Американская мечта. Опыт известных хоккеистов. Никита Сошников

«Радулов сказал: “Не уедешь в НХЛ – будешь жалеть…»

 

«Никита – парень, который сделал себя сам. Никто его не выбирал на драфте НХЛ. Скауты не брали на карандаш. Родился и вырос Сошников не в Москве, Санкт-Петербурге или Челябинске, где много возможностей для того, чтобы заниматься хоккеем.

 

Дело было в Нижнем Тагиле.“Отец сказал: “У меня есть знакомый тренер в детской хоккейной школе. Заеду к нему, спрошу, идет ли еще набор”. Оказалось, что да, – рассказывает Сошников. – А я так хотел играть, что выделился с первого же дня. Ребят выстроили у раздевалки, но я побежал прямо по бетону в коньках – так спешил на лед. Не знал еще, что по резине надо идти. Тренер еле успел меня за шкирку схватить. Хоккей мне сразу понравился. Одних детей затягивало в учебу, другим становилось скучно. А у меня даже мысли не возникало уйти из игры или променять ее на иной вид спорта”.

 

Важнейшую роль в судьбе нашего героя сыграл Радулов. Не знаменитый форвард, а его отец Валерий, который стал тренером Никиты.“Без него ничего бы этого сейчас не было, – уверен Сошников. – Ни выступления в НХЛ, ни борьбы за место в основном составе “Торонто”. Радулов забрал нас из младшего возраста во взрослую группу. Важно, когда есть тренер, который в тебя верит. А он верил! И тащил на уровень, чтобы мы на равных играли со старшими.Помню его тренировки. Да, без слез не обходилось. Потому что нагрузки были тяжелыми. Взрослые ребята их выдерживали. А значит, ты тоже должен не отставать. Но тренер меня терпел и постоянно мотивировал. Когда же Валерий Радулов уехал из Нижнего Тагила, у меня случился заметный спад”.

 

Это был не просто тренер, а наставник, который всегда даст важный совет по жизни. Отличный человек, он всю душу вкладывал в своих учеников.“Я советовался с Валерием Радуловым, перед тем как уехать в Северную Америку, – говорит Сошников. – Мы созванивались, мне было важно знать мнение тренера. Что он думает по этому поводу? Тем более два его сына тоже через это прошли – старший Игорь выступал в “Чикаго”, младший Александр играл в “Нэшвилле”, потом уехал в “Монреаль” из ЦСКА, затем оказался в “Далласе”, но это уже было позже.

 

Папа Радулова тогда сказал: “Я даже своим сыновьям не объяснял, что делать. Так и сказал им: “Вы уже взрослые ребята. Сами решайте, как поступить”. А тебе дам совет, Никита. Если ты хочешь попасть в лучшую лигу мира, где играют в высококлассный хоккей, то сделай это. Посмотри на мир, ты еще молодой. Брось себе вызов, пробейся в состав клуба НХЛ. Не исполнишь свою мечту – потом будешь жалеть”.И он оказался прав. Я ни разу не пожалел о своем решении”.

 

В детстве Никита часто пересекался с Александром Радуловым. Он был на семь лет старше, уже считался звездой по своему возрасту. Озорной, шебутной. Как однажды сказал тренер сборной Вячеслав Быков, “у нас есть две атомные станции в команде – это Овечкин и Радулов. Два наших вечных двигателя”.“Нас тренировал Александр Балбошев, который заменил ушедшего Валерия Радулова. Он готовил Саню летом, когда тот еще в юниорке играл. Постоянно приводил его к нам на тренировку. Саша катался с пацанами, а потом мы шли вместе играть в компьютер. Радулов возился с нами, с детьми. Это было ему в радость. И сейчас мы при встрече здороваемся, общаемся. Жаль, Саня уже почти не бывает в Нижнем Тагиле”.Кстати, о городе детства. За океаном вообще любят сгущать краски и драматично писать о российской глубинке. И вот в одном из журналов Северной Америки вышла статья о Сошникове, когда он только пробился в состав “Торонто”: “Этот мальчик жил в Нижнем Тагиле, вокруг которого построено восемь тюрем”. Неужели все было так мрачно, что прям зэки по улице бегали?“Так это же тюрьмы. Там люди сидят, они по улицам не ходят, никак с простыми гражданами не пересекаются, – усмехается Никита. – Правда, сам Нижний Тагил – агрессивный город. Не знаю, откуда это идет, но такое впечатление есть. Хотя у меня никаких проблем не возникало». «Школа – дом, двор – хоккей. Я жил в этом треугольнике и в неприятные ситуации в своем городе не попадал. Когда вырос, при мне никаких разборок не случалось, но я о них наслышан. Видимо, мне повезло”.

 

Еще с одним отцом известного хоккеиста Сошников пересекся чуть позже. Это был Евгений Наместников, когда-то игравший в “Ванкувере”, а теперь работающий скаутом “Торонто”.“Я выступал за мытищинский “Атлант”, – вспоминает Никита. – Пришел момент, когда я начал набирать очки в каждом матче. Евгений Наместников тогда ко мне подошел, представился, рассказал о том, что есть возможность попасть в НХЛ. Если честно, я об этом даже не думал. Просто наслаждался хоккеем. Ведь состав “Атланта” раскупили после того, как команда вышла в финал Кубка Гагарина. Пришла молодежь, мы начали много играть. Это было такое удовольствие!А тут подходят, спрашивают о будущем. Я пожал плечами: “Не знаю. Надо доиграть этот сезон, и там посмотрим. Ни о какой НХЛ даже не думаю”.

