22 мин.

Забытый Крутов

519

6 июня в Москве скончался легендарный хоккеист Владимир Крутов. Ему было всего 52 года.

Четыре месяца спустя мы заглянули в Химки к его вдове Нине Владимировне. Говорить ей было тяжело. Но еще тяжелее молчать.

Беседа часто прерывалась, Нина Владимировна прикладывала платок к глазам. Слезы катились и катились. Осознать случившееся она не в силах до сих пор.

* * *

На глаза нам попалось серебряное блюдо. «Владимиру Крутову, четырехкратному чемпиону мира…»

- Это федерация хоккея в прошлом году вручила. Там даже не знают, что он — пятикратный чемпион, — сказала Нина Владимировна. — Я возмутилась. Говорю — Вов, как же так?! А он лишь рукой махнул. Всю жизнь такой был.

- Третьяк наградил?

- Нет. Кажется, охранник передал… Ладно, с чего начнем?

- С ужасного случая, о котором мы наслышаны. Вам недавно звонили с телевидения…

- Да. На Володин мобильник, я его не выключаю. Жизнерадостная девочка: «Здравствуйте, беспокоит телевидение Подмосковья. Можно Владимира Евгеньевича Крутова?» Я обомлела: «Владимир Евгеньевич три месяца как умер…»

- И что?

- Пискнула: «Извините». Мне плохо стало, рыдаю. Набрала жене Вити Тюменева, Ане. Она уже тридцать лет лучшая моя подруга. Говорю: «Весь мир знает, мне из Швеции звонят, из Канады, а в Подмосковье вот так…» Аня на этот телеканал перезвонила, отыскала ту девчонку. Пристыдила — и в ответ раздалось: «Телефон надо отключать, если человек умирает».

- Нет слов.

- Много случайных людей в вашей профессии. Некоторые звонили Володе, отчество неправильно называли. Впрочем, сегодня в хоккее случайных не меньше.

- Муж ваш умер неожиданно. Как произошло?

- Я прочитала, что Володю положили в больницу сразу после дня рождения, как-то это увязали… Глупости! Мы вообще не отмечали его день рождения. Не любил, совсем не тусовочный был. Накануне пятидесятилетия Фетисов спросил: «Где празднуем?» — «В кругу семьи». Слава возмутился: «Ты что?!»

- Правильно.

- И взял все в свои руки. Провели матч на катке МЧС — а после устроили ужин. Я очень Славе благодарна.

- У Владимира были скверные предчувствия?

- Наоборот — верил, что с ним ничего не случится. Показывал руку: «Смотри, какая длинная линия жизни». Вова не жаловался, даже если что-то болело. Спросишь — а он: «Да нормально все». В тот день с утра началось внутреннее кровотечение. Ни с того, ни с сего. Слышу часов в девять шум. Отворяю дверь в туалет — а там Володя, кровь… Разбудила сына. Лешка занялся отцом, я принялась вызванивать «Скорую». В московскую больницу везти отказались, доставили в химкинскую.

На следующий день Шойгу дал машину МЧС, перевезли в реанимацию 20-й больницы. Там прекрасный профессор, врачи. Меня пустили в реанимацию. Володя лежал весь в трубочках, без сознания. Сказала: «Вов, давай, ты сильный, ты сможешь. Надо выкарабкаться!» Приехали с сыном домой, вошли в квартиру — звонок из больницы. Умер. Не выдержало сердце.

- К врачам есть вопросы?

- Никаких. Они сделали всё. Остальное зависело от Володи. Он не боролся, наверное.

- Почему похоронили на Новолужинском кладбище?

- Ребята хотели пробить место на Троекуровском, но я отказалась. До Новолужинского отсюда пять минут на машине. Я же не молодею. Кладбище хорошее, уютное. Зачем нам теперь-то «престиж»? Вова и при жизни к нему не тянулся. А те, кто говорил громкие слова на похоронах, разве на Троекуровское часто ходили бы?

