Андрей Чегодаев: «Я не хочу быть живым трупом, как Оззи Осборн»
НТВ-Плюс, «Футбольный клуб», Первый канал
Андрей, в России твоим первым коллективом была команда «The Almost Famous», или и до него были пробы струны?
Да, «The Almost Famous» — самая первая серьезная группа. До того был школьный коллективчик. Мы играли Битлов. Даже записали одну свою какую-то балладку у меня дома на каких-то корявых инструментах. В институте у меня был кавер-бэнд, мы играли глэм рок. «Kiss», «Motley Crüe», Элис Купер и так далее. К 22-м годам я подзавязал с музыкой, а в 25 вштырило по-новому. Так появился «The Almost Famous», где все уже было по-серьезному. Свои песни, выступления, планы на будущее...
К 22-м ты отправился на ТВ. В твоей жизни, как кажется, совершенно нелогично возник Футбольный канал НТВ-Плюс. Что это за история?
Ну как бы логично-нелогично. По образованию я тележурналист, и телевидение мне всегда нравилось, футбол тоже. Собственно, я и попал на НТВ-Плюс в 22 — еще до момента, когда меня вштырило опять быть рок-звездой (смеется). Но природу не обманешь и желания тоже.
Василий Уткин и Дмитрий Федоров — первые, с кем приходится столкнуться неокрепшей психике. Это жуткое испытание и для самолюбия, и нервной системы. Как это было у тебя?
От Васи у меня были постоянные разносы. Я же жуткий раздолбай. Но при этом мы с ним в итоге стали очень хорошими товарищами. И я очень ценю все, что он для меня сделал. И за его поддержку. С Димой я познакомился позже, когда я уже типа был в «дедах» нашего коллектива. Поэтому у нас с ним были просто приятельские отношения. Не знаю, я как-то философски к критике отношусь... Я в принципе за хороший и своевременный «пинок под зад». Вася знал, что со мной так и надо. И меня все время подгонял. А я в итоге что-то делал (улыбается). Я скорее помню его первую похвалу. В веренице нагоняев слова одобрения куда более ценны.
Это верно. Про Андрея Чегодаева на футбольном канале до сих пор ходят легенды. Три сюжета за 15 минут, пластилиновый Юрий Семин, Аршавин-Поттер... Это увлечение кинематографом позволяло придумывать самые замысловатые сюжеты?
О, да. Безусловно. Это хорошая школа — все эти хохмы. Там многое в монтаже. А монтаж — это очень важная часть кино. По сути, заново приходилось перемонтировать фильм.
Еще один вопрос о ТВ. Это правда, что за сюжет о матче «Спартак» — «Крылья Советов» в 2004-м Вася премировал тебя поездкой в Париж?
Ха-ха-ха! Да. И наказал тут же за отсутствие загранпаспорта. Поехал Акула (Сергей Акулинин — прим. ред), а я попал в штрафбат за разгильдяйство и корреспондентом отъездил 5 матчей подряд в Раменское на скучнейший «Сатурн». Нужно сказать, что на «Плюсе» у меня очень много было крутого. И у нас сложилась отличнейшая команда. И, конечно, офигенная программа «Футбольный Клуб». Но есть мечта, которая зовет, черт возьми...
«Футбольный клуб» — настоящая школа. Но в чем, на твой взгляд?
Ну... Мне кажется, благодаря Васе, мы все научились мыслить шире. Смотреть на вещи свободней. Там был абсолютный творческий простор. Главное, чтобы результат был интересным. Все остальное зависело от твоих фантазий. Нестандартный подход, поиск нетривиальных ходов — это школа «Футбольного Клуба». Притом это не артхаус — кино не для всех, — а то самое сочетание интересных любопытных ходов и массового зрителя. То есть не попсовая жвачка, но и не высокоинтеллектуальный, понятый лишь единицам продукт, а та самая идеальна комбинация — золотая середина — то, что делает хорошее качественное успешное кино, если переводить опять в кинематограф. Я убежден, что каждый репортер, прошедший ФК, — сильнейший на российском ТВ. И последующая работа на проектах федерального НТВ вроде «Футбольной ночи» это доказывала. Репортеры ФК были и остаются на три головы выше НТВ-шных.
