11 мин.

Александр Савченков: «Однажды играл со сломанной костью»

296

Порядок в доме

– Вы играли еще до позапрошлого сезона и вдруг закончили карьеру. Сейчас можно назвать 10 ваших ровесников, которые еще выступают в КХЛ и показывают неплохой хоккей. Зачем вы ушли?

– Понимаете, все последние годы я был слишком далеко от родных. В Магнитогорске провел два года. Да и во время чемпионата времени на дом было немного. А тут смотрю… упускаю своих детей. У них жизнь идет без отца, а это не самое лучшее. Решил, что пора завершать профессиональную карьеру и сосредоточиться на семье. Тут как раз поступило предложение поработать в «Крыльях Советов». Это же моя мечта была – однажды возглавить родную команду.

– А что не так было с родными детьми? Не узнавали?

– Ну не до такой же степени все плохо. Узнавали, конечно. Но с дисциплиной проблемы были.

– В чем это проявлялось?

– Да во всем. Я не знаю, как объяснить, но когда отец в доме, то порядка больше. Папа строже, чем мама. Больше спрашивает, больше требует. Мама же многое позволяла, прощала какие-то шалости.

– Теперь все наладилось?

– Конечно.

Новое поколение

– А чисто по-человечески не жалко терять огромные деньги, которые можно было бы получать, выступая в суперлиге или даже в нормальном клубе высшей лиги?

– Эх, да не все деньгами измеряется. Тем более, я в хоккее остался. Постараюсь выйти на такой уровень, чтобы и на этой должности мне предлагали хороший контракт.

– Вы же сразу стали главным тренером?

– Немного не так. Я сначала был помощником главного в «Крыльях», но уже в течение прошлого сезона перешел на новую должность. Признаться, думал, что придется начинать с самого низа: работать с детьми в СДЮШОР. Но вот так получилось, что сразу начал с команды высшей лиги. Не размышлял ни секунды.

– Скажите, а вот нынешние ребята из «Крыльев Советов» знают, кто с ними работает? В курсе, где вы играли? С кем? Чего добились?

– А я не интересовался, но, надеюсь, что они все знают. Все-таки я воспитанник «Крыльев», не чужой для клуба человек. Но, конечно, у меня есть сомнение, что кому-то интересно, где я играл и с кем.

– Не обидно?

– Где-то в глубине души. Но сейчас такое поколение, которое никого не слушает, ничего не воспринимает. У них в глазах одни деньги. Я знаете, какую тенденцию заметил?

– Скажите.

– Вот у молодежи нынче сознание как повернуто: сейчас они в молодежной команде, а следующий этап – НХЛ. И там уже получать огромные деньги.

– Быстро.

– Не то слово. Главное, никто не понимает, что в промежутке между детской школой и североамериканским клубом огромное расстояние. Не думают, что ради этого придется очень сильно потрудиться. Я пытаюсь, конечно, работать над тем, чтобы они остались в реальном мире. Объясняю, что пахать надо каждый день, на любой тренировке доказывать, что ты лучший.

– Самому смешно, когда они начинают грезить НХЛ?

– Думаю, переубеждать их в этом не стоит. Если у человека есть мечта – как-то неправильно сказать ему, что она никогда не сбудется, пусть ребята стремятся воплотить ее в жизнь.

– А есть в вашей команде те, кто действительно будет играть в НХЛ?

– Очень на это надеюсь. Но только при условии, если они будут слушаться, будут работать. Понимаете, сейчас из любого трудолюбивого хоккеиста можно сделать крепкого мастера среднего уровня, который спокойно может играть за океаном.

Характер

– Вообще из любого?

– Да что далеко ходить – возьмите мой пример. Я никогда в детском, в юношеском возрасте звезд с неба не хватал. Не привлекался ни в какие сборные на молодежном уровне. Даже в сборную профсоюзов, которую собирали из «Крыльев Советов» и «Спартака». Но терпел, трудился. А мог бы закончить, пойти гулять во дворе. Но была цель – попасть в первую команду «Крыльев», и я ее добился. А ведь знаете, в каком я звене играл в школе?

– В каком?