- Нет?

- Многие не пришли на девять дней. На сорок. Мне ни к чему галочка: «Владимир Крутов похоронен на Троекуровском кладбище». Лучше бы о Вове при жизни думали.

- Был кто-то, кого ждали на похоронах, — а он так и не появился?

- Есть хоккеист, с которым Вова крепко дружил. Семьями общались. Когда хоронили Володю, они отдыхали в Европе — и менять планы не сочли нужным. Эти люди для меня отныне не существуют.

- Из легендарной пятерки были все?

- Да. Ларионов примчался из Америки, Хомутовы — из Швейцарии. Стариковы на похороны прилетели из США, хоть у них большие трудности с деньгами.

- Стариков чем занимается?

- Ничем. Думаете, кого-то мы за границей интересуем? Почему у всех наших хоккеистов семьи живут там — а сами они сюда вернулись работать?

- В конце 90-х вашему мужу сильно помог медикаментами Вячеслав Быков.

- Вова лежал в госпитале Вишневского, в легких скапливалась жидкость. Собирались делать операцию. Врач рассказал: после какого-то удара образовалась гематомка, а потом росла и росла. Для операции требовалось лекарство — а на всю Москву нашлось три ампулы.

- Не хватало?

- Необходимо было пятнадцать. Сроки поджимали. Позвонила Быкову в Швейцарию — и Славка передал ампулы с летчиками. Я помню, как ночью в Шереметьеве стояла у служебного подъезда. Летчики выходили, а я сердцем чувствовала: «Нет, не мой, снова не мой…» Вдруг вижу — идет необыкновенно красивый мужчина в форме. Я уверена была — он!

- Не ошиблись?

- Сам подошел ко мне: «Вы Нина? Мы узнали, для кого лекарство. Счастливы, что можем помочь». Ночью я с ампулами понеслась в госпиталь. День спустя мужа прооперировали.

- В игровые времена его не щадили.

- Сколько швыряли, кидали… На Кубке Канады так бросили на борт, что понадобились носилки. А в следующем матче уже играл. Потому что у Виктора Васильевича нельзя было болеть. Если простудился — ты враг народа. Каждому укол — и на лед.

- В интервью Владимир рассказывал — как-то после игры явился домой с таким синяком, что вы отшатнулись.

- Да я в обморок упала! Открываю дверь, а у Вовы вместо лица — месиво. Перебитый нос, сломанная скула, губа зашита, щека тоже.

- Шайбой засветили?

- Ну да. У Ларионова и Макарова на лице особых шрамов не было. А у Крутова их столько, что не сосчитать! Живого места нет, все заштопано! Я шутила: «Вова, если б тебя не знала — в лифт с тобой никогда бы не зашла». В другой раз на седьмом месяце беременности приехала с Таней Шепелевой на «Приз Известий». Наши с чехами встречались. Вова их недолюбливал.

- Почему?

- Говорил, что они — самые подкожные. Даже с канадцами играть приятнее. Его на площадке постоянно били, но на удары не отвечал. А тут чех что-то уж очень обидное выкрикнул — и мой полетел в драку. Схлестнулись будь здоров! Вова своей кровью все лицо этому чеху залил.

- Ужас.

- Увидев, что муж покинул лед на носилках, мне стало дурно. Таня шепчет: «Только здесь не роди». Решили пробираться к раздевалке. Кругом оцепление, милиция не пускает. Мы же раньше на матчи всегда с паспортами таскались — иначе после игры к мужьям не подойдешь. Таня говорит: «Товарищ милиционер, это жена Крутова. Пропустите, пожалуйста. Не то она прямо тут рожать начнет».

- Подействовало?

- Да. А в раздевалке доктор Силин зашивает Вову. И вот картина: он на одной кушетке лежит, я на другой. Силин усмехается: «Крутовы, как вы мне надоели!» Лицо ему так разрезало коньком, что, когда решил воды попить, она вылилась через дырку в щеке. Вовка не сразу сообразил: «Пью, пью — а в горло ничего не попадает…»

* * *

- Вам до сих пор кажется, что муж где-то рядом?

