Черенков: угрожали «Сайгой», а «Альфа» искала бомбу в унитазе

Очередным гостем «Чемпионата» стал уже бывший судья Александр Черенков, который прямо в нашей редакции повесил свой свисток на гвоздь. Последним матчем в судейской карьере Черенкова стала встреча между «Атлантом» и «Югрой», которая состоялась 9 февраля. Он работал хоккейным судьёй с 1985 года и провёл более 600 матчей в отечественных чемпионатах в качестве главного арбитра. Есть что вспомнить и чем поделиться с читателями и журналистами.  

«Где готовят судей? Мы все самородки и самоучки»

— Давайте сразу определимся, что бы вы хотели от меня услышать? – начал разговор Черенков. — Всё! Всю подноготную. В этом сезоне в КХЛ к судейству очень много вопросов, — в один голос ответили журналисты.

— Вы что смеётесь? Всё нельзя, — улыбаясь, сказал Черенков, но за два часа, опираясь на свой опыт, попытался объяснить суть проблем, возникающих в судействе. – Понимаете, вопросов к судейству никогда не будет меньше. Нас ведь рассматривают вот под таким микроскопом. Игрок вышел «один в ноль», не забил, и сказали: «Ну, человеческий фактор. Не смог». А судья не дал две минуты штрафа и что говорят? «Очень плохой дяденька, прибивает команду». А всё упирается в одну простую вещь. Есть хоккейная школа. Приходит ребёнок туда в пять лет, и он каждый день тренируется по полтора часа с тренером до 16 лет. Его 12 лет тренируют, экипируют, с ним работают. Потом из команды выходит один, два, три игрока. И это шикарно! А где мы готовим судей? — И где?

— В том-то и дело, что нигде. Мы все самородки и самоучки. Я думаю, что лига или ФХР должны об этом заботиться. Я не знаю кто, но кто-то должен. Иначе откуда судьям браться? — Кто не пошёл в хоккеисты, идёт в судьи.

— Замечательно! Мне исполнилось 18 лет, я не смог заиграть в хоккей и пошёл судить. Я смогу через два года достичь уровня КХЛ, если игрока готовят по 15 лет. И где мы возьмём классных судей? — Все хотят быть хоккеистами.

— В том-то и дело. Все хотят быть хоккеистами, никто не хочет получать всё остальное. На самом деле судейский хлеб — очень солёный и горький, сахаром он не посыпан. Пример? Даже нет такой профессии – хоккейный судья! Мы все – ИП, которые оказывают услуги КХЛ. Вот самый высокооплачиваемый судья получает какие-то деньги. — Это Буланов?

— Что все на Буланова накинулись? Слава — хороший парень! Так вот, судья работает на 60 матчах в сезоне. Это через день. Игроки тоже играют по 60 матчей через день. Но у них 30 игр дома, 30 – на выезде. Они летают всей командой чартером, после игры их форму собрали, постирали. Их накормили, напоили, одели. А тот же Слава Буланов должен где-то после игры поесть в том же Новокузнецке в 11 вечера, а в 4 утра вылететь в Москву на рейсовом самолёте, а вечером этого же дня полететь в Астану. И так это продолжается с сентября по апрель. У нас за полгода по 75-80 полётов. Где люди живут? В самолёте? Хорошо, что хоть бонусы за перелёты копятся. — А с командой в чартеры вас не берут?

— Раньше это было регулярно, потому что так удобно. Сейчас нам запретили летать, это неэтично. — Чтобы не было лишних разговоров?

— Наверное. Хотя Леонид Вайсфельд правильно всё сказал: сейчас судьи не могут, как раньше, сплавить кого-то. Это просто невозможно, работа рассматривается под таким микроскопом, что нереально что-то сделать. Так вот, это к разговору, где взять хороших судей. Их надо научить, вложить деньги, открыть школу, найти людей, которые будут этим заниматься, подготовить их. Вот сейчас Женя Ромасько поехал в НХЛ, пока работает в АХЛ. Чтобы человек попал в НХЛ, за ним в течение года ездят четыре инспектора, он сдаёт тесты, медицинские и психологические нормативы. Его ведут к тому, чтобы он попал в НХЛ. И за него отвечают. Там знают, что он готов. А у нас судейство финансируется по остаточному принципу: «Выйдут, посвистят и ладно». К сожалению, такое отношение. Это всегда так было. Пока не будет такой профессии, пока мы не будем социально защищёнными, ничего не изменится. — В Европе то же самое?

