Сергей Васянович: «И тут нам говорят – «А вы в курсе, что 17 игр из 21-й у нас было сдано?»
Болельщики «Зенита», которые не смогли посмотреть матч 2-го тура чемпионата России 2001 года «Зенит»–«Ростельмаш», увидев на следующей день в газете протокол игры, были удивлены: три голевые передачи сделал некто Васянович. Неужели на флажке клуб подписал какого-то качественного югославского легионера? Прочтя газетный отчет, люди удивлялись еще больше: Васяновича звали Сергеем, ему 18 лет и он является воспитанником клуба. Более крутого дебюта для молодого игрока сложно было себе представить. А когда в шестом туре Васянович забил фантастический гол московскому «Динамо», многие заговорили о восходящей звезде. Аршавин и Кержаков, звезды которых также зажигались в это время, пока о таком могли только мечтать…
***
31-летний Сергей Васянович завершил свою карьеру еще семь лет назад. Сегодня он работает в области, которая никак не связана с футболом и периодически пылит за один из многочисленных непрофессиональных коллективов Петербурга. Автор ProZenit Open Blog посоперничал с Васяновичем в рядовом любительском турнире и после игры расспросил экс-зенитовца о его толком так и не запустившейся карьере.
В матче с «Динамо» просто удачно попал
– Как получилось, что в 2001-м году вы 18-летний сходу попадаете в основной состав «Зенита»?
– Дело случая. Вышло так, что мой ровесник Федор Усов, который тогда работал с основой, схватил гайморит. Образовалось свободное место, и тренеры дубля посоветовали Юрию Андреевичу Морозову меня. Ну, он и взял.
– Сегодня почти не встретишь такого, чтобы в 18 лет человек уже выходил за основу.
– Сейчас доверяют очень мало. Вообще, думаю, молодым сначала надо уезжать куда-то, хоть заграницу. У нас же всем основным командам нужен результат. Поэтому просто не дают шанса, боятся. Вот с ЦСКА на сборах работали молодые ребята, но пока они не играют, и будут ли играть – непонятно.
– Вернемся в 2001 год. Первый тур в Волгограде вы не играли, зато матч с «Ростсельмашем» начали с первых минут.
–Это тактика. В Волгограде она была оборонительной, а с «Ростсельмашем» у нас была установка вчетвером не опускаться на свою половину поле. Можно сказать, я играл правого нападающего, функций возвращаться в оборону у меня не было. Считалось, что команда «Ростсельмаш» слабее нас, поэтому Юрий Андреевич выбрал тактику чисто атакующую – с постоянным прессингом на чужой половине поля. Иногда, когда мы так играли, у нас случались провалы в основном из-за усталости. Но конкретно в этой игре эта схема сработала великолепно.
– В том матче вы сделали три голевые передачи, дважды выполнив потрясающие подачи с правого края. Что это было?
– Все нарабатывалось на тренировках. Задача была не хитрая: прошел по флангу, сделал подачу. Под нее должны были лететь нападающие и центральные полузащитники. Кстати, потом, когда пришел Петржела, нам никто не объяснял, как надо играть. Ты по привычке подаешь, а в штрафной никого нет.
– В шестом туре в матче с московским «Динамо» вы открыли счет – первый и последний для вас мяч в Премьер-лиге. Сразу решили бить внешней стороной стопы в ближнюю девятку ворот Габулова?
–Удар получился спонтанным – как попал. В этом возрасте ты еще не понимаешь куда бьешь. Это потом, лет через пять, когда я стал зрелым игроком, пришло это понимание, когда ты знаешь, куда полетит мяч. Так что, наверное, многих разочарую: то, что я угодил в ближнюю девятку, я туда не метил, а просто попал.
Врач сказал, если хорошего контракта не будет – с футболом лучше закончить
– После этого вы года на полтора исчезли с футбольного горизонта. Что делали в этот период?
– Сначала лечился – тазобедренный сустав. Когда сделали обследование, выяснилось, что артроз. Мне сделали операцию на бедре. По ее итогам, врач сказал, что она не очень хорошо прошла. «Если не будет хорошего контракта и перспективы заработать денег, лучше заканчивай, чтобы не ходить с палочкой к тридцати годам».
– Думали, откуда у вас случился артроз в 18 лет?
