Скандалы советского спорта
БЕРИЯ ПРОМОЛЧАЛ
В конце января 1948 года группа московских конькобежцев и тренеров направила в ЦК партии и шефу КГБ и спортобщества «Динамо» Лаврентию Берия письмо-донос с жалобой на руководителя Спорткомитета Николая Романова, отказавшего им в поездке на чемпионат мира в Хельсинки, где, как утверждали авторы письма, команда СССР должна была победить.
Романов был категорически против этой поездки, считая ее обреченной на неудачу. Но Берия принял сторону спортсменов, которые отправились на чемпионат, где разыгрывался титул сильнейшего в многоборье.
Предчувствия Романова не обманули: никто из четырех советских конькобежцев не смог подняться выше двенадцатого места. На Политбюро ЦК, где рассматривались итоги этого выступления, Сталин устроил грубейший разнос куратору Спорткомитета по линии Совмина СССР Клименту Ворошилову, снял с работы Николая Романова, выразил крайнее недовольство тем, что советские спортсмены выступают на норвежских коньках, повелев наладить выпуск отечественных коньков из надлежащих сортов стали. На том «разборе полетов», помимо Берия, присутствовали также Маленков и Суслов, которые тоже знали о том, что Романов был против участия в этом чемпионате, но все трое промолчали.
А главным итогом этого поражения стал отказ почти от всех международных встреч, что впоследствии привело к срыву подготовки к первым для советских спортсменов зимним Олимпийским играм в Осло - и, в конце концов, отказу от них.
ДРАКА ВАТЕРПОЛИСТОВ, ИЛИ КАК «ЗДОРОВЫЙ ГРУЗИН» ЗВАНИЕ ЗАСЛУЖЕННОГО ПОЛУЧИЛ
Среди уникальных снимков в коллекции Олимпийского музея в Лозанне этот сразу привлекает внимание: крупным планом в бассейне окровавленное лицо венгерского ватерполиста Эрвина Задора, и подпись снизу: «Кровавая битва с СССР».
Фото сделано 6 декабря 1956 года во время полуфинального матча ватерпольного олимпийского турнира в Мельбурне, состоявшемся через три недели после того, как советские танки подавили народное антикоммунистическое восстание в Будапеште. Этот матч, прерванный из-за грандиозной драки между его участниками, стал, пожалуй, единственным в истории Олимпийских игр, оставшимся незавершенным.
Спустя много лет Задор в своих воспоминаниях признался, что в том матче у венгерской команды был четкий план: «мы играем – они дерутся». И он сработал на сто процентов, поскольку все игроки учили в школе русский язык, знали его немного, и им ничего не стоило выводить соперников из себя при каждом жестком игровом эпизоде
Однако обидным словами венгры не ограничились и именно они, в конце концов, спровоцировали драку, а не советский защитник Валентин Прокопов, как потом написали многие западные газеты. Да, за минуту до окончания матча Валентин рассек Задару бровь, но этому эпизоду предшествовал другой, когда в центре поля их нападающий Деже Дьярмати наотмашь ударил капитана советской команды Петра Мшвениерадзе в лицо. Пока тот смывал хлынувшую кровь из носа, Дьярмати ударил еще раз
- Я погнался за ним, – вспоминал через много лет Мшвениерадзе. – Если бы поймал, задушил бы и утопил, но он успел уплыть. Но масла в огонь уже подлил. Массовая драка, в которой приняли участие все, кто в тот момент находился в воде, состоялась спустя пару минут. Стенка на стенку. Матч мы проиграли, но в драке, безусловно, оказались сильнее…
- После этой игры и потом в третьем часу ночи, когда всю команду вызвали «на ковер», глава нашей делегации Романов и устроил разнос – продолжает Мшвениерадзе.
– Напирал на то, что мы своими действиями нанесли огромный удар по советско-венгерской дружбе. Я почти не сомневался, что нас дома ждет та же участь, которая постигла футболистов сборной СССР после Олимпиады 1952 года. Но вопреки всем предположениям, через три дня… получил звание заслуженного мастера спорта. Спасибо, как мне потом сказал личный переводчик Романова Миша Мзареулов, человеку, которого в те времена называли заместителем главы делегации.