- Это словами не передать. Все время ловлю себя на мысли — сейчас Володя откроет дверь, ручкой помашет… Одна не могу находиться в квартире, прошу подругу быть со мной. Лешка-то уехал в Нижнекамск — но там ему будет лучше. В «Атланте» играть не давали. Чем-то не подошел великому тренеру Карлссону.

- У вас два сына?

- Еще Денис — от первого брака. Володя воспитывал его с четырех лет. Сказал: «Нина, твой ребенок — это мой ребенок». Я же старше мужа. Когда в 1979-м познакомились, ему стукнуло 19 лет, а мне 24.

- Владимир уводил вас из семьи?

- Нет, была в разводе. По молодости выскочила замуж. Помню, как впервые увиделись с Володей. Я работала в Салтыковке воспитательницей детского садика. А его мама там же — поваром в яслях. Вова приехал к ней на лето, идет с мамой мне навстречу…

- Приглянулся?

- Ничего подобного. В те годы на ребят моложе не смотрели, всем нравились мужчины постарше. Дискотек не было, вечерами на поляне играли в волейбол или «картошку». Володя разок так в меня мячом залепил!

- Силен.

- Я думаю: вот гад! А Вова позже рассказал: «Это я за тобой так ухаживал». Затем в кино пригласил. Но честно скажу: я вообще не думала, что у нас что-то может сложиться.

- В каком году поженились?

- В 1982-м. Его родители меня поначалу не приняли. Да сама все понимала — я старше, с ребенком… Вову выгоняла, хотела закончить отношения. Родители поставили ему ультиматум: «Если женишься на ней, из дома уйдешь голым».

- А он?

- Переехал ко мне с одной сумочкой. Прежде все деньги отдавал маме, копил на машину. Да простит меня Нина Кузьминична, царство ей небесное, но расскажу правду. Когда Володя ушел ко мне, деньги ему мама не вернула. И этот поступок его потряс.

- Надо думать.

- А Володе подошла очередь на «Жигули». Денег нет. Хорошо, Коля Дроздецкий одолжил.

- После вы со свекровью помирились?

- Да, отлично ладили. Перед смертью говорила: «Нина, лучшей жены для сына я не желала». Видела же, как мы живем с Вовой. А до свадьбы жаловаться на меня в ЦСКА ходила. Прорвалась к Юрию Ивановичу Моисееву. Тот развел руками: «Ничем не могу помочь. Я сам полюбил женщину с ребенком».

- Свадьбу играли в «Праге»?

- В ресторане гостиницы «Советская». Там шеф-поваром работал знакомый. 18 мая отметили, как раз чемпионат мира в Финляндии завершился. Мне Володя оттуда свадебное платье привез. Сам выбрал — и все подошло.

- Не обиделись ребята из ЦСКА, что Владимир пригласил в свидетели Кожевникова?

- Обиделись. Я тоже спросила — почему? Вовка ответил: «Мне Сашку так жалко было». Кожевников — парень простецкий. Не важничал. Вовка таких обожал. Хотя Кожева заводной. Нам в ЗАГС ехать — его нет. Все на нервах, и тут влетает! Смотрим на него: «Саш, а галстук-то где?» Вытаскивает из кармана, завязывает на ходу: «Что сидим-то? Кого ждем?» — «Тебя!» А на второй день после свадьбы у нас дома он с моей мамой пельмени катал. Вы прозвище Кожевникова, кстати, знаете?

- Нет.

- Граммофон. Очень быстро говорит.

- Тихонов пришел на свадьбу?

- Был.

- Откланялся через полчаса, как обычно?

- Нет, сидел. С Иркой Стариковой танцевал. Мы, жены, Тихонова звали «Пиночет».