– Да почти всегда в четвертом. Но всегда старался. За счет этого и добился результата. У меня ведь не было сверхъестественных данных.

– НХЛ, кстати, вы так и не покорили.

– Да, но тоже пытался. Меня никто не драфтовал, я сам пробивался в лигу через низшие лиги. Опять же, прежде всего, для себя. Но меня подвела типичная проблема для ребят того времени – незнание языка. Если бы владел английским, то мог бы потерпеть. Примеры были. Например, Юрий Цыплаков.

– У вас в командах всегда было очень много российских игроков.

– Так в этом и проблема. Английский был совсем не нужен. Зачем учить и что-то спрашивать, когда можно было обратиться к товарищу? Вот, кстати, у меня туда жена приезжала и за три месяца выучила язык в совершенстве. А все почему? Не было других русских жен, приходилось разговаривать с местными.

Роликовый хоккей

– Вы же в «Айлендерс» пробивались? Чего не хватило, кроме языка?

– Языка, отмечу, в первую очередь. Но где-то подвели физические данные. А в каких-то моментах просто не хватило наглости. Надо было брать то, что принадлежит тебе, а не скромничать. Я был очень стеснительным.

– Да ладно!

– Уверяю. Можно было кого-нибудь подвинуть, пробиться. А я не лез. Зря.

– Ваша карьера совершенно не говорит, что вы были стеснительным.

– Так то в России. Здесь меня все понимали. В Америке я был немым.

– Английский-то так не изучили?

– Нет.

– В свое время вы говорили, что руководители «Айлендерс» советовали вам играть в хоккей на роликах. Чего это они?

– Так я же играл! Провел два сезона за команду Сакраменто.

– Ого!

– А что – красота. Лето, Флорида, спорт. Нормально, я считаю. Платили нам за каждую проведенную встречу. Из-за этого, кстати, и драки не поощрялись.

– Доминик Гашек чуть не убил одного соперника, когда играл с ним в роликовый хоккей.

– Нет-нет, у нас агрессии не было. Правда, там был довольно интересный случай. Нам как раз лишний раз напомнили, что драться нельзя, ведь ты пропускаешь следующий матч, а, значит, теряешь деньги. И тут вспыхивает потасовка. Команда соперников бьется с нашими болельщиками.

– Вмешались?

– Ну уж нет. Пусть сами разбираются.

– Не трудно играть на роликах?

– Шайба тяжелей раза в два-три, но привыкаешь к этому быстро. В Америке вообще все грамотно сделано. Сезон в роликовом хоккее начинается 1 июня, а заканчивается 30 августа. 10 сентября стартуют тренировочные лагеря в НХЛ и АХЛ. Так в этой роликовой лиге все из АХЛ и играли. А что… Нормально. По 20 тысяч зрителей, летаешь на самолетах.

В «Динамо»

– Вы вернулись в «Крылья».

– Да. Но тут уже началась разруха. В один из сезонов нам заплатили только за 3 месяца из 12-ти отработанных.

– И вы решили уйти в «Динамо»?

– Опять же думал меньше минуты. Дело в том, что я всегда болел за «Динамо».

– Как так?

– Не в ущерб «Крыльям», но «Динамо» моя основная любовь, как в хоккее, так и в футболе. И когда поступило предложение, то согласился мгновенно.

– Тяжело было? Все-таки «Динамо» – это сильнейшие нагрузки, отсутствие демократии, особенно в те времена.

– Да, нагрузки были огромные, но они были очень правильно распределены. Конечно, поначалу нелегко было. Не сразу я и подстроился под тактику Билялетдинова. И, понимаете, пришлось все доказывать сначала. Если в «Крыльях» я был сложившимся хоккеистом, капитаном команды, то в «Динамо» снова стал никем. Надо было начинать с нуля. Считаю, что мне удалось. И этого позволило мне провести отличную карьеру.

– Билялетдинов считается очень скрытным человеком.

– Близко он к себе никого не подпускает, это верно. Дистанция между ним и игроками была огромная. Но это никак не ощущалось, если ты выполняешь его требования.

– Александр Хаванов рассказывал, что тренер каждое утро приходил и со всеми игроками здоровался за руку.