Фамилия этого сопровождавшего команду работника комитета госбезопасности мне до сих пор неведома, знаю только, что он был участником войны. Когда Романов пришел к нему с докладом и сообщил о том, что провел серьезный разговор с ватерполистами, он возмутился: почему с ним не посоветовались. Более того, даже похвалил нас, сказав, что в этой специально спровоцированной политической акции ребята повели себя абсолютно правильно и надо было дать этим венграм еще больше…
А его фраза «Особенно молодец этот здоровый грузин» явилась, я думаю, основанием для присвоения мне заслуженного...
Петр Мшвениерадзе много лет спустя с внуком:
ИГРЫ С АМЕРИКОЙ, ИЛИ БОЙКОТ ОЛИМПИАДЫ В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ
30 лет назад НОК СССР принял решение о бойкоте летней Олимпиады в Лос-Анджелесе, которое навсегда останется позором нашего спорта.
Даже сейчас трудно сказать, был ли этот бойкот тщательно спланированной акцией или решение о нем приняли в последний момент. С одной стороны, есть, например, известные слова члена Политбюро ЦК КПСС Гейдара Алиева, сказанные им 20 декабря 1982 года на встрече в Кремле с президентом МОК Хуаном Антонио Самаранчем: «Мы готовимся к Играм в Лос-Анджелесе. И хотя до нас доходят разговоры о возможном бойкоте с нашей стороны, мы никогда не опустимся до уровня Картера, призвавшего бойкотировать Олимпиаду в Москве».
В Олимпийском комитете России сохранились десятки папок с документами, не оставляющими сомнений в том, что советские спортсмены готовились участвовать в Играх-84 и в эту подготовку вкладывались огромные средства. Но в этих же папках можно отыскать немало «рекомендаций» и «планов мероприятий», присланных на имя тогдашнего председателя Спорткомитета СССР Марата Грамова из ЦК КПСС и КГБ. Своеобразные руководства к действию на период подготовки к Олимпиаде: неустанно критиковать организаторов Игр-84 всеми имеющимися средствами.
В октябре 1983 года в США вылетела делегация во главе с заместителем председателя Спорткомитета СССР Анатолием Колесовым. Впечатления, привезенные оттуда, скорее всего, и решили судьбу советских олимпийцев-84.
Организаторы Игр почему-то не разрешили советской делегации лететь в Лос-Анджелес чартерными рейсами «Аэрофлота». Только до Нью-Йорка с пересадкой в американские самолеты. Отказались они также принять в порту Лос-Анджелеса советский теплоход «Грузия», который намеревался встать там на время Игр, как это было в 1956 году в Мельбурне или в 76-м - в Монреале.
Наконец, в категоричной форме потребовали заранее отправить в посольство США в Москве списки с фамилиями всех членов советской олимпийской делегации. В СССР это требование расценили как прямое оскорбление, поскольку, по существующим олимпийским правилам, участники Игр въезжают в страну – хозяйку Игр не по визам, а по олимпийским удостоверениям.
Однако главным аргументом, повлиявшим на настроение советских гостей оргкомитета Олимпиады-84, стало, по словам Колесова, отсутствие письменных гарантий на государственном уровне безопасности для олимпийцев из СССР.
Состоявшийся 8 мая 1984 года пленум НОК СССР единогласно проголосовал за то, чтобы не посылать советских олимпийцев в Лос-Анджелес. Это решение, разумеется, было принято «по просьбе трудящихся» и «дружно поддержано всеми советскими спортсменами». Однако нетрудно увидеть за ним реванш за отказ американцев от Олимпиады-80, желание советских властей отквитаться за обиду четырехлетней давности.
- Вы бы видели, как голосовали участники пленума – с горечью вспоминал потом Анатолий Колесов.
– После слов Грамова: «Кто за то, чтобы не участвовать в Играх?», я посмотрел в зал – все подняли руки, но опустили лица. Стыдно было! Мы ощущали себя в тот момент преступниками. В первую очередь перед спортсменами, которые собственное здоровье положили на то, чтобы отобраться на эту Олимпиаду. В любительском спорте нет ничего выше Олимпиады, а мы отняли ее у этих молодых людей. Целое поколение спортсменов тогда погибло. У многих сломалась судьба…
И все-таки я бы не сказал, что Грамов был категорически против нашего участия в этих Играх, но он колебался и относился ко всему с большой настороженностью. Понять его было можно: на него оказывалось колоссальное давление сверху. Практически каждую неделю поступали директивы из ЦК КПСС и КГБ.
