9 мин.

Свойские парни

88

В последние годы английский клубный футбол по праву считается лучшим в мире: во многом благодаря тому, что самые искусные игроки планеты принимают решение продолжить карьеру именно на Туманном Альбионе. Теперь это в порядке вещей, однако более тридцати лет назад, когда английским клубам впервые было позволено включать в состав двух иностранцев, эволюция могла пойти совсем другим путем.

Иностранные легионеры – не считая, конечно, соседей-ирландцев – выступали в Англии задолго до памятного лета 1978-го. Появление первого из них и вовсе датировано концом девятнадцатого века: в 1892 году канадец Уолтер Боумэн пересек океан, чтобы присоединиться к «Аккрингтону». Однако после того истории первого темнокожего игрока в Англии, уроженца ганской Аккры Артура Уортона, египтян Хусейна Хегази и Тофика Абдаллаха, чилийских братьев Робледо были скорее исключениями, чем правилами (да и легионерами все они могли считаться лишь постольку-поскольку: африканцы родились в британских колониях, а чилийцы, дети английской матери, эмигрировали на Острова в четырехлетнем возрасте).

Этих примеров вполне достаточно, чтобы понять, куда после падения своеобразного «железного занавеса» попали летом 1978-го Вилья и Ардилес

Суть правил же лучше всего раскрывают слова Чарльза Сатклиффа, президента «Бернли» и всей английской Лиги начала прошлого века. «По-моему, идея привлечения иностранцев к игре в Лиге омерзительна для клубов, оскорбительна для британских футболистов и является лишь ужасным признанием слабости вашего клубного руководства», – в таком тоне функционер ответил на просьбу Герберта Чемпэна заиграть за «Арсенал» австрийского голкипера в 1930-м. Через пару десятков лет прохладное отношение к футболистам-иностранцам было закреплено законодательно. Немало поспособствовал тому шведский студент-любитель Ханс Йепсон; в сезоне-1950/51 он забил девять голов в 11 матчах за «Чарльтон» и помог клубу избежать вылета. Подобные примеры всерьез подрывали имидж родоначальников футбола, а потому через несколько лет играть за профессиональные клубы могли лишь те небританцы, которые прожили в стране не менее двух лет.

Этих примеров вполне достаточно, чтобы понять, куда после падения своеобразного «железного занавеса» попали летом 1978-го Вилья и Ардилес. «Настороженность» – самое мягкое из слов, которыми можно было охарактеризовать отношение англичан к поступку тренера «Тоттенхэма» Кита Беркиншоу, перевезшего игроков через океан всего за 750 тыс фунтов. Сегодня его решительность и расторопность достойна восхищения: он сумел подписать двух новоиспеченных чемпионов мира, хотя клуб едва вернулся в первый дивизион. А тридцать лет назад свое возмущение публично высказал не только президент Ассоциации профессиональных футболистов (PFA) Гордон Тэйлор, но и некоторые члены парламента. На счастье Ардилеса и Вильи, они даже не подозревали о столь упорном противодействии и замечали только курьезные высказывания и детали. «Первым делом они усомнились в том, что мы сможем пережить зиму, – с улыбкой вспоминает Ардилес в интервью The Guardian. – Да и имперский подход все еще не изжил себя к тому времени. Если подумать, ведь в сборной Англии даже не было темнокожих игроков. И в плане культуры Британия по-прежнему оставалась островом. Но мы не думали об этом, мы просто играли в футбол». Впрочем, именно с футболом связывали большие опасения сторонники аргентинцев – именно в нем ожидали найти главный повод для злорадства их недоброжелатели.

Щуплому и низенькому Ардилесу и вовсе отводилась роль жертвы: брутальный защитник «Суонси» Томми Смит уже в конце августа-1978 жестоким фолом познакомил аргентинца с местным футболом. Однако тот не сломался и довольно быстро стал в Лондоне своим. Официальное «Освальдо» болельщики быстро сменили на простецкое «Осси» (Риккардо Вилья тоже моментально превратился в «Рики»), сам Ардилес в мгновение ока пристрастился к бесконечным прострелам и забросам из глубины, но при этом не забывал напоминать, почему на родине его прозвали «Питоном»: если полузащитник включал свой знаменитый дриблинг, оцепеневшие соперники только и могли наблюдать, как он змеей вьется между ними.

