16 мин.

Росгос ух. Почему «Зенит» не является (абсолютным) злом

716

Третья часть марлезонского балета, как искрометно шутят граждане РФ за столами 8 марта. Оставляя за скобками причитания разномастных глоров и хэйтеров, моя попытка описать современный футбольный мир в абсолютных категориях, выявила один по-настоящему важный вопрос: почему петербургского «Зенита» нет в первой части моей космогонии (то, что «Зенита» нет в добром полушарии, понятно, никого не смутило). Положение «Зенита» в российском обществе настолько исключительно, настолько его обьединяет/разделяет, что я получил недоуменное смс даже от сотрудника другого российского футбольного клуба, находящегося на довольстве госмонополии. Совсем ведь не наивный человек, а вопрос задан с детской непосредственностью. Спрашивали – отвечаем.

Национальное противостояние

«Зенит» – главная команда страны. Пускай «Спартак» готовит для нас очередной пресс-релиз об открытии фан-клуба в Ельце или «по-настоящему независимый», по-настоящему неподкупный соцопрос, с этой данностью невозможно спорить, если рассуждать о футболе по большому счету. Большой счет – это большие цифры. Большие (достойные) цифры – это рейтинги просмотра матчей российских команд в Лиге чемпионов. Национальный чемпионат на общедоступном телевидении живет в поле других цифр, но бОльшей частью вообще не живет. В сознании зрителя, утраивающего (как минимум) аудиторию трансляции с вывеской Лига чемпионов, «Спартак», если и существует, то в качестве единицы прошлого, а если он вдруг возникает в настоящем, то лучше бы и не надо.

Помимо «Зенита» в Лиге чемпионов играют и другие российские команды. Но средние цифры просмотра матчей российских команд в той же Лиги чемпионов показывают, что они рассматриваются, скорее, в качестве переменных величин. Вот уже лет 5, со времен победы в Суперкубке «Зенит» стал для России тем же, чем служит «Бавария» для Германии, «Реал» – для Испании, а теперь и ПСЖ – для Франции. У «Спартака» до сих пор есть все данные, чтобы стать «Барселоной» при «Реале». Сияющей, назидательной альтернативой. Но до тех пока руководство «Спартака» лишь на словах противопоставляет себя «Зениту», а на деле лишь повторяет его в миниатюре, ничем не отличаясь идеологически, самый титулованный клуб России будет выглядеть оппозицией Петербургу только в глазах тех, кто за него яростно болеет.

Быть главной командой страны, совсем не значит быть самой любимой. Скорее, как показывает опыт того же «Реала» или «Баварии» – это что-то обратное. Трансляции матчей «Зенита» сродни «прямым линиям» Владимира Путина. Гигантское внимание к этим прямым линиям – совсем не признание в любви и верности. По меньшей мере половина зрителей представлений Путина одержимы другим чувством и интересом к президенту – ну как ты на этот раз выкрутишься? Как ты теперь нам запудришь мозги? Выкручивается, пудрит. «Зенит» за все в ответе.

Разумное чудовище

«Зенит» патронируется «Газпромом» – самой могущественной российской компанией. Современным символом Государства Российского. Его мощи. Ну и немощи тоже. Каждый школьник знает: государство – это и есть «Газпром». Каждый слушатель «Эхо Москвы» убежден, что нет государства вне «Газпрома». Поэтому когда «Зенит» не выкручивается, народный гнев канализируется самым предсказуемым путем. Разгневанный болельщик адресуется к статусу компании, формализованной в ее слогане: «Газпром» – общенациональное достояние». Гражданин лютует: почему я должен содержать эту банду миллионеров? Почему я должен мириться с их миллионерской ленью? Почему мой дачный поселок не газифицируется, а в Питер едет очередной золотой божок из-за рубежа?

Попытки управляющих «Зенита» обьяснить, что газификация дачного поселка и покупка нового игрока – это истории про разные карманы; что «Газпром» – это вообще компания о тысяче карманов; что ее железный вселенский марш во многом поддерживается частным капиталом и что деятельность «Зенита» направляется частными акционерами, – тонут в свисте и улюлюканье. Никто не хочет изучать Устав «Газпрома», его учредительные документы (кстати, абсолютно доступные и прозрачные), зато каждый утыкается по сто раз на день в рекламу с соответствующим слоганом.

«Газпрому», по сути, нечего ответить на эту претензию. И это, конечно, – самая большая, пока не разрешимая проблема существования «Зенита» в общественном поле. Но тут стоит сказать следующее. Сама постановка вопроса об отдельном существовании профессионального спорта от государственного кошелька или государственного влияния нова для России. Еще 10 лет назад мы слышали бесконечные стенания о конце распрекрасной советской системы патронирования спорта, пока, наконец, самый бестолковый саночник-олимпиец не получил свою новую квартиру и не купил иномарку.

