«Из Чебаркуля приходили вести: публика валит «на Харламова»
Книга Анатолия Тарасова, которая в переводе была напечатана в США в 1995 году, спустя 20 лет, 19 февраля, вышла в свет в России. В четвёртой главе Тарасов задался вопросом: «Каким быть хоккею?» Оценил роль вратаря, защитника и нападающего. Вспомнил, какие таланты были у легендарных советских хоккеистов.
«Всю свою жизнь подчиняет вратарь служению хоккею, команде»
«Легко сказать: вратарь должен быть «сам себе тренером». И не в расцвете спортивной карьеры — с юных лет. А это ведь непросто — контролировать свои действия, без понуканий заставлять себя выполнять различные упражнения. Знать, какие из них выполнять утром, какие — во время индивидуальных занятий, звеньевых, командных тренировок. Какой должна быть дозировка различных упражнений, последовательность, в каком сочетании эти упражнения дадут наибольший эффект. И все это применительно к своим физическим данным, особенностям характера, всему тому, что подарила вратарю природа. Без всесторонних знаний вратарю просто не обойтись. Разумеется, посредственному голкиперу жить много спокойней. К нему и отношение другое: чего с него, мол, взять. Ну, а хороший, классный вратарь всегда на виду — и у тренеров, и у публики. Ему не прощают и малейшего промаха. Слабо сыграл в матче форвард, защитник? Это поправимо, вовсе необязательно, что именно по этой причине команда потерпит поражение. Изъяны в действиях игрока «прикроют» партнеры. А вот неудачная игра вратаря — почти всегда верный проигрыш. Слабо сыграл вратарь — он оказывается в положении человека, не оправдавшего надежд. Вчера ему аплодировали, сегодня — свистят. И никаких скидок на возраст, плохое настроение, самочувствие, травмы. Зритель не приемлет никаких оправданий. Рассказывают, что однажды перед спектаклем к Константину Сергеевичу Станиславскому пришел актер-комик и сказал, что сегодня он не сможет выйти на сцену, у него несчастье — ушла жена. «При чем здесь жена? — удивился знаменитый режиссер. — Ты — актер. Зритель пришел в театр, чтобы встретиться с тобой. Иди — и играй». И сказал он так не потому, что черств, жестокосердечен. Просто Станиславский считал, что искусство должно быть превыше всего, выше личных трагедий, семейных драм. И в этом он был, безусловно, прав. Так и в спорте, в хоккее, если речь идет о выдающемся вратаре. Всю свою жизнь подчиняет он служению хоккею, команде».
«Трегубов никогда не вступал в силовые единоборства, но его никто не мог обыграть»
«Заслуженный мастер спорта, чемпион мира, Европы и Олимпийских игр Иван Трегубов дважды — в 1958 и 1961 годах — признавался лучшим защитником мирового хоккея. Это был великолепный защитник, чье мастерство помогало советскому хоккею добиваться первых своих побед. И этот игрок никогда не вступал в силовое единоборство с соперниками. Почему? Во-первых, потому, что пришел в хоккей поздновато, не овладев с малолетства этим навыком. А во-вторых, по складу характера, взглядам на жизнь — ему претило любое насилие и на площадке, и вне ее. И никто не мог его убедить в том, что в спорте необходимо контактное единоборство, а порой и рукопашная. Но также никто не мог обыграть, обвести его. В том числе и самые знаменитые форварды той поры — скоростные, хитрые, гораздые на финты и обводку. Секрет у Трегубова был один — очень тонкий маневр. Он умело подстраивался к сопернику, начиная то ударами крюком «обрабатывать» клюшку форварда, то пытаться выбить шайбу, а то подгрести ее к себе. У него была не только светлая голова, что позволяло ему быстро оценивать любую ситуацию, но и «умные ноги», умеющие вторить темпу соперника, подхватывать смену ритма, изменение маневра. При этом он почти не смотрел на шайбу, глядя сопернику прямо в глаза, как бы пытаясь разгадать, что тот замышляет, как намерен поступить через мгновение».
Фото: РИА Новости
Анатолий Тарасов на тренерской скамейке сборной СССР
«Обыгрывая соперников, Фирсов улыбался»
«Говоря об Анатолии Фирсове, прежде всего вспоминаю его улыбку — ясную, открытую, но чуть с тенью лукавства. Она, эта фирсовская улыбка, заражала всех хорошим настроением. Хотя, возможно, соперникам она как раз настроение-то и портила. Мало того, что Фирсов обыгрывал их, улыбаясь. И даже когда соперник, не в силах сдержать нападающего, начинал злиться, выходить из себя и нарушать правила, Фирсов продолжал улыбаться: поди, мол, отдохни… И «отдыхать» приходилось многим, в том числе лучшим хоккеистам зарубежных команд. Анатолий в совершенстве владел всеми средствами атаки. Вступая в контакт с соперником, непременно финтил, а когда тот «попадался на удочку», следовал скоростной взрыв — и ищи ветра в поле! Что еще выделяло Анатолия Фирсова даже в относительно небольшой группе выдающихся форвардов отечественного и зарубежного хоккея той поры? Самобытность, неповторимость в исполнении каскадов финтов, скрытных передач и, конечно, бросков — как «коронных», заранее отрепетированных, так и «призванных», продиктованных игровой ситуацией, но неизменно завершающихся красавцами-голами. Знаменит был фирсовский бросок-удар. Он никогда, в отличие многих нынешних хоккеистов, не пользовался им слепо. Всё — и вратаря на выкате, и положение партнеров, и манеры соперников — видел и учитывал Анатолий. В зависимости от ситуации он мог сделать паузу перед броском, мог выложить шайбу на крюк партнеру, а итог всегда был один — гол».
