9 мин.

Вячеслав Фетисов: «Не думаю, что наш закон разрушит российский спорт – он его переформатирует»

2 k

– Это тема возникла в связи с определенными экономическими показателями. Авторы закона понимают, что в стране наступают не самые лучшие времена. То есть закон был сформулирован сенаторами, которые не имеют отношения к спорту, а занимаются экономикой. Я сам участия в разработке не принимал. Перед внесением документа в Госдуму ко мне подходили авторы, я последним поставил подпись. Так как я формально и неформально в Совете Федерации отвечаю за спортивное направление, мне следовало принять в этом участие. Я понимал, что тема непростая, что рано или поздно будет необходимо обсуждать тему существования команд и лиг. Может, закон очень радикальный, но ситуация требует обсуждения. Я предложил коллегам в ближайшее время собрать всех заинтересованных лиц в формате круглого стола. Нам всем нужно встретиться и обсудить пути решения ситуации.

Я вижу, что законопроект вызвал серьезную реакцию – значит, он не пустой сам по себе. Естественно, говорить о том, что Фетисов хочет что-то у кого-то отобрать, некорректно. Просто есть несколько систем развития клубного спорта: можно создавать лиги суперклубов, а можно – лиги равных возможностей. Я считаю, что нужно давать разным регионам равные возможности стать чемпионом. Все должны решать не деньги, а мастерство тренера, менеджмента и игроков. В мире есть лиги, которые работают по такому аналогу. НБА, НХЛ выдержали все испытания. Да, там были локауты, но это экономические вопросы, там есть понятные цифры, планы и стратегии. Вот как заиграли молодые ребята в «Северстали» – их разобрали. Менеджеры объясняют это интересами сборной. А нельзя было наигрывать звено в «Северстали»? Команда была бы сильнее.

– В ответ на ваш законопроект говорят: из крупных клубов уйдут госкорпорации, деньги пропадут, российский спорт рухнет.

– Нет тотального запрета – во второй части законопроекта прописывается механизм того, как государство должно контролировать процесс для развития детского спорта, например. Я не сторонник того, чтобы за огромные деньги покупались иностранные игроки вместо выращивания своих. Я общаюсь со спонсорами разных клубов и понимаю, что сейчас в России финансировать клуб накладно. Бороться с гигантами, выкладывать свои деньги из кармана – накладно, особых перспектив не видно. В некоторых лигах есть серьезное положение о том, что купить игрока нельзя – его можно только выменять. И там громкие переходы – редкость, потому что все понимают: промахнулся с мегазвездой, и твои перспективы выиграть откладываются на много лет. Понимаете, нужен системный подход. Не думаю, что предлагаемый законопроект разрушит российский спорт. Он его переформатирует, если это окажется нужно, чтобы дать равные возможности всем клубам. Лиги с аналогичными ценностями доказывают, что это работает. Нужно думать о том, чтобы ни один мальчишка, где бы он ни родился, не потерялся. Если это нужно будет, конечно.

– Сколько сейчас все естественные монополии в сумме тратят на команды?

– Хороший вопрос. У меня нет таких данных. Я этот вопрос коллегам не задавал. И они, наверное, тоже не знают. Мало кто знает. Или никто не знает, на самом деле, сколько тратится. Надо знать, насколько чувствительны затраты для каждой из сфер. Для «Газпрома», например, это может быть одна сумма в плане влияния на цену конечного продукта, а для другой госкорпорации – другая. С одной стороны, может быть понятно: с чего поднимать такой шум, если там копейки тратятся. Но возможно, что и не копейки. 

– Ваш закон, кроме всего прочего, фактически ставит крест на идее Объединенного чемпионата.