Я постоянно убеждал его в том, что в Лос-Анджелес надо обязательно лететь, поскольку ситуация тогда складывалась явно в нашу пользу. После Олимпиады-80 мы получили прекрасное финансирование, у нас были суперсовременные спортсооружения, оборудованные тренировочные базы. Результаты спортивного сезона-83 говорили о том, что на Играх-84 советская команда могла реально выйти на 62 золотые медали (против 40 сборной ГДР и 36–38 американских).
Наша победа в Лос-Анджелесе перечеркнула бы все! Все остальное показалось бы мелочью! Я был уверен, что мы выиграем. Игры 1988 года в Сеуле потом подтвердили мою правоту: там «на старых дрожжах», по инерции мы в пух и прах разбили всех… Но, увы, Грамов был человеком зависимым и пленум НОК стал пустой формальностью...
- Утром 8 мая я был в нью-йоркском аэропорту, – написал в своих воспоминаниях тогдашний президент МОК Хуан Антонио Самаранч.
– Ждал посадки на рейс в Вашингтон, где договорился о встрече с президентом США Рональдом Рейганом: надеялся получить от него официальные гарантии безопасности для олимпийцев. Когда мне сообщили о том, что в Москве экстренно созван пленум НОК, сразу понял, что должно произойти наихудшее. И действительно, через час в Вашингтоне узнал о бойкоте. Рейган тоже был расстроен. «Давайте я лично приглашу Черненко вместе со мной возглавить церемонию открытия Игр в Лос-Анджелесе», - неожиданно предложил он.
Это было, на мой взгляд, спасительное решение, и я ухватился за него: «Если вы напишете такое послание советскому руководителю, готов прямо сегодня вылететь в Москву, чтобы передать его». Но в этот момент вмешался кто-то из помощников Рейгана: «Это решение весьма деликатное, господин президент, – сказал он. – Прежде чем принять его, неплохо бы посоветоваться с госсекретарем. Потом мы стали говорить на другие темы, а когда, прощаясь, я напомнил президенту о письме Черненко, услышал, увы, дипломатический ответ…
ФИДЕЛЬ КАСТРО ПРОТИВ, ИЛИ КАК У РОССИЙСКОГО БОКСЕРА ОТОБРАЛИ ТИТУЛ
В архиве Федерации бокса России хранится официальный отчет о чемпионате мира 1999 года, прошедшем в столице американского штата Техас Хьюстоне. В нем на страничке с сеткой боев весовой категории 67 кг, черным по белому написано: «champion Timour Gaidalov (Rus)»
Это единственный официальный документ, в котором чемпионом мира 1999 года весе до 67 кг назван тот, кому после финального боя подняли руку – российский боксер Тимур Гайдалов. Во всех других документах и справочниках Международной ассоциации любительского бокса (АИБА) чемпионом значится соперник Тимура по финалу кубинец Хуан Сиерра Эрнандес, проигравший в том поединке со счетом 3:5.
Это история – постыдная страничка летописи АИБА в период президентства ныне уже покойного пакистанца Анвара Чаудри. Тогда при его непосредственном содействии впервые в истории любительского бокса специально созданная комиссия аннулировала анонимным голосованием решение судей, работавших в финальном бою чемпионата мира. Более того, ни во время чемпионата, ни после него не была проведена официальная церемония награждения победителя и призеров в категории до 67 кг, что является грубейшим нарушением правил.
- Когда после боя меня объявили победителем, я воспринял это как само собой разумеющееся, потому что сам чувствовал, что выиграл, – вспоминает Гайдалов.
– Но реакция кубинцев на это оказалась непредсказуемой. Сам Эрнандес и его секунданты начали шумно выражать недовольство, а я в тот момент сделал ошибку, за которую до сих пор не могу себя простить. Дело в том, что церемония награждения проходила сразу после боя прямо на ринге, куда выносили пьедестал. Эрнандес остался там, продолжая бурно негодовать, а я ушел в раздевалку. Останься я тогда в ринге, все, наверняка, сложилось бы по-другому: нас наградили бы и все. Но меня никто не остановил.
Вместо этого в раздевалку явился полицейский, и повел меня в комнату, в которой судьи проверяли правильность тейпирования рук участников. Выяснилось, что кубинская команда подала протест, утверждая, что у меня, якобы, под бинтами наклеен лейкопластырь. А когда его там не обнаружили, тут же подали еще один протест, уже на необъективные действия судей. Хотелось спросить: «Так вы определись, к чему у вас, собственно, претензии?»