- Не любили его?

- Это вы мягко сказали. Вот история. Мне рожать Алешку, Володя по пути в Москву звонит: «Нин, как ты?» — «Терплю! Жду тебя дома!» Он повесил трубку — а мне той же ночью приспичило. Увезли в роддом. Сборная готовилась к Олимпиаде — и Виктор Васильевич мужа ко мне даже на минутку не отпустил.

- Жестко.

- Ответил ему свое дежурное: «А чем ты поможешь?» Точно такие же слова он сказал Хомутову, когда у того в Ярославле умирал отец. И Старикову, когда при смерти был ребенок, заворот кишок…

- Трудно рожали?

- Да, делали кесарево сечение. Счастьем было бы хоть в окно мужа увидеть. Он записки мне в роддом отправлял через кого-то, по сей день храню. Вот, смотрите.

- Трогательно. Пишет «Ниночка-коза».

- Молодая была, прыгала, скакала… Все на бегу… У Володиной мамы тоже было кесарево сечение. Когда Вову вытаскивали, задели левую руку. Этот шрам с годами увеличивался…

А для Виктора Васильевича ничего не существовало. Собачка была на первом месте. Пуделек. Мы приезжали на базу с детьми, зайти в корпус не имели права. Зато пуделек бегал по ступенькам. Вовка сыну на улицу выносил котлету, чтоб тот перекусил. Стельнов с массажистом Чекмаревым этого пуделя шугали, пока Тихонов не видел: «Пшел отсюда!» А как Виктор Васильевич появлялся, сразу: «Нерончик, милый, иди сюда…»

- Жалко собачку.

- А людей не жалко? Чекмарев с Силиным пошли пуделя выгуливать в Архангельском. Весна. Он свалился в прорубь, Чекмарев полез его вытаскивать. Чуть сам там не остался.

* * *

- Почему вы в Химки перебрались?

- Мы жили на Речном, мои родители — в Тушино. Хотели тушинскую квартиру отдать старшему сыну, но он там жить не смог. Дед в ней тяжело умирал от рака. Однажды с балкона увидела, какие дома строятся в Химках. Место понравилось. Квартиру на Речном оставили сыну, тушинскую продали, да и переехали. Я вам перед иконой говорю — для себя Володя не просил никогда и ничего. В нашей квартире на Речном 47 метров жилой площади. Дачи не было.

- И сейчас нет?

- Моему папе как инвалиду войны выделили шесть соток под Волоколамском. Я мужа постоянно подталкивала: «Попроси хоть что-то!» Нет, не мог. Получил лишь два на два метра Новолужинского кладбища.

- Кто-то в ЦСКА был мастером выбивать условия?

- Не было таких. Сначала Вовка получил однокомнатную на Калининском проспекте, но это словно пересылочный пункт. До Володи там жил Лутченко, Тыжных, после — доктор Силин, еще кто-то. Я мужа доставала насчет «трешки». Вовка к Тихонову идти отказался. Меня Сережка Макаров подтолкнул: «Нин, сходи сама к Тихонову, он сегодня в настроении». Тихонов шагает по хоккейному дворцу, голова опущена. Окликаю: «Виктор Васильевич, что с квартирой-то?» Он замер на секунду: «Я работаю над этим вопросом».

- Владимир был домашним человеком?

- До невозможности. Мне на редких вечеринках интересно с девчонками потрепаться, потанцевать, а он тихонечко: «Поехали?» Когда в ЦСКА ребятам давали выходной, девочки по Крутову проверяли: «Нин, Вовка дома?» — «Дома» — «Ага, моего нет. Значит, загулял…»

А как они у Тихонова отпрашивались? Выигрывают и в раздевалке просят: отпустите хоть на денек! Тихонов после паузы: «В следующем матче точно победите?» Вовка глаза поднимает: «Победим, Виктор Васильевич» — «А ты, Крут, забьешь?» — «Забью…» — «Сколько?» — «Три». И забивал ведь! Знаете, чем еще меня поражал?