– Сложно сказать, скорее всего, это механическая травма. Если это было бы в наше время, то более серьезное медицинское обследование, выявило бы. Может от нагрузок – организм то был молод и не готов. Нагрузки то у Юрия Андреевича будь здоров были – одни прыжковые системы чего стояли, которые мы проходили. Хотя всем молодым ребятам он делал поблажки. Мы не полностью тренировки проходили, какие-то дни Морозов делал послабления. Понимал, что молодой организм еще несформировавшийся и сильными нагрузками можно погубить. Но все получилось все равно так, как получилось.
– У вас был контракт с «Зенитом»?
– У меня был контракт дублера. Он еще действовал, поэтому 2002-й год я весь провел в дубле. Тренировался с основой – играл за дубль. Сезон закончился, думаю, ладно, не буду больше играть. Пошел даже в институт учиться.
– В итоге, вы еще поиграли.
– Мне позвонил Николай Воробьев и позвал в «Зенит-2». Я с ними прошел половину предсезонки и начал играть, после чего Петржела подтянул к основе. Но, опять же, я только тренировался. Тогда на моей позиции очень здорово заиграл Володя Быстров. Да и с Петржелой что-то не задалось, не знаю, как он общался с игроками, но я с ним даже не разговаривал.
– Какое впечатление оставил чешский тренер?
– Я говорю, ни разу с ним за три месяца не пообщался. Первый раз только, когда пришел, он со мной поздоровался и что-то на непонятном мне языке сказал. Я ему покивал головой, а потом у рябят спрашиваю, что он сказал? «Не обращай внимание, он всегда что-то непонятное бурчит».
–Журналисты жаловались, что его русский язык из года в год только ухудшался.
– Такой был странный товарищ. На тренировки он если и выходил, то не разговаривал, а ходил кругами или просто сидел. Но сами его методы работы были интересные и пользу приносили. Я стал работать с командой спустя год, так за это время ребята, в частности Керж, очень выросли, особенно физически, стали гораздо скоростнее. Видимо это система тренировок определенная.
Агенту поплатил год и послал его
– После «Зенита» вы поехали в Липецк к Анатолию Давыдову.
– Уехали к нему большой группой игроков, которые дубль переросли, но в основу не проходили. Два года там отыграл. Сначала при Давыдове все было нормально, а потом тренер сменился, и у них поменялась политика – убрать всех тех, кто был у Давыдова. Но были и хорошие моменты в Липецке. Я там играл неплохо, появилось предложения даже в высший дивизион попасть, в клуб что-то типа «Томи».
–Что же не срослось?
– Буквально за два тура до конца сезона я надорвал подколенное сухожилие. И получается, что всю предсезонку, когда можно было съездить на сборы, я лечился.
– В Липецке вас шесть человек питерских было, но не все выходили на поле.
– Только Саша Петухов и Дима Давыдов играли постоянно. Остальные – через раз. Возможно, у Давыдова было мало доверия от руководства, поэтому он всех стразу и не ставил. Сильнее меня особо никого не было. Вообще ровная команда очень была, без суперзвезд. У кого-то сегодня хороший день, у кого-то завтра.
– Какие еще были варианты для продолжения карьеры?
– Еще до Петржелы ездил на просмотр в «Амкар», но Сергей Оборин меня не взял. Приехали после Нового года, два дня потренировались и до свидания. Необычная была поездка: я за два дня и показать то ничего не успел. Так там у него на своей позиции то и не сыграл. Странное впечатление осталось.
– Последним клубом в карьере у вас значится «Петротрест».
– Да, была очень молодая команда в 2006 году. Я там, правда, играл опорного полузащитника. Однако статистика была неплоха – за 20 игр – 7 мячей и 11 передач. Но руководство там было, честно говоря, «жидкое». Тренер тоже не был авторитетом. Когда пришло время решать – продлевать контракт с игроками или нет, он не стал ни за кого бороться и просто самоустранился. В общем, я решил просто завязать, так как достойных предложений не было.
– У вас разве не было агента?
– Был, я год поплатил ему денег, но понял, что ни за что, и послал. Это сейчас они более-менее плодотворно работают – научились. Тогда же это все для них было ново. Сегодня они хватают и тащат в клуб. А раньше агент выступал формально. Конечно, были авторитетные. Но в моем случае – не повезло.
