5 историй людей, игравших и в «Спартаке», и в ЦСКА
Денис Романцов вспоминает несколько человек, которым сегодня будет трудно определиться с симпатиями.
Борис Кузнецов: «ЦСКА меня родил, а «Спартак» – воспитал»
ЦСКА
Был у нас Витька Королев, здоровый кабан. У нас было упражнение – резиновый трос крепится на поясе и ты убегаешь как можно дальше от борта. Тарасов подбадривает: «Давай, Витя, давай». Тот к-а-ак разбежался, а резинка возьми и оторвись – и прямо Витьке в жопу. Он две недели спать не мог. Только на животе.
Нас однажды в Шереметьево на сбор в Ирак пускать не хотели – столько поясов, тросов и железа с собой везли, что смахивали на террористов. В итоге улетели, разместились там на военной базе. В Ираке тяжело было бегать с двадцатью килограммами на груди, так мы потихоньку вытаскивали железки из карманчиков на поясе и к концу занятия они оставались почти пустыми. Еще Бубукин, помощник Тарасова, облегчал наше существование – анекдоты травил, в бильярд с нами играл в свободное время.
«Спартак»
Во время перерывов в чемпионате мы ездили играть товарищеские матчи в Подмосковье – чтоб денег подзаработать и лишний раз не тренироваться. Забивали там по 10-15 мячей. А ехать-то долго – два-три часа. Фильмов, как сейчас, не посмотришь. Так вот Николай Петрович брал микрофон и читал нам стихи. Даже заявки принимал: «А «Мцыри» можете?» Все по памяти читал. Легенда.
В Сочи застряли как-то в лифте, а он спускался по лестнице. Кричим ему: «Николай Петрович, мы в лифте застряли, выпустите нас». А он: «Меня 15 лет не выпускали. Ничего – подождете». Бодрый был, несмотря на возраст. Не дай бог за границей кто-то предложит ему помочь сумки донести. Сразу бьет по руке: «Своя ноша не тянет».
После тренировки – баня. Старостин вместе со всеми в парилку зайдет. Сядет, насупившись, а потом вдруг: «Чего смотрите? Поддавайте!» Всегда был с нами, как отец родной.
Владимир Агапов: «С детства болел за «Спартак», но сейчас я за ЦСКА»
«Спартак»
В «Спартаке» – это был фурор. В 20 лет поехать в Лондон! Игру с «Арсеналом» почему-то судил Латышев. Англичане потом обиделись. Латышев с нами прилетел и их, конечно, прихватил. Еще запомнился Антипенок, глава делегации – очень рьяно вышибал деньги из англичан. В Лондоне мы получили по 60 фунтов. Я шубу купил жене за 15 фунтов, ботинки за два. Из Лондона мы возвращались через Париж. Переночевали в аэропорту Орли, а наутро я увидел, как везут наш багаж – бесконечную вереницу из ста с чем-то чемоданов.
ЦСКА
В 1957-м с ЦДСА полетели. 7 ноября, в годовщину октябрьской революции, грохнули на «Стамфорд Бридж» «Челси» 4:1. Нас тогда усилили Ворошилов с Бубукиным из «Локомотива», вратарь Беляев из «Динамо». После матча наш посол Малик устраивал прием. Заходим в посольство, а Григорий Иванович Федотов мне такой говорит: «У меня здесь на кухне работает знакомый из Глухова». Зашли на кухню, уселись на бочках. Налили. Игры-то кончились уже, праздник к тому же. Чуть поддали. А кухню за нами взяли и закрыли. Пришлось выбираться через задний вход и заново заходить в посольство. А там на входе Малик. Приветствует других дипломатов, а тут мы ни с того ни с сего появляемся. «О, мистер Федотов! Мистер Агапов!» Радостный – для посла ничего лучше не придумаешь: победили в день революции.
Сергей Ольшанский: «Сыграл за сборную, а через три дня меня отправили служить на Камчатку»
«Спартак»
Наша база тогда представляла собой двухэтажное деревянное здание, которое дрожало, когда мимо проезжали электрички. Там же сидел сапожник, который шил на бутсы и готовил шипы. Когда играл дубль, в Тарасовку приезжало две тысячи болельщиков – на каждый матч. Однажды Гешка Логофет привез в Тарасовку Савелия Крамарова. Целое событие для нас было. За «Спартак» вообще много актеров болело. Коршунов из Малого театра, Плучек из Театра Сатиры. В фойе Малого театра хранится мяч с нашими подписями. Мы же на игры всегда отъезжали от Театральной площади – там была остановка автобуса. Когда играл за ЦСКА, на базу в Архангельское приезжал Юрий Кузьменков – Федоскин из «Большой перемены».