— Да. Судей готовят в Северной Америке, ну и как бы это ни было смешно, но – и в России. У нас в КХЛ три иностранных судьи – Рённ, Одиньш и Ержабек. Вообще, мы все общаемся, хорошо друг друга знаем. Нас всего 25-30 человек. Просто кто-то не хочет русский язык учить (улыбается). — Работа Ромасько за океаном – это прорыв для российского судейства?

— Да. Мы позиционируем себя как вторая лига после КХЛ, но они нас не очень хотят воспринимать из-за оттока игроков и тренеров. Специалисты едут в Россию. Здесь хорошие условия. Многие мечтали бы об НХЛ. Не знаю почему, но именно он попал в НХЛ. И это серьёзный прорыв. Дай бог, чтобы он там закрепился. Это удача для нас! — В КХЛ не пытались удержать? Тут ведь хорошие судьи тоже нужны.

— Нет, да и рычагов для этого нет. Уезжают? Он пока один поехал. А мы только порадуемся за Женю. Хоккеисты тоже едут за мечтой. Все хотят попробовать себя в сильнейшей лиге мира. Я бы тоже поехал, даже за меньшие деньги. Это интересно! Новый прорыв и виток жизни. Нужно попробовать, как там.  

«Гвоздь уже подарили, вобью его на даче и повешу свои коньки»

— А какие у вас были цели в карьере?

— Я даже никогда об этом не думал… Наверное, каждый спортсмен, и судья в том числе, хочет добиться наивысшего результата. Золотая медаль Олимпиады, чемпионата мира. Судья тоже хочет поехать на Олимпиаду и отработать финальный матч. Наверное, я бы тоже этого хотел, но в силу определённых причин – не получилось. Но сказать, что жизнь не удалась и посыпать голову пеплом — неправильно. Не только из этого складывается карьера. Да, хорошо быть первым номером, когда тебя знает вся страна, но кто-то же должен таскать рояль и подносить патроны. Мы не можем все поехать на Олимпиаду. Есть один сильнейший, которого выбирают. И обижаться тут я не вижу смысла. Отработав 29 лет на поле, наверное, я чего-то в жизни достиг. У меня есть много друзей и знакомых, которые появились за счёт того, что я судил хоккей. Это самая большая ценность, а не медали и звания, хотя это, наверное, тоже важно. — Финал чемпионата мира и Олимпиады значит, что там не играет сборная России.

— Да, у нас полуфинал всегда ценился высоко. Значит, Россия должна быть в финале. Есть Костя Оленин, Сережа Карабанов отсудил девять чемпионатов мира. Он, кстати, 15 февраля тоже заканчивает. Мы, кстати, с ним вместе начинали и вместе заканчиваем (улыбается). — Но вы на год раньше заканчиваете, чем могли бы...

— Ой… (пауза). Знаете, это как когда дорогу переходишь, она скользкая, а палочки нет, но не хочется упасть. Не хочется цепляться когтями, зубами за этот лёд. Надо вовремя заканчивать. Когда тяжело, когда «наелся» — всё, хватит, надо спокойно отходить в сторону. Мне 48, я налетался, наездился. У меня дома дети, внучка, которой всего 6 месяцев. Вчера в гости приходили, до трёх часов ночи кричала (улыбается). Как хорошо! Буду с ней заниматься. И она у меня не в хоккей, а в теннис пойдет играть (смеётся)! Ноги от ушей растут, пускай в теннис играет. Вот в чём счастье-то! А это всё так, преходящее. — Вы в хоккее остаётесь, будете теперь инспектором, но по работе «в поле» не будете скучать?

— 20-го мы с Александром Зайцевым летим на Байкал. Я заявляю, что на поле как действующий судья выйду только в матче Ночной хоккейной лиги. Мне Саша Бойков подарил гвоздь, я вобью его на даче и повешу свои коньки. Профессионально выходить на площадку я уже не буду. Всё. — Вы коньки не привезли, пришли со свистком. Посвистите у нас в редакции?

— Хватит! 29 лет свистел, отсвистелся уже (смеётся)! — А майку, может, хоть наденете?

— Не буду. Надоело. Честно (улыбается).  

«Только треть игроков знают правила, и то — в общих чертах»

— Часто игроки не знают правил?

