«Московский Спартак. История народной команды в стране рабочих» / Часть 5-я: Футбол и другие заграничные развлечения
В новой части предыстории появления «Спартака» Роберт Эдельман рассказывает об импорте футбола в российскую империю, новых идеях, которые он принес с собой, а также сравнивает детство Андрея Старостина и Стэнли Мэтьюза.
Заграничные развлечения
Хотя у нас и есть несколько отличных источников по раннему русскому футболу, стоит пересказать историю его возникновения, хотя бы частично. Футбол пришёл в Россию в конце XIX века. Если крикет был игрой солдат и бюрократов Британской империи, которая столь любезно была дарована местному населению широко раскинувшихся по миру колоний, то футбол скорее был игрой неформальной коммерческой империи. Там, куда власть короны не распространялась напрямую, британское влияние доходило более сложным образом. Так или иначе, добираясь до чужих берегов, футбол — излюбленная игра рабочих дома, на островах — здесь первоначально завоевала средний класс. Со спущенными мячами и книжками с описанием правил игры в багаже, тысячи торговцев, инженеров, менеджеров, технических специалистов, дипломатов, антрепренеров и студентов обращали всех вокруг в новую веру — всюду, куда бы не заносила их работа. Этот процесс затронул столь непохожие между собой места, как Испания, Аргентина, Германия, Бразилия, Южная Африка и Франция. Знакомство и адаптация спорта к местным условиям везде носила более ли менее универсальный характер, и Россия в этом смысле не исключение.
Рост интереса к футболу был одним из многих знаков глубоких перемен, происходивших в Российской империи в конце XIX века. Первые футбольные матчи были сыграны примерно десятилетие спустя после отмены крепостного права в 1861-м году. Обычно историки советского времени упоминают о моряках, заплывавших в петербургские и одесские порты в течение 1870-х годов. Часть своего времени на суше эти моряки посвящали тому, что пинали тот самый пресловутый свиной мочевой пузырь, везде, где находили для этого подходящее свободное место. Английские служащие двух больших петербургских фабрик организовали свои команды в 1879-м году. Практически тоже самое, в это же время происходило и во Франции, где британцы (преимущественно шотландцы), собрали местную команду в порту Ле Гавр. Впрочем, в России подобные события не производили большого впечатления на местное население. Капиталистической активности потребовалось время, чтобы набрать ход, после отмены крепостной привязки крестьян к земле. В результате футбол, ни в одной из своих форм, не стал модным в одно мгновенье. Но уже в конце 80-х — начале 90-х внешний облик городов империи стал постепенно меняться под влиянием проиндустриальной политики министра финансов Сергея Витте. Спорт и другие городские культурные практики стали утверждаться тут и там вместе с растущим рабочим и средним классом, которые были к нему весьма восприимчивы.
Иностранцы, привлеченные стремительным капиталистическим ростом в России, привезли с собой и новые развлечения. Следуя тем организационным практикам, что были приняты у них дома, они основали несколько закрытых клубов, прежде всего в столице. Многие из них состояли исключительно из иностранцев. Первой межспортивной организацией стал Петербургский яхт-клуб. Основанный в 1860-м, он собрал в себе русских аристократов высокого положения и иностранных дипломатов. Опять-таки, опираясь на викторианские примеры, клуб исключал возможность членства для человека, когда-либо занимавшегося физическим трудом. И до открытия этого клуба среди русского дворянства особенно популярны были верховая езда, фехтование и плавание.
Вместе с развитием среднего класса в 80-е изменилось и устройство спортивных организаций. До конца века было основано множество велосипедных клубов (велогонки вскоре стали зрелищным спортом №1), также развивались: тяжелая атлетика, бокс, хоккей и, в конце концов, футбол. Большую часть из этих новых видов спорта организовывали, поддерживали и пропагандировали коммерческие промоутеры, работавшие вместе с бизнесменами, особенно в сфере индустрии, которые были заинтересованы в организации полезного для здоровья свободного времени своим сотрудников, а также в поднятии собственного социального престижа. Петербург был центром такого рода предприятий. Москва была позади, несмотря на наличие живого торгового и предпринимательского сообщества, принявшего спорт в распростёртыми объятьями. Во втором городе империи первый яхт-клуб был открыт в 1867-м, гимнастическое общество было основано годом позже. И лишь гораздо позднее, в 1898-м возникли клубы тяжелой атлетики и тренировочные залы.
Футбол был сравнительно поздним пришельцем в мире русского спорта и интертеймента. Иностранцы какое-то время играли между собой, первой командой собранной для регулярных матчей в 1894-м году стал клуб «Виктория» из Санкт-Петербурга, состоявший из английских и немецких служащих местных фабрик. Импульсом к созданию команды стал выставочный матч, сыгранный годом ранее на Семеновском ипподроме, в перерыве между заездами велосипедных гонок. Велогонки в то время были очень популярны, наряду со скачками и рестлингом. Источники рассказывают об игре в сильный дождь, в присутствие почти 10 тысяч зрителей, смеявшихся над зрелищем измазанных в грязи мужчин, беспрерывно пинающих мяч и скользящих по лужам туда-сюда.