- Чем?

- На льду был неудержим. А в жизни ни за что не ускорится! Мама моя изумлялась, как медленно Вова ходит. Бывало, гуляем, я подгоняю: «Ну прибавь же шаг!» А он плечами пожимает: «Зачем? Куда спешить-то?» В любой ситуации ему удавалось сохранять спокойствие. С ним невозможно было поругаться. Если дома я начинала шуметь, он не реагировал. В крайнем случае просил сыновей: «Налейте маме валерьяночки». Впрочем, для ссор он не давал повода.

- Совсем?

- Когда на кладбище поминали Володю, Кожевников сказал: «Нина, открою секрет». Я поняла, к чему он клонит. Поэтому совершенно не удивилась тому, что услышала дальше: «Ребята, представляете, Крутов ей никогда не изменял!» Его друзья об этом знали. Понятно, соблазнов у хоккеистов хватало. Но Вова обычно говорил: «У меня любимая жена. Зачем мне еще кто-то нужен?» Даже в этом он был верным и порядочным.

- Слезы его видели?

- Только раз. В апреле хоронили Валеру Васильева. Вова с огромной теплотой к нему относился. На кладбище держался, а домой вернулись — и заплакал.

- Ваш муж был человек немногословный.

- И дома такой же. За день могли двух слов не сказать. Я его звала «Леня Голиков». Как пионер-герой. Невероятно застенчивый. Но если чуть-чуть примет — раскрепощался.

- К какому разговору из последних особенно часто возвращаетесь памятью?

- Он очень переживал за Алешку. Детям звезд трудно в хоккейном мире. Алеша — не Малкин, не Овечкин. Но не хуже тех, кто играет в КХЛ. Однако фамилия Крутов многих пугала. Вова даже за сына не мог просить, когда тот был без команды.

- Ни разу не попросил?

- За два дня до смерти внезапно говорит: «Нин, принеси телефон. Наберу Федьке. Думаю, он не откажет…»

- Федоров?

- Да. Я первый раз в жизни услышала, как Володя о чем-то просит: «Серега, помоги. Лешка не подведет. Воспитанник клуба, будет биться за ЦСКА…» Федоров ответил: «Да, я за ним наблюдаю. Он мне нравится». Муж не сомневался, что Лешку возьмут в ЦСКА. Не успел узнать, что отказали.

- Уже после похорон позвонили вам? Или сыну?

- Нам никто не звонил. Меня Вова щадил, а с Аней Тюменевой делился всеми своими переживаниями. И ей сказал: «Ань, если что — вот телефон Федорова». Я об этом не знала.

- С Федоровым связалась Тюменева?

- Да. Он сказал: «Не получается. Не я все решаю». О чем говорить, если уж самого Володю не брали в ЦСКА? Переживал он жутко. Кто в ЦСКА-то работает? Немчинов и Есмантович, которые никакого отношения не имели к этому клубу? Муж подходил к Немчинову: «Сереж, может, есть место в молодежной команде?» Нет, не нуждались.

- Ваш муж был директором в государственной школе высшего спортивного мастерства?

- Да, пока не убрали Фетисова. Позже устроился в Новогорск. На олимпийскую базу. Каким-то инструктором, но толком не делал ничего.

- Откуда такое отношение, как полагаете?

- Порядочный человек не очень нужен в нашем гнилом и подлом обществе. У людей одна зелень в глазах. А Вовка таким не был. Он в ЦСКА проехать не мог, не пускали на стоянку. Спрашивала: «Вечером идешь на хоккей?» — «А как я там пройду?» Смотрю на него: «Вова, ты дурак?» Честно вам скажу — ЦСКА не-на-ви-жу! Я не хотела, чтобы прощание с Володей было там. Меня долго упрашивали: «Нин, сделай это для Володи. Он так любил ЦСКА». Я ответила: «Зато ЦСКА его не любил…» Или нормально, что Владимир Крутов ходил в клуб клянчить работу?!

