13 мин.

Попал в СМИ через бейсбол и стал «отцом» новой журналистики. На русском впервые вышел сборник текстов Гэя Тализа

174

Уникальная подборка.

В издательстве Individuum впервые на русском языке вышел сборник статей американского журналиста Гэя Тализа – «Фрэнк Синатра простудился» (18+, 2024). Сборник назвали в честь знаменитого очерка о Синатре 1966 года, который считается хрестоматийным образцом «новой журналистики» и одним из главных журналистских текстов всех времен. Эта и другие заметки Тализа в 60–70-х стали золотым стандартом репортерской работы на десятилетия вперед.

Тализ вывел на принципиально новый уровень искусство написания статей, а его текстам присуща феноменальная фотографическая точность – читатель будто следит за происходящим в прямом эфире, и оторваться от зрелища довольно сложно. Каждый его текст похож на небольшой документальный роман.

В первый сборник Гэя Тализа на русском языке вошли знаковые очерки и репортажи, написанные на протяжении полувека, с 1960-х по 2010-е. Аналогов сборнику нет, так как составитель отобрал тексты специально для русскоязычного издания, а статьи Тализа перевели известные переводчики Ирина Заславская и Леонид Мотылев.

Мы прочитали книгу и рассказываем о кинематографичной личности автора, его связи со спортом, журналистском методе и приемах, которые он использует.

Гэй Тализ вывел журналистику на другой уровень. В тексте о Фрэнке Синатре он сломал все рамки

Впервые термин «новая журналистика» использовал в 1973 году Том Вулф. Так он оценил тексты Трумена Капоте, Хантера Томпсона, Нормана Мейлера, Гэя Тализа, Джоан Дидион и остальных публицистов, ставших популярными в 60–70-е. Вулф категорично утверждал, что журналистика того времени – искусство, а тогдашняя литература – «старорежимная пошлятина». 

Канонические тексты «новых журналистов» находятся на стыке классической журналистики и литературы. Это уже не исключительно событийные репортажи с четкой хронологией и сухим фактологическим языком. В этих текстах появляется диалог героев материала, детали их жизни, разговорная речь и даже личная точка зрения автора, интерпретация событий и местоимение «я». 

«Отцом новой журналистики» принято считать Тома Вулфа. Но сам Вулф называл «отцом» своего приятеля Гэя Тализа. 

В 1966 году Тализ написал один из лучших текстов о Фрэнке Синатре, так и не поговорив с ним. В 1965-м журналист прилетел в Лос-Анджелес, чтобы взять интервью по заданию Esquire. Но когда он прибыл на место, пресс-атташе сообщил, что намеченное на следующий день интервью не состоится. Официальная причина – простуда певца, но также его представитель намекнул, что Синатра обеспокоен некоторыми ранее вышедшими текстами в других СМИ о связях музыканта с мафией. 

Несколько месяцев Тализ работал над материалом: общался со всеми, кто имел какое-либо отношение к певцу и собирал факты. Среди его собеседников были сотрудники звукозаписи и кинокомпании, работники частного авиаангара Синатры, шофер, пресс-секретарь, музыканты. Виделся он и с людьми, которые состояли в личных отношениях с певцом: сыном Фрэнком Синатрой-младшим, одним из телохранителей (бывшим американским футболистом) и даже с женщиной, которая ездила с Синатрой по стране на гастроли и возила в мешке его шестьдесят париков. Тализ поговорил с двумя сотнями людей, но так и не смог обмолвиться даже словом с самим певцом.

Причем тот факт, что Тализу так и не дали возможности поговорить с Синатрой, относится скорее к достоинству очерка. В итоге получился настолько объемный портрет исполнителя, что аналогов этой работе за пятьдесят лет все еще не появилось. 

В журналистику Тализ попал через бейсбол и магазин женской одежды

Гэй Тализ – выходец из семьи итальянских эмигрантов. Его семья держала магазин женской одежды и ателье мужских костюмов. Ирония судьбы в том, что до этого в стенах их семейного предприятия находилась разорившаяся местная газета.

«Как журналист я портной», – говорил Тализ. У матери он научился искусству диалога, у отца – работе с материалом. От родителей Тализ приобрел еще один важный навык: умение красиво одеваться в лучших традициях нестареющей классики. Его обычный наряд: твидовый пиджак, сорочка в полоску, галстук, жилет, тренч и, конечно, шляпа-федора, которых в его коллекции шестьдесят штук. 

В журналистику Тализ попал благодаря бейсболу. Он так хотел чаще играть в основном составе сборной колледжа, что решил угодить тренеру и занялся «бейсбол-просвещением»: диктовал по телефону сводки о прошедших школьных матчах местной газете Ocean City Sentinel-Ledger. Тексты были очень маленькими, всего несколько строк, но так он попал в редакцию. После он перешел к более крупной форме и начал писать отчеты о матчах. После седьмого отчета Тализу доверили вести еженедельную колонку. К концу учебы в колледже в газете вышло 311 его текстов.