Стремясь максимально обострить ситуацию, вся кубинская делегация покинула место соревнований, проигнорировав даже два финала, в которых должны были участвовать их боксеры. Случай беспрецедентный! Однако вместо дисквалификации всей команды за этот демарш АИБА дисквалифицировала четырех судей из пяти, обслуживавших поединок Гайдалова с Эрнандесом, отдав победу кубинцу и отклонив протест, который в свою очередь подала российская делегация.
- Мне потом сказали, что сразу после нашего боя Чаудри напрямую позвонил Фидель Кастро и поговорил с ним на повышенных тонах, – продолжает Гайдалов.
- В этот вечер, кстати, я гостинице смотрел репортаж CNN об этом скандале. Мало, что понял, поскольку не силен в английском, но, судя по тому, что на экране часто мелькал Фидель, без его вмешательства в решение АИБА, надо думать, не обошлось.
Многие мои друзья, в том числе и проживающие в США, советовали обратиться в американский суд, гарантируя, что я его выиграю, и мне вручат не только золотую медаль, но и компенсируют моральный ущерб. Но меня отговорили руководители Федерации бокса России. На носу была Олимпиада в Сиднее, и судебное разбирательство с АИБА могло резко испортить отношения с ней и, соответственно, негативно отразиться на олимпийских результатах команды.
Ни золотой золотой, ни серебряной медали с того чемпионата у меня до сих пор нет. Есть горький осадок. Вспомните, к примеру, историю, которая произошла на Олимпийских играх 1988 года в финальном бою между корейцем Пак Си Хуном и американцем Роем Джонсом. Там судьи, действительно, ошиблись, отдав победу корейцу. Это потом признали все. Джонсу через много лет даже вручили дубликат золотой олимпийской медали. Но при этом звания олимпийского чемпиона корейца никто не лишал. Загляните в любой справочник – там везде красуется его фамилия в графе «чемпион». И отменить судейское решение в такой ситуации не вправе никто…
ФИНАЛЬНАЯ ТОЧКА, ИЛИ КАК САНЕЕВУ СУДЬИ ПОМОГЛИ
Обладатель золотых медалей Олимпийских игр 1968, 1972 и 1976 годов, легендарный прыгун тройным Виктор Санеев рассказывал, что перед московской Олимпиадой старший тренер сборной СССР по прыжкам Витольд Креер настойчиво отговаривал его участвовать в этих соревнованиях, аргументируя это тем, что в случае поражения он может в одночасье растерять годами завоеванный авторитет. Вместо этого Санееву предлагали поставить эффектную точку в своей карьере – зажечь олимпийский огонь во время церемонии открытия Игр в Лужниках. Однако Виктор не внял совету: уверен был, что и на четвертой своей Олимпиаде не ударит в грязь лицом. Рассчитывал, как минимум, попасть в призеры.
В итоге, как известно, выиграл серебряную медаль, а через год рассказал корреспонденту газеты «Советского спорта» о том, что тренер сборной был против его участия в Играх. Опубликованное интервью вызвало ярость у Креера, который в сердцах отправил Санееву телеграмму с таким текстом: «Благодари судей за свою серебряную медаль!»
Что имел в виду Витольд Анатольевич (бывший, к слову, личный тренер Санеева), написав это? В конце 80-х годов, когда в связи с начавшейся в стране перестройкой были сняты цензорские препоны, и всевозможные разоблачения стали культовым жанром в изголодавшихся по свободе слова российских СМИ, в некоторых изданиях появились рассказы очевидцев событий, развернувшихся 25 июля 1980 года в секторе для тройного прыжка главной олимпийской арены Москвы.
«На самом деле олимпийским чемпионом стал бразилец Жоао Карлос ди Оливейра, который в своей последней попытке прыгнул дальше всех, – написала, в частности, одна из первых российских «толстых» газет. – Но нашим судьям нужно было, чтобы победил наш спортсмен. Здесь в их силах было присудить победу. 35-летний Санеев в этот раз до нее не дотягивал: его попытки были заметно хуже, поэтому олимпийским чемпионом сделали Яака Уудмяэ из Эстонии. Мы это видели…»
Было ли это на самом деле, сегодня уже доказать невозможно. Да и претензии предъявлять уже некому: 15 лет назад Оливейра ушел из жизни.
