Штанговый цикл: Хью Джекман о работе повара и ночном поедании курицы

Хью Джекман

Если вы поинтересуетесь, как Хью Джекман оказался там, где он оказался, — в образе желанного мужчины всех женщин мира около тридцати, которым не хватило в жизни ослепительного самца с когтями на руках и улыбкой тренера по физподготовке — австралиец скажет, что ему просто повезло. Что у него есть какое-то чутье, природу которого актер и сам до конца не понимает. Н

а самом же деле, это просто тактика выживания в Австралии — континенте, наполненном смертельно опасным зверьем и самыми дикими эмигрантами мира, спасающимися на Зеленом континенте от проблем с законом и непониманием. Однако за каменной стеной скромности и вежливостью Хью скрывается человек, который отлично понимает, что он делает. Но только не этим солнечным днем.

Бум! Хью Джекман получает крепкий и нацеленный удар между ног. Его тело сгибается пополам, руки инстинктивно зажимают пах, чтобы уберечься от следующей атаки, а глаза перекошенные от боли глаза становятся влажными. Кажется, Хью капитально сбили дыхание и сейчас он ловит ртом воздух как рыба. Кажется, что сейчас он поднимет руку вверх и скажет, чтобы нападающие прекратили наносить удары. С него определенно уже хватит. Это же не бесстрашный мутант Росомаха, а все-таки живой мужчина средних лет, которому здоровое тело нужно для работы. Иначе зрительницы фильмов вроде «Австралии» просто заснут у экранов — им же нужен могучий боец, а не тряпка, падающая при первом же ударе.

Кажется, что это понимает и тот, кто так безжалостно обошелся сегодня с Хью. Актер мотает головой, чтобы сбросить болевой шок, совсем как пес, который отряхивается после купания. Звучит детский смех. «Еще раз ударишь папочку по пенису, вообще перестану с тобой разговаривать», — наконец, изрекает Джекман, обращаясь к своей восьмилетней дочери/ассистенту, которую зовут Ава.

Когда Джекман, наконец, приходит в себя, у меня появляется возможность рассмотреть его во всей красе. Если его не колотят со всей дури симпатичные школьницы, он расслаблен и очень мил. Массивные плечи скрывает голубое и почти невесомое на вид худи, на ногах черные «конверсы», а на голове игривая соломенная шляпа. Несмотря на легкомысленность канотье, мы с Джекманом проводим время с очевидной пользой: вместе со своей дочерью и женой Деборой-Ли Фернесс он сейчас находится в Австралии, где близки к завершению съемки его нового хита«Росомаха: Бессмертный».

Декорации для сцены похорон бизнесмена Яшиды были расставлены в сиднейском Китайском саду. На дворе теплое весеннее утро, актеры занимают свои места под ивами и цветущими плюмериями. В окружении родственников усопшего — покрытые татуировками самураи. В воздухе висит зловещая тревожность. Переодевшийся для съемки сцены Джекман, который играет Логана (он же Росомаха), в кадре присутствует в костюме от Армани и при галстуке. Скоро тут зазвучат выстрелы.

Объясняя живучесть как Росомахи, так и себя в контексте актерского дела, Хью привычно списывает все на типично австралийскую живучесть. «Посмотри, как здесь устроен бизнес, — говорит он. — Нас всего двадцать миллионов, тут не приходится выбирать. Ты должен уметь делать все. Когда Рассел Кроу основал независимый театр, он ставил там мюзиклы. Может быть, это одна из причин, почему австралийским актерам удается добиваться успеха. Они могут делать больше разных вещей. Кроме того, у нас тут есть поговорка: сделай это! Нам не нравится, когда люди осторожничают. Надо быть готовым получить по роже».

Отметим, что Хью все же — австралиец в первом поколении. Он младший из пятерых детей Криса Джекмана, родившегося в Англии бухгалтера, и его жены Грейс, которая бросила семью и вернулась домой на Туманный Альбион, когда Хью было восемь. Неожиданно он стал одиноким ребенком, за которым как могли присматривали его старшие сиблинги, пока его отец весь день был на работе. Детство Джекмана было комфортным («Я рос в похожем на Коннектикут пригороде Сиднея, где было много деревьев и жили в основном белые, мы все ходили в частные школы», — вспоминает актер), но оно не казалось ему нормальным. Нормальность на долгое время стала его главной мечтой, и он хотел стать бухгалтером, так же как его отец. «Я хотел работать так же, как он, — рассказывает Хью. — Я чувствовал, что он крутой. И еще у него была секретарша».