Еще один вопрос за жизнь. Уйдя с «Плюса», ты как-то очень резко сменил обстановку. Скоро будет пять лет твоей жизни в США. Говорят, привыкаешь ко всему. К чему ты пока не смог привыкнуть в Америке?
Я не привык к грязи и крысам в нью-йоркском метро. Также я никак не могу привыкнуть и никогда не привыкну к тому, как многие наши бывшие соотечественники поливают грязью Россию при любом удобном случае.
Парадокс, но живя в Америке, ты появился в эфире российского Первого Канала. Случайность?
Ага! Забежал на Таймс Сквер, там знакомые георгиевские ленточки раздавали. И там же Первый Канал, и Жанна Агалакова.
В Америке действительно не знают о Второй Мировой всю правду? Не знают о роли Советского Союза в победе?
Очень мало. К этому тоже не могу привыкнуть. Раздражает их узкий кругозор. Но американцы не виноваты, у них так история написана. Правда старое поколение знает. Я разговаривал с ветераном Вьетнамской войны, и он мне сказал: «Да ты чё, мы-то в курсе чё да как!» А молодёжь ничего не знает. У них США главный победитель, ну и СССР там где-то помогало. Но если бы не Капитан Америка... После поражения в холодной войне и развала Союза на земле осталась одна держава. Убедить американцев в победе исключительно американцев несложно. А в силу своей нелюбознательности никто этого и не опровергает. Но сейчас времена меняются и некоторые представители старого поколения даже радуется тому, что Россия возвращается. Они привыкли жить в двуполярном мире и понимают, что планете нужен баланс. Так всем спокойней.
The «The Almost Famous», конкурс «Global of the band»
Давай вернемся к музыке. Где-то лет в шесть папа поставил мне «Fast As a Shark» группы «Accept». Я всё детство мечтал выступать в стиле хэви-метал, но глядя на твои работы, кажется, что ты воспитан на музыке чуть помягче. AC/DC, или что было первым, что зацепило много лет назад?
Я разную музыку люблю. Кардинально разную. Но что было первым... В 13 лет мне брат записал кассету, на которой был кусочек альбома «Slippery When Wet» - Bon Jovi, EUROPE — «Final Countdown», Metallica — «Master of Puppets», и что-то еще. Потом появился канал «2×2». Я смотрел видео крутых зарубежных групп и мечтал стать супер-мировой-рок-звездой. Позже я раскопал кассеты Deep Purple, Led Zeppelin и Black Sabbath, купил себе рок-энциклопедию какую-то советскую , выписал «Ровесник» и стал цеплять все, что связано с рок-музыкой. Я знаю, что для большинства слушать одновременно «Битлз» и «Металлику» было чем-то невозможным в то время, но для меня рок был явлением. Мне и сейчас интересны все его жанры и ответвления. Как, впрочем, и все особенности рок-культуры. Имидж, длинные волосы, и так далее. Я воображал себя Джоном Бон Джови, Ианом Гилланом, Робертом Плантом, Миком Джаггером и Оззи Осборном в одном лице (смеется), плюс «Motley Crue» и «Kiss» всем составом, и все во мне.
В том возрасте, когда появились «The Almost Famous» очень легко все бросить, но вы продержались без малого пять лет. Как создать такую банду?