В 1949 году шестнадцатилетний Тализ поступил в Алабамский университет, где работал спортивным редактором в газете The Crimson White и вел колонку в Sports Gay-zing. После окончания университета переехал в Нью-Йорк и стал рассыльным в The New York Times и готовил первые материалы для газеты. Потом он ушел в армию и после возвращения писал для NYT о боксе и национальных меньшинствах в этом спорте. После этого Тализа перевели в отдел политики. Он попробовал сотрудничать с The Sunday Times, но и там не нашел свое место. Как говорил Тализ в одном из интервью: «Я не хотел быть журналистом, я хотел рассказывать истории. Те темы, которые мне предлагали в этих изданиях, историями не были».

В итоге Тализ покинул The New York Times и в 1965 году стал штатным автором Esquire, чтобы написать свои главные тексты.

«Дебют» Тализа на русском затянулся на 10 лет

«Фрэнк Синатра простудился и другие истории» – первый сборник текстов Тализа на русском языке. Идея собрать его появилась у редактора и составителя Егора Мостовщикова еще в 2014-м, когда он впервые встретился с Тализом в Нью-Йорке. Мостовщиков виделся с ним во время каждого приезда в США. 

Предисловие журналист написал в том же 2014-м после третьей встречи, а собирать тексты начал в 2018-м. Он планировал выпустить книгу в медиаартели «Мамихлапинатана», но это так и не удалось из-за пандемии и других факторов. В 2023 году Мостовщиков предложил книгу издательству Individuum. Подобного сборника текстов Тализа больше не существует: все тексты были отобраны для русскоязычного издания.

«Я рад и, вообще-то, горд наконец-то быть опубликованным на русском языке. На языке одних из лучших мировых писателей и людей, которые всегда у меня вызывали восхищение», – делится эмоциями Тализ.

300 страниц книги занимают всего 11 текстов Тализа. Причем, ширина диапазона внушительная – от 1960-х до 2010-х: например, один из текстов посвящен Леди Гаге.

Как пишет Тализ: неспешность, скрупулезность и никаких диктофонов

Метод Тализа – неспешное наблюдение и описание сцен, характеризующих личность.  В 1970-х его назвали «новой журналистикой», но Тализ утверждает, что по факту он базируется на школе старой журналистики, которую «кормят ноги». Он с грустью отмечает, что редакторы вынуждены отказываться от этого метода отчасти из-за затратности, а также необходимости сдавать текст как можно быстрее. 

«Я вынужден безотрадно признать следующее. Сегодня тексты, способные сравниться со впечатляющими образцами журналистской работы прошлого (тщательно выверенными, творчески организованными, четкими по стилю и настрою), встречаются крайне редко. С одной стороны, такие тексты пали жертвами редакторов журналов, которые весьма неохотно субсидируют возросшую стоимость подобных усилий, а с другой – их вытесняет стремление большого числа молодых авторов экономить время и силы и использовать при проведении интервью такого продуктивного, но при этом отупляющего технического средства, как диктофон». 

Тализ не отступает от своих принципов и все еще остается одним из самых «аналоговых» авторов, который не любит абсолютно все доверять технике и считает, что использование диктофона расслабляет и собеседника, и журналиста, который из-за технических новшеств стал слушать вполуха. Он – последний из динозавров «новой журналистики», ведь его главный «коллега» Том Вулф покинул этот мир 6 лет назад.

Сейчас Гэю Тализу 92 года, в ноябре 2024 года у него выходит сборник текстов A Town without Time о Нью-Йорке. Его ежедневный монотонный процесс работы над текстами описывает Егор Мостовщиков.

«Все эти годы Тализ продолжает работать и каждый день соблюдает строгую дисциплину. Просыпается в спальне на третьем этаже, не произносит ни слова и не здоровается с Нэн (супруга Тализа, известный литературный редактор Нэн Тализ – Sports), молча поднимается в гардеробную на четвертом этаже, надевает свежую хрустящую сорочку, костюм-тройку, галстук, запонки, выходит из дома и спускается по ступенькам в свой подвал – бывший винный погреб, который он называет Бункер. В продолговатом Бункере больше метров, чем в обычной квартире на Манхэттене, нет окон, зато есть маленькая ванная, кухонька, несколько диванов, два огромных письменных стола, печатная машинка, гигантский и древний монитор Apple, стулья и шкафы, забитые коробками под потолок – архив Тализа».

Некоторые тексты Тализа похожи на выдумку – настолько скрупулезно и детально они прописаны, что даже не верится, будто он все это подметил и зафиксировал. На фоне этого вспоминается знаменитый фильм «Афера Стивена Гласса» и сюжет вокруг автора The New Republic и Rolling Stone Стивена Гласса, который часто подтасовывал факты, придумывал то, чего не было, вставлял в статьи несуществующие цитаты и даже целиком придумывал те истории, которые выдавал за подлинные. Но, в отличие от Гласса, Тализа ни разу не поймали на подобных случаях, и более того, никому бы в голову это не пришло. Щепетильность и дотошность Тализа так же знамениты, как некоторые его тексты. Он ежедневно ведет учет произошедшего за день и тех материалов, которые накопились за сутки в личной картотеке. Так что, если понадобится, он легко отыщет доказательство какого-нибудь факта тридцатилетней давности.