– Неужто вообще не было вариантов?
– Все варианты, которые были – звонили знакомые тренера. Но интереса большого не было. Люди знали, что была операция. Плюс не было никакого пиара. Сейчас-то вон скажут в прессе, такой-то на просмотр поехал туда-то – сразу интерес возникает.
В «Зените» получал пять тысяч рублей в месяц и фанател от фубола
– Правый полузащитник – та позиция, которая была для вас оптимальна?
– Да, это мое родное место. При этом я всегда больше тяготел к атакующей игре, поэтому под многие схемы меня было не так просто встроить.
– Не любили бегать в оборону?
– Отрабатывать то назад – проблем нет. Я в защиту то прибежать мог, а вот отобрать – это было проблема, отбор был моей слабой стороной, как и игра головой. Наверное, оптимальное место на поле для меня – это инсайд при схеме 4-3-3. Но в те времена эту схему практически не использовали. В принципе, как сейчас играет «Зенит» – мне было бы очень комфортно на позиции Халка или Данни. Ты просто закрываешь зону. У тебя нет оборонительных функций, нужно только обозначать. И у тебя полная свобода действий в атаке.
– В России и в мире футбол сильно изменился по сравнению с тем, что было 10-15 лет назад?
– Сейчас многие наши команды, которые хотят играть в хороший футбол, перенимают европейский стиль. Это либо быстрый переход из обороны в атаку в одно-два касания, либо катание аля «Барселона». И тут уж все зависит от исполнителей. Сейчас, конечно, очень сильная функциональная подготовка должна быть. Если раньше футболисты могли и покурить, и выпить накануне игры, то сейчас, если такое сделаешь, потом еще неделю не сможешь оклематься, поскольку нагрузки сумасшедшие идут.
– В «Зените» в то время режим нарушали в этом плане?
–Когда это было накануне игры, конечно нет. Но все нарушают. Какие-то выходные, еще чего-то. Если брать нас, юных пацанов, то мы просто фанатели от футбола в то время, были слишком молоды и ничего другого не видели. Да у нас и денег то не было на развлечения и выпивку.
– Сколько вы получали тогда в «Зените»?
– Смех – пять тысяч рублей в месяц. Это была зарплата дублера, поскольку контракт то я подписал с дублем.
– В том «Зените» в основном общались с ровесниками?
– Со всеми сменовскими, которые даже постарше были. Да и с остальными тоже. У меня машины своей не было, так Саша Горшков и Гена Попович постоянно забирали меня из дома, на базу вместе ехали, затем домой отвозили. Ребята все дружные были. Не было какого-то разделения на стариков и молодых. Да, пару стычек молодых со стариками были, но буквально словесно. Никакой дедовщины, – там сбегай за пивом, постирай носки, не было. Все относились друг к другу нормально. Кто-то с кем-то больше общался, кто-то меньше. Как и в любой команде.
Морозов одергивал, если на тренировках смеялись
– О тренерских принципах работы Юрия Морозова есть разные мнения. Какое сложилось у вас?
– Осталось очень сильное впечатление. Даже не знаю, как объяснить. Юрий Андреевич был, конечно, сложной личностью, но у него не было авторитетов. Это в нем и подкупало больше всего. Он мог капитану команды Игонину напихать сильно, и ветерану Кобелеву, и нам молодым. У него не было такого разделения, что если ты старый и заслуженный, то тебе и слово не скажешь. Накосячил – будешь отвечать. Именно формат равного отношения. Если ты хорошо работаешь, он тебя если и не похвалит, то лишней придирки к тебе не будет. Понятно, если человек способен на большее, то он к нему был требовательнее.
– Доставалось вам молодым от него?
– Морозов был жестким человеком. Также подходил к тренировочному процессу, если кто-то посмеется на тренировке, резко одергивал. Вот отработаешь, смейся – что хочешь делай, ну в рамках дозволенного, конечно. Сам иногда подходил – кого-то подколет. Для него футбол был жизнью, и он этим заражал. И от того, что он нам доверял, мы прогрессировали.
– Бывало, что молодежь Морозов менял еще в первом тайме или сразу после выхода на замену.