В действительности The Almost Famous продержался всего три года — до отъезда в Америку, куда мы все собирались, а доехал только я с женой. В итоге там пришлось начинать с нуля. Принципиально все. И даже нынешний состав The Blackfires уже второй за последние три года. Собрать группу единомышленников очень сложно, удержать и научиться друг с другом работать и слышать друг друга еще сложнее. Это такой менеджмент, знаешь ли. Управление командой. В некотором роде как футбольный клуб. Я всегда сравниваю рок-группу с футбольной командой. Всегда будет эйфория от того, что «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», а потом начинаются рабочие будни: репетиции, терки, амбиции, эго. Особенно, когда не получается с налета. А с налета редко у кого получается. Всегда есть ап-энд-даунс. Взлеты и падения. Пережить трудные минуты — важное испытание для любого коллектива. Год назад у меня развалилась группа. Остался я один в чужом городе, в чужой стране, и хотелось плюнуть и уехать. Так же как когда-то хотелось плюнуть, когда мы с «Almost Famous» не выиграли конкурс «Global of the Bands» в России и сорвался контракт с австралийским лейблом. Вот главное, что я понял за это время: жизнь всегда даст тебе испытание — если не плюнешь, соберешься, тогда и выйдешь на новый уровень.
Расскажи про «Global of the band». Что это за конкурс и, что это было за поражение?
Он проводился в 2004 и в 2005 и 2006 годах в России. Мы были частью мирового конкурса, а победитель должен был поехать в Лондон представлять нашу страну. В первых двух победили Salvador и мои друзья LifeNJoy. В 2006 мы были фаворитами в финале. Но некий радиоведущий «Эха Москвы», который сидел в жюри по фамилии Плющев и по имени Александр с какого-то бодуна решил, что мы его пытаемся подкупить и дисквалифицировал нас.
Что???
Позднее выяснилось, что в этой истории был невольно замешан тогда еще комментатор «Плюса» Андрей Родионов (заместитель главного редактора радио «Коммерсантъ ФМ» — прим. ред). Андрюха был приятелем Плющева и между делом как-то обронил: «У меня друзья в финале играют, ты их там суди по-честному». Плющев сделал из этого какой-то скандал в ЖЖ, и мы пролетели. Было жутко обидно. Он потом вроде как извинился и даже позвал на эфир. Но было уже поздно, конечно же... Мне тогда показалось, что карьера закончилась едва начавшись (смеется). Все рухнуло! Плюс нам в тот же момент все-таки предложили контракт с австралийским лейблом, нам нужно было найти денег на проект. Мы не нашли и дико расстроились. У всех опустились руки. Последним проектом была идея прорваться на разогрев к Aerosmith в Олимпийском в 2007 году. Не вышло. Я стоял на концерте, смотрел, как выкладывается Стив Тайлер и думал: «Ну уж нетушки! Дудки! Мы еще поглядим!»
У твоего друга Вани Иванова (Иван Иванов - бывший корреспондент НТВ-Плюс) есть группа «Вечер у Клэр», ты бы мог играть нечто подобное, романтическое, трогательное? Просто это никак не вяжется с твоим всегдашним образом.
Мог бы. Я вообще люблю либо что-нибудь потяжелее, либо сопливое балладное. У Ваньки, кстати, очень классная музыка и тексты. Просто во мне рок-толпа, движ, эмоции драйв, безумная энергетика! Я очень люблю хорошие гитарные риффы и гитарные соло! Ну не могу я без этого (улыбается).
«The Blackfires»
Потому вопрос: ваша лучшая работа на сию пору?
