Вице-президент КХЛ о жизни в монастыре: «Возился с коровами, дойка – каждые 7 часов, а еще кормить, следить за чистотой. Ходил по огромным полям и вручную собирал картошку»
Виталий Прохоров рассказал о жизни в монастыре и дойке коров.
– Как человек, живший в монастыре, посоветуете этот вариант тем, кто сбился с пути?
– Каждая история индивидуальна, универсальных рецептов нет. Поведение человека – очень сложный процесс. Все закладывается в детстве – от пяти до семи лет. У проблем два источника – генетика и среда.
Большинство даже с зависимостями в целом ведут нормальный образ жизни, не выбиваются из социума. Да, есть те, кто срывается. Но если у человека не хватает характера побороть крайнюю форму зависимости, мой совет ему до фонаря.
Если у человека нет воли сопротивляться, говорить с ним бесполезно. Он должен сам осознать пагубность происходящего и начать двигаться в другую сторону. Каким образом это делать – решать ему. В моем случае это был монастырь.
– Получается, что вы после завершения карьеры в 2001 году оказались не в своей среде?
– Действительно, став директором завода по производству карнизов и подвесных потолков, я попал в среду, которая благоприятствовала всяческим негативным привычкам и зависимостям, а мое тогдашнее внутреннее состояние этому не сопротивлялось. Спорт закончился, в форме себя держать не нужно.
Нечто подобное после завершения карьеры переживают около 70 % профессиональных спортсменов. Что касается меня, то в один прекрасный момент я понял, что нужно остановиться. Такова история моего отъезда в монастырь.
– Что делает человек в монастыре?
– Основа всего – распорядок. Далее идет иерархия – от низшего чина к высшему. Подъем в 5:45.
В 8:30 заканчивается завтрак и идет распределение поручений. У кого-то они постоянные, у кого-то – нет. Но практически у каждого есть место работы. Кто-то убирает помещения или рубит дрова. Кто-то трудится на огороде или занимается животноводством. Кто-то помогает монаху. Определяет это более высокий чин, как в армии.
Я осуществлял по меркам монастыря самую тяжелую работу – фермерство. Возился с животными. Бывало, оставался за начальника фермы. С коровами нужно заниматься целыми днями и круглый год. Дойка – каждые семь часов. А еще кормить, следить за чистотой.
Были и другие поручения. Помню, как ходил по огромным полям и вручную собирал картошку. Есть монахи, которые освобождены от работы – схимники, особо аскетичные люди, которые отреклись от всего. Живут в уединенном месте, мало едят, практически все время проводят в молитвах, ходят в закрытом плаще.
Существует в монастыре и оплачиваемый труд. Но это для приглашенных специалистов, без которых в хозяйстве обойтись нельзя. Например, у нас был агроном, который помогал с полями, животными и птицами. Дней 170 в году жил на Валааме.
– Вход в монастырь и выход из него свободны?
– Вход только по рекомендации. Мне ее дал Сергей Юрьевич Рудов – один из благодетелей монастыря. Он со своим товарищем Кириллом привез меня прямо на Валаам, познакомил со всеми высшими чинами. Выход свободный, можно вернуться.
Например, я какое-то время жил в Москве, потом приехал опять. В общей сложности провел в монастыре три года. Окончательно покинул Валаам только тогда, когда понял – теперь мне хватит сил не возвращаться к прошлой жизни, – сказал вице-президент КХЛ по хоккейной вертикали Виталий Прохоров.
Прохоров играл за «Спартак», «Сент-Луис», «Фэрьестад», «Давос», ЦСКА, «Ак Барс», «Металлург» Магнитогорск, «Ладу», «Витязь» и «Химик».