– Да, он считал, что мы еще физически не готовы. Не то, чтобы берег, просто мы же играли всегда в интенсивную игру, в прессинг, постоянные быстрые атаки. Для этого нужно было, что бы часть футболистов занималась чисто оборонительной работой, а в атаке от нас требовалось, чтобы как пружина она выстреливала. Если он видел, что ты подустал или не совсем готов, то он мог и обратные замены делать. Это не относилось только к молодым, он и старших менял. У Юрия Андреевича было свое виденье футбола, и он никогда никому в этом плане ничего не объяснял. В том смысле, что если ему кто-то скажет, поменяй вот этого, он не сделает это только потому что ему это навязали. Он был личностью и сам принимал решение.
–Вы получили бронзовые медали 2001 года?
– Да, хотя провел лишь семь матчей. Был на награждении с командой. Хотя было пару ребят, кто сыграли несколько игр, а им медали не дали. Как и мне в 2003 году – серебро я не получил. Хоть и заявлен был, ни одной игры так и не сыграл.
Аршавин самый феноменальный футболист, с которым я когда-либо играл
– С Аршавиным сейчас общаетесь?
– Сейчас уже нет. Но у нас есть общие знакомые. Если увидимся – мимо не пройдем. Получилось так, что судьба нас развела. Последний раз Андрея видел лично, когда ездил в Лондон. Я ездил к своим друзьям, но заодно и с ним встречался – попросили много футболок его подписать. Спокойно пообщались, посмеялись, – это был 2009-й год. Когда он в Питер перебрался, я его уже не видел. У нас нормальные ровные отношения. У него свои друзья, у меня свои.
– Когда вы вместе начинали, было понятно, что он вырастет в игрока такого класса?
– Честно говоря, когда он еще в школе был, то будучи самым маленьким по росту, был капитаном 81-го года. Думаю, если бы не Костя Лобов, то последние три года в «Смене» Аршавин был бы лучшим игроком. Лобова привлекали в юношескую сборную, а Андрюху не брали только из-за физических данных. Даже в дубле он выходил на замену лишь на последние 20 минут.
–Зато, наверное, успевал за это время многое сделать.
– Да, помню, еще до попадания в дубль я как-то смотрел на стадионе матч резервистов. На трибуне также сидели ветераны «Зенита», обсуждали игру. «Щас Шава выйдет и как всех накрутит». Он выходил, 10-15 минут такого куража, все просто балдели. Минуты такой феерии и язык висит – устал. Но зато он мог сделать результат.
– В 2001 году, когда Аршавин уже закрепился в основе, он тоже в одиночку пачками обыгрывал игроков у себя на правом фланге.
– Безусловно, самый яркий представитель среди нас. Если мы все были больше работяги – у кого-то свои плюсы и минусы, то он именно для зрелища самый феноменальный футболист, с которым я когда-либо играл вместе. На него всегда интересно смотреть. Что он сделает в следующий раз – не предугадаешь. В этом плане выделялся сразу – мышлением нестандартным, дриблингом своеобразным и довольно-таки размашистым. Очень хорошо стоял на ногах: даже будучи маленького роста, спихнуть его было очень сложно. Если мы отлетали от мужиков, играя в 18 лет против тридцатилетних, то Аршавина если сбивали, то сбивали – с фолом.
– На какой позиции Аршавин играл в школе?
– Под нападающими, дирижировал всеми атаками. Думаю, если бы не он, то его команде 81-го года было бы сложно, креатива бы не было. Там были ребята в основном бойцы, а из таких креативщиков он был один. Есть у Аршавина и еще одна феноменальная черта.
– Какая?
– У него никогда, сколько я его знаю со школы, за всю карьеру не было ни одной серьезной травмы. Это уникально. Небольшие повреждения у Андрея начали появляться только, когда он перешел в «Арсенал». И то, это из-за перегрузок, все-таки другой футбол в Англии, может с непривычки. Пожелал бы здоровья ему.
– В чем сегодняшние проблемы Аршавина?
– То, что он долго не играл – это большой минус. Ему надо играть. Думаю, игрок такого таланта в любой матч может внести перелом или сделать что-нибудь этакое, что запомнится. Сейчас Андрей немножко перестроил свою игру, стал больше обрабатывать назад. В принципе, если нет постоянной игры на Халка, то он очень здорово выглядит. Это мое мнение – может, я и предвзят.