Мы стелемся перед Гретцки и Эспозито — зачем нам Крутов, Гена Цыганков, Валера Васильев? Вот были мы зимой в Кремле у Медведева, мужу вручили то ли орден, то ли медаль. Я и медали эти ненавижу!

- Почему?

- Они мне ничего не дали — только мужа забрали. Вот, коробочки лежат — Дружбы народов, Трудового Красного знамени, Почета… И когда они пригодились? Когда на подушечках перед гробом разложили? Дай бог здоровья Славе Фетисову, который пробил олимпийским чемпионам стипендию. Была 15 тысяч, теперь 30. До этого кто извозом промышлял, кто рыл могилы.

* * *

- Из-за чего рассорились однажды Крутов и Фетисов?

- Вову после Олимпиады в Калгари повысили в звании — и в 27 лет он оказался в ЦСКА самым молодым майором. Слава, тоже майор, бросил по этому поводу неосторожную фразу. Вова почему-то болезненно воспринял. Какое-то время не общались. Но потом помирились. Вообще до отъезда в Америку пятерка была дружная. Настоящий кулак. Разве что Ларик держался чуть отстраненно, по ресторанам не ходил. А Филю с Касиком я впервые увидела как раз в «Советской»…

- Филя — это Фетисов?

- Да. Касик — Касатонов. Макаров — Макарка, Макарона. Ларионов — Ларик, Ларс.

- А Крутов?

- Крут. Так вот, первый год нашего знакомства. Жду его дома, вдруг звонок: «Нин, я с ребятами в «Советской» задержусь». Они иногда забегали туда после тренировки. Еду в ресторан, подхожу к столику: «И что мы тут делаем? Вов, давай домой». Он послушно поднялся. Фетисов с Касатоновым, еще холостые, переглянулись и сказали в один голос: «Мы потеряли Крута…» Друг за друга они стояли горой. Когда в 1989-м из-за конфликта с Тихоновым Фетисова не хотели брать на чемпионат мира, они заявили Виктору Васильевичу: «Если Славу отцепите — мы не поедем».

- И Тихонов уступил.

- Конечно. Деваться ему было некуда. А дальше открылись двери в НХЛ — и все рассыпалось. От кулака ничего не осталось. Вова ни с кем не ругался — но прежних отношений, увы, нет. Каждый живет своей жизнью.

- Почему у Владимира в НХЛ не сложилось?

- Кто-то приспособился, сразу стал канадцем — как Ларионов. Вова не сумел. Не хотел перед ними прогибаться, жить под чью-то диктовку. Генеральным менеджером «Ванкувера» был Пэт Куинн. Его супруга Сандра взяла над нами такую опеку, что казалось, будто мы для нее подопытные кролики. Лена, жена Ларика, вздыхала: «Как меня она достала!» Но с Сандрой вела себя деликатно. А я не отмалчивалась.

- Жену Куинна это раздражало?

- Еще бы! Злилась, что мы с Вовой делаем ей все наперекор. Добил один момент. Переводчик рассказал Сандре, что у меня побаливает желчный пузырь. Она вызвалась отвезти к врачу. На обратном пути восклицает: «Теперь у нас ланч». Я объясняю, что мне надо срочно домой — у Володи тренировка, а 5-летнего Алешку оставить не с кем. Сандра пожала плечами: «Сначала ланч». Я попыталась выйти из машины, так она заблокировала двери! Как сейчас перед глазами: левой рукой держит руль, в правой — банка кока-колы. И говорит назидательно: «Нина, ты теперь канадка!» — «Нет, я русская!» Едва на парковке она разблокировала двери, я выскочила, помахала ей рукой и убежала.

- Куда?