Также юный Джекман хотел быть поваром на самолете — пока ему не рассказали, откуда в самолетах на самом деле берется еда, — и странствующим проповедником. Когда ему было девятнадцать, он участвовал в программе по строительству домов для австралийских аборигенов («Возьмите карту Австралии и бросьте дротик в самый центр — это было там, только красные скалы и красный песок»), и чуть не остался в глуши навсегда, почувствовав единение с природой. Отец уговорил его закончить обучение в колледже, и там Хью записался на актерские курсы.

У Джекмана не случилось озарения, он не увидел перед собой неопалимой купины — просто бывший президент класса и игрок в регби оказался «самым большим тупицей во всей группе, ранимым и ошеломленным». Это был вызов, который затем превратился в зов судьбы. Он работал на ресепшене в сиднейском спортзале, когда туда зашла Энни Семлер, жена оператора Дина Семлера, получившего «Оскар» за работу над «Танцами с волками» Кевина Костнера. Она пристально посмотрела на Хью. «Ты будешь сиять как солнце, — заявила она вдруг с пугающей уверенностью. — Не волнуйся, это случится очень быстро. Верь мне, я добрая ведьма». Женщины всегда быстро его запоминали.

Ведьма Семлер оказалась права. На следующий день Джекман получил личного агента. Еще через две недели ему предложили роль в австралийской мыльной опере. Предложение сулило легкие деньги и быструю славу, но Хью показалось, что все выходит слишком просто. Он отказался и вместо этого еще три года вкалывал в актерской школе. «Тогда я уже успел достаточно поучиться, чтобы понять, сколько я всего не знаю», — говорит Джекман. Этот рискованный шаг себя полностью оправдал. За исключением нескольких малоуспешных проектов и одной неудачи (спродюсированное Джекманом шоу «Viva Laughlin» было снято с эфира CBS после двух эпизодов плюс его не взяли на роль Джеймса Бонда), карьерная линия актера шла почти строго вверх, а его диапазон при этом пугающе расширялся.

«Я хожу в театр уже больше шестидесяти лет, — писал в Variety знаменитый сценарист Уильям Голдмен после показа «Парня из страны Оз». — В 1947 году я видел Брандо в «Трамвае». Но ничто из этого не подготовило меня к появлению Хью Джекмана». «Просто я всегда правильно питался, — улыбается Джекман. — Николь Кидман на съемках «Австралии» сказала, что страна должна гордиться таким образцовым гражданином как я. Уже 45 лет, а все еще в седле!».

По правде говоря, 45 Хью исполнится только в октябре, но что касается физической подготовки, с его идеальностью поспорить действительно сложно. Когда ему исполнилось сорок, актер пришел к выводу, что технологии актерской игры можно распространить и на фитнес. Так он стал «физкультурником метода». Например, чтобы легко садиться в позу лотоса на съемках «Фонтана», австралиец девять месяцев занимался йогой.

Еще три месяца ему понадобилось, чтобы провернуть упражнение под водой (по правде говоря, это был единственный момент в картине Даррена Аронофски, ради которого стоило потратиться на билет). Конечно, он слышал о дублерах и каскадерах. Но ему это неинтересно. Для перевоплощения в Росомаху у Джекмана вообще была выработана особая технология, которую разработал его тренер Стив Рэмсботтом из Ванкувера.

«Раньше я вообще не понимал, зачем люди ходят в качалку, со стороны для незаинтересованного человека это выглядит просто смешным, — говорит актер. — Но потом ты втягиваешься в рутины, совсем как в военном лагере». «Тренировка Росомахи» включает в себя два часа работы с весами в день, которая сопровождается громким пением хитов Metallica и Godsmack, и так пять дней в неделю. К концу цикла тело Джекмана гарантированно приобретало супергеройский силуэт. В этот раз технология превращения сработала идеально.

Джекман утверждает, что самые неприятным для него поначалу было регулярное питание (каждые три часа). «Это моя версия диеты австралийского чемпиона по бодибилдингу, который просыпался в четыре утра, его ждали яйца на тостах, а затем он снова ложился и вставал уже в шесть — чтобы поесть перед тренировкой», — говорит Хью. Когда я интересуюсь, не кажется ли такая системность занудной по прошествии месяцев, актер тут же находит живую параллель. «Меня часто спрашивают: «А тебе не надоела рутина?». Так я же все вокруг воспринимаю как часть тренировки. Сейчас я в очередной играю Росомаху, но кажется, что никогда еще не делал столько растяжек». Джекман смотрит куда-то в область своего пресса и недолго смеется. «Будет недостаточно, если люди скажут про Росомаху: «А он, видать, ходит в спортзал, у него крутые банки». Ни в какой спортзал он не ходит, он от природы такой. И еще надо было сделать так, чтобы люди его немного побаивались. Он не из этих добрых плюшевых качков. По сравнению с ними Росомаха — худой и злобный. К сожалению, в моем возрасте нужно много вкалывать на тренажерах, чтобы так выглядеть. И еще важно есть куриное мясо».