Это, наверное, самый тяжелый вопрос для музыкантов. Все песни, как говорится, твои дети — все любимы по-разному. Есть вещи, которые я обожаю играть живьем больше, чем остальные. К примеру, «Livewire Babies» — мы поменяли ее. Живьем она отличается от студийной, более драйвовая и залозажигательная. Я люблю «Rocker Child» потому, что там текст про меня. Он честный, он мой, про то, что это значит — быть рок-н-рольщиком. Эта песня о том, что рок это не просто музыка, это состояние. Когда в 90-е во дворе ты огребаешь за то, что у тебя длинные волосы, но продолжаешь их носить, зная, что у тебя будут проблемы — это рок. Когда моего друга порезали ножом в те же 90-е на Арбате за то, что он носил косуху, а он все равно оклемался и продолжил носить — это рок. Когда в незнакомом дворе за то, что ты любишь такую группу, а не другую начиналось мочилово — это рок. Это настоящее. Такое животное чувство. И не важно, слушаешь ты Аллу Пугачеву и группу «Стрелки» или Металлику и AC/DC, важно, что ты готов за них сражаться. Об этом песня. Когда я приехал в Штаты и пообщался с музыкантами и вообще людьми, рокерами, я понял, у них все по-другому. Тут никто за убеждения музыкальные не воевал. Это как в фильме «Стиляги». «Мэл, в Америке нет стиляг». Сильнейшая сцена. То же самое чувство я испытал в Штатах. А про себя подумал, как Мэл «А пошел, ты!». Поэтому для многих я кажусь тут искренним — настоящим рок-н-рольщиком, а не притвором. Для рок-н-ролла не нужна куча татуировок, бухла и наркотиков. Да это часть имиджа. Это работает. Но в большей степени это дело каждого. Но это фейк если и внутри фейк. Рок-н-ролл не может быть ненастоящим. Он не может быть «Amercan Idol», при всем уважении к участникам. Он должен идти изнутри и об этом «Rocker Child». У нас есть песни, которых не найти в инете. Но на сцене мы исполняем и их. Я тебе так скажу, моя самая любимая композиция еще впереди! Мы ее напишем!
«Мы» — это «The Blackfires». История создания группы драматична. Ты сам упомянул, что сменилось несколько составов. Что это за трудности?
Трудности возникли после первого года. За это время мы сыграли почти на всех основных площадках Нью-Йорка. О нас заговорили. Но начали возникать трения внутри коллектива. Наш бывший гитарист, очень талантливый человек, тянул одеяло на себя. Выяснилось, что он жуткий контрол фрик, начал мутить интриги. Я попал под его обаяние и умение вешать лапшу на уши. К тому же, я был новым человеком в этой нью-йоркской музыкальной среде, и полностью ему доверился. В итоге мы потеряли барабанщика, потом чуть не потеряли меня. Шло к тому, что группа, которую я создал, чуть ли не решила сменить меня по каким-то своим причинам. Не вышло. В итоге ушел гитарист-интриган и басист. Остались мы с Энтони. Одни... С гитарками... В холодной студии... За окном дождь и некому руку подать в минуты душевной невзгоды.... Мы потеряли целый год. И все достижения, ну то есть фанбэйз, лайки в Фейсбуке и прочее зависли. Нам пришлось отказаться от выступлений в серьезных залах. И единственное, что мы могли сделать — ходить по маленьким кабакам и играть вдвоем анплагды, чтобы не дать Нью-Йорку забыть о нас. И нас поддерживали. Я очень благодарен этим людям, нашим фанатам. А потом по сусекам, из разных групп я перетащил к нам нынешних музыкантов. Они все знали про The Blackfires и, полагаю, счастливы были к нам присоединиться. Новый состав — это коллектив людей с опытом, переживших не одну группу, и не отступивших, продолжающих стремиться к лучшему. Я вот что понял за эти годы: если ты понимаешь, что ходишь на работу, но не можешь жить без гитары в руках, бери гитару и играй. Не важно, будет ли это стадион или маленький бар в твоем районе. Только такие вещи сделают тебя по-настоящему счастливым. Тогда ты не превратишься в злобного неудачника-критикана, который до конца жизни язвит и брызжет ядовитой слюной. Я понял, это тогда, той зимой, когда остался один. У меня был выбор вернуться домой в Москву или продолжить. Спасибо Этнони. Благодаря его поддержке, мы продолжили. Тем более, я понимал: все равно не смогу не петь, не смогу не играть, не выходить на сцену. Слишком много сил и времени на это потрачено. Год спустя, стоя на сцене Олимпийского перед Aerosmith, увидев, тысячи людей, которые нас так круто принимали, я на секунду вспомнил себя тогда. И подумал: «Твою мать! А ведь всего этого могло не быть, если б тогда я дал слабину и забил на все!»
История, достойная Голливуда. Без иронии...