Практика, при которой зрелищный спорт жадно сосет вымя субсидий, категорично осуждается только в 30-40 странах мира. И к этому заключению даже в этих 30-40 странах пришли не то чтобы 100 лет назад. Во Франции закон о запрете финансирования профессиональных команд из бюджетных средств был принят в начале ХХI века. Мне ничего не известно о демонстрациях в голодном Западном Китае против погони КНР за лидерством в олимпийском командном зачете. Я не слышал о сопротивлении гражданского общества Бахрейна, Катара и ОАЭ практике оплаты по высшему разряду услуг сбитых футбольных летчиков. До каких пор «Газпром» будет финансировать «Зенит»? – это прекрасный вопрос, лучше тысячи интеллектуальных дискуссий убеждающий, в каком мире хочет жить Россия.

Поразительно только то, что половина из тех, кто задается этим вопросом, в комментариях по другому поводу, на соседней ветке обзывает Пиндостаном страну, которая изначально нашла в себе мужество признать грехом существование за государственный счет атлетических представлений для миллионов. Поразительна и полемическая слепота негодующих: вот «Зенит», ага, видим, но под той же госкрышей под разными социальными предлогами и юридическими вывесками обитает примерно 95 процентов профессионального спорта в России. В этом смысле показательна эсэмска моего товарища: «Зенит» под крылом «Газпрома» – зло. А моя команда на содержании другой госмонополии – нет. Почему? Потому что мы меньше «Газппрома».

Изумительно и то, что не только болельщики «Спартака», но и некоторые нейтральные наблюдатели сопереживают этому эпическому сюжету – частный, честный «Спартак» против государственного чудища «Зенита».

Я очень хочу прочитать эпос о противостоянии частного, честного «Лукойла» беcчеловечной машине путиномики. Нет такого талантливого автора? Или нет эпоса? А есть увлекательный придворный роман о том, как владельцы большого куска природной ренты Вагит Алекперов и Леонид Федун ЕДИНСТВЕННЫМИ в стране сохранили этот кусок, записанным на собственное имя. Спору нет, это выдающее достижение придворной дипломатии. Но при чем здесь социальная справедливость? Форма владения «Зенитом», если не честнее, то прозрачнее. Она, по крайней мере, дает возможность для законного социального запроса. А какие вопросы к «Спартаку»? Нефть «Лукойла» – это не общенациональное достояние.

На «Трибуне» гневно обсуждаются обложки международных журналов по поводу Игр в Сочи. Образы России на этих обложках граждане РФ находят грубыми, штампованными. Фу-у-у – опять этот медведь. По другим поводам (строительство Южного потока, Украинский Вопрос) на медведе появляется маркировка – Gazprom. Боевое, ручное чудище Хозяина. Разделяющие плакатную прямоту карикатуристов, критики «Зенита» считают, что и в шкуре своего футбольного детища «Газпром» похож на медведя – столько в нем неуклюжести и агрессии.

Между тем, мы совершенно несправедливо отказываем нашему национальному животному в проницательности и расчете. Во всяком случае, если рассматривать именно опыт «Зенита», образ рычащего чудища нуждается в серьезной корректировке.

Если не считать комических вылазок региональных князьков «Газпрома» на территорию футбола в 90-е, Большой «Газпром» пришел в профессиональный спорт совсем недавно. «Газпром» принял «Зенит» в 2006-м. Всем понятно – почему «Зенит». Глава компании – Алексей Миллер из Питера. Он хотел сделать большой подарок родному городу. С башней «Газппома» не получилось. А вот с футболом – очень даже.

Любовь Миллера к «Зениту» многое обьясняет, но далеко не все. Члены директората «Баварии» в конце концов тоже, наверное, любят Мюнхен и Землю Баварскую. Но разве это что-то добавляет к тому, почему «Бавария» достигла таких успехов по всем фронтам. Сулейман Керимов – еще больше любил свой «Анжи».

Давайте на секундочку представим, сильно зажмурившись, что «Газпром» покупает не «Зенит», а, скажем, Петровский парк. У вас есть уверенность, что он вырастил бы на этом мертвом поле колосья хотя бы на миллиметр длиннее, чем Федорычев, ВТБ и др?

Пусть с любовью и страстью, «Газпром» сделал единственно разумную инвестицию применительно к российскому футболу. В сущности, он пришел на все готовенькое. Завладев, опять же, единственно здоровым российским рынком в европейском прочтении слова «здоровье». С живыми, ответственными потребителями, принимающими футбол иначе, чем 100-рублевое приложение к стакану семечек и бутылке пива.