Куриная грудка без гарнира стоит на столике в гостиничном номере Хью. Сюда мы перемещаемся после трудового дня, во время которого он работал как зверь и только что не кидался на ограждения от переизбытка адреналина. По словам Джекмана, на родине сложно разбудить в себе бурю агрессии, куда лучше он справляется с этим в Канаде или Восточной Европе, где снимается львиная доля блокбастеров. Как и во всех австралийцах, в Джекмане живет острая необходимость в путешествиях и свою родину он воспринимает как замшелую провинцию. «В детстве я ночами штудировал атласы, — вспоминает актер, устроившись на кровати перед моим креслом. — И в конечно итоге придумал, что буду поваром на самолете. Меня в раннем возрасте однажды на нем прокатили, так что я быстро усек: там есть еда и можно найти себе работу по душе. Я серьезно думал, что лучше дела не сыскать».

Хью Джекман быстро осознал суровую реальность аэрокухни и, переживая разрушение надежд, какое-то время разрабатывал план карьеры в области религии. «Папа был очень набожным, — говорит Хью. — Он был обращен Билли Грэмом и посвятил меня в эту кухню». Юного Джекмана привлекал шоу-компонент в жизни проповедников: способность заряжать людей эмоциями, внимание аудитории, красивые поставленные голоса. Два или три года австралиец видел себя будущим миссионером. Но затем все изменилось. В 19 лет Хью помогал строить дома христианской миссии в Абейонге. «Ткни в карту куда-нибудь в центр Австралии и попадешь как раз туда, — хохочет актер. — Кругом бесплодная земля, дикая сушь. Кругом красные скалы и красная пыль». Там Джекман познакомился с владельцем лавки с атрибутикой миссии, который пожаловался, что не был в отпуске уже лет пять. Добрый Хью сжалился и предложил заменить нового знакомого. Продержался он где-то месяц. «Местным нравилось, потому что у них появилось некое пространство для мелкого воровства, — говорит актер. — Но я очень быстро заметил, как весь мой идеализм увядает в этой пустыне. Поэтому, когда папа настоял, чтобы я вернулся в колледж, я не позволил себе долго сомневаться».

Австралиец утверждает, что и тут можно проследить некую параллель с Росомахой, у которого тоже поначалу не было цели и обретение смысла жизни стало для него главной задачей. Хью справился с этой проблемой несколько менее болезненно, чем его киногерой: устроился в актерский класс после возвращения в колледж, где первоначально он собирался выучиться на радиожурналиста. «Я думаю, мы все и во всем можем скатиться к механической рутине, — размышляет Джекман. — Иногда приезжаешь домой с работы и вообще не помнишь, как ехал. Это значит, что время просто пропало? Мне это не нравится. И Росомаха как раз является инструментом в нашем стремлении показать, что механическая жизнь на автопилоте еще никому не приносила ощутимую пользу».

По мере сил Джекман борется и со своим образом типичного австралийского самца, пара десятков которых бродит по Голливуду. «Например, пью я крайне умеренно, — находчиво подсказывает актер свои отличия от земляков. — Мы тут с ребятами ездили в Японию покутить и я пришел в себя на несколько дней раньше, чем они. Вот что значит здоровый организм». Забавно, что в поездке участвовали одиннадцать друзей детства Джекмана, 45-летних лбов, которые решили поиграть в мальчишек на другом континенте. Оглядываясь на других видных австралийцев, Рассела Кроу или Мэла Гибсона, хочется увидеть в Хью тайну и порочную угрозу: драки, разводы, аресты, дикие заявления. Но Джекман и в этом отношении является антитезой Австралии. Возможно, это из-за врожденной тяги к институту семьи, ведь рос он без матери. «Думаю, он вообще с другой планеты, — говорит старый друг и бизнес-партнер Джекмана, Джон Палермо. — Профессионально его можно, конечно, сравнить с Джином Келли, Фредом Астером или, скажем, Стивом Маккуином. Но у него нет личной драмы, которая двигала карьеры этих парней. Он — счастливо женатый актер, который проводит время со своими детьми». Это правда: если спросить Джекмана, чем он в жизни рискует больше всего, ответ последует незамедлительно. «Мой брак, семейная жизнь. Точнее, я не то чтобы рискую, я просто делаю так, чтобы у меня просто не было возможности рисковать».

   

   

   

     rollingstone.ru

   Автор текста Джонатан Майлс