Существует версия, что Москва тоже могла отказаться от Олимпиад-80 – уже после победы советской заявки. Спортивный журналист Владимир Гескин в статье «Московская Олимпиада-80: Как все начиналось», опубликованной в 2020-м в «Российском стадионе», упоминал записку Брежнева от декабря 1975-го. Генсек направил ее секретарю ЦК Константину Черненко, и в ней говорилось, что Олимпиада дорого обойдется бюджету.

«Некоторые товарищи подсказали мне, что есть возможность отказаться от этого мероприятия, уплатив какой-то небольшой взнос в виде штрафа. По этому вопросу я тоже хотел бы знать твое мнение. Кроме колоссальных расходов, в этом деле есть и такой вопрос, что из опыта проведения подобных Олимпиад в прошлом могут быть разного рода скандалы, которые могут очернить Советский Союз. Следует вспомнить при этом ФРГ и другие места. А в отношении Советского Союза думаю, что наши враги особенно постараются в этом».

Гескин утверждает, что впервые ознакомился с запиской в Выставочном зале федеральных архивов в 2010 году. Никаких последствий у этого письма не было – отказ от Олимпиады на политбюро не обсуждали. Отсюда – и аккуратный скепсис Гескина, который недоумевает, кто эти «некоторые товарищи» и почему у Брежнева закрались сомнения, если раньше он поддерживал идею Игр. 

«Эту записку никто никогда не видел, – утверждал Виталий Смирнов в 2020-м. – Думаю, что ее вообще не существовало. В противном случае мне о ней рассказал бы председатель Оргкомитета Игнатий Трофимович Новиков. Он был личным другом Брежнева. Если бы генсек действительно спрашивал совета у Черненко по поводу целесообразности проведения московских Игр, до Новикова эта информация дошла бы, а через него – и до меня. Я с ним прошел весь путь до самой его смерти в 1993 году».

Даже если записка была, Москва от Олимпиады не отказалась. Бойкот западных стран, связанный с вводом войск в Афганистан, также не сорвал Игры. Вторжение задело и Фальц-Фейна. «Как жаль, что СССР влез тогда в Афганистан! – вспоминал он в интервью «Известиям» в 2007 году. –  Московская Олимпиада все равно удалась, было интересно – но не так, как могло бы быть».

Барон приехал на открытие и побывал в России впервые с 1918 года. Фальц-Фейн рассказывал, что в благодарность за помощь Павлов организовал для него также поездку на малую родину: «Мне очень хотелось побывать в том поместье, откуда я родом. В Москву я приехал как представитель МОК. Но поездкой на Украину остался недоволен: никто со мной не хотел разговаривать, все сторонились. Там все разрушено было в пух и прах».

Для Сергея Павлова Олимпиада стала последним заметным проектом – он возглавлял Спорткомитет до 1983-го. После его отправили послом сначала в Монголию, затем – в Бирму. Дипломатическая служба была, пожалуй, логичным продолжением его предыдущей работы. Для Павлова спорт не ограничивался результатами на табло и медалями – он видел в нем пространство для международных контактов и укрепления имиджа СССР. Но для человека, который готовил Олимпиаду и полтора десятилетия отвечал за весь советский спорт, эти назначения выглядели как пенсия. 

Фото: Alexandr Yakovlev, Sergey Elagin/Business Online, Keystone Pictures USA/ZUMA Press/Global Look Press; РИА Новости/О. Иванов, Владимир Вяткин, Эдуард Песов, А. Князев, Юрий Абрамочкин; wikipedia.org/Ludmila Marinsky; Gettyimages/Gilbert UZAN/Gamma-Rapho, Keystone-France/Gamma-Keystone