«Зенит» больше всех тратит в нашем футболе. После распада «Анжи» в его вселенской версии – это факт. Но «Зенит» и больше всех зарабатывает на футболе – факт такой же неоспоримый. По моим данным, выручка «Зенита» от коммерческой деятельности, включая билетные программы, продажу атрибутики, реализацию медийных прав, живое, а не липовое спонсорство (вроде 20 миллионов долларов в год от «Башнефти» за место на футболках ЦСКА), составляет более 2 миллиардов рублей в год.

Если бы завтра УЕФА вдруг нажал на красную кнопку финансового Fair Play, то в России случился бы блэк-аут. И только одна точка на карте России продолжала бы гореть, пусть уже не ослепительно, но вполне заметно – Петербург. У «Зенита» осталось бы право распоряжаться своими законно заработанными 50 миллионами евро. Таков сегодня годовой бюджет французских команд, следующих сразу за ПСЖ и «Монако». В окрестностях этой суммы затрат живет вторая половина первой десятки серии А.

Жизнь не по лжи, которой УЕФА стращает жирующих гигантов, в России именно за гигантом закрепила бы вековую исключительность. Пресловутое финансовое превосходство «Зенита» в премьер-лиге теперь измерялось бы не в разы. Скажем, я очень сомневаюсь, что чистая выручка от коммерческой деятельности нашего любимого «Динамо» превышает 100 миллионов рублей в год за вычетом телевизионных прав. Если же я заблуждаюсь, готов тут же раскаяться. Если увижу триумфальное опровержение моим словам.

В силу моих профессиональных интересов я общаюсь с сотрудниками «Зенита», ведающими продвижением брэнда. Должен сказать, что их повседневные профессиональные заботы, мысли и идеи – это космодром Байконур, стоящий в окружении пещер, обитатели которых пытаются добыть огонь, стуча камнем о камень. Сотрудники «Зенита» не смеются над опытом обитателей пещер, если только коротко, за перекуром, – у них на это просто не времени. Они не ездят на стажировки в Китай для изучения жизни китайского колосса «Гуанчжоу Эвергрин» в условиях торжества госкапитализма. И своеобразный опыт построения футбольного оазиса в Донецке для них тоже бесполезен. Все их внимание сосредоточено на наблюдении тех центров футбольной культуры, где уже давно перебрались за рубеж выручки 100 миллионов евро в год. Сотрудник, который вдруг попробует представить успехи маркетинга «Зенита» на фоне «Спартака», будет в тот же день уволен. Потому что с таким фоном не полетишь в космос. Не заполнишь даже наполовину будущий гигантстский стадион на Крестовском острове.

Медведь в «Зените» не похож на медведя с карикатуры. Мы слышим с политических трибун речи об особом пути России, а в «Зените» все, так что чубы трещат, подчинено тому, чтобы с этого пути поскорее выехать. Точнее – к 2016-му году. Но жизнь штатских сотрудников ФК «Зенит» по-настоящему омрачают не выволочки и не экономия на скрепках при том, что уже ни один игрок основного состава, кроме Юры Лодыгина, не зарабатывает меньше миллиона евро в год. По-настоящему там отчаиваются, когда медведь является миру в своем карикатурном обличье; встает на особый путь. Это делает бессмысленными любые попытки выбраться на дорогу цивилизации.

04.09.2012

4 сентября 2012-го года – самая драматическая дата в истории «Зенита» в эпоху владения «Газпромом». Алексей Миллер, как известно, обожает Лучано Спаллетти. Он давно хотел отблагодарить итальянца за победы, но даже больше – сделать взнос в счет будущих великих побед. Вызывающее предложение португальцев по Халку и Витцелю было принято меньше чем за двое суток до закрытия русской футбольной ярмарки. Что подчеркивает сугубо эмоциональную, отчаянную природу этого поступка, когда и самому дарящему, наверное, уже было очевидно, что от такого подарка выйдет больше вреда, чем пользы.

У каждого из нас свое 4-е сентября 2012-го года. По вышеуказанным причинам, я категорически против того, чтобы подводить этот поступок Миллера под общий знаменатель застольной пьяной болтовни про негазифицированный дачный участок и нищенствующих пенсионерах. Хотя у Норвегии и Финляндии, разумеется, есть право рассуждать об этом на трезвую голову. Давайте станем частью Финляндии, и тогда у нас появится право увязывать гонки тщеславных богатых мужчин с медленной поступью пенсионеров.