А в 1981 году Санеев, получив такую телеграмму, показал ее тогдашнему председателю Спорткомитета СССР Сергею Павлову, и она в свою очередь привела в ярость главного спортивного чиновника страны. Он, по словам Санеева, даже хотел уволить Креера, но потом по каким-то соображениям передумал.
У самого Санеева Олимпийские игры-80 оставили, по его утверждению, впечатление некой искусственности. «Искусственной в те дни была даже Москва, – утверждает он
Кстати, олимпийский огонь во время церемонии открытия этих Игр он все-таки пронес. Правда, до чаши не добежал: за несколько метров до нее передал факел баскетболисту Сергею Белову. Говорят, когда обсуждали вопрос: «Кому доверить право зажечь огонь московской Олимпиады (среди претендентов был даже летчик-космонавт Алексей Леонов, первым вышедший в открытый космос), кандидатура трехкратного олимпийского чемпиона из Грузии всех устроила.
Но только до тех пор, пока о ней не узнал тогдашний московский градоначальник Владимир Промыслов. «Что, – спросил он, - у нас в Москве Ивановы перевелись?». Достойного на тот момент спортсмена с фамилией Иванов все-таки не нашлось, поэтому решили так: факел на стадион внесет абхазец Санеев, а к чаше его доставит олимпийский чемпион-72 Сергей Белов.
КРАСНАЯ КАРТОЧКА, ИЛИ КАК СНЯТЬ С ТРАССЫ СВОЕГО ХОДОКА
Во время олимпийских соревнований 1980 года по ходьбе на 20 км советский участник Анатолий Соломин был снят с дистанции буквально при входе на стадион. Случай довольно типичный для спортивной ходьбы, если бы ни одно обстоятельство. Фокус был в том, что Соломина дисквалифицировали по записке… советского судьи Николая Смаги. Это, пожалуй, был первый и последний случай в истории международных соревнований по спортивной ходьбе, когда судья снял с трассы своего соотечественника. А тут не просто соревнования, а Олимпийские игры…
Потом этому поступку было найдено объяснение. Дело в том, что судья Смага был «по совместительству» главным тренером сборной Украины, однако не был заслуженным тренером СССР. В случае победы украинского ходока Соломина личный тренер последнего автоматически становился заслуженным. Вот этого допустить Смага никак не хотел. Подавая записку о дисквалификации, надеялся, что в суматохе никто не узнает, что роковой для Соломина вердикт поступил именно от него. Узнали…
Через полгода 42-летний Смага ушел из жизни. Говорят, что смертельную болезнь во многом спровоцировали последствия этой истории.
ЖЕСТ КОЗАКЕВИЧА, ИЛИ КАК ПОССОРИТЬ СССР И ПОЛЬШУ
Олимпийским чемпионом Москвы-80 в прыжках с шестом стал поляк Владислав Козакевич, установивший при этом новый мировой рекорд – 5,78. Вскочив на ноги после этого фантастического по тем временам прыжка, польский спортсмен положил ладонь левой руки на согнутую в локте правую, сделал жест, который впоследствии стали называть не иначе, как «жестом Козакевича», а в Польше и вовсе - «подвигом Козакевича».
Фотография, запечатлевшая этот момент, облетела весь мир, вмиг превратив новоявленного олимпийского чемпиона в борца против коммунистического режима, человека с четкой гражданской позицией и ярко выраженными антисоветскими взглядами.
В Польше, где в то время набирало силу движение «Солидарность», этот оскорбительный жест, адресованный враждебно настроенной советской публике, многими был интерпретирован как некий протест против проводимой СССР внешней политики. Ну а для западных стран, бойкотировавших московские Игры и искавших любой повод для того, чтобы очередной раз их очернить, он вообще стал подарком.
Откуда-то быстро всплыла информация о том, что советский посол в Польше якобы потребовал, чтобы Козакевич, оскорбивший советских зрителей, был лишен медали, на что польское правительство, якобы, ответило, что это был не преднамеренный жест, а судорога, которая свела мышцу на правой руке Владислава. Большую глупость, согласитесь, придумать было сложно.