Я много разговаривал со своими музыкантами. У каждого из них был такой выбор — забить или продолжить. Все продолжили. Это, знаешь, маленький, но успех. Очень важный для меня сигнал, что мы на верном пути. Жизнь дает тебе понять, чувак, вижу, ты выбрал-таки эту дорожку. Я все поняла, дескать, говорит тебе жизнь, ты этого очень хочешь и стремишься, ну тогда бери- попробуй. А дальше все снова в твоих руках.
Сейчас у тебя интернациональная банда. Есть даже ирландец. О них Фрейд говорил, они-де единственные не подаются психоанализу. Каково это, рулить в этом бурлящем котле разных темпераментов?
Не, он англичанин. Кроме него у нас костариканец, американец и уругваец. А англичанин Этнони — мой близкий друг. С ирландцами мы тусуемся и бухаем. они свои, на нас, на русских чем-то похожи (улыбается). А интернациональная группа, кстати, самый оптимальный вариант. Менталитеты и темпераменты, объединенные одной целью и увлечением — крутое сочетание.
Расскажи о костариканце? Там же принципиально иная музыкальная культура.
Да нет! Рок-музыка всех объединяет — это самое восхитительное. Мы с ним из одного поколения. Ехали с фестиваля в Нью-Джерси. Чтоб не уснуть мы с ним все баллады 80-х перепели. Пытались найти самую попсовую или, как тут говорят, cheesy балладку. Победил Лайнол Ричи — «Hello»! А так у нас одна и та же музыка: Metallica, Guns’n’Roses, Aerosmith, Deep purple, Led Zeppelin, Black Sabbath... Ну и еще нас с ним связывает тайная любовь к Bon Jovi 80-х. В этом мы никому не признаёмся.
Когда «Rolling Stones» впервые отправились на прослушивание, менеджер студии звукозаписи сказал: «Ребят, у вас отличная группа. Только этого губастого уберите...» Было подобное?
Ты знаешь, у меня были провалы. Помню, приперся на прослушивание — искали вокалиста в проект. Я реально провалил прослушивание. Перенервничал. Откровенно говоря, очень не люблю кастинги и восхищаюсь людьми, которые вынуждены их проходить постоянно, то есть чаще всего слышать ответ «нет». Это невыносимо. Я тогда немного подорвал свою уверенность и пошел учиться в киноакадемию. Кино — мой второй жизненный проект. Но до него еще руки не доросли.
Костя Генич еще до женитьбы говорил мне: «Я, когда с девушками знакомлюсь, не боюсь отказа, «нет» — это всего лишь «нет». Три буквы, не больше».
Я со временем этому тоже научился, это всего лишь три буквы. Но осознание этого требует времени.
ЖЖ, Чубояра, «Aerosmith»
Твой ЖЖ был популярен. Какова его судьба?
Пишу редко. Стараюсь чаще, но времени не всегда хватает. С тех пор как он стал популярным, я стал тщательнее следить за тем, что пишу. Поэтому у меня много текстов в черновиках на лэптопе до сих пор не обработанных.
Помню, прочел, как вы с женой участвовали в создании какой-то киношной чернухи с тайцами что ли... Как вышло-то?
Чернухи с тайцами? Аааа! Ну да, она играла изнасилованный труп (смеется). Вышло ничего так, весьма прилично. Жанна у меня в студенческих роликах частенько играла.
Кстати о кино. Перед выходом фильма «Тарас Бульба» в сети появился мега трэшовый ролик-пародия «Чубояра». Вы что реально сняли его за сутки?
Да, нам промоутеры выделили денег, костюмы и сказали: «Чег, придумай что-нибудь прикольное для интернета». Вот мы и придумали!
Ощущение, что все это происходило в каком-то непрерывном угаре!
Так и было. Спонсор-то коньяк «Московский» Мы переодели чувака в мента, потом нашли каких то толкиенистов... Все-все придумывали по ходу!
А конь?!
А, это... Да в парке каком-то уговорили дать покататься за бутылку водки (смеется).
Только что вы выступили на разогреве у «Aerosmith». Как на вас вышли? Как вообще устроено приглашение на разогрев знаменитых групп?