Оценивая игру Ардилеса, многие специалисты и болельщики и сегодня уверены, что он сильнее других легионеров повлиял не только на игру «Тоттенхэма», но и развитие всего английского футбола

Оценивая игру Ардилеса, многие специалисты и болельщики и сегодня уверены, что он сильнее других легионеров повлиял не только на игру «Тоттенхэма», но и развитие всего английского футбола. Журналисты по сей день соревнуются в том, кто сможет описать поведение Осси на поле более изысканными эпитетами. Но раскрыть глубину футбольного интеллекта Ардилеса лучше всего помогает английский анекдот той поры. Во время тренировочной сессии Кит Беркиншоу берет в руки мяч и громко, растягивая слова, начинает объяснять: «Это – мяч, вон то – ворота. Вы – забивать мяч в ворота». Обиженный Осси с достоинством парирует: «Сеньор, незачем так говорить со мной, я довольно неплохо изъясняюсь по-английски». На что Беркиншоу отвечает: «Да нет же, черт! Я говорю не с тобой – я обращаюсь ко всем остальным!»

В незамысловатой шутке, как водится, была лишь доля шутки: Ардилес действительно учил английский еще в школе, что помогло ему адаптироваться в Лондоне намного лучше Вильи. А через несколько лет после переезда на Острова он мог по праву считаться и первым иностранцем, подпадающим под модное нынче определение celebrity. В 1981-м на экраны вышел фильм «Бегство к победе» (Escape to Victory), в котором Ардилес сыграл одну из ролей, наряду с Пеле, Бобби Муром и другими футбольными звездами (эту военную драму с Майклом Кейном и Сильвестром Сталлоне о футбольном матче между военнопленными и фашистами в годы Второй мировой войны многие наверняка видели еще в «видеокассетные» 90-е). В тот же год «Тоттенхэм» пробился в финал Кубка Англии, и группа Chas & Dave, ярые поклонники «шпор», посвятила эпохальному событию песенку под названием Ossie’s Dream («Мечта Осси»), в «клипе» к которой Осси даже исполнил небольшое соло.

Подобной светской активности, если отталкиваться от характеров аргентинских легионеров (скромный и рациональный молчун Ардилес, расслабленный и разговорчивый разгильдяй Вилья), скорее можно было ожидать как раз от Рики. Однако Вилья решил войти в историю «Тоттенхэма» иным способом: для этого ему понадобился всего-навсего один решающий гол – в том самом финале Кубка-1980/81.

Потрясающий слалом в дополнительное время решающего матча с «Манчестер Сити» стал достойной компенсацией за лишь косвенное участие в победном для сборной Аргентины ЧМ-78 («Давайте не будем обманывать себя, я ведь поехал туда всего-то в качестве запасного», – честно признает сам Вилья) и проблемы с адаптацией в самом начале английской карьеры («Вся игра состояла из одних лишь навесов и никогда не шла через середину поля. Я же всегда думал, что должен оставаться тем, кем и был на самом деле – думающим полузащитником. Но в Англии не было такого понятия, и найти мне место на поле было очень тяжело. Мы много над этим работали, и в конце концов тренер придумал мне позицию – что-то вроде «энганче» под форвардами Круксом и Арчибальдом»).

Проблемы с языком и адаптацией действительно были для Вильи проблемой, но внимание со стороны клуба помогало преодолеть все трудности

Проблемы с языком и адаптацией действительно были для Вильи проблемой, но внимание со стороны клуба помогало преодолеть все трудности. Если Рикардо в основном приходилось общаться на понятном языке футбола, то его жена, Кристина, вполне могла и захандрить в чопорном Лондоне, однако каждый день ей звонил предупредительный секретарь из клуба и возил ее по магазинам и окрестностям, показывал достопримечательности, не давая почувствовать себя изолированной. А история об уроках английского, во время которых Ардилес и чета Вилья научили своего репетитора испанскому раньше, чем тот их языку Шекспира, перешла уже в разряд преданий семьи Вильи.