ЦСКА
Жили вместе с хоккейной командой ЦСКА. Сблизился с Михайловым, Харламовым, Третьяком, Фетисовым. Спортсменам ЦСКА часто устраивали партийные собрания – там познакомился с баскетболистом Едешко, с ватерполистом Кабановым, с фигуристами Родниной и Зайцевым. Когда Валера Харламов расписался со своей женой, привез в Архангельское шампанское. Пригубили в закутке на кухне узким кругом. Валера, хоть и гениальный игрок, был спокойным и душевным парнем. Кстати, и в футбол неплохо играл.
ЦСКА
Сами судите: я забил 29 голов. 20-летний футболист стал лучшим бомбардиром первой лиги – такое впервые в истории случилось. Другое дело, что осенью, когда я засобирался домой и мы неудачно провели несколько матчей, меня начали пугать то Афганистаном, то морфлотом. Юрий Морозов, тренировавший тогда ЦСКА, за меня заступился: «Он футболист – пусть играет дальше». В итоге отделался тем, что целый месяц разгребал снег лопатой – как раз здесь, у легкоатлетического манежа. Как сейчас помню: демобилизовался 31 декабря в 6 часов вечера.
«Спартак»
Бесков хотел отчислить восьмерых – в том числе и меня, – продолжает Шмаров. – Николай Петрович Старостин вступился: «Как это так? Они год назад выиграли чемпионат, чуть оступились – сразу всех убираешь». Решили уволить Бескова, а нас всех оставить.
Собрал дома вещи. Приехал в Тарасовку за трудовой книжкой, захожу в автобус. Старостин спрашивает: «А ты чего без сумки?» – «Так меня ж отчислили». – «Кто тебя отчислил? Давай езжай за формой и чтобы завтра был на тренировке». Я обалдел. Отправился домой разбирать чемодан.
Дмитрий Тяпушкин: «Вратарей в «Спартаке» тренировал Федор Черенков»
«Спартак»
После игр у нас был выходной, после выходного – тренировка, а затем Васильков собирал всех в бане. У него всегда там огромный самовар стоял. Допоздна парились. И смеялись друг над другом, и серьезные штуки обсуждали – я, например, с защитниками решал, кто как должен играть, куда нападающего загонять. Собиралась вся команда, было четко: сегодня – день бани, надо идти.
ЦСКА
Самарони и Леонидаса встречали как чемпионов мира, но они оказались разными людьми. Самарони – командный игрок. Приехал не просто так – «я бразилец и буду вас спасать» – а играть в футбол и зарабатывать деньги. Внутренне очень сильно на русского похож. Быстро сошелся со всеми нами. Играя в опорной зоне, он обладал отличной техникой – но никогда не кичился этим. Всегда работал на команду и к нему соответственно относились. Самарони старался скорее русский выучить, а мы всегда брали его с собой – ему нравилось общение в коллективе, а нам – его тяга к местным. Бани в ЦСКА не было, но за столом собирались – когда дни рождения какие-то, Самарони всегда участвовал. Сразу пытался с нами говорить – а мы помогали, где-то вперемежку с английским.
PS.
Дасаев поехал на чемпионат мира-82. Я заменял его и почувствовал, что могу играть регулярно. А приходило время армии. Но только не в ЦСКА. Там такая команда была, что люди не хотели туда идти. У меня был случай. Из Мексики со «Спартаком» прилетел. В девять утра приходят домой. У меня еще волосы длинные были. «Прудников? Вы арестованы. Можете взять зубную щетку». А я не пойму, в чем дело – я учусь на дневном отделении в Малаховке. Выхожу на улицу, сажают в черный воронок. Два солдата с одной стороны, два – с другой. Проезжаем на Сокольниках парикмахерскую «Чародейка». Меня туда заводят: «Ну чего, под Котовского?» Везут в военкомат. Две бумажки лежат – «просьба перевести на заочное отделение» и «хочу служить в войсках Советской Армии». Посадили меня подписывать и оставили одного. Я взял и убежал через окно. Позвонил Бескову. Он мне: «Три дня тебе нету. Спрячься». Залег у знакомых пацанов.
Ивица Олич: «Когда мы уезжали из Москвы, вся моя семья плакала»
Червиченко очень хотел меня купить. Мы встречались с ним – он сделал конкретное предложение: давал самый большой контракт в лиге, в два раза больше, чем я получал в ЦСКА. ЦСКА покупал Вагнера, поэтому казалось, что переход в «Спартак» не так уж и невозможен. Но у ЦСКА со «Спартаком» большое соперничество. Я был самый любимый игрок болельщиков. Сказал агенту: «Я не могу перейти в «Спартак». Если ЦСКА скажет, что я им больше не нужен, тогда ОК, но если они хотят, чтобы я остался, я останусь».