– Главный вопрос настоящего для Аршавина и его поклонников – пригодится ли он сборной России на чемпионате мира?
– Мое мнение, что да. Альтернативы нет. Я бы с удовольствием сказал, вон у нас Петров, Иванов, Васечкин и Кириленко – они просто на голову его сильнее. Но нет у нас никого. Мы с ребятами тоже обсуждаем это. Что будет, если Кокорин сломается? Получится, что у нас нет человека, который может взять на себя игру, с помощью дриблинга создать что-то.
– Кержаков уступал Аршавину по таланту?
– Кержаков более прямолинейный. Не зря эту фразу ему долго вспоминали – про бью и буду бить. Помимо недостатка, это его и лучшая сторона. Он забил больше всех в России – самый лучший бомбардир. И еще я думаю, будет забивать.
– Тогда, в 2001-м, он далеко не сразу стал забивать.
– Да, он долго не мог забить, в последнем туре первого круга только забил – «Спартаку». А у него вся карьера так – не забивает, не забивает, а потом сериями попрет.
– Тем не менее, Морозов целый первый круг ему доверял.
– У них была конкуренция с Женей Тарасовым и Геной Поповичем и все втроем они были абсолютно разные игроки. Под тактику, которую выбирал Морозов – самое то их ротировать было. В этом смысле для него все сложилось здорово. Правда, Керж много работал на тренировках. Это все ему не с неба упало. Все же такого таланта, как у Аршавина у него не было. Саша был работоспособным, целеустремленным. В этом плане ему не откажешь. Он прогрессировал, если взять его карьеру, то она в основном шла вверх.
– А как же лавка в «Севилье, долгие голевые засухи и глагол Kerzhakoved?
– Конечно, были спады, но он их перебарывал и играл только лучше. Когда у Кержа не получается, он берет за счет объема. Очень много делает. Может, не забивает, но выполняет крайне полезные для команды вещи. Даже по прошлому сезону, когда Кержа нет в нападении, то соперник спокойно начинает атаки, переходит центр поля. Нет такого сдерживающего момента в его лице, никто не бегает как заведенный между всеми. А это тоже тяжелая работа – помощь партнерам, которые находятся сзади тебя.
– Никогда не думали о том, что вы начинали ярче, чем Аршавин и Кержаков, но у них карьера сложилась, а у вас нет?
– Я думал об этом. Честно говоря, никогда не было какой-то зависти. Как сложилось, так сложилось. Я как раз наоборот всегда радовался успехам ребят, с которыми начинал. Конечно, моя жизнь была бы другой. Но у меня и так все хорошо сейчас. Растут дети.
У нынешней молодежи шанса попасть в основу «Зенита» почти нет
–В составе «Зенита» уже давно перестали появляться воспитанники клуба. В чем тому основные причины?
– Да, когда мы встречаемся с ребятами, обращаем внимание на то, что после ребят 1984 года рождения, когда появились Быстров и Денисов, никого и не было. Даже если кто-то приходил, посидит-посидит на замене, да уйдет. Сложно сказать, вроде бы и школы работают, а сейчас еще и Академию сделали.
– В ваше время условия были намного хуже, а игроки в команде появлялись.
– Ну, во-первых «Зенит» того образца и сейчас – две разные команды. Тогда у нас не было ни одного легионера из дальнего зарубежья. Конкуренция была больше внутренняя. Мотивация у нас была другой. Привлечение к основе главной команды воспринималось как шанс, который нужно было использовать. Сейчас же шансов почти не дают. Кроме того, ребята, которые все же появляются – они не выходят на таком кураже, как в свое время выходили играть мы. Они изначально, находясь в «Зените», знают, попасть в основу – почти невозможно. Лучший их шанс – это уехать куда-то, либо вообще закончить с футболом. Я не знаю, какой менталитет у нынешней молодежи. У нас-то тогда денег не было – мы хотели, мы стремились наверх. А сейчас я слышал, что зарплаты в дубле такие, что мама не горюй. Может им этого достаточно. Планка у всех разная.
– Некоторые ваши бывшие одноклубники как раз трудятся в Академии. Не спрашивали у них, есть ли там таланты?
– Да, у меня друг работает в этой системе. Многие ребята, с которыми мы играли, пошли в Академию. Они все около футбола, им нравится. Недавно в магазине встретил Костю Коноплева, который также в Академии работает. Спросил его: «Есть кто»? «Ну, пару есть».