Тем не менее, как это ни странно, дискуссии по поводу «жеста Козакевича» продолжаются в Интернете до сих пор. Пришлось, например, прочитать даже вот такое мнение в поддержку «гражданской позиции» теперь уже бывшего польского прыгуна:
«Как бы вы отнеслись к тому, что некий советский или польский спортсмен на Олимпиаде 1936 года в Берлине, которая прошла в окружении нацистских знамен и в присутствии фюрера, показал после победы свое «fuck you» трибуне Гитлера? Он был бы для вас уродом или смелым человеком, не побоявшимся сказать свое « фи» в лицо режиму? Протестовать дома, сидя у телевизоров, это проще всего, а поехать, выступить, победить и публично продемонстрировать свою позицию, это нужно быть смелым человеком, как минимум…»
Или вот, например, такое: «Если бы вас пригласили поиграть в футбол в 1942 году с командой брестского управления гестапо, то после победы вас что, обуревали бы другие эмоции? И вы бы хотя бы мысленно и в душе не показывали те же жесты?»
Что можно сказать по этому поводу? В первую очередь, то, что не было в «жесте Козакевича» ничего оскорбительного. Хотя бы потому, что он был обращен не к «враждебно настроенной советской публике», а к… соотечественникам, большой группе польских болельщиков, расположившейся прямо напротив прыжкового сектора и бурно выражавшей свои эмоции.
«Я сделал всех!» - вот и все, что читалось в этом жесте. Больше того, было видно, что поляк сделал его абсолютно непроизвольно, с широчайшей счастливой улыбкой на лице, находясь на огромном душевном подъеме и, как следствие, мало контролируя в тот момент свои действия.
Не надо забывать о том, что это произошло через несколько секунд после рекордного прыжка и в этой связи невозможно представить себе, что спортсмен, идя на штурм непокоренной доселе не кем высоты, бежал с шестом по дорожке и думал: «Вот сейчас обязательно возьму эти 5 метров 78 сантиметров и сразу же выражу личный протест по поводу вторжения советских войск в Афганистан!..»
ПРОИГРЫШ ЮГОСЛАВАМ, ИЛИ КАК РАЗОГНАЛИ СБОРНУЮ СССР ПО ФУТБОЛУ
22 июля 1952 года на стадионе в Тампере состоялся повторный матч 1/8 финала олимпийского турнира между командами Советского Союза и Югославии. Это был третий официальный международный матч в истории футбольной сборной СССР в рамках олимпийских соревнований. Первый, с болгарами, она выиграла в дополнительное время со счетом 2:1.
Во втором – против команды Югославии – устроила настоящий футбольный спектакль, после которого главный судья Артур Эллис из страны родоначальницы этой игры честно признался, что такого матча в жизни не видел…
На 59-ой минуте сборная СССР проигрывала со счетом 1:5. Никаких сомнений в исходе игры уже не было ни у кого, кроме… Капитан нашей команды Игорь Нетто потом вспоминал: «Не сговариваясь, но каким-то шестым чувством ощутив настроение каждого, мы снова, как и в игре с болгарами, заиграли на пределе человеческих возможностей. Так заиграл каждый, однако острием, вершиной этого взлета был, бесспорно, Всеволод Бобров».
Василий Трофимов с подачи Боброва, потом дважды сам Бобров и, наконец, Александр Петров на 89-ой минуте сделали за полчаса итоговый счет ничейным - 5:5…
Увы, но в переигровке, состоявшейся на следующий день, сил нашим футболистам уже не хватило – они уступили 1:3, ведя в счете после гола Боброва, и выбыли из соревнований.
«Когда команда вернулась из Финляндии, на перроне Ленинградского вокзала ее никто не встречал, лишь небольшая группы родственников стояла в стороне, – написал в своих мемуарах известный советский спортивный журналист Мартын Мержанов.
– Игроки шли к выходу, опустив головы, а Анатолий Башашкин, о котором ошибочно было сообщено, что он, а не Петров забил мяч в свои ворота, долго стоял у своего вагона и ждал, пока все разойдутся. У вокзального подъезда стояла машина, присланная за Бобровым, остальные игроки поехали домой на трамваях и метро…»
Почему-то именно проигрыш футболистов на этой Олимпиаде был воспринят наиболее болезненно, как будто это был чемпионат мира по футболу. Подыгрывая генералиссимусу Сталину в его политической схватке со строптивым югославским маршалом Броз Тито, политбюро ЦК КПСС повелело спортивным функционерам разогнать великолепную команду, возглавляемую Борисом Аркадьевым и Михаилом Якушиным, а их самих более не подпускать к сборной страны.