В статьях  Тализ использует две оптики, как фотограф: увеличение и отдаление

В отобранных для сборника материалах представлены два подхода к тексту. 

В первом случае Тализ начинает с очень подробной личной сцены. Он будто максимально увеличивает изображение, чтобы мы могли все подробно рассмотреть, сокращая дистанцию между читателем и главным героем. 

Один из ярких примеров – текст «Высокие ноты». В нем Тализ рассказывает, как проходила запись кавера на знаменитую песню 1937 года The Lady Is a Tramp с Тони Беннеттом и Леди Гагой в главных ролях. Дело происходило 31 июля 2011-го в Нью-Йорке; музыкантам удалось записаться только с шестой попытки, на это ушло 2 часа. По словам очевидцев, певица так нервничала, что почти постоянно пила виски. Вот, как начинается этот текст:

«В погожее воскресенье, сразу после часу дня на Манхэттене, за несколько дней до восемьдесят пятого дня рождения, который он скромно отметит 3 августа в ресторане неподалеку, на Ист-Сайде, с женой Сьюзен (ей через несколько недель предстоит отмечать 45-летие), Тони Беннетт стоял за микрофоном в Avatar Studios, на Западной 53-й улице и репетировал несколько строчек из песни The Lady Is a Tramp в ожидании, когда появится Леди Гага».

Или текст «О’Тул на родной земле»: 

«Все дети в классе достали карандаши и рисовали лошадок, как им велела монахиня, – все, кроме одного мальчика, который, закончив, сидел за партой без дела.

– Хорошо, – сказала монахиня, посмотрев на его рисунок, – а теперь пририсуй что-нибудь – например, седло.

Через несколько минут она подошла к нему снова. Вдруг ее лицо налилось краской. У коня теперь был пенис, и он мочился на траву».

Во втором случае Тализ использует диаметрально противоположную оптику: меняет средний или крупный план на общий или даже панорамный. Например, как в «Похищении Джо Бонанно»:

«Зная о том, что видеть чересчур много себе дороже, большинство привратников в Нью-Йорке развили невероятно избирательное зрение: они понимают, что надо видеть и чего не надо, когда проявлять любопытство, а когда лучше оказаться слепыми и глухими. Когда перед зданиями, где они работают, разворачивается драка или происходит что-то неприятное, они обычно обретаются где-то внутри; когда же грабители выбегают из подъезда, привратники, как правило, стоят на улице, поджидая такси». И лишь на следующей странице автор переходит к главному герою текста. 

К истокам: как Тализ пишет о спорте спустя почти 50 лет с начала карьеры

Предпоследний текст сборника «Ее незабитый пенальти» Тализ написал в 1999-м, когда ему было уже 67 лет. Сначала кажется, что Тализ сдулся и не должен был возвращаться к текстам о спорте, с которых начинал карьеру. Очерк начинается почти будничным и подробным описанием того, как пробивали послематчевые пенальти футболистки США и Китая в финале ЧМ-1999 среди женщин. Но затем Тализ совершает текстовый кульбит. После описания каждого (!) удара на нескольких страницах, он акцентирует внимание на Лю Ин – единственной футболистке Китая, которая не забила пенальти:

«Я представил себе, как она сидит в эту минуту в раздевалке вся в слезах. Ничто в жизни этой двадцатипятилетней спортсменки не могло подготовить ее к тому, что она, должно быть, сейчас переживала, ибо никогда в истории Китая отдельный человек не претерпевал такой внезапный конфуз перед глазами столь многих зрителей».

Далее он вспоминает о славном прошлом в спортивной журналистике: «Я задавал себе мысленно эти вопросы так, словно вновь, как в молодости, был спортивным журналистом с доступом в раздевалку, и если бы я работал в той же сфере и сейчас, мой репортаж был бы о ней – о той, кто, вполне вероятно, не уснет этой ночью, кого, может быть, всегда теперь будет преследовать воспоминание об ужасном моменте под ярким солнцем».

В этом очерке Тализ вновь кладет читателя на лопатки – текст снова завораживает и будоражит, переключая оптику на те эмоции и переживания, которые пережила футболистка. 

«Вы должны уметь писать маленькие истории и в них находить большие. И писать так, чтобы это можно было все прочитать в 2035 году. У вас должно быть что-то вроде рассказов Чехова или его пьес. Гребаный этот „Вишневый сад», ему уже сто лет, и он до сих пор идет в Нью-Йорке! Америка уже устала от этой сраной пьесы, а ее все показывают! Делайте так же!» – призывает Тализ в самом конце к только что вышедшему сборнику. 

Сложно представить, чтобы этот одетый с иголочки джентльмен мог использовать такую лексику, но именно в этом состоит парадокс и талант отца новой журналистики. Тализ документирует происходящее настолько тщательно и правдоподобно, что все его тексты похожи на сцены жизни, а не топорно скроенные выхолощенные материалы, которые вряд ли доживут даже до следующего года.

Фото: Gettyimages.ru/Evening Standard, Nicholas Hunt, Paul Morigi, Gareth Cattermole, George Marks, Kate Green

книги
logoстиль