«Московский Спартак. История народной команды в стране рабочих» / Часть 33-я: Берия приходит к власти
Никто не ждет советскую инквизицию - но она приходит. После смены Ежова на Берию первоначальная волна репрессий ослабевает, однако даже "бериевские амнистии" не сулят "Спартаку" ничего хорошего. О коллизиях сезона 1938/1939 - в новой главке из книги Боба Эдельмана.
Квашнин готовил команду к сезону на месячных сборах в Одессе. Несмотря на то, что его пристальное внимание к подготовке уже провоцировало некоторое недовольство среди игроков, он вполне преуспел в тактическом переходе к дубль-вэ, перестроив игру в атаке так, чтобы оборонительная направленность тактики была скомпенсирована. «Спартак» был готов играть, однако новое расписание стало для команды и ее болельщиков настоящим испытанием. С включением в турнир новых команд, весь сезон теперь был усеян малоинтересными встречами с заведомо более слабыми соперниками. Появилось множество менее посещаемых московских дерби, в которых одна из команд выглядела заведомым аутсайдером. Многие стадионы этих новых команд не соответствовали стандартам тех, что были в столицах. Наконец, сезон должен был идти с мая по ноябрь, что означало большое количество игр в плохую погоду. Все эти факторы повлияли на посещаемость и рисковали поколебать статус футбола как популярного культурного развлечения.
Кубковый турнир того года, крупнейший в истории, был расписан вокруг календаря регулярного сезона. 14-го сентября «Спартак» обыграл ленинградский «Электрик» 3:2, в присутствии 75 тысяч зрителей, и выиграл кубок. При всех проблемах, борьба за первое место в лиге шла до самого конца. ЦДКА, за который играл Федотов, и «Металлург», во главе которого стоял гениальный Борис Аркадьев (1899-1986), шли вровень со «Спартаком» всего за 2 недели до конца первенства. «Спартак» выиграл два последних матча у соперников из нижней части таблицы и оформил тот же дубль, что сезоном ранее удался «Динамо». В последнем туре и ЦДКА, и «Металлург» проиграли свои матчи при странных обстоятельствах. «Металлург» даже подал протест после своего поражения от тбилисского «Динамо», и «Спартаку» пришлось ждать до тех пор, пока протест не был официально отклонен. Команда была провозглашена чемпионом лишь через 19 дней после окончания турнира, на церемонии на стадионе «Динамо» на глазах 35 тысяч своих замерзших болельщиков. На правах капитана команды, Андрей Старостин «включил большевика» и благодарил за победу «лучшего друга советских физкультурников, товарища Сталина». «Динамо» завершило сезон пятым, завязнув между внутрикомандными спорами и неудачными попытками перестроить тактику на дубль-вэ. ЦДКА был вторым, «Металлург» - третьим, по разнице мячей. Несмотря на свой триумф, «Спартак» также не избежал внутренних проблем, которые испытало «Динамо». Последовательный максималист, Квашнин, измотал и игроков, и Николая Старостина. В последние два месяца сезона его сменил опытный Петр Попов (1898-1965).
При участии Александра Старостина, структура чемпионата была перестроена еще раз, перед сезоном 1939, на этот раз в лучшую сторону. 14 команд должны были сыграть друг с другом в два круга, 26 игр с мая по ноябрь. Это было возвращение к благословенной нормальности. Попов принял вызов с повторением победного дубля, имея в распоряжении еще более сильный состав. Вернувшийся из «Динамо» Акимов составил со Жмельковым великолепную пару вратарей. На двоих они довели процент пропущенных мячей за матч до 0,8 — а ведь это все еще была атакующая эра. Прямо перед ними Андрей Старостин превратился в грозного центрального защитника, поддерживаемый с флангов двумя отлично игравшими Соколовыми — Виктором и Василием. Компанию Сергею Артемьеву в полузащите составил Константин Малинин (1915-1995), когда-то выступавший за ЦДКА. Он был одним из приглашенных игроков в матче с басками. Впереди Владимир Степанов и Алексей Соколов составили убийственную пару форвардов. Некогда малоподвижная и вялая линия атаки теперь была существенно усилена. И, хотя на поле теперь оставался только один Старостин (Петр постепенно сошел со сцены после серьезной травмы), это была сильнейшая команда из тех, что к тому моменту удавалось собрать под флагом «Спартака». Она выиграла чемпионат с комфортным отрывом от нестабильного тбилисского «Динамо», ведомого великолепным Борисом Пайчадзе.