Карательные меры последовали незамедлительно: команду ЦДКА, основу олимпийской сборной, расформировали, словно роту изменников Родины, а тренера Аркадьева и футболистов Бескова и Крижевского лишили звания заслуженных мастеров спорта. Сама сборная прекратила существование на два года, что дорого обошлось отечественному футболу. Возродилась сборная только спустя два года, сенсационно обыграв в Москве команду ФРГ.
Интересно, что за рубежом совсем иначе оценили выступление советских футболистов на Олимпиаде-52. Вот что, к примеру, написал английский футбольный обозреватель Дэвид Пейдж: «Самой большой неожиданностью стал дебют советской команды, которая меньше всего походила на неопытного новичка. Перед нами был полномочный представитель великой футбольной державы. Он вручил свои аккредитационные грамоты и учтиво, но решительно предупредил, что с ним теперь придется считаться всем в этом огромном футбольном мире»
ИЗНАСИЛОВАНИЕ ГРАЖДАНКИ Л., ИЛИ КТО И КАК ПОСАДИЛ СОВЕТСКОГО ПЕЛЕ
24 ноября 1957 года футбольная сборная СССР обыграла в дополнительном отборочном матче VI чемпионата мира сборную Польши со счетом 2:0 и впервые в своей истории завоевала путевку на чемпионат мира. Один из голов в той игре забил Эдуард Стрельцов, для которого он стал седьмым в сезоне в играх за сборную.
Яркая игра, которую он продолжал и в начале 1958 года, в частности в товарищеской игре против сборной Англии, дала повод многим футбольным аналитикам говорить о том, что на чемпионате мира 20-летнего Стрельцова ждала судьба «советского Пеле», он по всем прогнозам должен был взорвать футбольный мир, но в день, когда сборная СССР собралась в Тарасовке на последний этап подготовки к чемпионату, взорвалась совсем другая «бомба»
26 мая на имя прокурора Мытищенского района Московской области поступило заявление от некой гражданки Л. о том, что 25 мая она была изнасилована Эдуардом Стрельцовым на даче в поселке Правда. И уже на следующий день нагрянувший на базу усиленный милицейский наряд арестовал предполагаемого насильника и двух его товарищей по сборной Бориса Татушина и Михаила Огонькова, которые были с ним 25-го мая на даче. Разразился неслыханный скандал!
Сегодня об этой, казалось бы, банальной истории написано очень много, но ответа на главный вопрос: «Почему накануне первого для сборной СССР чемпионата мира мы сами лишили ее ведущего игрока?» нет до сих пор. Кто-то почему-то видит в этом происки КГБ, посчитавшего, что Стрельцов хочет остаться в Швеции, кто-то винит первого секретаря МГК КПСС, будущего министра культуры Екатерину Фурцеву, которая, якобы, видела в Стрельцове потенциального мужа для своей на тот момент 16-летней дочери. Всего было четыре версии. Но, наверное, ближе всего к истине те, кто считают решающей реакцию на это событие первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева, назвавшего Стрельцова негодяем и подлецом, и закончившего эту характеристику короткой фразой «посадить надолго»…
Судили в этой связи по всей строгости, присоединив к приговору прекращенное полгода назад уголовное дело по хулиганству, и посадили на двенадцать лет, лишив звания заслуженного мастера спорта, чтобы другим было неповадно. Через два года Президиум Верховного Совета РСФСР снизил это наказание до семи лет…
Когда он вышел на свободу, было много публикаций о том, что приговор был несправедливым. В частности, в своей книге «Эдуард Стрельцов: трагедия великого футболиста» заслуженный юрист РСФСР Андрей Сухомлинов аргументировано и доказательно поставил вопрос о реабилитации Стрельцова…
Потерявший семь лучших лет в карьере Стрельцов, тем не менее, участвовал в составе сборной в матчах Евро-1968 и олимпийском турнире в Мехико того же года. Вместе с московским «Торпедо» выиграл чемпионат СССР- 1965, стал обладателем Кубка СССР-1968. Его дважды признавали лучшим футболистом страны.
После смерти его именем назвали стадион «Торпедо» в Москве, где у главного входа сейчас стоит его памятник, в память о нем выпущена даже монета достоинством в 2 рубля. Но реабилитации так и не было…
Я так и написал.