– Коноплев рассказывал, как они работают?
– Много отличий от того, что было раньше. Например, если нас с первого по последний класс «Смены» вел один и тот же тренер – работал, формировал коллектив конкретного года рождения. То сейчас получается, что любой тренер берет команду только на два года, а дальше передает следующему. Я не вижу в этом ничего хорошего, хоть и не был в этой системе.
– Почему?
– Я был рад, что у меня был один тренер в ДЮСШ. Он нас каждого знал досконально, к каждому был индивидуальный подход. Ребенок же – личность несформированная. А тут кто-то приходит с кнутом, кто-то с пряником. Можно же психику ребенку сломать. Он может быть перспективным, а толку не будет. Каждый тренер должны быть еще и психологом. Нас 82-й год вел Александр Колодкин. Получалось, что мы не только за друг за друга играли, но и еще и за него. Мы собирались, у нас были свои совещания. А тут получается новый тренер, у него свой подход к тренировкам. Игроки не подходят, так он новых берет. Я не спорю, что вливания новые нужны, но это не должно приобретать массовый характер. С одной стороны, конкуренция – это хорошо, с другой – должна быть некая свобода тоже.
Не всегда понимаешь, что ты играешь в договорном матче
– Вы поиграли в первой лиге. Знаете, что такое договорные матчи?
– Сложно сказать, только слышал о них. Например, в Липецке, когда играл. Отыграли круг. А с нами футболист играл уже опытный, уже и не вспомню фамилию, уже за тридцать ему было. И тут он говорит: «А вы в курсе, что у нас 17 игр из 21-й было сдано?»
– А вы что?
– Сидим, такие охреневшие: «Как это?» – Местные сдавали». Это слова человека. Мы там играли, погибали, денег никто не получает, потому что премиальных нет, зарплаты только на жизнь. Естественно, все были в шоке. Честно говоря, я не понимаю, как можно выходить и проигрывать специально. Мне кажется, это должно быть видно.
– Еще были похожие случаи?
– Была еще одна игра. Липецком играли во Владивостоке. Говорят, предложили нашей команде – мы отказались. И они дали все судье. Этого судью, как я увидел потом в футбольном клубе по НТВ, пожизненно дисквалифицировали. В итоге, нам пенальти поставили уже на восемьдесят какой-то минуте. Защитник чуть поддавливает нападающего, тот падает, нам ставят пенальти. Это была первая лига. Еще был матч с «Тереком», когда нам на 97-й минуте забили, мы проиграли. В то время больше с судьями работали, их заряжали. А они хорошо делали свое дело: под конец матча обкладывали штрафными и хрен знает сколько времени добавляли.
– Как быстро понимаешь, что принимаешь участие в «странном» матче?
– Понимаешь не всегда. Если ты со стороны наблюдаешь за игрой, даже более понятно. Ну, а когда ты бегаешь, кружишься – здравого смысла меньше, больше эмоций. Поэтому ты можешь считать, что все было честно, а на деле все может быть по-другому.
***
– Чем вы занимаетесь сейчас?
–Моя работа связана с таможней и логистикой. Довольно много всего – с футболом не связанного. У меня семья, растет мелкий. В общем-то, доволен как все сложилось, может быть этого бы и не было, если бы моя карьера в футболе удалась. Все спокойно, все хорошо. Дети здоровы – что может быть лучше.
– Вы продолжаете играть за любителей.
– Тяжело. Но это ради удовольствия. Понятно, что жилы рвать я не буду. Ребята зовут – вместе играем. И на большом поле, и зимой в зале. Главная мотивация – общение в коллективе. Вообще, командные виды спорта воспитывают коллективизм.
– Не было мыслей попробовать себя в большом футболе в каком-нибудь качестве?
– Мысли были. И даже желание было какое-то время. Но как-то все сложилось по-другому. Может еще и поработаю в футболе. Сейчас пока главная задача – становление семьи. Воспитание детей. У меня первый – пацан, не знаю, может быть, если захочет, отдам его в футбол, но только если захочет. Потому что я понимаю, если бы я не хотел, я бы и не играл. Заставлять нет никакого смысла. Если ему неинтересно, он никогда ничего не добьется.