Меньшая чем у партнера популярность сыграла Вилье на руку в начале Фолклендской войны; неспокойные дни он провел в Лондоне. А для Ардилеса, настоящей иконы болельщиков и в Англии, и в Аргентине настали тяжелые времена. Спустя день после начала вооруженного конфликта он вышел на поле в полуфинале Кубка Англии и помог «Тоттенхэму» одолеть «Лестер» (2:0), но уже через двое суток отбыл на родину. Газеты в обоих странах вылили на него тонны грязи, при этом пытаясь использовать Осси в качестве инструмента военной пропаганды: в Британии его отъезд обставили как предательство, в Аргентине – как патриотический шаг, хотя апрельское возвращение на родину было оговорено заранее – Ардилес уезжал в лагерь сборной для подготовки к предстоящему чемпионату мира. Вернуться в Англию в такой ситуации Осси просто не мог (несмотря на то, что и сам он, и его семья желали именно этого) – пребывание в Аргентине грозило испорченной репутацией уже на Туманном Альбионе.

Уход из «Вест Брома» Осси считает своей главной ошибкой в карьере и по сей день

Выход из патовой ситуации нашел мудрый тренер «Тоттенхэма» Кит Беркиншоу, предложив Ардилесу вариант годичной аренды в «Пари Сен-Жермен». Несмотря на посредственную игру за ПСЖ («Во Франции я играл просто ужасно. На уме была только война») и обиду британских властей, которые еще полгода спустя после окончания военных действий отказывались впускать Осси в страну («Да, я действительно верил, что Фолкленды больше аргентинские, чем английские. И сейчас думаю точно также»), план Беркиншоу сработал. Ардилес вернулся в Англию, понял, что все так же горячо любим, и в 1984-м помог «шпорам» завоевать третий за три года трофей – Кубок УЕФА (в 1982-м финальный матч на Кубок Англии прошел не только без него, но и без Вильи; тот бойкотировал финал в знак протеста).

Ко времени еврокубкового триумфа дороги Вильи и Ардилеса разошлись. Рики еще в 1983-м отправился на заработки в США, потом в Колумбию, и повесил бутсы на гвоздь в 1989 году после трех сезонов на родине – в заштатной «Дефенса и Хустиция». В 90-е увлекся политикой, став членом городского совета родного городка Роке Перес, в начале 2000-х возглавлял футбольный бизнес-проект: команда четвертого дивизиона «Каньюэлас» при Вилье специализировалась на выращивании и экспорте молодых игроков. Однако в итоге разочаровался и в том и в другом – оба занятия имели мало общего с идеалистическими жизненными принципами аргентинца: теперь он занимает скромный пост футбольного советника в клубе «Тальерес» из Кордобы.

Ардилесу и Вилье всего по 56, и однажды они уже перевернули английский футбол с ног на голову

Осси же получил в награду за верность «шпорам» прощальный матч в 1986-м (за «Тоттенхэм» против «Интера» сыграл сам Диего Марадона), а в 1991-м закончил карьеру в «Суидон Таун». Там же он ступил на тренерскую стезю, и начало пути вышло многообещающим: за первые три года Ардилес вывел в первый дивизион (сейчас – премьер-лига) сперва «Суидон», а затем и «Вест Бромвич». Уход из «Вест Брома» Осси считает своей главной ошибкой в карьере и по сей день, но отказать родному клубу в 1993-м он был не в силах. «Тоттенхэм» уже тогда был столь разбалансированной командой, что Ардилесу пришлось играть по схеме с пятью форвардами, дабы хоть как-то замаскировать ветхость обороны: неудивительно, что год клуб провел в борьбе за выживание, а в начале нового сезона аргентинца с «Уайт Харт Лейн» попросили. После был еще десяток разных клубов в странах от Японии до Аргентины и от Хорватии до Саудовской Аравии, но реализовать себя толком Осси так нигде и не сумел.

Сегодня в своем доме в Лондоне он (как наверняка и приятель Рики в Кордобе) живет ожиданием нового тренерского вызова, искренне надеясь, что заманчивое предложение не заставит себя долго ждать. Глядя на мучения Тони Адамса в «Портсмуте», Гарета Саутгейта в «Мидлсбро» или же Хуанде Рамоса и Харри Реднаппа в «Тоттенхэме», невольно задаешься вопросом: а почему бы и нет? Ведь Ардилесу и Вилье всего по 56, и однажды они уже перевернули английский футбол с ног на голову.