Мы сами вышли. Через Георгия Черданцева (комментатор НТВ-Плюс — прим. ред). Обычно это так и делается. Менеджмент групп присылает заявку на рассмотрение, а другая группа, в данном случае Смиты, решает. Либо промоутеры выбирают группы, пишут письма и отсылают хэдлайнеру. Мы тут посидели в баре с Черданцевым, и я говорю: «Юр, нам бы как-нибудь Аэросмит разогреть в Москве?» Он такой: «Я спрошу у знакомых». И он спросил. Оказалось — не вопрос — если вас одобрят сами «Смиты», выступайте на здоровье. Они отослали запрос Тайлеру и компании. Мы долго ждали. Потом забили. Энтони на какой-то музыкальной тусовке в Лос Анджелесе познакомился с тур-менеджером Аэросмит. Он написал ей письмо, как бы подтвердить заявку. Она сказала, мол, заявку получила от организаторов. Несколько групп, включая The Blackfires отправили Стивену Тайлеру запросы. В пятницу утром приходит сообщение — вас одобрили. И понеслась!! Виз-то ни у кого нет, а до концерта неделя. Всякими способами сделали нашим музыкантам визы да билеты. И вперед!!
Исчерпывающе...
И еще, ну просто чтобы правильно понять ситуацию: ничего подобного, что было в кино или в легендах про групп сейчас нет. Ну типа — играли в клубе, кто-то пришел, заметил, раскрутил. Нынешний шоу-бизнес устроен иначе. Сам придумываешь, сам раскручиваешь, сам занимаешься продвижением, сам стучишься и ищешь связи... Повезло? Молодец! Не повезло? Продолжай в том же духе. Все в равных условиях, по большому счету. Вопрос работоспособности, последовательности действий и колоссального терпения.
Это выматывает. В какой-то момент может не остаться сил на творчество.
Чистая правда. Это большая проблема нынешних молодых групп. Поэтому необходима команда, нужны менеджеры. Но есть и плюсы в современной системе. Благодаря интернету, для продвижения группы больше не нужно попадать на МТV. Для съемок клипа больше не нужен миллионный бюджет, а для записи альбома дорогие студии. Самостоятельная работа выматывает, но это часть процесса
Перспективы
К вам уже обращались агенты с предложениями о промоуте?
Хотя мы только вернулись из России, предложения есть. Просто со временем начинаешь выбирать, а не цепляться за все подряд. Мы подписали контракт с одной PR-компанией. Посмотрим, что они придумают. А вообще система работает как любой другой частный бизнес. Ты работаешь на какой-то фул-тайм-джоб. Делаешь деньги и вкладываешь их в тот бизнес, который ты хочешь, чтоб был твоим. Это может быть ресторан, парикмахерская или группа. И вкладываешь, работаешь, вкладываешь, работаешь. В какой-то момент должен быть выхлоп. Мы только на полпути. Aerosmith — суперская запись в нашем резюме. Сейчас пишем альбом, далее начинаем промоушн. Нью-Йорк учит относиться ко всему как к бизнес-проекту. Помимо самого творчества, есть еще куча вещей, без которых твою музыку не услышат. К сожалению или к счастью, это современные реалии.
А самостоятельно удавалось собрать аншлаг?
При первом созыве наша средняя посещаемость была 300+. Для группы в первый год — серьезное достижение. Потом мы почти распались, а сейчас снова набираем обороты. После 10 тысяч в Олимпийском, уверен, дела пойдут еще активней. Я думаю, скоро мы наймем себе менеджера или агента. Сейчас рассматриваем несколько вариантов. Это должно облегчить и ускорить процесс. Нужно понимать, что нам пришось полгода назад начать все заново, но вот в субботу, 30 мая нас уже взяли играть вместе с новым проектом Глена Хьюза из Deep Purple и Джэйсона Бонэма (сын барабанщика Led Zeppelin Джона Бонэма).
В 80-м году на концерте в Айове Оззи Осборна разгневанная публика забросала музыкантов дохлыми кошками. Обструкции уже бывали?
