Андрей Коваленко: «В 17 лет меня чуть не дисквалифицировали пожизненно – костюм адидасовский «подрезал»

Руководитель профсоюза игроков КХЛ Андрей Коваленко поделился воспоминаниями об игровой молодости в день своего 45-летия.

– Вы же застали в Горьком знаменитую тройку Ковин – Варнаков – Скворцов.

– Меня взяли в команду в 87-м, мне было 17 лет. Я провел четыре игры переходного турнира, но две мне из-за дисквалификации не засчитали.

– Что случилось?

– Когда был в молодежной команде на «Турнире четырех», после ужина шел с товарищем и увидел в гостинице на вешалке адидасовский костюм висит. Ну, мы его и «подрезали». Оказалось, этот костюм принадлежал какой-то уборщице. Шум-гам, пришлось возвращать, но уже скандал разразился. И по возвращении домой нас дисквалифицировали.

Хотели вообще пожизненную дисквалификацию впаять, но за нас заступился Виктор Сергеевич Коноваленко, царство ему небесное. Он ездил в Спорткомитет в Москву и хлопотал за нас. Закончилось тем, что нам дали год дисквалификации и два условно. Год вообще нельзя было в хоккей играть, а в течение двух лет нельзя выезжать за границу. Но летом забрали в армию и к сентябрю наказание сняли, оставили только условный срок, но потом и его через несколько месяцев отменили. Полгода отыграл в Калинине за СКА МВД, а в начале января меня забрали в ЦСКА. Вот там Виктор Васильевич Тихонов с меня все дисквалификации окончательно снял.

– С Тихоновым вы работали в ЦСКА. Самое жесткое упражнение у него?

– Ничего сверхестественного он нам не предлагал на тренировках. Правда, помню, как он нас заставлял принимать шайбу после паса со щелчка. Вова Константинов перед Играми Доброй Воли в 90-м на тренировки давал пас со щелчка, а Тихонов орал на нас, что мы, мол, не можем шайбу принять. Но куда там?! Да, тяжело было, но мы молодые, здоровья много, так что справлялись. Нас терпели, ждали, когда мы созреем, вырастем. И давали возможность расти.

– Были упражнения, после которых легче было умереть?

– Наверное, 12 по 400. Как сейчас помню, Женя Шастин прибежал, упал, а Игорь Стельнов его из шланга поливает, лишь бы он не окочурился. И мы прибегали, падали, но потом как-то отходили и шли дальше тренироваться. Да, нагрузки на предсезонке были серьезные, но, повторюсь, здоровья у нас было много, так что восстанавливались. 

Один Вязьмикин чего стоил. Он уже «зашитый» был, и перед игрой доктор всем раздавал элеутерококк. А это настойка на коньяке. Ну, доктор, запарился и вместе со всеми и Змею дал. А тому нельзя. Но Змей сидит и говорит: «А, ладно, пропади все пропадом». И выпил. И ничего не произошло. После игры Вязьмикина никто не видел. Решил, что можно, и понеслась... Я в 95-м приехал в «Эдмонтон», так Вязьмикина там все помнили. Здоровье у него было зверское. Пацаны рассказывали, что в «Эдмонтоне» Змей перед игрой мог днем чекушку выпить, потом поспать, отыграть и по новой, – рассказал Коваленко.