– А он будет? Да и кто сказал, что законопроект будет принят? У нас все законопроекты принимаются? Дискуссия, которая зарождается вокруг законопроекта, даст понять, где мы находимся. Я, например, больше забочусь об игроках: за тех, кто получает много, я рад, но меня волнует, что есть и те, кто не получает. Нужно уметь страховать риски, и КХЛ, например, пока не может застраховать зарплаты. Есть некие сложности. На самом деле, коллеги из экономического блока нас опередили, мы хотели выбрать более мягкую систему. Примут ли закон – не знаю. Что касается Объединенного чемпионата, могу сказать, что в 2003 году похожий вопрос проговаривали. Тогда президент Путин дал поручение начать прорабатывать вопросы объединения постсоветского пространства через единый календарь, мы с Колосковым обсуждали это. Цифры не были озвучены, но желание работать было. Правда, с приходом нового руководителя РФС инициатива была потеряна. А встречи с украинской стороной мы провести успели: тогда приехали все самые крутые руководители. Столько охраны, как тогда, вообще больше не видел. Полдня сидели и обсуждали варианты. Создание КХЛ – более простой ход, прецедент такой лиги уже был, нам только нужно было аргументировать целесообразность ее создания. Было желание казахов, латышей, белорусов. Все возможности были, мы начали прорабатывать документы, и регламент новой лиги родился уже в 2004 году.

– Есть ли какая-то связь между недовольством тратами на Олимпиаду и вашим законом?

– Каким образом это касается Олимпийских игр? Если команда не выиграет, будет виновата наша инициатива? Законы готовятся долго. Ни один законопроект не вносится в Госдуму без предварительного обсуждения. Вот закон о продаже алкоголя только с 21 года так не обсуждают, там нет команд, но он напрямую связан с благополучием нации, как и наше предложение о развитии системы спорта. У нас уже сейчас есть 11-летние алкоголики и наркоманы. Из десяти молодых людей, приходящих в военкомат, полностью годен к службе только один. В Приморском крае есть город Дальнегорск. Люди там каждую зиму заливают площадку и тренируются на улице. Они всегда мечтали о закрытом катке. Ведь было бы неплохо построить там хотя бы один крытый комплекс. И таких мест в России огромное количество. Недавно приезжал человек в Москву – собирает 50 миллионов на футбольную команду. При этом в его городе всего три-четыре футбольных поля. Сколько полей можно построить на 50 миллионов? 20 точно. Надо увести детей с улицы, когда нечем заняться. Надо дать им шанс играть за «Зенит», за сборную, обыгрывать Месси. Об этом надо думать. А не считать, что нас это все не касается.

– Насколько сильно верите в принятие закона? Некоторые депутаты уже высказались против него.

– Знаете, я по опыту работы знаю, что законопроект, который вносится в Госдуму и который принимается окончательно – это две разные вещи. У всех будет возможность высказаться, а не обвинять друг друга. Законопроект родился в недрах экономистов, которые верстают бюджет. Это закон не о спорте, а об экономической ситуации. Рынок может быть переоценен. Неслучайно наши футболисты не могут пробиться в европейские клубы и бороться там  за ведущие роли. Хотя в последние 10 лет деньги вкладываются на очень крутом уровне.

– Так футболистам здесь платят столько, что они не захотят никуда ехать. Вопрос в этом.

– Да, смысл платить больше, если можно платить меньше? В конце 90-х у нас создали рынок, не создав предпосылок для роста внутри. Пример – МЛС. Команда «Космос». Они приглашали звезд, собирали полный стадион. Еще люди ходили на футбол в Чикаго, но все остальные команды народ не интересовали. Потом в США поняли, что дальше так развиваться нет смысла, конкурировать с бейсболом невозможно. Но лигу оставили и ввели футбол в систему школьного спорта. В каждой школе сделали футбольное поле. Вскоре девушки стали лучшими футболистками мира. Каждые выходные люди семьями ходят болеть за своих на школьных соревнованиях. По сути, так были созданы новые футбольные болельщики. За 20 лет был создан рынок для футбола, в кризис стали строить футбольные стадионы. Кого купили? Бекхэма, но все затраты на него были отбиты. А в России при пустых трибунах бегают 100 миллионов. Да, в Питере полный стадион, я могу только хорошее тут сказать. Но в остальных городах пустые стадионы, даже там, где людям нечего делать. Мы сделали рынок сверху, на закрепив его снизу. Я привел пример, как с помощью государства создать интерес для миллионов людей. Пришли спонсоры, телевидение, Бекхэм. А если бы контракт Месси оплачивался из бюджета Каталонии – тоже ведь многим бы не понравилось.