Процесс развития футбола в России постепенно ускорялся. В 1896-м Георгий Дюперрон (1877-1934), француз из торговой семьи, родившийся в России, организовал команду в Санкт-Петербургском кружке любителей спорта. Дюперрон станет одной из важнейших фигур в развитии местного футбола. Он перевёл правила игры на русский язык, и 24 октября 1897 года вывел команду своего клуба против команды Василеостровского кружка любителей спорта на поле Первого Кадетского корпуса. Хотя тут и там в футбол играли уже несколько лет в разных городах, именно эта игра 1897-го года часто выделяется как дата рождения организованного футбола в России. Так или иначе, Дюперрон, при поддержке лидеров британской общины, в 1901-м году организовали в Петербурге футбольную лигу. В следующие 5 лет были созданы десятки новых команд, в которых играли как русские, так и британцы, наряду с другими иностранцами. Для чемпиона был учреждён Кубок Аспдена. Дюперрон оставался на ведущих ролях и в дальнейшем. В 1912-м он инициировал создание первой национальной футбольной организации, Всероссийского Футбольного Союза. Союз, проводивший ежегодный чемпионат между командами разных городов, был создан после провального выступления олимпийской футбольной сборной в Стокгольме в том же 1912-м году.
Трения между британскими и русскими командами не ограничивалось только кабинетами, противоборства на поле часто переходили грань жестокости, время от времени побуждавшей зрителей взять дело в свои руки. Точно по викторианской модели, эти клубы формально были любительскими, с большими денежными взносами за участие, чтобы оградиться от бедняков. В одном из клубов вступительный взнос был 10 рублей, а годовой — 20, чуть больше среднего месячного заработка обычного рабочего. Другие клубы были не так дороги, однако также рассчитаны на элиту. Игры регулярного сезона проходили на ограждённых территориях, при посещаемости от нескольких сотен до пары тысяч человек из того же социального круга.
До 1907-го года футбол был далек от той формы массовой культуры, которой он к тому времени стал в Великобритании. По самой простой причине: массы людей в России не были в него вовлечены, и организаторы не хотели их привлекать. Кроме того, свободное время и некоторый доход, оставшийся после уплаты налогов, которых западноевропейские и американские рабочие добились годами политической и профсоюзной борьбы, всё ещё были лишь частично доступны рабочему классу в российских городах. Даже после революции 1905-го года, одним из центральных требований которой был 8-часовой рабочий день, 12 часов все еще оставались обычным рабочим временем на большинстве предприятий. Рабочие продолжали отсылать всю свою прибыль родственникам в деревню, и лишь накануне Первой Мировой войны ситуация стала меняться. Связи между городом и деревней стали ослабевать. Все больше молодых людей в рабочих семьях стали рождаться в городе. Они увлекались футболом еще детьми, до того, как стать рабочей силой. Часть из них, те, чьи родители возлагали надежды на социальную мобильность, играли в своих школах, коммерческих училищах, гимназиях. Официальные лиги, публиковавшие афиши грядущих матчей и печатавшие их в газетах, привлекали внимание этой новой городской молодёжи, которая хотела смотреть футбол и играть в него везде, где это только было возможно.
Если молодые люди из рабочих районов не могли найти себе поле, они играли там, где придется. Москва не отличалась от остальных городов мира — здесь играли во дворах, на пустырях, кладбищах, полянах и в парках. Дети играли в ботинках и босиком. Игры могли начинаться где угодно. Без судей, драки были обычным делом. Воспоминания Андрея Старостина о его первом футбольном поле мог бы написать простой молодой человек в любом месте на свете: «С того и начались мои ежедневные тренировки в ударах по намалеванным воротам на дворовом поле. Семьдесят лет прошло, а я отчетливо слышу звучный шлепок самодельного мяча в заборную стенку и вижу клочки газет, вылетающие из прохудившегося чулка».
Старостинский опыт кажется практически общим местом, мало отличающимся от того, что описывал Стэнли Мэтьюз, легендарный британский игрок, родившийся на 11 лет позже Андрея Старостина, в Сток-он-Трент. «Когда я не играл в футбол на пустыре с друзьями, я играл дома один. У меня был маленький резиновый мячик, который я часами набивал о заднюю стену во дворе... Я вытаскивал туда кухонные стулья и практиковался в дриблинге, проводя мяча туда-обратно между ними». Интересы этих молодых людей положили начало образованию спонтанно формирующихся команд, называемых в России «дикими», что в данном случае я бы перевёл термином «outlaw».
Аутсайдерский статус этих команд был подтвержден сначала существовавшими элитными клубами, беспокоившимися за свое первенство, а затем и полицией, опасавшейся, что под прикрытием футбола они могут развивать революционную активность. Этот дикий футбол был невероятно важен в предыстории «Спартака». Я упоминаю об этом, чтоб ещё раз обратить внимание на те пути, через которые футбол, наряду с другими видами спорта, разделял социальные классы и увеличивал и без того растущую поляризацию общества. Все это, конечно, разрушало стабильность городской предреволюционной России. Если во всем остальном мире футбол отвадил рабочих от радостей классовой борьбы, в России он, наоборот, только способствовал росту отчуждения между парнями из рабочих районов и образованными и состоятельными юношами и мужчинами, которые играли и социализовались в имперских спортивных клубах.
в ожидании продолжения
Ждём-с продолжения...
Но хотелось бы отметить, что калька иностранных слов (интертеймент, коммьюнити) не очень вписывается в концепцию всего текста. Тем более, эти слова вполне легко переводятся на русский, не особо теряя в значении.
Я как раз понял, что автор в оригинале описывает те события, перекликая их с современными, используя сегодняшние термины. Но при переводе на художественный русский эта канва теряется и использованные неологизмы выглядят не очень уместно, как мне кажется.
Desirable Imports