«Играть так очень просто. Сложно тренироваться, чтобы играть так»
«Игра Фирсова была совершенна и с трибун казалась настолько простой, что однажды Анатолия даже спросили, сложно ли так играть. На что он в присущем ему стиле ответил: «Просто. Очень просто. Сложно тренироваться, чтобы играть так». На тренировках, шлифуя старые приемы, изобретая новые, Фирсов дорожил буквально каждой секундой. И многих, особенно молодых, партнеров заражал своим азартом. Впрочем, слово «азарт» не совсем подходит к действиям Фирсова. Правильней будет сказать, что играл он и тренировался неистово. Бывало, мы, тренеры, пытались сдерживать на тренировках неуемный пыл Анатолия, но все наши поползновения были бесполезны. Часто случалось, что он сам увеличивал сложность предложенных нами упражнений. Ведение шайбы сопровождал прыжками, танцевальными па наподобие нынешней аэробики. Другие хоккеисты ЦСКА, которых трудно было удивить сложными тренировочными упражнениями, во время занятий на Анатолия просто засматривались. Когда Фирсов пришел в «армейскую» команду, был он вовсе не атлетом — из-под кожи ребра выпирали. Но атлетические тренировки, в которые он поверил сразу и безоговорочно, быстро дали свои плоды: у спортсмена окрепла мускулатура, увеличилась масса, возросла мощь бросков. Правда, богатырем с виду Анатолий так и не стал, однако редко кому из соперников удавалось выиграть у него единоборства. И дело не только в том, что Фирсов постоянно развивал быстроту, силу, ловкость, он почти до совершенства довел хоккейную смекалку. Достаточно вспомнить его знаменитый прием «конек — клюшка», который по справедливости надо было бы назвать его именем, как это делается, к примеру, в гимнастике».
«А как Харламов танцевал!»
«Завоевав «всё золото мира», Валерий Харламов никогда, подчеркиваю, никогда не выглядел этаким старателем на россыпях спортивной удачи. За победу он сражался, как говорится, не на живот, а на смерть. И когда под сводами спортивных дворцов звучал наш советский гимн, Валерий всегда был очень горд. Не столько своим вкладом в успех, сколько тем, что на самом высоком флагштоке алеет советский флаг. Чувство патриотизма было свойственно Валерию Харламову в самой чистой и высокой степени. Одареннейшим человеком был Валерий. Убежден, займись он в юности всерьез футболом, и в этой игре был бы на первых ролях. А как он танцевал! Помню, во время традиционных для армейских хоккеистов праздничных вечеров по случаю окончания сезона, когда в танцевальный круг со своей дамой входил Валерий, сразу в тень попадали такие признанные танцоры, как Анатолий Фирсов, Владимир Викулов. Валерий был настолько пластичен, изобретателен, так совершенно владел своим телом, настолько тонко понимая партнершу, что после танца всякий раз раздавались аплодисменты. Подобного в нашем почти семейном армейском кругу мне не доводилось встречать ни до, ни после. Да, безусловно, Валерий был талантлив во многих сферах деятельности. Но создан-то он был все же для хоккея, для этой скоростной, хитроумной, боевой игры настоящих мужчин. И какие бы хоккейные звезды ни окружали Валерия — и в стане соперников, и среди партнеров по команде, — он оставался сильнейшим среди сильнейших, первым среди лучших».
«Талант Харламова раскрылся для нас не сразу»
«Должен сказать, что талант Валерия раскрылся для нас не сразу. Даже в молодежной команде ЦСКА, где он, хоть и выделялся своеобразием действий, лучшим все же не был — некоторые из его партнеров казались более многообещающими и перспективными. И когда пришла пора решать, определять судьбу юного дарования, его не сразу приняли в коллектив ЦСКА. Тогда нами, тренерами, было принято рискованное, но, как оказалось впоследствии, оправданное решение. Чтобы Валерий мог развить в себе игровую самостоятельность, усовершенствовать обводку, разучить новые финты, опробовав их на реальных соперниках, ему было предложено поиграть сезон в одной из армейских команд среднего класса — из города Чебаркуля. Разумеется, отправив туда юного спортсмена, я изрядно волновался, хотя и знал, что попал Харламов в хорошие руки — тренировал тогда чебаркульскую команду хороший специалист, справедливый человек Владимир Альфер. Периодически мне сообщали, как у Валерия идут дела в новой для него, взрослой компании: замечаний нет… играет самоотверженно… прибавляет в мастерстве. (В скобках скажу, что мною был составлен для Валерия индивидуальный план подготовки.) Приходили из Чебаркуля и такие вести: стадион городка, вмещающий восемь тысяч зрителей, во время матчей всегда переполнен — публика валит «на Харламова». И вскоре мы поняли, что Валерий созрел и для ЦСКА, что не потеряется он в компании хоккейных знаменитостей. Чуть позже воплотился в жизнь замысел создания принципиально нового по распределению игровых обязанностей звена форвардов. Родилась тройка, в которую вошли основные игроки армейской команды — Борис Михайлов, Владимир Петров и Валерий Харламов. Великая тройка!»
«Харламов не хотел осознавать своего величия»
«Валерий Харламов не сознавал своего величия. Вернее, не хотел сознавать. Ничем не желал выделяться среди товарищей-партнеров, даже от капитанской повязки (а мы, тренеры и игроки, предлагали ее Валерию не раз) отказывался, предпочитая оставаться, как говорят психологи, «неформальным лидером». Говоря о будущем, о том времени, когда придется завершить спортивную карьеру, мечтал о работе с мальчишками. Именно с мальчишками, а не с мастерами хоккея, хотя последнее считается куда престижней. Но престижность Валерия никогда не волновала. И в ситуациях, когда иные игроки раздувают щеки, Харламов всегда оставался самим собой».
Чемпионат.com