К осени 1938-го, террор, руководимый приказами Сталина и безумным Николаем Ежовым, окончательно вышел из-под контроля. С арестами и казнями все большего количества партийных лидеров и функционеров в этой оргии самоуничтожения, начала страдать эффективность работы самого государства. Офицерский корпус в армии был буквально выпотрошен. Исчезновение такого количества ни в чем не повинных людей породило и демографические проблемы. Учитывая скорое и неминуемое начало новой европейской войны, необходимо было перестроить государственную оборону. Ежов должен был уйти. Как человек, знавший слишком много, он был арестован и казнен. Близкие друзья Ежова, среди них и Косарев, оказались перед лицом смертельной угрозы. Новым главой НКВД стал грузин Лаврентий Берия (1899-1953), до того занимавший этот пост в Закавказье. Это была перемена к лучшему. По приказу Сталина, Берия приостановил масштабный террор. Сотни тысяч смертных приговоров за предыдущие три года, теперь сменились «всего-навсего» двумя тысячами. Общее количество арестов также уменьшилось, однако Берия действовал быстро, убирая со всех постов бывших сторонников Ежова. Косарев был арестован в ноябре 1938-го и вскоре расстрелян. «Спартак» потерял своего главного патрона «в верхах», и Старостины понимали, что новые проблемы неизбежны.
Стоит упомянуть о том, что Старостины в своих мемуарах никогда не писали о косаревской поддержке Ежова. Комсомольский лидер Косарев всегда представал в их рассказах в самом лучшем свете, несмотря на то, что он был ничем не лучше самых убежденных идейных сталинистов. Он, в частности, руководил кровавыми чистками в ленинградском отделении партии после ареста Зиновьева. Хотя Старостины наверняка были не в курсе дела, но Косарев был и единственным в партийной верхушке, кто сам настаивал на казни Бухарина, в то время как остальные только ждали директивы Сталина. Ретушированный портрет Косарева в воспоминаниях Старостиных действительно важная деталь. Впоследствии многие будут приписывать «демократический» дух «Спартаку» и его основателям, к чему есть вполне убедительные основания. Однако и не скажешь, что уважение Старостиных к своему патрону, так уж здорово соответствует их либеральному имиджу. Косарев мог быть не худшим из политических лидеров своего времени, но он, определенно, был и ничем не лучше остальных.
Не помогло «Спартаку» и то, что Берия был страстным футбольным болельщикам и, в молодости, даже способным игроком. Его пост во главе тайной полиции давал ему место в президиуме общества «Динамо», и он принял эти свои обязанности всерьез. Хотя первой любовью Берии было тбилисское «Динамо», он был весьма озабочен неудачами их московских одноклубников. Он стал своего рода советским эквивалентом сующего свой нос во все дела капиталиста — хозяина футбольного клуба, занимавшегося проблемами многих динамовских команд. Это как если бы хозяин «Нью-Йорк Янкиз» Джордж Стейнбреннер был бы скрещен с главой ФБР Эдгаром Гувером, и получившийся человек одновременно возглавил бы гестапо. Берия редко пропускал московские игры динамовских команд, и, как и другие люди в НКВД, был не в восторге от возросшего влияния «Спартака». Если успех на футбольном поле мог бы слегка смягчить негативный публичный образ органов правопорядка (во времена репрессий), то их футбольные неудачи, напротив, могли ослабить их властный авторитет и уронить престиж.
Теперь у Старостиных появился враг в высших эшелонах власти. Позднее, Николай Старостин объяснял антипатию со стороны Берии личными причинами. В своих последних мемуарах он писал о том, что играл в футбол против Берии, в Тбилиси в 20-е годы. Профессионал уровня Старостина просто наворачивал круги с мячом мимо полноватого круглолицого любителя, и, впоследствии, по словам Старостина, Берия сохранил память об этом унижении. Следующие 25 лет, таким образом, это своего рода вендетта худому, красивому и талантливому Старостину со стороны низенького, толстого, неуклюжего и распутного Берии. Как и в некоторых других частях старостинских воспоминаний, эта история, пожалуй, слишком хороша, чтобы быть правдой. Ни родившийся в Тбилиси историк Вартанян, ни ветеран спортивной журналистики Павел Алешин не считают такой сценарий возможным, особенно в таком чувствительном к статусному положению месте как Грузия. Футбол в то время не был в полной мере уважаемым занятием и, говорят они, важная фигура в местном ГБ, не стала бы рисковать своим положением, принимая участие в таком матче. Можно с уверенностью сказать, что бериевское влияние на противостояние «Динамо» - «Спартак» содержало в себе нечто гораздо больше, чем просто стремление отомстить за спортивные неудачи времен своей молодости.
в ожидании продолжения
Действительно красивая история.
Наверное и в репрессии не веришь?