– Кстати, будет ли запрещено прямое финансирование из бюджета?

– Посмотрим, будет ли такое предложение. Поддержу ли я его? Поддерживать и участвовать – разные вещи. Если бюджет спортклуба выше, чем бюджет региона, это некорректно. Однако бюджет региона проходит через законодательное собрание.

– Если закон будет принят, это существенно ударит по нескольким топ-клубам. Лиге станет тяжелее приближаться к европейским...

– А мы сейчас близко к, условно говоря, английскому чемпионату? Количество болельщиков уменьшается, за 10 лет, в течение которых в футбол вкладывают деньги, болельщиков на трибунах стало меньше. Нет проблемы лишнего билета на игру, рекламные контракты не те...  Кто, например, сказал, что «Зенит» закроется из-за этого закона? Есть много компаний, которые захотят поучаствовать в этом проекте. Госмонополии будут выделять деньги на спорт, но под каким-то контролем. Мы можем представить на месте Халка кого-то из наших игроков, которому давали бы практику? Нет, пока это нереально. За такого игрока платят большие деньги – он должен играть. В 1989 я приехал в НХЛ. Мне были до лампочки Кубок Стэнли и «Нью-Джерси». Я приехал зарабатывать. Хоть один иностранный игрок  нас сделал погоду, что-нибудь нам дал? Вагнер Лав? Его здесь воспитали, это, конечно, важная фигура в нашем футболе. А я говорю о полноценной звезде, которая бы что-то изменила. Лучше бы играл Иван Лавов, мы бы им гордились. Или когда в начале 2000-х через «Спартак» прошло 70 футболистов, 50 из них – иностранцы. У российских пацанов не было шансов раскрываться в «Спартаке». Агент зарабатывает на продаже. На пацане, ничего еще не представляющем из себя, не заработаешь, на легионере – заработаешь. Один игрок созревает сразу, другой – позже. Чтобы созреть, нужно играть. Не в дубле, не во второй лиге, где сплошная коммерция, а в кубках. Только так растут. Мы сейчас в этом плане в тупике.

Мы сможем догнать другие лиги только за счет денег? Мой взгляд: если ставишь деньги вперед всего – будешь всегда проигрывать. Любой закон предполагает компромиссы. Те, кто инициировал закон, тоже не с Луны свалились. Ситуация требует обсуждения. Я же не против «Зенита» или СКА, не дай бог, пусть играют и собирают болельщиков. Если в итоге все придут ко мнению, что все и так правильно, сенаторы извинятся, скажут: «Мы не о том начали говорить, пусть дальнегорцы дальше ждут каток». Тут разговор больше о государственной политике, чем о конкретных клубах. Единственный путь догнать Запад, НХЛ или английскую премьер-лигу – равные возможности для клубов. Убежден в этом, готов спорить с кем угодно.

– Вы сами не хотели бы вернуться на руководящую должность в спорте?

– Когда президент страны позвал меня в начале 2000-х, у меня была перспектива стать тренером. Но я отдаю себе отчет, что тренерская работа – это 20-часовой рабочий день, это постоянный анализ, надо быть в теме. Думаю, что если я буду работать тренером, то только тренировать детей, это самые благодарные люди, которым это все действительно нужно. В последние пять лет мне дали обобщать мой опыт, который у меня был – успел добиться результата игроком, тренером, руководителем российского спорта, и система, которая была создана в то время, работает. Пять лет я работаю сенатором. Во-первых, такого опыта ни у кого нет. Могу работать в любой системе и создать любую систему с нуля и развить ее. Есть ли желание? Наверное, есть. Но на своем месте я сейчас нормально себя чувствую.

Фото: РИА Новости/Максим Блинов