- Домой. По дороге грузовичок тормознула — водитель меня подбросил. Прихожу — никого. Мобильников-то нет. Мчусь в панике на такси во дворец. И вижу, что команда тренируется, а Лешка в одиночестве на трибуне сидит. После той истории Вову в «Ванкувере» начали поддушивать. Придираться к весу.

- Вроде бы небеспочвенно.

- Да бросьте! Не было у него лишнего веса. Зачем мне врать? Просто у Вовы такая комплекция. Он никогда худым не был. Тут в маму пошел — она женщина коренастая. Главное, Володя с этим весом спокойно играл в ЦСКА, сборной — и никто к нему не придирался.

- За разрыв контракта с «Ванкувером» через суд «Совинтерспорт» и федерация хоккея получили 800 тысяч долларов. Вам что-нибудь досталось?

- Ни копейки. Если не ошибаюсь, Володе за переход в «Ванкувер» полагалось около 750 тысяч канадских долларов. 50 процентов забрал «Совинтерспорт». Из оставшейся суммы половину съели налоги. Плюс за свои деньги мы сняли дом, полностью его обставили. Ведь когда заселились, он был пустой. Пришлось закупать все — от мебели до вилок. Везти это в Москву не имело смысла. И мы раздавали эмигрантам — кому стол, кому диван, кому телевизор.

* * *

- Правда, что Владимир винил себя в гибели Харламова?

- Да, долго себя корил: «Если б я так быстро не выздоровел, Валера бы полетел на Кубок Канады и избежал аварии…» Хоть мы все ему объясняли: «При чем здесь ты? Это судьба». У Харламова с Крутовым солидная разница в возрасте — 12 лет, но они мгновенно сблизились. Наверное, потому, что оба — добрые, бесхитростные, исключительно порядочные. Валерка был ему как старший брат. Мы дружили семьями, отдыхали на их даче.

Сборная уже улетела на Кубок Канады, звонит Ира, жена Харламова: «Мы на дачу. Давай с нами». А я только из больницы вышла, неважно себя чувствовала. Отказалась. Ира говорит: «Ладно, в понедельник утром приедем. Ты в садик сына отведи — и ко мне. Посидим, устроим девичник. У Валеры в это время тренировка».

- От кого узнали о трагедии?

- Я отвела Дениса в сад, где сама работала. Неожиданно туда дозвонилась мама: «Срочно домой». Я удивилась: «Мам, предупредила же, что еду к Ире, у нас девичник». — «Ты мне нужна на минуту». Возвращаюсь — мама стоит с «Беломором», который всю жизнь курила: «Набери Ольге Цыганковой». Она и сообщила, что Харламовы разбились. Вскоре Вова позвонил из Канады.

- Он был уже в курсе?

- Да, но я об этом не догадывалась. А сказать — боялась. Пару минут говорили ни о чем. Потом Вова тихо произнес: «Нин, я знаю про Валеру». И я разрыдалась в трубку… Когда сборная заселилась в канадскую гостиницу, по телевизору уже шли кадры с участием Харламова, показали его портрет в траурной рамке. Наши сначала решили, что это провокация.

- В каких обстоятельствах помнится вам Харламов?

- С Валеркой множество историй связано. Как-то из поездки они привезли двухкассетник. Вова положил его на плечо, врубил музыку — и мы втроем поехали за Ирой на проспект Мира. В подъезде говорю: «Выключи магнитофон». А Валерка улыбается: «Не стоит. Я на Крута смотрю — и себя в молодости вспоминаю». Между прочим, при всем миролюбии Вова за Харламова мог любого разорвать. Был эпизод в ресторане «Союз»…

- Что за эпизод?

- Мы танцевали, и Валера случайно задел какого-то приблатненного мужика. Извинился — но тот закипел, уже в драку лезть готов. А Вова в сторонке стоял. Услышав шум, прибежал, всех растолкал и орет: «Ты что делаешь — это же Валерий Харламов!» А в зале полумрак, ничего не видно. Мужик пригляделся — сразу расцвел. Кинулся обниматься.