“Я тебе ничего говорить не стану, – кивнул тогда Наместников-старший. – Старайся, работай дальше. Знаю, ты можешь еще прибавить”.

 

 

Никита добавил еще, даже получил вызов в сборную. И тогда Евгений Наместников подошел снова: “Тобой интересуется “Торонто”. Приехали скауты, видели тебя в деле, сейчас будут разговаривать о контракте”. С этого все началось… Хотя я согласился не сразу”.Мешало то, что Сошников попал под давление помощницы агента, с которым тогда работал.“Я не владел английским языком – жаль, что в школе не выучил. Мог бы сам общаться. А теперь приходилось разговаривать через посредницу, которая неправильно себя вела. Вроде бы только помощница агента, переводчица. Но почему-то решила, что она какой-то спецагент. Давила на меня: “Давай подписывай быстрее контракт!” – вспоминает Сошников. – Хотя условия договора могли быть и лучше. Вот поэтому я в итоге сменил агента и теперь работаю с Дэном. Он ко мне хорошо относится, всегда помогает и отзывается в любую минуту, когда ни позвонишь”.Есть ли ностальгия у Никиты по тому милому “Атланту”, по желто-синим цветам, собаке породы алабай в роли талисмана?“Да, конечно, – улыбается Сошников. – Когда речь заходит о Мытищах, накатывают очень теплые воспоминания. Мы ведь там жили с Яриком Дыбленко с самой детской школы. Жаль, теперь нет того “Атланта”. Прекрасная была организация, это все подтвердят. Дворец, болельщики, атмосфера. Теперь все это утеряно…”В одном из интервью мелькнула фраза, что Сошников в детстве выбирал между хоккеем и боксом. Мог ли он стать боксером?“Я посмотрел тут бой между Флойдом Мэйвезером и Коннором Макгрегором. Возникло чувство, что боксером я бы не стал, – отрицает Никита. – Тем более я в 2017 году перенес тяжелое сотрясение мозга. Никому бы не советовал пережить такое. А в боксе такой диагноз – частое дело. Потом надо долго лечиться”.

 

Это самая печальная часть нашей истории. Сошников получил травму в матче с “Бостоном” – гигантский Здено Хара влетел ему в голову прямо у борта. Никита его даже не видел.“Я подошел к доктору: “Слушай, я себя странно чувствую, – вспоминает он. – Не упал, не потерял сознание. Но такое чувство, что в голове случился какой-то разрыв. При этом не было боли”.Врач отвечает: “Ну, давай сделаем протокол на сотрясение мозга”.Ты садишься, тебе начинают задавать вопросы. Например, называют слова, ты пересказываешь их в обратном порядке. Смотрят, нет ли у тебя внутреннего кровоизлияния. И ты решаешь, возвращаться ли в игру. Я вышел на третий период, но хорошо себя не чувствовал.Что было потом? Первые два месяца ужасно болела голова. И кружилось все, и другие симптомы были. Уже на второй день после стыка с Харой проявилось. Сразу понял, что у меня сотрясение мозга, причем не в самой легкой форме.У всех ведь по-разному это бывает. Некоторых убивают, они сразу теряют сознание. А через два дня выходят играть…Так вот, первые два месяца, грубо говоря, я не понимал, что происходит. Еще не отошел от сезона. И немного ухудшил свое состояние, потому что плей-офф был на носу. А я думал, что успею поправиться, туда-сюда. Начал тренироваться, форсировать форму, но это на пользу не пошло.

 

 

 

Через два месяца стало еще тяжелее. И я понял, что дело серьезное. Отдохнул, начал восстановление. На это ушло четыре месяца. Там было лечение и только лечение. Даже домой в Россию не поехал. Мне сказали, что если я полечу, то надо будет в скором времени вернуться в Торонто. А еще это перелеты, давление, перепады высоты. Это просто не нужно с точки зрения физиологии. Или ехать в Россию до сентября, но что тогда делать с сезоном? Входить нездоровым, создавая себе проблему?Сейчас понимаю, что сделал правильно. Нужно было исполнять то, что прописали врачи. И теперь я вернулся в обойму “Торонто”.Вообще Никита – бесстрашный парень, о чем не стесняется говорить в интервью даже его тренер Майк Бэбкок. Но вот знаменитый аналитик Дон Черри однажды к Сошникову прицепился: “Мне он нравится как игрок. Хороший парень. Но скажите ему, чтобы не занимался дайвингом. А то я видел один момент…”“Можно что угодно говорить или думать о Доне Черри, но он – главный хоккейный эксперт в мире. Самый популярный человек в своей сфере. Я слушал его высказывание на английском. По поводу дайвинга Дон Черри сказал: “Лучше отруби себе пальцы, чем еще раз сделай так!”“Похоже, он просто прикалывался. И вообще Дон скептически относится к русским. Но в тот момент я смеялся, когда слушал его забавную речь, – улыбается Никита. – Надеюсь, в следующий раз у Дона Черри будут поводы меня только хвалить”».