В истории с покупкой Халка и Витцеля для меня другое было стыдным. Петербуржец Миллер, сам того совершенно не желая, унизил город. В двойной переплате за заморские игрушки проявляется инстинкт любой Новой Земли. Одним рывком соединиться со Старым Светом, одним взмахом нарастить цивилизационный слой. Высшее желание молодых денег – побыстрее состариться. Дубай, Доха, Шанхай, Ханты-Мансийск, Сургут – если какое-то из этих мест новой силы призвало бы любой ценой Халка с Витцелем, тут можно было бы только усмехнуться высокомерной усмешкой гражданина Старой Цивилизации. Петербург и был Сургутом ХVIII века. Сюда – шалить, развлекать, строить, воевать, управлять – не разбирая счетов, выписывались иностранцы. Итогом работы этого трансферного окна в Европу стало рождение центра европейской цивилизации. Символа ее цветения в ХIX веке и некоторого помрачения в веке ХХ.

Дав за Халка и Витцеля столько, сколько не давали даже ПСЖ и «Сити», Алексей Миллер буквально подписался под словами какого-нибудь воинствующего спартача. Нет больше никакого блистательного Петербурга. Бомжатник, над которым парят купцы Рогожины, сжигающие ассигнации во имя любви к Настасье Филипповне. Хотя, разумеется, председатель «Газпрома» ни разу ничего подобного не имел ввиду.

Среди нас нет тех, кто не совершил ни одного такого деяния, при воспоминании о котором не хотелось бы до крови расчесать руки, ну или хотя бы заговорить с самим собой, пытаясь как бы уболтать прошлое, чтобы оно изменилось.

В этом мы все равны между собой и с Алексеем Миллером. Различия начинаются в том, что происходит ПОСЛЕ того, как это стыдное случилось. Как мы пережили этот опыт.

Ни в чем неповинные Халк с Витцелем оказались сильнейшей иньекцией для «Зенита». Она выявила слабости и болезни самого могущественного в России предприятия по производству спортивных зрелищ, – куда более губительные для его самочувствия и репутации, чем нерасчетливые жесты патрона. Действие препарата ценой в 95 млн.евро было чрезвычайно болезненным, а эффект столь целительным, что эту шальную сделку теперь можно назвать образцовым примером применения шоковой терапии на этапе реорганизации предприятия. Иногда этот процесс растягивается на десятилетия (см. «Спартак») и связывается с куда более ошеломляющими тратами.

Вот предварительные итоги действия препарата «Халк-Витцель».

Первый. Самый маленький. «Зенит» в лице Халка при всех его очевидных слабостях, еще раз подтверждающих двойную переплату, приобрел лидера, который может одним махом изменить ход любого матча. В том числе и самого большого.

Второе. «Зенит» с помощью вброса Халка и Витцеля провел почти полное очищение системы. В команде больше нет заслуженных и исключительных – право, казалось, пожизненное приобретенное участниками взятия Монте-Карло. И этот закон, вне всякого сомнения, распространяется и на самого Витцеля с Халком. Алексею Миллеру надо было расстаться с этими 100 миллионами, чтобы увидеть своих любимцев, гвардейцев Монте-Карло такими, какими он их еще не видел. Сомнительно, чтобы что-то другое могло бы заставить его так же решительно отказаться от своих давних привязанностей.

Третье. «Зенит» справедливо тыкали расизмом его радикальных болельщиков. В результате «Зенит» под слоганом «Расизм – это свинство» провел одну из самых остроумных пропагандистских кампаний в истории современной России. Остроумным в свете задачи этой кампании был и выбор иностранных новичков. «Зенит», как петербургское небо в июне, незаметно потемнел. Но потемнел так неопровержимо, что назвать сегодня «Зенит» знаменем White Power, может только осел. Да и то далеко не каждый – только слепой. Российской официальной пропаганде по определению приписывается тупая казенность, зубодробительный идиотизм. В таком случае прийдется признать, что в этой части «Зенит» никак не является частью официальной России.

Питерские нацики запоздало почувствовали себя вероломно обманутыми родным клубом и решили устроить акцию протеста по поводу покупки венесуэльца Соломона Рондона – мужчину, к слову, с канонически арийскими чертами лица и темным окрасом кожи. Отлично. Заодно и выявились подлинные масштабы бедствия. 20 (ДВАДЦАТЬ!) человек готовы публично сжечь свои сезонные абонементы. Не надо мешать им делать это! Это будет огромной ошибкой. Стадион «Петровский» является неопровержимым доказательством жизни гражданского общества в России. Надо защищать права меньшинств. Пускай меньшинство выскажется. В этом нет ничего преступного. У меньшинства есть такое право.