Неее. Не бывало такого. Рано еще нас ненавидеть. Сначала должна быть стадия полного обожания. Ненависть придет позже (смеется), хотя однажды на концерте в нью-йоркском клубе какой-то чувак долго материл меня по-русски из зала. Сначала я думал, что это какой то американец дурака валяет, выучил пару русских матерных слов. Потом он меня окончательно задолбал, когда поднес швабру к микрофону. Я долбанул его этой шваброй. Музыканты замолчали, а я проорал сильнейшим трехэтажным русским матом, соскочил со сцены и готов был отпинать его. История в духе Аксела Роуза. Его оттащили. Меня тоже. Но выяснилось позже, что он американец, которого научили каким-то русским словам, он сам не очень понимал их значение и вообще был пьяным в хлам. Извинялся. Но народец в клубе успел испугаться. Я ж в бешенстве страшен. Правда это крайней редко со мной случается.
Есть ли идея взять в группу девушку? Женские голоса всегда выигрышно звучали в рок-музыке: Доро, Лита Форд, Тарья Турунен...
Неее! Женщина на корабле к беде. Я в этом смысле ретроград. Наша группа — пиратская банда. Ведь на корабль никаких баб пускать нельзя! После и до — да! Но не во время выступления. К тому же у меня самого достаточно высокий голос.
У меня часто спрашивают: «Ты когда-нибудь комментировал пьяным?» Это, пожалуй, один из распространенных вопросов комментатору. А ты выходил на сцену, так сказать, под допингом? Ведь для обывателя рок-музыкант это такой чувак, который бухает, нюхает и трахает все, что шевелится, но при этом в любом состоянии готов выдать шедевр.
Может и было пару таких неофициальных вечеринок, где мы играли, и я мог позволить себе пропустить пару виски, но в 99 случаев из 100 я не принимаю допингов перед выступлением. По нескольким причинам. Я слишком активен на сцене, я по сути бегу марафон и еще при этом пою. Алкоголь категорически противопоказан. Во-вторых. Это звучит банально, но сцена — самый крутой допинг! Реакция зала — самый крутой наркотик. После первой же песни включается нереальный драйв. Некоторые мои музыканты пьют пиво по ходу и во время. Я же после концерта выжат, теряю килограммы. По мне, допинги-алкоголи — скорее помощь при написании, при творчестве. На сцене мне нельзя. Другим можно.
Не верю, что так у большинства. Я рос на легендах о пьяных оргиях рок-звезд.
Знаешь, Энтони как-то тусовался с Заком Уайлдом. Так они все даже за кулисами безалкогольное пиво пьют. Есть еще момент: когда ты выступаешь редко, алкоголь или наркотики не сильно влияют на организм. Так вышло, что в последний месяц мы играли по два концерта в неделю с переездами и перелетами, и стало понятно, что даже на атфепати надо осторожней. Я читал, как Хэтфилд дал Акселю Роузу совет...
Какой?
Роуз во время первого тура начал сдавать. Голос садится и все такое. И Хэтфилд сказал ему: «Чувак. Это тур. Ты можешь бухать и тусить только если концерты через три четыре дня есть время на восстановление, но если нет, тогда никаких тяжких вечеринок. Ты просто не вынесешь. Это работа, Аксель! Имидж имиджем, но это работа». Ты знаешь, мне многие говорят, что уверены — я на сцене под допингом. Даже боятся меня. Это лестное сравнение. Они же потом и удивляются, когда узнают, что я пью только воду. А вот сразу после — афтепати, включаем дальний свет и уходим в штопор. Как работаем так и отдыхаем. Тут многие пали смертью храбрых... Ну.. Те, кто хотел перепить The Blackfires... Безусловно, я тоже восхищался «подвигами» старых рокеров в Вудстоке или в Кливленде, но мне меньше всего хочется быть ходячим трупом вроде Оззи — при всем уважении.
Ох уже эти новоявленные рокеры, у которых песен и на один альбом не наберется а ЧСВ уже космических масштабов.