– Это – да, было. Каждое утро он заходил в раздевалку и обходил каждого игрока.

Серебряный призер

– Вы же в 1996 году сыграли в сборной?

– Только вернулся из Америки, как меня пригласили. И, считаю, только потому, что помощником Бориса Михайлова был Игорь Дмитриев. Но я своим шансом не воспользовался. Неудачно сыграли на этапе Евротура в Финляндии, а потом не приглашали, кроме одного раза.

– Когда?

– В 2002 году выступал на чемпионате мира.

– Простите, но в заявке на турнир вас не было.

– Я же готовился с этой командой на чемпионат, но в заявку не попал – все верно. Однако когда два игрока получили травмы, мы с Андреем Разиным поехали. Сыграли в полуфинале с Финляндией и в финале против Словакии.

– Чем объясните, что этот успех был практически единственным за долгие годы?

– Мне кажется, все дело в отношении. Тогда клубы менялись, а в сборной все было по-советски. Вот и придумывали различные причины, чтобы туда не ехать.

Андрей Разин

– Рассказывают, что вы с Андреем Разиным в «Динамо» не сразу стали играть.

– Так все верно. Когда он пришел в клуб, то выступал в тройке с Валерием Карповым и Александром Гольцем. Их и приглашали, как сыгранное звено.

– А правда, что вы вообще случайно стали с Разиным играть. Вас поначалу с ним не ставили, но если вы находились вместе на площадке, то чаще всего случался гол?

– Возможно. С Разиным вообще очень непросто было на льду находиться. Не каждый бы смог.

– А что в нем такого?

– Ты должен быть постоянно в игре, ты в любую секунду можешь получить шанс забить гол. Это постоянное напряжение. Андрей ведь как говорил, даже если ты одну-две шайбы забросил: «Подожди, не расслабляйся, можем еще забить».

– Самый талантливый хоккеист в России?

– Один из самых талантливых. Мне надо хорошо подумать, прежде чем вспомнить более талантливого. Может быть, лишь Лешу Кайгородова можно поставить на один уровень.

– Уход в Магнитогорск был вынужденным?

– Да, не давали играть в «Динамо». Бывают такие тренеры: хотят дают играть, не хотят – не дают. В принципе, я мог никуда и не ездить, по контракту меня не могли насильно отдать в другую команду. Но я хотел играть.

Обморок врача

– Шайба часто в вас прилетала?

– А в кого она не прилетает.

– А самая обидная травма с ней связана?

– Да. Но самое обидное – когда меня поставили играть со сломанной ногой.

– Расскажите.

– Дело было в «Динамо», по-моему, в сезоне-2003/04. Был выезд Череповец – Санкт-Петербург. В матче против «Северстали» я лег под шайбу, и она попала мне в голеностоп, прямо в подъем. Поехали в больницу… Хотя нет, никуда мы не ездили. Просто нога распухла, и мы отправились на игру со СКА. Я говорю, что играть, наверно, не смогу, нога в конек не залезает. Но сказали, выходи, значит, надо выходить. Ну я кое-как натянул конек, не завязал его и пошел на лед. В первой смене слышу, что-то лопнуло, как я этой ногой оттолкнулся. В перерыве конек снимаю, а у меня кость чуть кожу не порвала. Сломал до конца.

– На второй период не вышли?

– Да там врач скорой помощи чуть в обморок не упал. В больницу поехали.

– Сейчас таких подвигов нет.

– Сейчас ребята, которым по маске клюшкой задели, бегут в больницу. Совсем уже.

– Это больше всего бесит?

– Ужасно нервирует – это правда. Но что я могу сделать?

– Вы всегда набирали приличное количество штрафных минут, но никогда не считались драчуном.

– Да куда там с моими габаритами драться. Но я никогда не отказывался. Понимаете, для меня драка – это не чистая агрессия, а простые эмоции. Никогда не любил проигрывать, а если ничего не получалось, то глаза кровью наливались. Да и потом хорошая попытка встряхнуть команду. И положительные примеры были. Я злой был, проигрывать не любил. И потому не могу понять нынешнюю молодежь, которая при 0:3 или 0:5 катается, словно ничего и не происходит. Я бы так не смог.