— Не хотел бы называть фамилии, но правила в общих чертах у нас знает одна треть игроков – вне игры, проброс. Тонкостями они не владеют. Да и это сложно, книжка правил довольно толстая. Её надо знать наизусть. Кто её будет изучать? Да и там много моментов, которые не нужны игрокам. Вот, например, наложили штраф игроку, а у него паника в глазах – за что, почему? Игрок клюшкой подал клюшку вратарю. Ему дали две минуты. А что делать? Надо было поднять клюшку и подать вратарю в руки. Правило изменили буквально три месяца назад. Мы знаем, а игрокам сказали — они забыли. Вот ввели правило, разрешающее пас рукой в своей зоне. Так до сих пор игроки кричат: «Судья, пас рукой!». «Своя зона», — отвечаем. Игроки не зацикливаются на этом. Основные моменты они знают, а тонкости – бесполезно. — Разве игрокам это не надо?

— Будут судьями — понадобится. Кстати, интересно, что североамериканцы, особенно тренеры, знают правила лучше и пользуются теми правилами, которые им нужны. Например, используют замену игроков, меняют пятёрки под соперника. — В этом сезоне многое поменяли. Каждое касание и зацепы наказываются. Не будут ли игроки бояться контактной игры? Первый матч был особенно показательный.

— В первом матче новые требования не поняли как судьи, так и игроки. Слишком рьяно к этому отнеслись, сейчас же проблем нет. Хотят добиться, чтобы клюшка была на льду и хоккеисты не играли клюшкой на уровне пояса и выше. Поэтому удары и зацепы наказываются. Человек выходит на ударную позицию, выезжает к воротам, а его дёрнули за руки, и он потерял позицию! За это надо наказывать. В матче между «Сибирью» и «Авангардом» был показательный момент. Втроём оставили, но правильно сделали. Куляш толкнул соперника, его наказали. Я понимаю его, он не хотел, но его же не удалили до конца игры? Ему дали две минуты за технический брак. А нам что делать? Эмоции игроков понятны, но судьи на льду для того и поставлены, чтобы фиксировать нарушения.  

«Из тренеров я удалял Васильева, Тихонова, Цыгурова и Быкова»

— Расскажите про Сумманена, про Назарова, про Ржигу, про таких эмоциональных тренеров. Вы сталкивались с тем, что приходилось выслушивать много неприятного? Не было такого, что вас хотели побить?

— Жёсткий такой вопрос. Отвечать так же? Я же не Владимир Владимирович Путин, я дипломатией не владею. — Были у вас конфликты с кем-то из игроков или тренеров?

— Я стараюсь избегать конфликтов. Удаление тренера, как было с Сумманеном, — я давно такого не делал. Я всего за карьеру лишь несколько раз удалял тренеров. — Кого?

— Вы смеяться будете. Это были Васильев, Тихонов, Цыгуров и Быков. — А из приведённого выше списка никого не удаляли?

— Во-первых, с каждым человеком можно договориться. И я считаю, что договариваться надо с любым человеком, каким бы он ни был. Пусть он мне неприятен 150 раз, но я всё равно буду с ним разговаривать. Про Сумманена я не могу ничего сказать, с ним практически не сталкивался. Что касается Милоша Ржиги, то мы дружили и созваниваемся до сих пор. Когда все на него жаловались, я удивлялся, потому что у меня с ним проблем не было. Просто каждого человека надо понимать. Вот Ржига никогда за время работы в России никого не оскорбил на площадке. — Разве? Его крики всегда такие эмоциональные были…

— Мы ни разу не слышали оскорблений. Он никому не сказал ни слова матом, не унизил никого. Да, он эмоциональный, он орёт, но он орёт абсолютно корректно. Машет руками, но не оскорбляет, прицепиться не к чему. — Ну он же планшеты бросает?

— Да это случайно вышло. Он махнул рукой, планшетка ударилась о борт и вылетела на лёд. Вон Брагин в раздевалке бросался планшеткой, зато наши золото МЧМ выиграли. — Быкова в КХЛ удаляли?

— Когда он второй год в ЦСКА работал. Он показал мне жест (показывает – движение пальцами, символизирующее дачу взятки), это крупным планом снимало телевидение, у меня не было шансов оставить его на скамейке, и я решил его убрать (улыбается). Хотя после этого мы спокойно общались.

— Он тогда без Захаркина был?

— Нет, он без Захаркина не может. — Обсуждали потом этот эпизод с Быковым?

— После этого мы спокойно общались, не было заострения на этом эпизоде. Было и было. Это работа, эмоции, ничего страшного нет. Я и игрокам это объяснял всегда. Ко мне как-то после удаления подлетает игрок… с букетом ненормативных слов.