- Многие хоккеисты не представляют Харламова в сегодняшней жизни. А вы?

- Я тоже. Он, кстати, часто повторял: «Чтобы о тебе вспомнили, надо умереть». Странно, да? Мне кажется, если б Валера был жив, он бы, как Вова, оставался невостребованным. У него чистая душа — а такому человеку дико сложно приспособиться к этой стервозной, продажной жизни. Люди обмельчали, думают только о деньгах, ради них легко подставляют и предают друг друга. У меня ощущение, что последние годы Володя не жил — мучился. Его угнетали несправедливость, жестокосердие. Мне и батюшка толковал о том же после похорон: «Я видел Владимира Крутова незадолго до смерти по телевизору. У него были добрые, искренние, но очень усталые глаза. По-моему, он просто устал жить».

Знаете, легче всего сказать — пил Харламов, пил Крутов… Но если бы Володя так пил, как некоторые говорят, уж поверьте, я бы не прожила с ним 33 года! И не было бы у меня такой счастливой жизни.

- У нас любят вешать ярлыки.

- После Володиной смерти в заметке о нем наткнулась на фразу: «На трибуне от Крутова частенько попахивало сигаретами и спиртным». Писал какой-то сопляк. Я ему дозвонилось: «Что за бред?! На хоккей Володя ездил на машине — и за рулем ни капли себе не позволял. Никогда!»

- Владимира обижало, что его последним из великой пятерки приняли в Зал славы ИИХФ?

- Меня это обижало гораздо больше. Задело и то, что в ЦСКА свитер Касатонова повесили раньше, чем Крутова. Дело не в Касатонове. Но он — ленинградский, в ЦСКА пришел в 19. А Крутов — воспитанник клуба, с детских лет там. Но Вова, как всегда, очутился последним.

* * *

Тут позвонила Анна Тюменева. В трубке слышим: «Нин, ты расскажи всю правду, как был не востребован двукратный олимпийский чемпион!» Крутова вздохнула: «Ань, а твой муж разве востребован?» Положила телефон — и уже обращаясь к нам:

- Витя Тюменев еле ходит с палочкой. С ногой такие проблемы, что речь идет чуть ли не об ампутации! Работали-то на износ. Сколько лет он «Спартаку» отдал! Олимпийский чемпион, трехкратный чемпион мира — а в Сокольниках до сих пор свитер Тюменева не висит! С Вовой, к слову, они один день родились — 1 июня. И по характеру похожи. А о Вове я вам могу рассказывать не часами — годами. Например, как вместе в детский дом ездили.

- Это когда?

- В 80-е, у нас еще «Жигули» были. Володе дали задание выступить перед ребятишками где-то под Звенигородом. Он набрал с собой сувениры, клюшечки, вымпелы. Но когда мы зашли туда, оцепенели. Вова произнес со сцены несколько слов, все торжественно вручил и говорит мне: «Нин, что-то мы не то сделали… Какие клюшки? Какие вымпелы? Этим детям совсем другое нужно!» И мы рванули в ближайший магазин. А в те времена на полках шаром покати. Но что было, то купили — яблоки, конфеты, игрушки, — и отвезли в детдом.

Иногда он приходил домой, открывал шкаф, вытаскивал какие-то вещи. Спрашиваю: «Что стряслось?» — «Да мужикам во дворе надеть нечего. Я вынесу что-нибудь из одежды. Мне-то много не надо…» А когда затонула подводная лодка «Курск», Вова заставил меня пойти в сберкассу и перечислить деньги. И никому об этом не рассказывал.

- На улице его в последние годы узнавали?

- Часто. Когда-то мне это действовало на нервы. А теперь, наоборот, было очень приятно. Причем все происходило по одному и тому же сценарию. «Вы Владимир Крутов?» — «Да». — «Можно пожму вашу руку?» И потом добавляли: «Большое спасибо за вашу игру…»

Спорт-Экспресс