Честный портрет

Летом 2008-го «Зенит» купил Данни у «Динамо» за рекордные для российского футбола 30 миллионов евро. Летом 2010-го – Бухарова и Алвеша за 35. О том, что случилось два года спустя, вспоминалось выше. Между этими событиями, имевшими разное общественное звучание и разные последствия, «Зенит» жил практически образцовой жизнью большого предприятия, понимающего куда оно движется и зачем. Скандалы, склоки? То, что мы о них знаем, то, что о каждом «бля» на тренировке в Удельной, мы через минуту узнаем в твиттере, представляется мне высшим достижением «Зенита». Покруче победы в Суперкубке.

Просто вопрос: а вы уверены, что пресловутая идиллия в ЦСКА рассказывает нам о счастливейшем мужском содружестве, а не о заговоре молчания? Не думаю, что, когда Евгений Гинер, уворачиваясь от прямых вопросов, ласково называет ЦСКА семьей, он зарабатывает своей команде новых поклонников. Семья, отгородившаяся забором и бывшими офицерами в роли пресс-атташе, никому не интересна.

«Зенит», может, и рад бы жить, как ЦСКА. Да уже поздно. Папарацци дежурят под окнами. Побьешь папарацци, и он станет на следующий день суперзвездой, по счету прийдется платить миллионы. Да и девиз, никуда от него не спрятаться: общенациональное достояние! Сносим на фиг забор – пусть пялятся.

«Зенит» – главный мужской сериал страны. «Дом-1» – где мы видим, как люди спорят, ссорятся, тщетно пытаются скрыть старые тайны, выдавая новые и строят, споры и ссоры преодолевая. Глава семьи – большой, занятой человек. Он очень любит свой дом. Но он точно не знает, как сделать, чтобы в доме жилось лучше, хотя делает вид, что знает, когда стучит по столу кулаком. Раз в два года, как по заказу, он совершает ради семьи отчаянные поступки. В основе их – любовь, привязанность. Но потом семье и ему самому приходится за них долго расплачиваться и преодолевать последствия этих порывов.

Я далек от того, чтобы ставить знак равенства между властью и «Зенитом». Владимиру Путину дела нет до «Зенита». Он поклоняется японским учителям дзюдо, катается на горных лыжах, плавает в бассейне и играет в хоккей. Футбол, думаю, для него – какая-то безумная фигня, расстройство мозгов. Прикрыть бы ее – да невозможно. Вместе с ней прикроешь весь этот мир. Владимир Путин дозволяет своему соратнику это увлечение, эту СЛАБОСТЬ. Но она может быть и СИЛОЙ. И точно силой останется, если в 2016-м году «Газпром» хотя бы формально покинет «Зенит», оставив его наедине с переполненным стадионом на Крестовском острове.

Если «Зенит» – это портрет власти, то мы должны признать, что он не принадлежит кисти Никаса Сафронова. Равно как это и не злобная карикатура с обложки западного журнала. В этом портрете нет ничего соблазнительного. Но это портрет живого человека. Жестокого, гневливого, трудолюбивого, часто робкого и даже совестливого. Ему не побарабану, что о нем говорят и думают люди. Он хочет оставить по себе добрую память. Но трагически осознает, что при жизни не получится.

Вопросы и обвинения, которые преследуют «Зенит», больше говорят нам не о «Зените», а о нас самих. О том, в каком мире мы хотим жить и живем. Это мир европейской цивилизации и ее гигантского отсвета, непохожего двойника по ту сторону Атлантического океана. Одним из важнейших свойств этого мира является инстинкт, почти священная обязанность его граждан – задирать, цепляться к власти, хватать ее за руку. И чем образцовее держит себя власть, тем, чаще всего, распущеннее ведут себя граждане избравшие ее. Диалектика демократии, епта – как сказал бы Роман Широков, бунтующий сейчас против Лючано Спаллетти.

Еще один базовый инстинкт этого общества – способность остановиться в своих требованиях к власти, ненадолго перестать хватать ее за рукав. Оглянуться и осмотреть этот мир, его бесконечное разнообразие ясным взглядом. Осознать, что Добро и Зло – абсолютны в конкретный момент и в конкретном месте. Но относительны во времени и пространстве.

Российская власть 50 раз не самая лучшая в этом мире, но 150 раз и не худшая.

Волга впадает в Каспийское море. В Организацию Обьединенных Наций входит 193 государства.

Фото: РИА Новости/Алексей ДаничевюАлексей Дружинин

logoпремьер-лига Россия
logoЗенит